Завод 2. Глава первая⁠⁠

I'm alive again

Вчера, первого мая 2025 года, мне исполнилось бы ровно 200 лет. Я снова жив, я полон сил, я прогуливаюсь по улицам, построенного по моим чертежам города, вдыхая сигаретный дым (сигары то ли перестали производить, то ли не завозят в этот медвежий угол, нужно будет прояснить сей вопрос), наблюдаю перемены, произошедшие за отрезок, более чем в столетие, пока я оставался мертвым и запертым в сыром подземелье под заводом. Перемены эти поражают воображение. Автомобили приобрели иные очертания и стали гораздо быстрее, брусчатку на улицах сменил асфальт, и мода сделала значительный скачок в сторону абсурда. Сильнее всего меня впечатлили новшества, введённые на заводе. Я в свое время и помыслить не мог о таких совершенных механизмах и удивительных машинах. Человеческий труд упростился, автоматы облегчили жизнь человечества. Прогресс! Как же я люблю прогресс!

Сколько мне сейчас? Оглядываю свое тело, рассматриваю руки. Лет тридцать? Лучший возраст в жизни мужчины. Этот мой отдаленный потомок даже смахивает чем-то на меня в молодости, одна порода. Сгибаю и разгибаю руки, кручу шеей, приседаю. Живая кровь омолаживает мой старый разум, бросается в голову. Мне хочется сорваться с места, бежать вниз по улице, хохотать во весь голос, почувствовать силу и податливость мускулов, схватить ту девушку в, неприлично обтягивающих выпирающий задок, подштанниках и закружить ее в вальсе под цветущими кронами старых яблонь.

Я глубоко вдыхаю. Лёгкие распирает от бодрящего, словно пузырьки в бокале шампанского, воздуха. А запахи! О, эти запахи дорожной пыли, бензиновых паров, цветущего сада, земли, молодой травы, незнакомой пищи и пота прохожих женщин – пьянящий коктейль квинтэссенции жизни. Я жив. Я снова жив.

Меня не удивляет, как причудливо складывается мозаика судьбы, как самые фантастические свершения чередуются в ней с годами упорного труда, а мистические, потаённые законы мироздания уступают упорной воле – я сам ей творец, подчиняясь моему желанию тасуется колода моего бытия. Как задумал, так и свершилось. А что поразительно, так то, как выродился мой род за какие-то сто с небольшим лет. Ну, спрашивается, что это? Фанатичная баба, одержимая бесами, восторженная старая девица и столичный юродивый хлыщ – и это потомки славного рода? Мои потомки? Человеческий сор, не имевший бы цены, если б не кровь, текущая в их жилах. Великое дело эта кровь. Всё на ней завязано.

Мимо проезжает совсем уж причудливое авто. Первым делом приобрету авто и возьму пару уроков вождения. Интересно, этот мой праправнучек, любезно предоставивший в моё распоряжение тело, водил автомобиль? Впрочем, пустое. Освою. А тело хорошее, новенькое, будто старый хозяин берег его и пользовался от случая к случаю. Останавливаюсь у витрины, разглядываю себя, бросаю взгляд внутрь, за стекло. Там, в помещении, невысокая стойка, окружённая застеклёнными полками. На полках расставлены в ряд чёрные и серебристые плоские шкатулки. Что это? Поверхность некоторых отображает живые картинки. Истинное чудо — карманный синематограф. Сколько чудес вокруг, сколько тайн мне ещё предстоит постигнуть, сколько познать! Если мой захудалый Запрудный таков, то каковы нынче столицы? К слову, где у нас сейчас столица? По-прежнему в Петербурге? Непременно съездить! Закончу дела в Запрудном, навещу стольный град. И Париж, конечно. Сто лет не был в Париже, а точнее, сто двадцать три года. Помню, весной 1902-го... Но для начала отобедать. Я слона готов съесть. Как же хорошо, как хорошо.