По Марксу социалистическая революция должна произойти в промышленно развитых странах ( француз начнет, немец продолжит, англичанин завершит). Россия же, и ленинцы орут об этом на каждом шагу, к 1917 году представляла из себя аграрное государство.

По Марксу смена формаций не может произойти без максимального развития формации предыдущей. Россия же на 1917 год только освобождалась от пут феодализма и переходила к капиталистической формации.

Это классические два пункта, которых достаточно для нормальных марксистов( если такие и есть), для ответа на вопрос, что было в октябре/ноябре 1917 года.

Можно вспомнить измышления Энгельса, что революции не совершаются по щелчку пальцев и по решениям партийного съезда делать «революцию немедленно и нынче ночью, а промедление смерти подобно».

Но давайте обратимся к риторике собственно вождя мирового пролетариата, потомственному пролетарию дворянину рабочему N-ского завода интеллигенту-юристу Ульянову. Кто по его мнению взял власть в свои руки?

По логике названия социалистическая ( сиречь пролетарская) значит что власть берет пролетариат.

В октябре 1917 г. мы брали власть вместе с крестьянством в целом

Когда мы брали власть, мы опирались на все крестьянство целиком

Крестьянству России предстоит теперь взять судьбы страны в свои руки

Позиция Ульянова по отношению к тому, кто взял власть в ноябре 1917 года. Окей, написано грамотно и красиво.

Получается, что не диктатура пролетариата победила в 1917 году. А диктатура пролетария и крестьянина. Вновь обращаясь к Ульянову мы находим очень похожий термин «революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства», которая действительно приходит к власти… в ходе буржуазной революции.

Выходит в 1917 году существовало две буржуазные революции - в феврале и октябре-ноябре. Возможно ли такое? Нет.

Быть может, октябрь явился завершением февраля? Но большевики сами говорили что февраль февралем, а октябрь октябрем.

А вообще, что такое революция?

Несомненно, самым главным вопросом всякой революции является вопрос о государственной власти. В руках какого класса власть, это решает все.

Переход государственной власти из рук одного в руки другого класса есть первый, главный, основной признак революции.

И здесь «наш строгий отец Ильич» внес полную ясность в определение революции с позиций ленинизма. И получается, к власти пришли рабочие? Крестьяне?

На старой фотографии запечатлен первый совет народных комиссаров. Несмотря на разное происхождение — среди них были дворяне, как Луначарский и Ленин, представители буржуазии и интеллигенции, — их объединяло не социальное положение, а членство в ленинской организации профессиональных революционеров. Именно эта организация, а не рабочие или крестьяне, пришла к власти в государстве. Если отбросить строгие рамки исторического материализма и допустить, что организация революционеров была авангардом класса-гегемона, свершившего революцию, то мы сталкиваемся с новой проблемой идентификации. Кто был этим классом? Рабочий? Или же блок рабочих и крестьян?

Итак. Великая - нет. Октябрьская - нет. Социалистическая - нет. Революция - нет.

Так что же празднуют 7 ноября по новому стилю?

Тула. 8-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. 1925 год.

Следующий репортаж столетней давности — блестящий пример того, как журналистика становится искусством, а искусство — инструментом построения реальности.

Газета «Коммунар», № 255 (2187) от 10 ноября 1925 года.

Крепки ряды стальных пролетарских отрядов!

Хмурою осенью, сырым туманом встретило нас утро 7-го ноября.

Низко нависло свинцовое небо.

Думалось: не будет демонстрации…

Сорвала погода…

Но… даже в тихих окраинных чувствуешь, что обманулся. Там и сям у ворот показались красные флаги. Вдоль покосившихся заборов. По узеньким извилистым стежкам тянутся струйки народа. Рабочие, детишки, красные бантики, красные флажки.

Спешат.

На призыв гудков.

На парад 8-й годовщины.

* * *

Каждая годовщина — это смотр наших сил, учет достижений, смелый вызов грядущей борьбе.

— На зло врагам, на зло всем хищникам 8 лет растет и крепнет советская власть, это кричит огромный плакат у центральной трибуны, это слышится в чеканном шаге октябрьских колонн.

