Лёд Рябиновой реки 3⁠⁠

Цикл: В своей постели ты не сдохнешь!

История 1

Часть 3 (Заключительная)

Проснулся Белов оттого, что за окном кто-то пробежал с криком:

- Убили! Убили!!!

Он резко подскочил и посмотрел на часы. Половина седьмого.

В другом углу комнаты завозился Грибанов:

- Мне приснилось или кто-то кричал?

- Кричал, - сухо бросил Белов, хватаясь за одежду.

- Вот черт!.. – выругался Грибанов, тоже вылезая из кровати.

Возле дома уполномоченного Петрова стоял невыносимый гвалт. Больше всего было слышно Марью Дмитриевну, которая, схватившись за голову, то непрестанно что-то кричала, то начинала рыдать. Белов подошел вовремя. Участковый как раз вышел на крыльцо при полном параде и шикнул на толпу:

- Расходитесь, товарищи!! У вас у некоторых рабочий день давно начался! Оля! Маша! Вы почему не на ферме?! Девочки! Кто коров доить будет?!

Не став дожидаться окрика и в свой адрес, другие доярки тоже прыснули в разные стороны. Толпа женщин вокруг начала редеть.

Следом, с охами и вздохами, стали расходиться мужики.

Петров приобнял рыдающую Марью Дмитриевну за плечи и повел в милицейское отделение.

Когда они скрылись внутри, Белов тихонько скользнул следом. Самым неприличным образом он подслушал под дверью рассказ Марьи Дмитриевны. Тот был весьма коротким и маловразумительным, и, по сути, сводился лишь к двум фразам: «Нюрка пропала! Ее забрал Зубарь!»

Петров пытался ее утешить, объясняя, что то, что женщины нет дома – еще ничего не значит, и все такое в том же духе. Но Марья Дмитриевна была безутешна.

Когда участковый, наконец, начал ее выпроваживать, обещая, что сейчас же начнет поиски, Белов сделал вид, что только что пришел, и попросил воспользоваться служебным телефоном.

Петров устало махнул рукой и поспешно вышел.

Для подобного рода звонков Белов всегда использовал особый шифр, который со стороны выглядел невинным воркованием влюбленных. Девушка-оператор на том конце провода подыгрывала очень естественно – и они могли не бояться, что кто-то их подслушает.

Хотя сейчас в комнате, да и, вероятно, во всем здании никого не было – Белов никогда не делал исключений. Одна маленькая ошибка могла поставить под удар всю операцию.

- Как ты, любимая? – сладко завел он, - Соскучилась по мне? Я вот по тебе – очень! Думаю, нам стоит опять сходить в театр, так же, как и в тот раз...

Несколько ключевых слов в этих фразах означали, что все повторилось. Человек снова исчез.

О том, что его опять следует искать ниже по течению, Белов объяснять не стал – слава богу, идиотизмом никто из сотрудников не страдал. Сами знают, что надо делать.

Теперь оставалось только ждать ответного звонка от «невесты».

Еще один обкусанный труп просто не мог быть совпадением. Приходилось признать, что речь точно идет о людоеде.

Однако, конкретно это убийство может быть мотивировано и практическими соображениями. Слишком уж быстро после предыдущего оно произошло. Почти без перерыва. 

А на фоне вчерашних событий под особое подозрение подпадали трое: участковый, председатель и комсомолец. Каждый из них был по-своему странным.

Комсомолец, например, не скрывал, что терпеть не мог Макеева, потому что тот испортил концерт, который они готовили много недель, и вообще периодически ронял, так сказать, «лицо» колхоза.

Председатель, хоть и воздерживался от нелестных выражений в адрес Макеева – но тоже не мог не понимать, что тот доставляет массу проблем. К тому же, Иван Александрович был каким-то дерганым, нервным и то суетливым, то молчаливым. Хотя это, конечно, может ничего не значить.

