Голос. Предыстория⁠⁠

Париж... Город любви и моего вдохновения. Мы с Виктором сюда выбирались после помолвки, затем после свадьбы. Здесь я рассказала мужу что жду ребёнка. И теперь уже с подросшей Никки мы приехали сюда отдохнуть от серости Румынии.

Гостиница "Citadines Les Halles Paris" встретила нас светом и прекрасным персоналом. Нам все подготовили и проводили до номера. Разобрав вещи и слегка отдохнув решили прогуляться. Тем более, что рядом с нами Лувр. Сколько же восторга было у нашей принцессы. Она крутилась вокруг нас юлой. Тянула за руки все показать. Виктор, смеясь, подхватывал её, подбрасывал прямо к голубому небу. Никки так задорно хохотала, что все, кто слышал смех, распрывались в улыбке.

Потихоньку в свои права вступал вечер. Мы бродили по дорожкам сада Тюильри. Было так хорошо и легко на душе. Впереди целая жизнь, наша малышка будет расти и радовать нас. Виктор приобнял меня, притягивая к себе. Никки, что уже какое-то время ехала на его плечах, радостно взъерошила волосы нам обоим. Мы решили возвращаться в гостиницу, чтобы поужинать и ложиться. На завтра у нас были грандиозные планы. Нас ждал Венсенский зоопарк.

Утром я проснулась с необъяснимым чувством тревоги. Вот знаете, когда вам кажется, что именно сегодня произойдёт грандиозный провал. Сравнимый с рухнувшими небесами. Когда даже лишний раз вдохнуть страшно. Виктор забеспокоился, ведь видел, что со мной что-то не так. Но я мотнула головой на его немой вопрос. Может мне просто кажется? Может я надумываю. Или что ночью снилось, а мозг просто не запомнил. Всё возможно.

Я успокаивала себя всю дорогу до зоопарка(а это почти час). Никки, чувствуя, что что-то не так, жалась ко мне. Виктор тоже не отпускал моей руки. Их забота и поддержка подарили мне хрупкое душевное равновесие и я смогла наконец улыбнуться. Впереди нас ждал зоопарк. Нельзя портить такой день.

Этот день прошёл волшебно, мы прогулялись по всем биозонам, по всем павильонам. Ноги приятно гудели. Хотелось поскорее вернуться в номер. Потому как Никки оглушила нас с мужем эмоциями. Она любила всех и каждого. Хотела домой себе и зебру и тигра. Последнего настолько сильно, что мы купили ей большой шар в форме тигра. И теперь вот над толпой, как флаг, реял. Потому что кто-то устал и оккупировали плечи отца. Я даже сфотографировала их на смартфон.

Мы решили обратно возвращаться длинным путем, как и договаривались, хотя все утомились. Нам хотелось прокатиться на трамвае. Мы шли, поднимая за руки Никки в воздух. Её светлое платье подлетало вместе с ней, казалось, что цветы на нем подмигивают. Синие глаза Виктора сияли от радости, что его переполняла. Ветер трепал его тёмные волосы. Так хотелось остановить это мгновение, чтобы запомнить до мельчайших подробностей. Чтобы надышаться им.

Но миг, мы уже у трамвайный остановки, покупаем билеты. Момент пропал, а чувство прекрасного поблекло, перестало быть таким ярким. Поездка в город на трамвае, когда Никки вся искрутилась, а Виктор говорил нам обеим: "Ну-ну, милая. Успокойся. Скоро приедем"
Казалось бы, ну что может испортить такой день?

Как же я ошибалась, думая что ничто не испортит его. Как же я корила себя, что не прислушалась к внутреннему голосу. Мы шли по одной из тихих и небольших улочек Парижа, когда это случилось. На перекрёстке перед нами затормозило несколько машин, мы в непонимании остановились. Но они не уезжали. С этой секунды начался кошмар.

Виктор решил попросить отъехать, ведь они перегораживали и тротуар. Отпустив руку Никки,он только подошёл к машине как оттуда вышел водитель. Секунда и Виктор на земле. Я пытаюсь схватить Никки и бежать, но сделав шаг назад попадаю в объятия человека, чей голос не хотела бы услышать.
— Вот ты и попалась, Надья.
А дальше тряпка перед носом, темнота. Что делать если мир падает вверх? А если вниз и рушится всё?

