Коленька. часть третья. Неваляшка
Upd. Голосование за ачивку пользователю https://pikabu.ru/surveys.php?id=UUhB3nGEyqGW
Начало.
Как рассчитать скорость встречи лица с обледеневшим асфальтом? Вот и я не знаю. А по ощущениям показалось, что один миг. В первый раз за три дня вышел из дома. Глаза мои уже были обычного карего цвета, все прошло. И дома сидеть надоело. А ночью, оказывается, был ледяной дождь, укрывший хрустальным колпаком машины, деревья, крыши домов. Асфальт в стеклянной корке льда, кроссовки просто скользили, не держа сцепление с почвой. Я выписывал ногами пируэты, как корова на льду. И в какой-то момент упал. Вот так, не вынимая озябших рук из карманов. Прямо возле подъезда. Из дверей выпорхнула Тошка со своей подружкой, и они стали смеяться над тем, как я барахтаюсь на льду, пытаясь собрать конечности. Но через минуту они обе полетели вверх ногами, шлепнувшись на спины. И заржали еще громче.
А мне пришлось их поднимать. Мы ехали на похороны бабы Нины. Тоня побегала, собирая справки для погребения, я вызвонил ритуальщиков и отстегнул им из Дусиной пачки долларов. У меня даже радостно взяли так, не рублями, но по курсу. Уже немного понимая, как я могу влиять на людей, нагнал жути на ритуального агента, сказал, чтоб все было, как у Брежнева - венки, цветы и “Лебединое озеро”. Если не в исполнении балета Мариинского театра, то пусть сами ритуальщики пляшут. Моя соседка этого достойна. Прибыть на кладбище мы должны были к трем часам дня.
С работы я уволился, просто позвонив нашему замдира и послав его нахер. На что коловерша сказал, что это было недальновидно. Видимо, не очень понимал рейтинг продавца книг в задрипанном магазине, умирающем с советских времен.
Бело-желтое такси довезло нас как раз вовремя. Подъехал наш ритуальный возница, из здания дирекции кладбища вышли смурные парни в спецовках, утирая бороды. И понесли нашу соседку к месту захоронения. Все закончилось быстро и прозаично. Гроб, оббитый красным плюшем, опустили в яму, мы немного постояли, вспоминая о покойной хорошее, и пошли обратно, вручив копщикам по тыще на лицо. Хорошо, что Дусю не пришлось закапывать, уж очень дорого выходит.
Тошка предложила помянуть баб Нину, и мы поехали в рюмочную “Маяк” - отличное место, если там в это время не идет футбольный матч. Сегодня было довольно тихо, занято всего лишь три столика. Компания молодых людей обсуждала какие-то свои дела, то и дело выскакивая на улицу покурить. За соседним столиком ошивался какой-то мутный субъект, в одну харю выжирая графин беленькой, закусывая яйцами, фаршированными красной икрой, и винегретом. В дальнем углу сидела компания старых пропойц, как будто и никуда не уходящих отсюда. Сколько бы я тут ни был - все персонажи были на месте. Пара толстых усатых дядек в потертых кожанках, тощий дед в немецком камуфляже и степенный седой мужчина в потертом, лоснящемся от грязи костюме .
На столе у них был “разброд и шатание” - водка в графине, кружки пива, вобла на газетке, нарезанные соленые огурцы на тарелке, кувшин томатного сока и кучка яблок.
Пока мы сидели, разговаривая про похороны, Тошкины терзания насчет новой картины, я заметил, что мужчина в костюме как-то пристально разглядывает румяного высокого парня за столиком, где вся братия бегала покурить. Парень и вправду привлекал внимание. Его громогласное рычание разносилось по всему залу, смех сотрясал старые стены, а от его шуточек застолье просто искрилось. Но он не курил и в какой-то момент остался один за столом. Костюм хищно облизнулся и серой тенью шмыгнул к нему за столик.