Участковый – напротив - уверял, что они с Макеевым старые товарищи, что он ему сочувствовал, жалел и все такое – что, собственно, подтверждают и все вокруг. Какие в этом случае у участкового могут быть мотивы? Может ему надоело бесконечно подтирать за дружком? А может и вся эта дружба была напускной, а на самом деле там какие-нибудь старые счеты?

В целом, наверное, каждый, кто знал Макеева, имел причины недолюбливать его. И это сильно усложняло поиск преступника.

К тому же, нужно было прощупать почву еще и насчет остальных жертв. Надо только придумать, под каким соусом безопаснее начать расспросы об этом.

Белов мысленно вернулся к своему визиту на реку. Вспомнил, как он стоял там, изучая местность, как шептались люди на берегу. А потом появилась Нюра.  

Получается, убийца испугался того, что она могла видеть?

Но... тут что-то не сходилось.

Сам Белов был уверен, что она ничего не видела – иначе давно всем рассказала бы. С ее простодушием и детской наивностью – вряд ли она смогла бы хранить тайну.

Но у страха, как известно, глаза велики – и убийца мог думать, что она видела его. И каким-то образом узнала. Даже несмотря на то, что была ночь.

В доме Нюры было полно народу. Какие-то женщины, поспешившие нарядиться в черное, рылись в шкафах, плакали и тихо что-то обсуждали, начиная приготовления к похоронам. На него никто не обращал внимания.

Белов прошел к окну, которое выходило на лавы.

Он попытался встать на место людоеда, мыслить, как он. 

Итак, лавы достаточно близко. Но что могла Нюра увидеть из этого окна ночью? Если только визитеры не шумели (что вряд ли, иначе люди в соседних домах тоже услышали бы), то все, что она могла увидеть – это фигуры людей где-то на мостушках или возле них.

Момент сбрасывания тела в воду она видеть не могла – иначе, наверняка, рассказала бы об этом. А значит либо у убийцы есть какая-то особая примета, такая, что его даже по очертаниям тела ни с кем не перепутаешь. Белов задумался, но из известных ему фигурантов дела никто не казался ему особо узнаваемым. Одежда у всех одинаковая. Особенно сейчас, по такой погоде – все село щеголяет в телогрейках да тулупах. Разве что... председатель чуть пониже ростом, чем другие. А комсомолец наоборот – высокий. Белов вновь бросил взгляд на мостки. Н-ннет... Чтобы узнать кого-то отсюда, ориентируясь только на рост... Это крайне маловероятно. Да в селе полно мужиков любого роста!

Что же тогда так напугало убийцу???

Никаких дельных мыслей в голову не приходило, и Белов, на всякий случай, решил тщательно осмотреть весь видимый из окна участок.

Река, лавы, лед.

Он даже перешел на другую сторону и дошел до зарослей кустов на том берегу, так ничего и не обнаружив.

Белов совсем уже было хотел возвращаться обратно. Но режим «людоед», который он мысленно в себе включил, вдруг подсказал, что эти кусты достаточно высокие и густые даже сейчас, зимой.

Еще и этот небольшой удобный овражек. Здесь можно делать что угодно – а люди с того берега и не заметят. Сейчас в поля никто не ездит – там просто нечего делать посреди зимы. То есть шансы на появление свидетелей – минимальны. Да еще и ночью. А ко времени сева никаких следов уже не останется. Сначала снегом заметет, потом травой укроет.  

Белов подошел поближе к зарослям. Просто для очистки совести. Он был почти уверен, что ничего там не найдет.

Но ошибся!

Там были следы! Свежие!

Снег был слишком высокий, и все же он попытался найти хоть один рисунок подошвы. Кажется, ему это даже удалось, хотя следы оказались довольно странными – то ли от валенок, то ли кто-то обмотал тряпками сапоги. По таким отпечаткам вряд ли кого-то найдешь.

Не желая сдаваться, Белов продолжил поиски.