— Да здравствует Красная армия! Да здравствует дело рабочего класса!

Встречает колонну красноармейских частей тов. Глаголев.

В связи со смертью тов. Фрунзе парад воинских частей отменен. Красная армия участвует в гражданской демонстрации без винтовок.

Дружным „ура“ покрывают приветствие.

Тысячью глоток захлестывают звуки Интернационала...

Нескончаемой лентой тянутся детские организации, школы, сады. Их несколько тысяч.

Но слякоть, грязь бойко семенят ноженьками. Блестящими глазенками тянутся к трибуне.

— Да здравствует смена смене! Да здравствуют дети пролетариата...

Ревут в ответ сотни красных флажков, гордо топорщатся красные бантики, ликуют, визжат ребятишки.

— Пионеры, будьте готовы!

Взметнулся лес рук „Всегда готовы“ — чеканит колонна! И тут только видишь сколько их, красных галстуков.

Смена растет.

Рабпрос, работники, строители новой советской красной культуры.

— „Эс лебе ди ротэ прессе“ (да здравствует красная печать), приветствует демонстрантов с трибуны только что приехавший тов. Пик, член ЦК германской компартии.

С траурным маршем подходит громада оружейников.

Склоняются знамена.

Пред памятью павших за дело Октября.

Мастерская за мастерской. Черной лавиной идет рабочая толпа.

В колонне много МОПРовских знамен.

— Это замечает тов. Пик.

„Эс лебе ди революционен солидарите“ (да здравствует революционная солидарность) — бросает он лозунг с трибуны.

Опять перекатами несется ответное ур-ра, опять летят в воздух шапки.

Коробочная мастерская по-семейному приветствует представителя партии и совета.

— С праздником, с 8-й годовщиной!..

Сеет частый мелкий дождик, хлюпает грязь под ногами, по нескончаемой цепью движется демонстрация. В рабочих колоннах детишки, на руках у отцов, сбоку, вцепившись за полу. Какой-то пузырь с высоты отцовских плеч важно протягивает вверх ручонки.

Сегодня на них „красные“ варежки. Идут и идут...

— „Вы жертвою пали в борьбе роковой...“ — рыдает чей-то хор.

— „Весь мир насилья мы разроем“ — бодро сменяет вновь подходящая колонна.

Тяжел был путь, но к новой борьбе зовет Интернационал.

— Да здравствует РКП!

— Умирают вожди, коллективно будем работать. Сумеем пройти по ленинскому пути, заявляет представитель Литейной мастерской.

Патронный завод... Вышел почти целиком. Долго, долю движется нескончаемая колонна.

— Да здравствует Красный Октябрь! Да здравствует победа рабочих во всем мире.

Впервые в этом году выходят под собственным знаменем организованные домохозяйки Чулковского и Зареченского районов.

— Да здравствует женщина, свободная от кухни и корыта!

Звонко несется ответное ура.

8-й этап Октября — этап небывалого роста промышленности.

Видишь на демонстрации!

Новые фабрики, новые массы рабочих.

Тысячная колонна сахарников... Яркостью нового знамени хвастают рабочие „Феникса“, вливаются новые колонны рабочих Тулпромторга, деревообделочников, ватной фабрики... Вагонные мастерские...

— Да здравствует восстановление всего хозяйства! Да здравствуют кустари!

Это тоже новое звено октябрьских демонстраций. Впервые выходит на улицу организованный кустарь. Артели скобянщиков, петельщиков, самоварщиков…

Народу так много, что демонстрация идет уже в 2 колонны.

— Да здравствует компартия, вождь рабочего класса!

— Да здравствует молодежь, вооруженная знаменами!

— Ур-р-р-а! — грохочет в ответ масса рабфаковцев.

— Смерть частному торговцу и спекулянту! — выкинули огромный плакат работники Церабкопа.

Тянется дальше и дальше живая лента тульского пролетариата. Грохочут мимо грузовики с ребятишками, звенят бубенцами молодого смеха, захлебываются в криках ура ребята.

Т.

* Цитируется с сохранением орфографии и пунктуации первоисточника.