Я внимательно стал смотреть за происходящим, игнорируя Тошкины жалобы на препода. А мужик в костюме в это время, приветственно улыбаясь, знакомился, тряс руку парня, бубнил что-то ободряющее и предлагал выпить за знакомство. Вроде обычная сценка в забегаловке, где все равны - и таксисты, и финансисты. Но, что-то здесь было не так, и я это чувствовал.
— А как тебя зовут? — напирал на парня “костюм”, — Саня? Чудесное имя, чудесное. У меня друг был, Саня. Помер. Да, вот так и помер. Внезапно. Сегодня поминаем. Выпьем, Саня? За моего друга!
Они чокнулись и мужчина что-то забубнил парню на ухо, подтягивая его все ближе и ближе, ухватив за плечо. Молодой человек, словно в трансе, слушал нового знакомого, уставившись куда-то перед собой. Как кукла, деревянным движением махнул водки, что заботливо подлил в рюмку сидящий рядом. А потом произошла какая-то хрень.
Время на секунду остановилось, и я увидел, что у мужика в костюме вместо рук паучьи лапы, с такими маленькими мерзенькими коготками, что вцепились в румяного детину и тянут, тянут к себе. Изо рта “костюма” вылетел черный змеиный язык и ввинтился в ухо парню, как будто высасывал оттуда что-то. Мужик шипел нечленораздельное, погружая свой язык все глубже, а парень Саня сидел, как истукан, глупо хлопая глазами, белея лицом и явно не понимая, что сейчас происходит.
Пьянь за столиком в углу все так же разговаривала, смеялась, ничего не замечая, Тошка ныла про новую картину, которую не оценили, а ее подружка поддакивала.
За полсекунды я принял решение не орать, а действовать. Стартовал резко, сбив стул, стоявший в проходе. Паук этого даже не заметил, сладострастно закручивая свой язык уже где-то в мозгу парня. Почувствовал, как меня накрывает. Волна жгучей ярости, желания убивать - сердце забухало, в голову ударило горячим. Как это получилось, сам не разобрал, но я подскочил к столику, вцепился мужику в загривок, сжав пальцы со всей дури, и долбанул снизу в челюсть. Зубы схлопнулись с противным звуком, откусив черный язык. Башка его откинулась назад, стукнув об стенку, на столик полилась алая кровь, забрызгивая все рюмки и закуску.
Паук зашипел и, выпучив глаза, вскочил из-за стола. Вопреки моим ожиданиям, он не стал нападать, а, криво дергаясь, побежал к выходу, расталкивая вошедших с улицы друзей парня. Те картину не могли оценить во всей ее полноте и решили, что это я напал на их друга. У этого Сани из уха сочилась кровь, сам он сидел в полнейшем ауте. На столе извивался обрубок черного языка, раздвоенного на конце, медленно превращаясь в слизь. Как медуза на берегу. Хорошо, что в Питере бьют не сразу.
— Это он, ловите его! — крикнул я, тыкая пальцем вслед убегающему существу, и сам, схватив куртку и шепнув подругам:” Бежим!”, ломанулся на выход.
Под крики и попытки меня перехватить удалось выскочить наружу, и мы понеслись по темной улице. Свернули в арку, забежав во двор. К счастью, он оказался проходным, а то бы мне пришел конец. Друзья Сани бегали быстро и орали упорно.
Выбежав на Чехова, отдышались и решили идти в “Угрюмочную” дворами. Пока шли, Тошка ругала меня за испорченный вечер. Спрашивала, чего меня понесло вообще за тот столик? Пришлось наврать, что тот мужик в костюме хотел обокрасть пьяного парня, а я заметил. Но было самому интересно, что тот паук хотел отнять у парня? Мозг высосать, может? Или разум? И как это я его так увидел, прям нутро его, что ли, или истинную внешность… Мысленно передернулся, вспомнив мохнатые лапки с крючками коготков вместо пальцев. Не стоит пить с незнакомыми в таких заведениях.