Капли крови в первые мгновения показались ему ягодами рябины, рассыпанными по снегу. И лишь приглядевшись он осознал, что это были алые брызги. Подходить ближе он не стал. Теперь сюда следовало вызвать экспертов. И, возможно, не только их.

Такие брызги вряд ли могли стать последствием укусов. Скорее всего, изувер сначала избил жертву. Разбил нос. Может, пытался оглушить? Запугать? Обездвижить? 

В любом случае, у Белова почти не оставалось сомнений – что это и есть место последнего убийства. Отсюда не составляло никакого труда оттащить тело к лавам и сбросить в воду. И это во сто крат удобнее, чем тащить труп по улицам села. Или пытаться задушить и покусать жертву прямо на мостках – на виду у всей деревни.

Все сходилось идеально.

Получается, что и все остальные жертвы погибли здесь же. Значит, под снегом могут быть еще улики.

Руки Белова сами собой сжались в кулаки. Это было потрясающе красивое место на берегу живописной реки. Как можно было так его осквернить и испоганить?

Когда его нашла Марья Дмитриевна. Лицо ее все еще было заплаканным, однако в глазах светилось неподдельное любопытство:

- Девушка какая-то звонила! – частила она, ведя Белова к зданию правления колхоза, - Голос приятный такой, нежный. Дайте мне, говорит, Иванова Владимира Ивановича! Ну, я за вами и побежала!

- Да что же вы-то? Неловко даже! Неужто помоложе никого не нашлось?

- Ой, а кому? Не председателю же за вами бежать? Не агроному? Там все люди занятые! Но... вы скажите... это что же, невеста ваша? – тут она перевела на Белова заинтригованный взгляд.

- Да! – довольно улыбнулся тот, - Невестушка! Ненаглядная моя! Свет в оконце!

Марья Дмитриевна зарделась и мечтательно приложила руки к щекам:

- Ох и завидую же я вам! Молодость! Да еще и времена такие хорошие сейчас! Учись, работай – не хочу! Знай, живи себе в свое удовольствие! Никаких проблем! Нам так легко не было... – с этими словами она тяжко вздохнула.

В правлении колхоза творилось что-то невообразимое – в коридоре в разных позах сидели и стояли многочисленные девушки и женщины, которые разом замолчали и посмотрели на Белова, стоило ему появиться в дверях.

На секунду он даже растерялся и попятился. Но Марья Дмитриевна решительно пихнула его в спину:

- Заходи скорее! Чего встал? Щас опять звонить будет!

Девушки покраснели и захихикали.

Совладав с чувствами, Белов осторожно стал протискиваться сквозь толпу. И вовремя. На одном из столов задребезжал телефон:

- Она! – поощрительно кивнула Марья Дмитриевна.

Все еще слегка ошарашенный происходящим, Белов взял трубку.

Агенты перебросились парой проверочных фраз, чтобы убедиться, что на связи именно тот, кто нужен, после чего «невеста» завела капризным тоном: 

- Ты не представляешь, какую сумочку я видела в ЦУМе! Точно такая же, как и тогда, ну, помнишь? В том магазине! Кожаная, с такой же точно отделкой! Ну просто один в один! Я считаю - нужно покупать, пока не разобрали! Что скажешь?

Белов мысленно перевел: «Тело нашли. На лице такие же следы укусов. Действуйте, пока не произошло новых убийств! Дополнительная информация по делу есть?»

Он картинно закатил глаза, прося у доярок сочувствия. Некоторые девушки ласково улыбнулись в ответ, другие же посматривали на него - с изумлением, а на телефонный аппарат - с откровенной завистью.

- Ну, что будешь с тобой делать? – ласково прочирикал он, - Пойдем, конечно, за сумочкой, но только вместе! Мне понадобится твоя помощь – честно говоря, я уже не помню, как она выглядела! И подружек с собой захвати! В кафешку сходим!

Белов запрашивал у подразделения срочной помощи – экспертов на место убийства и кое-что еще.

- Как чудесно! – защебетала «невеста», - В какое кафе пойдем?

