Не рабы

Из мемуаров Николая Егоровича Врангеля (отец "того самого" Врангеля).

«Крестьяне не рабы, а только прикрепленные к земле. Большие (взрослые, прим.ТС), как и мы, знали, что это не так, но только не хотели этого знать. Один из наших соседей был граф Визанур; отец его или дед, точно не знаю, был индус или афганец, точно тоже не знаю, прибыл во главе какого-то посольства во время Екатерины в Петербург, где он и умер; сын его был отдан в кадетский корпус, затем наделен поместьями и возведен Павлом в русское графское достоинство. Этого нашего соседа я часто встречал у других помещиков; у нас он не бывал, так как пользовался дурною славою, и отец знать его не хотел. Это был уже немолодой человек, уродливый, но очень любезный и прекрасно воспитанный, всегда одетый в синий фрак с золотыми пуговицами и белоснежные панталоны. После его смерти отец хотел купить его имение, которое было назначено в продажу, и мы поехали его осмотреть. Большого барского дома в нем не было, а только несколько очень красивых маленьких домов, все в разных стилях. Помню турецкую мечеть и какую-то, не то индийскую, не то китайскую, пагоду. Кругом дивный сад с канавами, прудами, переполненный цветниками и статуями. Только когда мы там были, статуй уже не было, остались одни их подставки. В этих домах, как я узнал потом, жили жены и дочери его крепостных, взятые им насильно в любовницы, одетые в подходящие к стилю дома костюмы, где китайками, где турчанками. Он тоже, то в костюме мандарина, то — паши, обитал то в одном доме, то в другом. Бывший управляющий графа объяснил нам и причину отсутствия самых статуй. Они работали в полях. Статуями прежде служили голые живые люди, мужчины и женщины, покрашенные в белую краску. Они, когда граф гулял в саду, часами должны были стоять в своих позах, и горе той или тому, кто пошевелится.

Смерть графа была столь же фантастична, как он сам был фантаст. Однажды он проходил мимо Венеры и Геркулеса, обе статуи соскочили со своих пьедесталов, Венера бросила ему соль в глаза, а Геркулес своею дубиною раскроил ему череп. Обеих статуй судили и приговорили к кнуту. Венера от казни умерла, Геркулес ее выдержал и был сослан в каторгу."

"Я помню, как однажды в большой зале сестры поочередно читали вслух «Хижину дяди Тома»— книгу, которой все тогда (Роман «Хижина дяди Тома» Гарриет Бичер-Стоу (1811–1896) был опубликован в 1852 г. и быстро получил известность не только в США, но и в Европе; на русский язык был переведен в 1855 г., прим.ТС) увлекались. Слушателями были тетя Ехида и гувернантка; Зайка (младшая сестра Н.Е. Врангеля - Даша, прим.ТС) и я тоже слушали, но прячась в углу.Большие возмущались рабовладельцами, которые продают и покупают людей, как скотину, плакали над участью бедного Тома, удивлялись, как люди с нежным сердцем могут жить в этой бессердечной Америке.

— У нас тоже продают и покупают людей, — фистулой сказала Зайка.

— Что за глупости ты болтаешь? Откуда ты это взяла? — сердито спросила сестра.

— Продают, — упорно повторила Зайка.

— И бьют, — поддержал я Зайку.

— Перестань болтать вздор. Где ты видел, чтобы кого-нибудь били? Разве тебя когда-нибудь били?

— Нашего конюха Ивана высекли, а вчера отец…

— Как ты смеешь так говорить о своем отце, сморчок! — сказала тетя.

Видя, что я вызвал гнев тетушки, Зайка храбро бросилась мне на помощь:

— А разве папа не купил Калину?

— Это совсем другое дело. Папа его купил потому, что офицер был беден и ему были нужны деньги.

— Это неважно. Важно, что человека продали и купили, как и в Америке.

— Это ничего общего с Америкой не имеет, — сказала тетя.

— Имеет, имеет, — сказал я.

— Негров привезли издалека, их насильно оторвали от их любимой родины, а наши мужички русские, как и мы, — сказала старшая сестра.

— Моя дорогая, ты совершенно напрасно пытаешься объяснить этим бесстыдным детям то, что ясно, как божий день, — сказала тетя.

— Не отлынивайте, — сказал я. — А почему конюха высекли?

— Он заслужил. Но его наказали не из жестокости, как бедного Тома.