Проходя через мрачные дворы и воняющие мочой арки, мы немного заблудились, пару раз выходили туда, откуда не было выхода, разглядывали странные конструкции, которые можно было с натяжкой назвать детскими площадками и, увлекшись, стали придумывать, как на них играют бледные дети со вселенской тоской в глазах, медленно перекидывая красно-синий резиновый мяч друг другу. Нам было смешно. В некоторых дворах не было ни намека на растительность, а в каких-то посредине жались скрюченные деревца, насмерть прихваченные асфальтом.
Заглядывали в окна домов, которые были расположены почти у земли - люди забывают иногда задергивать шторы. В одном из них мы увидели висящий на стене огромный портрет Троцкого, написанный маслом, уж Тошка в этом разбиралась. Было забавно, потому что в остальном комната, освещенная тусклой лампочкой, выглядела убого. Желтые от старости обои, мебель из 60-х годов прошлого века, на низеньком серванте стоит ряд бюстиков из гипса. Вроде как Ленин и еще какие-то революционные деятели, я их не опознал. На круглом столике, покрытом зеленой скатертью, разбросаны книги, раскрыта толстая тетрадь, лежат карандаши и ручки. Мы стояли и пялились на эту жизнь, как на муху, застывшую в янтаре. Как будто эта комната застряла где-то во времени.
В проеме двери появился невзрачный мужчина средних лет, в полосатых пижамных штанах и белой майке. На голове у него была лысина, которую зачес оставшихся волос набок никак не помогал скрыть. Он прошел к столу, отодвинул стул, сел и развернул перед собой газету. Бумажную газету, которых я не видел с детства. Газета называлась “Правда”. Даже был отчетливо виден заголовок статьи: “ ХХ съезд КПСС. Выступление члена Политбюро Микояна А.И.”
— Ты тоже это видишь? — толкнул я Тошку в бок.
— Ну да, газету читает. Он старый же, чего ему еще делать?
— Ты заголовок видишь? Откуда она у него?
— Ну, может, в библиотеке взял. Чего ты. Я вон брала издание “Мурзилки” за 1978 год, чтобы там иллюстрации скопировать. Для детской книжки.
— Милюкова, воровать не хорошо, — начал я обвинительную речь о плагиате и, подняв глаза вверх, замолк.
Окна этого дома были очень странные. Точнее, не сами окна, а то, что в них было видно. Они светились теплым желтым светом, нигде на потолках не было видно точечных светодиодных светильников. Где-то удалось рассмотреть старинные абажуры из материи, с бахромой. И что самое главное - все окна были деревянные. Ни одного пластикового. На втором этаже распахнулась форточка, оттуда послышались звуки настройки радио, потом зазвучала речь комментатора футбольного матча.
— Хенриксен никак не может собраться. Команда Дании сегодня явно не в форме. Так, так, так… Давайте, ребята, поднажмите! На стадионе Динамо сегодня 54 тысячи зрителей, все болеют за нашу сборную. Симонян. Симонян передает пас Сальникову. Сальников ведет, передача Стрельцову. Стрельцов!!! Стрельцов забивает! Гооол! Гол, товарищи! 4-1 в пользу сборной СССР! Какой счет... Какой счет... Идет 52 минута матча…
Я стоял и не мог отделаться от ощущения, что в этом дворе все неправильно. Что нам здесь нельзя находиться, иначе случится беда. Нужно уходить. Я обернулся и не увидел выхода из коробки двора. Арки, через которую мы вошли, не было. На том месте была стена, в темноте казавшаяся черной.
— Никит, пойдем уже. — Тошкина подруга обняла ее, и они потопали к той самой стенке.