В ответ Белов продиктовал ей заранее заготовленный текст из нескольких названий, в которых было зашифровано описание места встречи с сотрудниками.

Затем, вновь обменявшись слащавыми признаниями, агенты распрощались.

- Веревки из меня вьет! – вздохнул Белов, положив трубку, - На все готов ради моей птички! А что делать? Люблю – не могу! Она у меня – такая красавица!

Вокруг раздались завистливые вздохи. А потом все перекрыл грозный рык:

- Это что тут за собрание?! Случилось что?!

Женщины тут же бодро двинулись на выход. Белова снесло толпой.

- Марья Дмитриевна! – обратился внезапно появившийся в дверях председатель к спине пожилой женщины, - Хоть вы объясните, что происходит?!

- Я??? – изумилась та, медленно поворачиваясь, - Не знаю ничего! Я вообще только что вошла!

Участковый сидел у себя в кабинете и что-то писал. Белов поздоровался, сел и снова стал косить под дурачка.

- Знаете, а у меня тут вот... возникла мысль такая нехорошая.

- Говорите, - буркнул тот, не отрываясь от бумаг.

- А что, если Нюра пропала не просто так?

- Ну, очень уж все это похоже на... ну, вы поняли. Исчезновение моего дяди.

Участковый крякнул и взглянул на Белова недовольно:

- Идите отдыхайте, товарищ. Милиция сама со всем разберется.

- Ну, хорошо... Только ответьте на один вопрос! О чем она вам вчера рассказала? Наверное, что-то важное, да?

Петров откинулся на спинку стула, он стремительно терял терпение:

- Ни о чем! Чушь несла про Зубаря. Это водяной местный.  

- И все???

- Все! - отрезал тот.

Белов покивал:

- Да-да, мне она тоже рассказала, что видела Зубаря и даже рассказала про его логово! Но я тогда серьезно не отнесся. А теперь вот жалею... Все-таки надо пойти туда и все проверить!

Участковый напрягся:

- Что??? Логово Зубаря? Чушь какая! Я про такое никогда не слышал. Да и вообще! Нюра была... ну... так скажем... кхм... женщиной не самой образованной. Хоть возраст и большой, а ум – как у ребенка. Наплела она. Не надо никуда ходить! Особенно без меня – не дай бог, упадете в канаву, об лед ударитесь... А мне потом отвечай!..

- А с чего вы решили, что там есть канава?

Петров странно посмотрел на Белова:

– С того, что местность нашу хорошо знаю! Здесь людям приезжим, да по такому снегу, ногу сломать – раз плюнуть! Если уж так хотите – пойдемте вместе! Убедитесь, что я прав. Где оно было, говорите, это ваше место?

- А вот этого я... пожалуй... говорить не буду, извините!

- Что?!.. Будете препятствовать работе милиции???

- Помилуйте! – с улыбкой развел руками Белов, - Какое отношение это имеет к работе милиции?? Вы же сами сказали, что женщиной она была не самой... «образованной». Да и само существование Зубаря отрицаете, не так ли?

Петров высоко поднял подбородок, желваки на его щеках активно зашевелились.

- Вот и получается, что к расследованию местный фольклор никакого отношения не имеет и иметь не может! И милиционерам не стоит тратить на это время. А вот мне, как простому обывателю и человеку не столь скептично настроенному – будет очень интересно на место обитания Зубаря взглянуть! Сейчас у меня дельце есть, - тут он посмотрел на часы, - но ничего. Сегодня еще успею! Пусть даже и затемно! Все равно пойду!

Такую же точно историю Белов чуть позже рассказал председателю и комсомольцу. Все они, в целом, вели себя почти одинаково – существование Зубаря отрицали, намекали на слабые умственные способности Нюры и отговаривали приезжего от опасных вылазок.

Разве что комсомолец много шутил и смеялся. А председатель все больше нервничал и хмурился.