— А почему отец…

— Что?! Да как ты смеешь осуждать отца! — крикнула Ехида и встала. — И тебя за это нужно высечь. Я сейчас пойду к отцу…

— Оставьте, тетя, — сказала Вера, — а вы — марш в детскую в угол.

Так мы и не узнали конца истории бедного Тома, которого нам так было жалко. Зато мы были наказаны за правду."

Виктория Олеговна, в очередной раз обсуждает модный ветер, который гуляет в её беспокойной голове со своими подчинёнными.

Мы же, робкой и напуганной кодлой, толкаемся в кабинете напротив, возле окошечка "Касса".
Сегодня, слава богу, выдача аванса.
Окошко заветное пока закрыто. Разговаривать и пользоваться телефоном в коридоре запрещено.
За голубчиками получающими денежное довольствия, ведётся видеонаблюдение.
Сказал слово - штраф. Заглянул в телефон - штраф.
Служба безопасности нашего шефа, дай бог ему здоровья и долгих лет жизни, постоянно наблюдает за нами. Нужно беспрерывно им пополнять казну нашего производства и свести выплаты наших зарплат к минимальному минимуму.
Работники из нас так себе. Зарплаты изуродованные штрафами, постоянно напоминают нам об этом.

Стоим серой, недвижимой тенью вдоль стены. Ждём.
Деньги с минуты на минуту должны поступить в кассу.

Пялимся на соседнюю дверь и слушаем тоже, вместе с её отделом, какие сегодня тревожат мысли голову Виктории Олеговны. О чём её беспокойство и бесконечная тоска? Что нового она такого узнала, что машет руками как дирижёр и взахлёб делится самым сокровенным с младшим бухгалтерским составом?

Саня "большой", молча показывает пантомиму.
Вытаскивает невидимую чеку из невидимой "лимонки" , отпускает рычаг и жестом забрасывает её в кабинет бухгалтерии. Закрывает в умилении глаза и затыкает пальцами уши. Мол виртуальное поражение должно быть громким и ярким. Мы одобрительно мычим и показываем Сане большие пальцы рук.
Это пока не запрещено.

Враг по идее уничтожен, но дирижёр не унимается. Главбух явно не в себе. Её наверное задело осколками.
Беснуется Виктория Олеговна, дай бог ей здоровья.
Ругает целиком всю мировую фэшн индустрию и дом моды Славы Сайцева в частности. Она в ярости.

Мы стоим не шелохнувшись, дверь также не осмеливаемся закрыть. Можно тоже нарваться на штраф.

Приходится и нам вникать ненароком, в проблемы обозначенные этой милой женщиной с зачатками лидера маленькой общины одиноких леди где - нибудь в Вербилках.

А смысл её бурлений прост.
Соседка по таунхаусу, некая Марина, сделала неоднозначный комплимент нашей многоуважаемой Виктории Олеговне, что мол её верхняя губа, не такая выразительная, как нижняя.
Для примера, эта с позволения сказать соседка сделала свои губы "уточкой" показывая КАК НАДО ДЕЛАТЬ ИХ ВЫРАЗИТЕЛЬНЫМИ, при этом она убирала продукты жизнедеятельности за своим мопсом в пакет. В момент этой демонстрации.

Дерзкая аллегория.
Её внутренняя эмоциональная зона комфорта подпорчена какой то малолетней пустышкой.
Которая, к слову сказать, уже разведена и непонятно на какие шиши живёт.
Страшная дискуссия волнами колеблет коридор. Младшие сотрудники бухгалтерии охают и ахают, и на перебой доказывают главбуху, что именно верхняя губа, у неё намного выразительнее, чем нижняя.

Саня "большой", достаёт виртуальный тесак и проводит им себе по запястью. Он не может это больше слушать и намеренно "лишает" себя жизни. Мы киваем в ответ и покорно продолжаем стоять в ожидании выдачи материальных благ.

В конце коридора, появилась кассир - Людмила Ивановна. Идёт в сопровождение охраны к своему рабочему месту с большим и чёрным пакетом.
Наша серая масса издаёт булькающий выдох сдержанной радости. Даже где-то редкие улыбки появились на лицах. Есть надежда получить свои кровные и разойтись по домам, тк рабочий день закончился уже как час назад.

Проходя мимо открытой двери в бухгалтерию, и не доходя нескольких шагов до заветной двери с надписью "Касса". Людмила Ивановна слышит знакомые фразы: консилер, тональный крем, гиалуронка.
Она приподнимает верхнюю бровь и словно не видя нас заруливает в царство этой жабы, которая в данный момент продолжает сотрясать воздух в недрах своей вотчины.
Заруливает конкретно и бесповоротно. С чёрным пакетом и охранниками.
Зайдя в этот богомерзкий кабинет, она тут же вступает в дискуссию с Викторией Олеговной и начинаются прения сторон.