Я уже хотел крикнуть, что все, там выхода нет, но когда они подошли почти к дому, арка появилась снова. Я помотал головой, не поняв, что это было, и побежал за девушками, опасаясь остаться здесь навсегда. Проходя сквозь арку я почувствовал, как за моей спиной словно закрылись гермоворота в метро, дохнуло холодным потоком воздуха. Оглянувшись, я увидел позади только стену в надписях. Никакого прохода не было. Где мы сейчас были? Такое впечатление, что в прошлом. В этом городе бывает так странно и жутко.
Тоня с подругой уже маячила далеко впереди, мы шли через очередной дворик, вдали слышался шум Литейного проспекта. Вечер накрыл город, темнота заползала во все неосвещенные уголки дворов, клубилась в закоулках у подъездов, под ногами хлюпал растаявший лед вперемешку с грязью. Начался мерзкий мелкий дождик. И так мне захотелось домой. В свою уютную комнату, где на шкафу, свернувшись, за картонным ящиком спит Коленька. И чтоб он начал бурчать всякое разное. Даже про дурня и любопытный нос. Но только чтоб дома, в тепле, и мне бы вот на диванчике сейчас очутиться.
За своими мыслями не заметил, как свернул в очередную арку. Низкую, грязную, с такими же грязными по смыслу надписями, освещенную маленькой тусклой лампочкой в запыленном плафоне с решеткой. В стене арки были ниши, как будто там когда-то были двери, но их замуровали. Хотя до сих пор встречаются входы в квартиры прямо из этих арок. Для меня поначалу это было удивительно. И тут я увидел, как в одном из углублений открылась дверь. Свет из щели прорисовал желтую полосу, упавшую на мокрый асфальт. Сама дверь - ничего примечательного. Оббитая железом и покрашенная в уродский коричневый цвет. Правда, давно покрашенная. На двери красовался почтовый ящик гигантских размеров с коряво выведенной белым надписью “Для писем”.
Меня прямо магнитом потянуло взглянуть, что там, за этой дверью? Как там все устроено? Есть ли вход прямо в квартиру или, может, там еще ступеньки какие, вторая дверь? Бочком подобравшись к щели в двери, заглянул, но ничего не увидел. Там было тихо, и я решился толкнуть немного ручку. Если чего, скажу, что хотел закрыть. Чтоб не зашел никто.
Петли заскрипели, дверь легко подалась внутрь. Там дальше шел узенький коридорчик с покрашенными в зеленый стенами и заворачивал направо. Никого там не было. Видимо, сам вход в жилое был дальше. У входа лежала серая тряпка из мешковины в качестве придверного коврика, и я, немного на ней потоптавшись, чтобы не оставлять следы, на цыпочках пошел по коридорчику, прислушиваясь. Где-то бубнили голоса.
Я заглянул за угол. Там была тоже дверь. Оббитая коричневым дерматином, с железной цифрой 9. Как тут мог оказаться девятый номер квартиры, первый вроде же в подъезде, а там шесть этажей. За моей спиной скрипнуло, дверь захлопнулась. Я подпрыгнул от неожиданности и страха быть застуканным за таким неприличным занятием, как проникновение в чужое жилье, и так же, на кончиках пальцев, поскакал обратно.
Дверь не открывалась. Я дергал ручку, давил плечом, но все это было бесполезно. В конце коридорчика открылась дверь квартиры номер 9.
— Ой, будет с кем сыночке поиграть, да? Кто там у нас? Кто? — заскрипел противный сюсюкающий голос. Из-за угла появилась полная женщина в затертом махровом халате. Вся какая-то неряшливая - волосы, щеки, глазки, утопающие в щеках, все это лоснилось от жира, заплывало салом, было засыпано перхотью.
— Мальчик. — она повернулась и крикнула куда-то вглубь своей квартиры, — Вадик! Здесь мальчик, он пришел с тобой поиграть!
С удвоенной силой я задолбился в дверь, пытаясь выйти на улицу, и стал извиняться:
— Простите, я нечаянно зашел, у вас открыто было!