После этого Белов прочно засел в Нюрином доме, внимательно наблюдая за лавами.

Как он и предполагал, в это время года там совсем никто не ходил. Ни одного человека! Один раз мимо пробежала собака. Еще раз неподалеку остановились, зацепившись языками, две немолодые женщины. Но, впрочем, и они скоро ушли, будто бы не желая долго находиться рядом с рекой.

Когда стало стремительно темнеть, Белов удвоил бдительность. Он не зажигал света и был весь натянут, как струна. Будет крайне неприятно, если людоед не попался на крючок. Пальцы невольно начинали отбивать частый ритм, постукивая по коленке.  

Когда стало совсем темно, мостушки наконец кто-то пересек. Человек этот озирался по сторонам и старался двигаться быстро.

Белов выждал пару минут, чтобы убедиться, что это именно тот, кто ему нужен – и убедился! На той стороне человек еще раз внимательно огляделся - и нырнул за густой кустарник. Это явно была засада! Для него. Для Белова-Иванова.

Хотелось начать действовать немедленно! Но Белов заставил себя успокоиться. Лучше будет немного подождать, чтобы все выглядело более естественно.

Некоторое время спустя, он тихо вышел из дома, достал из кармана фонарик-жучок и, весело насвистывая популярную мелодию, под мерное жужжание «жучка» неспеша двинулся к лавам.

По пути он пару раз громко чертыхнулся, поскальзываясь на скользких местах. Не спеша миновал мостки, разглядывая то воду, то звездное небо, и сопровождая все это возгласами:

- Красота-то какая, эх! А воздух, воздух!.. – после чего шумно вдыхал полной грудью и продолжал путь.

Перейдя лавы, он стал особенно тщательно светить под ноги и по сторонам.

Если бы он не своими глазами только что видел спрятавшегося за кустами человека – то был бы уверен, что он здесь совсем один. Укрытие тот выбрал – идеальное! Занесенные снегом кусты представляли собой высокую живую стену.

Продолжая весело насвистывать, Белов двинулся прямиком к тому месту, где днем видел капли крови. Но шел медленно, не спеша, будто бы не совсем уверенный в том, что ищет.

Если бы он не был начеку, то, наверняка, не расслышал бы приближения сзади. Кто-то прыгнул на него как раз тогда, когда Белов воскликнул испуганно:

- Что это? Кровь?!

На самом деле до крови оставалась еще пара метров. Он нарочно не дошел до нее, чтоб не испортить доказательства.

Даже будучи готовым к нападению, Белов не смог увернуться – таким быстрым и ловким оказался противник! Он практически подмял следователя под себя и принялся наносить мощные тяжелые удары.

Белову пришлось изрядно поднатужился, чтобы сбросить его с себя, параллельно нанеся несколько ударов в ответ. Хотя бил он наугад – но, кажется, не промазал. Особенно в последний раз. «Зубарь» вдруг резко обмяк, застонав и свалившись на сторону. По иронии судьбы, теперь уже у него из носа текла кровь, орошая снег вокруг, как за пару дней до этого, на этом же почти месте она текла у Макеева. 

А потом враг вдруг замешкался. Нехорошо так. У Белова даже холод скользнул по позвоночнику от неприятного предчувствия. Сообразив, что голыми руками совладать с жертвой не сможет - преступник полез за оружием. Это могло быть все, что угодно! В том числе и какой-нибудь трофейный Вальтер!

Белов как мог быстро рванул в сторону, прыгнув в снег и моментально перекатился за ближайшие кусты.

- Не двигаться! – сказал он, когда преступник вскочил на ноги.

Тот не послушал, бросившись вперед. И Белов выстрелил. Верный Стечкин никогда его не подводил.  

Преступник сначала замер, а потом упал лицом вниз, тихо поскуливая:

- Не надо! Не стреляйте!

На самом деле Белов выстрелил в воздух – это был условный сигнал, по которому их должны были найти.