Саня "большой" сплёвывает себе под ноги и не выдерживая покидает очередь к кассе. Направляются к выходу ещё несколько голубчиков. Нервы у людей сдали.
Тех же, кого не пустят сегодня домой без денег, продолжают стоять в покорном ожидании своей участи.

В кабинете напротив происходит ругань, оттуда вылетает Людмила Ивановна с пакетом и кричит в открытую дверь:
- Сейчас в фаворе, если хочешь знать "губки дИавола" и татуаж веснушек. Надо изучать медиа пространство, а не дерьмо за соседскими собаками убирать...

Хлопает дверью и окидывая нас ненавистным взглядом заходит к себе в кабинет. Закрывается там изнутри. Окошко пока не открывает. Превращаемся в слух:

Шуршит она пакетом, гремит сейфом, двигает стул и стол. Заваривает чай и громко размешивает сахар чайной ложкой. Слышны восклицания: дурища, ещё выразительнее, собак выгуливать, губки, линия коррекции, таунхаус. Гремит ящиками. Моет кружку под краном. Моет ложку, роняя её в раковину. Опять сейф. Ломается плитка шоколадки, хрустит фольгой. Булькающий звук. Тихий звон соприкосновения горлышка армянского трехзвездночного и чайной кружки. Выдохнула. Закусила. Ещё раз. Закрывает сейф. Поворот ключа. Гнетущая Тишина за дверью.

Видно, что человек домой совсем не торопится. А мы очень даже.

Откидывается Окошко и появляется табличка: "Денег нет", обратно закрывается.
Пальцем ковыряем стену.
Разочарованно расходимся. Сегодня без получки.

Стечение обстоятельств. Звёзды так сошлись. Встреча нашей Виктории Олеговны со своей соседкой и последующие разговоры о выразительности её губ, обернулись для нас в конечном итоге катастрофой.

Уныло возвращаюсь домой. В голове крутится мысль - Прогрессирует наше общество. Модный ветер у них в головах появился. Погоня за новыми образами, застит глаза им.

Для своих мужиков они уродуют себя?
Это вряд - ли.

Наносят устрашающий орнамент татуажа, накладывают себе броне пластины из силикона на все места, наращивают волосы и ресницы, только для того, чтобы затмить своей новой "красотой" возможную соперницу, которая наверняка посягнет на твоего мужика. Нездоровая конкуренция с возрастом.
Здесь нужно нашей мадам проявить бдительность и задавить конкурентку авторитетом. Она опытный игрок!

Но натянутый хирургом бюст скорее всего проиграет элементарному возрасту девушки с мопсом. Просто год рождения и милая улыбка Марины, которая выгуливает неподалёку своего мопса сделают своё грязное дело.

Молодость против дИавольских губ бухгалтера. Кто кого?
Я лично ставлю на Людмилу Ивановну. Если конечно она завтра соизволит открыть своё окошко кассы.....

Я решил непременно исправиться…

Утром рано, пока все спят

Быть хорошим ведь всем понравится -

Это счастья и на день заряд!

Но в душе чёртик мылит верёвочку

Чтоб повесить всех наших друзей

Чтобы я превратился в Вовочку…

Анекдотов и смелых идей.

Для кого быть хорошим приходится,

Им знакомо – как сущий ад -

Ты старушке помог справится…

А она тебя гонит в сад… .

Говорит – бери яблочки спелые…

Ожидая, чтоб ты тотчас спросил…

Где бабуля рубли твои белые…

За работу, что я выполнил!

Не привычно ей бескорыстие,

Режет глаз добровольный труд

Все считают теперь безучастие -

Нормой жизни и счастья ждут!

Но не будет блаженного ангела –

К одиноким мосты не ведут

Все мечтают, что в свите Врангеля…

Счастье - равенство в раз обретут.

Но коварна, проста и заносчива –

Милость барина – спущена вниз

Ты теперь в поле ока кормчего…

Быть рабом – вот твой главный приз!

Так и год, и столетие водится…

Что терпеть не устанет народ…

Сколько плетей нам нынче отводиться

Чтобы слышать блаженных господ?

Нам вещают они – прихлебатели…

Вы исправьтесь скорей по утру

И несите нам злато – старатели..

Мы построим Вам всем по мосту!