— Было, было... — закивала толстуха, гаденько улыбаясь.
— Я пойду, но тут закрыто. Можете открыть? Я ничего такого не хотел.
— Хотел, хотел... — снова повторила женщина. — Вааадик! Иди, это мальчик!
И, сунув руки в карманы халата, удалилась. Я уже обливался потом, пытаясь выдавить себе выход на свободу. Я не хотел играть с Вадиком.
В коридорчик вывалился парнишка лет 20. В женском платье. Просто кошмарном платье. Красные пайетки сверкали и переливались, глубокое декольте открывало волосатую грудь, а разрез на длинной юбке - тощую мосластую ногу. Давно немытые сальные волосы висели сосульками. Высоко вскинул руки, встал в позу дивы на сцене и громко засмеялся высоким женским смехом.
“ Он невменяем.” — пронеслось в голове.
— Поиграем? — парень пытался копировать голос маленькой девочки. — У меня есть новая кукла. Неваляшка. Давай, пойдем!
Он схватил меня за руку, потянув за собой. Я, еле перебирая ногами, тащился следом, думая, что с сумасшедшими лучше не спорить. Войдя в квартиру, меня чуть не вывернуло. Я много чего повидал у нас в Кызылорде, но такой бомжатни - ни разу. Было такое впечатление, что этот дом не убирали ни разу, со времен заезда.
В кухне, что просматривалась из коридора, царил хаос - грязная посуда стояла даже на подоконнике. Мухи роились под потолком. На столе мамаша что-то резала на разделочной доске. Она повернулась ко мне, растянув губы в улыбке.
— Идите, мальчики, поиграйте. Скоро будет что покушать.
— Кушать, кушать! — захлопал в ладоши парень, а меня чуть не вывернуло еще раз.
Ненавижу это слово. Оно так мерзко воспринимается из уст взрослого человека… Даже наш препод по филологии не смог изменить мое восприятие, утверждая, что некоторые устаревшие слова имеют право на жизнь в современном лексиконе. Вот только для меня мужчина, женщина - ест. И только маленький ребенок - кушает. Но лучше, чтобы он ел.
Пока я торчал столбом в прихожей, разглядывая бардак в квартире, Вадик снова схватил меня за рукав и потащил в комнату. Окна в ней почему-то не было, пространство было разделено стоящим посредине большим шкафом. На одной половине, видимо, обреталась мамочка, там был разобранный диван с серым скомканным бельем, на стенах картинки с котиками, розочками, и куча барахла, валяющегося прямо на полу. На половине, куда затащил меня Вадик, стояла узкая кровать, облезлая тумбочка и беленький круглый столик с железными ажурными ножками, явно спертый из уличного кафе. На полу так же было набросано вещей, в одном углу стоял пыльный трельяж с кучей грязных флаконов, расчесок и коробочек.
— Будем играть! — Вадик шлепнул ладонью по столику, я заметил, что ногти у него длинные и покрыты облупившимся розовым лаком. — Ты будешь мальчиком!
— Да я и так мальчик. — пробурчал я и вытащил телефон из кармана. Надо набрать Тошке, пусть меня отсюда как-нибудь заберет. Номер сбрасывался. Связи не было. Ни одной палки. Очень странно. Ладно, сам как-нибудь. Успокою сумасшедшего и заставлю мамашу открыть дверь. Не вечно же они тут будут меня держать.
— Нет! — взвизгнул парень. — Ты пока мальчик. Потом будешь куклой. Смотри, какая красивая. Это мама сделала. Моя неваляшка.
И он подскочил к другому углу комнаты, разворошив кучу тряпья, что лежала там.
На полу, без сознания, сидел парень. Изможденное лицо с синими веками, черный рот с запекшейся кровью. Я сначала не понял, что с ним не так, а потом от увиденного у меня волосы встали дыбом, меня затрясло.