Посветив на лежащего жучком, который пришлось взять в левую руку, потому что из правой он не выпускал Стечкин, следователь приказал медленно подняться и вывернуть карманы.

Когда «Зубарь» это сделал, Белов отметил, что тот действительно был в сапогах, обмотанных тряпками. Это позволяло тому бесшумно подкрадываться к жертве и почти не оставлять следов.

Из кармана у него выпал всего лишь складной перочинный нож.

- Я – следователь специального подразделения, - представился Белов, - Вы арестованы по подозрению в девяти убийствах!

Душегуб сглотнул:

- Я... не нарочно. Они сами меня... спровоцировали.

- Да??? И как же?

- Я всегда все делал только ради нашего колхоза! Ради светлого будущего! Ради партии!

- И чем же помешали партии эти несчастные?

Злодей снова сглотнул.

- Ну... началось все с Филонова – он вообще был ярый антисоветчик!

- Угу. А жену его за что?

- А она разделяла его взгляды!  

- А вдова комбайнера? Тоже антисоветчицей была?

- Нет! Она нет! Она... того... гулящая была! Вот. То с одним, то с другим путалась. В общем, роняла моральный облик колхоза...

Белов вздохнул. Про остальных жертв он не стал даже спрашивать. Все и так было понятно.

- То есть ты очищал советское общество?

- Да! Вот именно! – с готовностью закивал комсомолец, - Я за то, чтобы вокруг жили только нормальные, честные и порядочные люди! С правильными установками!

Белова почему-то взбесило такое объяснение. Возможно, потому, что он и сам занимался почти тем же самым.  

- Нет! – жестко рявкнул в ответ он, - Ты просто маскируешь благими мотивами свое гнилое нутро! Никого этой херней провести тебе не удастся!

- Да нет! Я...

- Брешешь, собака! Зачем ты им лица обкусывал?!

- Дык... я же это... под Зубаря хотел...

- Врешь! Только ради одного этого никто не стал бы совершать подобное! Ты удовольствие от этого получал – вот что!

Грибанов потупился.

- Признавайся, скотина!

- Ну... ладно, было немного. Это... как бы... давало такую... разрядку...

- Ну, с женщинами-то я, допустим, понимаю, какую разрядку тебе это давало. А с мужчинами?

- Тоже. Ну... не с-ссовсем так, а как бы... как бы... зло срывал. После этого... прямо... такое благодушие накатывало. Хотелось весь мир целовать! 

Белов не знал, что ответить. Так бывало всегда, когда он беседовал с людоедами. Они регулярно вводили его в ступор.

К счастью, звук мотора избавил от необходимости продолжать этот разговор. На дороге меж полями показалось несколько черных автомобилей.

- Ну, наконец-то! А то у меня уже рука отваливается! – с облегчением выдохнул Белов, пряча в карман «жучок». Теперь вполне хватало света фар.

Машины остановились. Из одной тут же выскочило несколько бравых молодцев с автоматами. Грибанова скрутили и потащили.

Увы, всех этих уродов не судили и не расстреливали, а свозили в то самое сверхсекретное НИИ, где, как надеялся Белов, их подвергали страшным опытам. Ибо, по его глубокому убеждению, более ни на что эта шваль не годилась.

Эксперты остались искать в снегу улики.

Следователь же покинул колхоз в одной из машин. Уставший от долгой дороги, боявшийся задремать на ходу шофер, пристал к Белову с расспросами. В частности, очень его заинтересовала легенда о Зубаре.

- Может это и не сказка вовсе! – увлеченно говорил он, - Говорят же, что по наследству могут передаваться не только цвет глаз или волос. Характер и наклонности тоже. Может, это дед его был, али прадед? Вы как думаете?

Белов равнодушно пожал плечами. Он тоже про такое слышал. И возможность такую допускал. Но доказательств не было. А дед тот давно в могиле.

А Белову были интересны лишь живые преступники. Те, за кем еще можно было поохотиться.

Чтобы никто из них не сдох в своей постели!