Пришла в себя я привязанная к стулу. Напротив сидели Виктор и Никки. Моя малышка, наша принцесса... Её глазки опухли от слез, она не могла ничего сказать, потому что рот был заклеен скотчем. Что же тут происходит? Паника накрывала меня с головой. Я забилась в путах, словно муха в паутине. Виктор вздрогнул и открыл глаза. И также, как и я, стал рваться из пут.
— Так-так, ну наконец вы очнулась, — голос этой сволочи я не хотела бы услышать никогда больше. Замечаю что и мой муж дёргается. Ну да, тоже узнал.
— Я уже было начал скучать. Надья-Надья. Я ведь говорил что ты будешь моей в любом случае. А ты... Сбежала с этим голодранцем, ребёнка родила. Нехорошо вышло, тебе не кажется? — Я бьюсь в путах, это страшный человек. Очень. Он может сделать все что угодно. Моя Никки. Моё солнышко. Слезы заливают лицо. — А я вот сейчас поиграю с ней. Или с твоим мужем.

Он крутит скальпель в руках. На его лице появляется улыбка. Дьявольская. Он подходит к Виктору. Приставляет к его коже скальпель. Там выступает кровь. Дергаюсь ещё сильнее. Это я! Я виновата. Режь меня. Не их!
— О, милая, я вижу ты уже поняла что будет дальше. Наслаждайся. А ты мне нужна живой. И красивой.
Я не буду с тобой, никогда! Я кричала внутри, ведь рот был все ещё заклеен. Я рыдала, но видела все чётко. Вот он у Никки. Разрез. Как морщится от боли моя храбрая девочка. Как он срезает кусочек кожи у Виктора, а после вновь оборачивается к Никки. На нежной и тонкой коже появлялись все новые порезы. Моя принцесса обмякла на верёвках. А ни я, ни мой муж, что был ближе к ней, ничем не могли помочь.

Мы лишь видели как страдает наша дочь. Как из её тела вместе с кровью утекают силы. Однако не она была главной целью Якоба, совсем не она. Это просто способ сделать мне больнее. Разбить моё сердце вдребезги. А вот над Виктором он поработал знатно. Отрезанные подушечки некоторых пальцев, кусочек уха. Обезображенное лицо. Срезанные куски кожи. Мой любимый. Но все же моя психика не выдержала. Я отключилась.

Мне сквозь пелену казалось, что я слышу как Якоб отдаёт кому-то приказ: "Избавьтесь от них. Как угодно. Да можно в реки. Но разные. И подальше отсюда". Дальше была темнота.

Я очнулась. Где я? Кто я? Как я очутилась здесь? Пытаюсь сесть.
— Мадемуазель, не стоит резко дёргаться. Вы несколько дней были в коме. — Ко мне подходит, судя по одежде, врач. — Вас доставили сюда после аварии. Мы позвонили вашему мужу и он тоже прилетел.
Я непонимающе смотрю на него. Вроде бы я его понимаю, но суть не улавливаю. Доктор смотрит на меня, видит моё замешательство для самого себя видимо говорит: "Нарушения восприятия речи".

Он делает знак рукой и в палату входит мужчина, которого я смутно помню. Он подлетает к постели.
—Милая, слава богу, ты очнулась. Я так волновался. Мне как позвонили... Я думал я от переживаний умру, — и глаза такие серые, знакомые. Я точно знаю его.
— Я... — говорить невообразимо сложно, —Якоб, я не помню ничего. Только твоё имя. И понимаю тебя больше по сути, чем все слова.
— Ничего, милая, — он нежно улыбается, — мы со всем справимся. Выздоравливай. А я побуду с тобой.
Нежно сжимаю его руку. Хорошо что он рядом.

Меня выписали из больницы и мы вернулись домой, в Румынию. А через неделю в голове я услышала голос: "Мама, ты должна вспомнить!"