У парня не было ног. Прямо по самые яйца. Был просто обмотанный кровавыми тряпками обрубок. Неваляшка. Прислоненная в угол, чтоб не падала.
На шее у “неваляшки” был завязан клеенчатый слюнявчик. Вадик наклонился и погладил парня по голове.
— Сейчас мы будем тебя кормить. Мамочка пришла. Я привела тебе друга, — безумный играл в дочки-матери.
Он достал из-под кровати алюминиевую мятую кастрюльку и, зачерпывая из нее ложкой, стал тыкать в губы обрубка, пытаясь накормить его какой-то желтой жижей.
— Смотри, у нас в гостях мальчик, покажи ему пример. Кушай! Он скоро будет такой же, как ты. Бабушка потом пожарит окорочка, это вкусно. Будем вместе играть.
Окорочка. Пожарит окорочка. Чьи?!
Холодный пот тек между лопаток, я стал медленно отступать назад, пытаясь добраться до выхода из этой кошмарной квартиры. Может, удастся выбить дверь, или около нее начнет ловить телефон, и позвоню в 112. Стоя уже почти в прихожей, краем глаза заметил движение у себя за спиной. Повернулся, и удар пришелся по касательной. Затылок пронзило дикой болью. Сраная жирная мамаша стояла, опять замахиваясь обрезком массивной доски. Я понял, что живым меня отсюда не выпустят.
Я ринулся на даму с доской, как разъяренный носорог. И тут же получил по голове еще раз. В глазах помутнело, я стал оседать на пол. Последнее, что я запомнил - вопящего как резаный Вадика, изумленное лицо жирной свиньи, отлетевшей к стене, и появившийся из ниоткуда пушистый черный сгусток шерсти, который раззявил пасть с миллионом острых зубов и проглотил меня.
Я плавал в темноте, вокруг вспыхивали и гасли тысячи красных огоньков, напоминая блеск пайеток на платье Вадика. Или отсветы гирлянды в елочных шарах. Было тихо и спокойно. А потом меня стали лупить по щекам.
Очнулся я в своей комнате. Рядом сидел Коленька и отвешивал мне пощечин, матерясь так, что у меня чуть уши в трубку не завернулись. Это было очень неожиданно. Не место, где очнулся, а то, что коловерша знает такие обороты, что впору записывать на случай важных переговоров в темной подворотне.
— Все, все, хорош! — промямлил я, попытавшись присесть. Голова кружилась и болела. Сотряс точно. Мамаша постаралась, чтобы у сыночка была новая неваляшка.
— Там, в этой квартире, парень. Ему нужно помочь, я полицию вызову. Надо только номер дома найти, я смутно помню.
— Лежи, дурак! Туда ни одна полиция не попадет. Отпустил на свою голову. Думал, вы как приличные - на похороны и обратно. А вы чего? Как ты вообще там оказался?
Я рассказал коловерше свои похождения, как увидел “паука”, запускающего змеиный язык парню в ухо, как в арке открылась дверь и что потом было.
Коленька зачем-то потрогал мою ногу, словно проверяя ее наличие, и, потерев лоб, сказал:
— Ты понимаешь, какое дело. Я могу спасти тебя из любой ситуации, но только в том случае, если ты очень сильно испугаешься и разозлишься. Тогда я чувствую, что нужно быть там же, где и ты. Просто обычный ваш страх я не слышу. Если ты чего-то просто боишься или не заметил опасность - я не приду. Я так устроен.
— Я и не знал, что ты спасатель еще. Сейф, павербанк и спасжилет, — попытался пошутить я.
— Ты не ухмыляйся, а слушай. Завтра начнём учиться. Я тебе Дусины записи дам. Там на русском, разберешься. А потом будешь гримуар читать. — Коленька кивнул на книгу, что лежала на столе. Ту, что он достал из зоба при первой нашей встрече.
— Гримуар? Это она так называется?
