О жизни прошлой
Василий шёл, едва перетаскивая ноги. Мир казался серым и полным безнадеги. Безнадега была, есть и будет, и чем дальше, тем её больше.
Последние дни всё как-то через жопу, словно кто-то следует за ним шаг за шагом, и уничтожает всё, приносящее радость.
В аварии порвал связки в колене - теперь не видать первого спортивного разряда, инвентарь теперь нужно куда-то деть. И, как напоминание, колено чуть дергает болью при каждом шаге. Что теперь делать, как не расплыться, как колобку? Василий привык вкладываться, работать до изнеможения, он спортсмен! Был...
Девушки две были интересные, прямо ух. Сперва одна - осанка ровная, глазищи черные, голос мурлыкающий- и упустил её, попытался сблизиться и спугнул. Живет она теперь своей жизнью, а вот Василия в этой жизни и нет. И другая, высокая, голова в кудрях, готовить любит - пальчики оближешь. Да спокойна она к Василию - а неразделенной любовью можно дружбу насовем испортить.
Василий идет. Мимо котлована, тут было большое недостроенное здание. Сколько в нем петард было взорвано, сколько войн прожито! В том углу спрятали бумажного змея, он наверное остался под обрушенной стеной. А в этом углу вода прокопала холмики из песка, и выглядит словно кусочек иной, далекой планеты. А с краю на втором этаже была стена, где баловства ради нарисовал баллончиком два внимательных глаза. А зимой от таящего снега на этажах нарастали причудливые сосульки.
Сейчас темный ажур бетонных стен снесен, трактора копают фундамент под очередной стеклянный хуй.
И к бабушке надо приехать. Она, правда, уже лет пять не узнает любимого внука. Старая совсем, чуть ходит, говорит одни и те же фразы, по кругу, памяти у неё хватает лишь на минуту. А когда-то двор у неё был - ого! Картоха, кабачки, помидоры, небольшие, желтые, с солью просто песня. За словом в карман не лезла, скотину выращивала. А теперь - белые волосы, потерянный взгляд куда-то в стену. Раньше и вязала отлично, а потом её вязание становилось всё менее и менее аккуратным, теперь она лишь берет клубки и перематывает их растерянно. Приехать надо будет, подменить, ей хуже стало.
Узловатые, почти прозрачные руки.. все там будем, с каждым шагом всё ближе.
А деда Василий и не помнил, тот рано умер. Лишь помнил прилаженные на дикой груше качели из ремней от трактора и досок. Но он быстро вырос, а дерево посерело рассыпалось от дождей и ветра. Говорят, добрым был дед - талантливый плотник был, с топором обращался умело, сложенной им временной баней уже 30 лет пользуются - на совесть сделал. Не довелось познакомиться, жизнь так сложилась.
И с работой беда - ну как общаться с людьми приветливо и доброжелательно, если в душе словно черная дыра, а глаза полны безнадеги? Приходят люди, общаются, вешаешь на лицо маску с улыбкой, а она ложится как оскал. Страшно, наверное, выглядит.
То, что просто, становится сложным, что решалось улыбкой - теперь кажется невозможным.
-К черту всё! Жизнь невыносима! Терять нечего!
Пришел Василий. Остался один шаг, но как же страшно его сделать! Даже на том дне, где он сейчас, оказывается может быть еще хуже. Василий вспомнил старую хитрость - качнуться вперед, и тогда сделать шаг придется, чтобы не упасть.
Шагнул - и толкнул дверь с надписью "Психиатр". Зашел внутрь и кривовато улыбнулся:
-Здравствуйте. Кажется я ваш клиент!