— Называется она “Ключи Соломона”. А гримуар - это книги по обучению колдовству, вызову духов и демонов. Рецепты там тоже хорошие есть. Колдовских напитков.
— Ммм, чудесно, сварим вунш-пунш!
— Чего? Алкогольные там есть, но такого не помню.
Еще день я провалялся в постели. Голова трещала. Тошка приходила два раза. Один раз ругаться, что они меня потеряли, а второй принесла шаверму. Как только полегчало, засобирался на Чехова, искать тот дом с аркой, где было жилье людоедов. Я хотел помочь парню-неваляшке, если он жив еще. “Найду дверь и вызову полицию”,
— думал я. Коловерша следил за сборами и сказал, что со мной пойдет.
— Да как же я тебя с собой возьму? В переноске, что ли? И то, у меня ее нет, и ты туда не влезешь!
— А вот так, — Коленька вдруг начал уменьшаться и вскоре стал размером с мышь. Треща крылышками, как стрекоза, перелетел ко мне на плечо и юркнул за пазуху, во внутренний карман пуховика.
И мы поехали. Через полчаса я бродил во дворах, пытаясь повторить наш маршрут. Выходило плохо. Еще двадцать минут блужданий в серых дворах, и я окончательно запутался. Пошел обратно и возле дома 6Е обнаружил ту самую арку - низкую, проходящую через весь дом нору.
При дневном свете она казалась вполне обычной. Облупившаяся штукатурка, те же надписи, ниши в стенах. Та же лампочка в пыльном плафоне с решеткой. Только двери там никакой не было. Просто углубление в стене. И все.
— Дверь есть только изнутри. И только живущие в том доме могут открыть ее. Так бывает, — пропищало где-то под ухом. — Говорил же тебе.
После этого события прошло два месяца. Я все так же не понимал половину того, что написано в Дусиной “книге рецептов”, а уж “Ключи Соломона” на староанглийском пришлось изучать с помощью словарей, гугла и такой-то матери. И все равно было не понятно. Но, я упорно учился, так как понял, что был туп, глуп и самонадеян.
Приобретя силу, нужно научиться ей пользоваться, потому что сила без знаний - бесполезное приобретение, да еще и могущее привести к печальным последствиям.
Надеюсь, что мои старания не пройдут даром и я вам расскажу потом, кем я стал.
Так что я учусь владеть своими способностями. А пока я никто. Ведьмак - повелитель срак.
///////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////
Ребят, пока с Коленькой все, я болею, мне не до чего пока, да и заказывали всего три части.
Большая благодарность за коррекцию @Sergeant74.
Мой паблик в ВК, приходите знакомиться и поддержать добрым словом и не только) - Черные истории от Моран Джурич
Комментарии, сравнения с популярными персонажами - все это жду от вас!
Всех обнимаю, ваша Моран Джурич!
История написана по заказу канала страшных историй Scary Mystical Stories эксклюзивно. Там будет озвучка, и еще много других историй.
Репосты запрещены.
CreepyStory
12.3K поста36.9K подписчика
Правила сообщества
1.За оскорбления авторов, токсичные комменты, провоцирование на травлю ТСов - бан.
2. Уважаемые авторы, размещая текст в постах, пожалуйста, делите его на абзацы. Размещение текста в комментариях - не более трех комментов. Не забывайте указывать ссылки на предыдущие и последующие части ваших произведений. Пишите "Продолжение следует" в конце постов, если вы публикуете повесть, книгу, или длинный рассказ.
3. Посты с ютубканалов о педофилах будут перенесены в общую ленту.
4 Нетематические посты подлежат переносу в общую ленту.
5. Неинформативные посты, содержащие видео без текста озвученного рассказа, будут вынесены из сообщества в общую ленту, исключение - для анимации и короткометражек.
6. Прямая реклама ютуб каналов, занимающихся озвучкой страшных историй, с призывом подписаться, продвинуть канал, будут вынесены из сообщества в общую ленту.