08. «Моральный облик строителя коммунизма»
В 2008 году генерал Ляховский А.А. работал над книгой «Игра в Афганистан». Он позвонил по телефону полковнику Суману П.Р., у них состоялся разговор:
Ляховский А.А.: - «Пётр Романович, мне Вас отрекомендовал начальник штаба Сороковой полевой армии Сергеев Анатолий Иппатович, сказал, что Вы можете оказать содействие в подготовке материала по событиям в ущелье Хазара».
Суман П.Р.: - «Александр Антонович, зачем Вы берётесь за эту тему? Там очень много неправды и несправедливости».
Ляховский А.А.: - «Да я вообще не хотел эту книгу писать. Меня Варенников заставляет. Но Вы должны знать, Анатолий Иппатович отрекомендовал Вас с самой лучшей стороны, он сказал, что за всю его службу лучше командира полка, чем Суман, у него не было. После такой рекомендации я не стану писать про Вас ничего из того плохого, что мне наговаривают».
Александр Антонович Ляховский сдержал своё слово, не стал в своей литературной работе повторять ложь Меримского, что якобы командир полка Суман отдал преступный приказ снять с гор роту прикрытия. Но, по настоянию Варенникова, в книгу «Игра в Афганистан» неправда всё-таки проникла. Меримскому требовалось скрыть факт изъятия документов особистами, поэтому в утрате аппаратного журнала в неизвестном направлении Ляховский обвинил полковника Кулагина.
Варенников В.И. с 1989 по 1991 годы занимал пост Главнокомандующего Сухопутными войсками — заместителя Министра обороны СССР, являлся депутатом Верховного Совета РСФСР, народным депутатом СССР, кандидатом в члены ЦК КПСС, а его другом был Виктор Аркадьевич Меримский, и Виктор Аркадьевич пользовался своей дружбой, очень старался запрятать подальше правду о Хазаре. Варенников В.И. ему помогал.
В результате деятельности Меримского, оболгали всех, кто находился ниже него рангом. Все преступления командира дивизии Логвинова «расписали» на подчинённых. Утрату секретных документов «повесили» на полковника Кулагина, преступный приказ Логвинова «переложили» на подполковника Сумана. Даже погибшего капитана Королёва не пощадили. Моральный облик командира дивизии был таков, что он попытался оболгать человека, которого загнал в засаду своими собственными приказами. А что? Шикарный план – свалить ответственность за гибель наших солдат и офицеров на погибшего капитана Королёва. Он погиб и теперь свою честь защитить не сможет. Но за честь комбата вступились его бойцы, они возмутились и грозили устроить бунт, если Королёва продолжат выставлять «крайним» за снятие с гор роты прикрытия. Эти события происходили во время моей службы в третьем батальоне Пудина, я являюсь непосредственным свидетелем.
В планы командования бунт не входил, ибо он мог привлечь ненужное внимание к нашему полку, поэтому вину Логвинова переложили не на погибшего Королёва, а на живого Сумана. При этом ни Меримского, ни Логвинова не грызли терзания совести, ибо не на чем было обосноваться тем терзаниям.
Через многие годы после событий 30 апреля 1984-го, бойцы батальона Королёва установили памятник на родине своего комбата, в городе Балабаново.
Возле этого памятника ежегодно 30 апреля собирались родственники погибших бойцов и офицеров. На одном из таких траурных слётов выяснилась ещё одна отвратительная деталь. Погибшим в Хазаре бойцам документы оформили таким образом, что распределили места их гибели чуть ли не по всему Афганистану, чтобы не бросалась в глаза такая нехорошая статистика – 45 погибших в один день, в одном месте.
Еще раз приведу список погибших в ущелье Хазара. Красным цветом отмечу фамилии воинов, которым либо неверно указали место гибели, либо не указали его вовсе.
С подачи Меримского почти половину погибших «распределили» по другим зонам ответственности.
Даже капитану Королёву А.Ф. не указали место гибели. Вся страна знает, что он погиб в Хазаре, а комдив Логвинов дал указание своим подчиненным «замести следы», связанные с трагедией Первого Батальона. Поэтому в посмертной записке капитана Королёва А.Ф. не значится названий Панджшер или Хазара, как будто неизвестно, где он погиб. Где-то на просторах угрюмой Афганистанщины. И сразу вышло так, что не было никакой Хазары, не гнал Логвинов Королёва вперёд на встречу с засадой, не приказывал снять с гор роту прикрытия лейтенанта Курдюка.
С памятью погибших солдат поступили точно так же. Вот так выглядела посмертная записка на Сапего Фёдора Ивановича.
Неужто в штабе не оказалось фотографии бойца? Позорище! Или штабные работники просто наплевали на свои обязанности, не стали заморачиваться? Слово Панджшер не написали, слово Хазара пропустили.
В более современных книгах памяти посмертная записка на этого воина выглядит вот так:
Фотография вставлена, про ущелье Хазара написано, и отчество, оказалось, Михайлович. Но это достижение родственников Фёдора Михайловича, а не штабных работников Логвинова. Так же как памятник Королёву А.Ф. в городе Балабаново установили родственники, солдаты и офицеры Первого батальона, а не штабисты Логвинова. Штабисты заметали следы. Вот ещё два свидетельства:
Про Батычко Виталия лично Суман П.Р. говорил, что видел геройскую гибель Виталия в Хазаре. Замкомвзвод Нурсултан Шарипов рассказал про последние минуты боя, который вёл Виталий, а штабные работники записали в документы какую-то ерунду про Кунар. Что они, совсем страх потеряли что ли? Командир дивизии Логвинов должен был привести их в нормальное состояние и держать в тонусе. Однако не привёл. А Суман в это время в Ташкенте каждый день ходил на проходную, чтобы попытаться получить пропуск на аудиенцию к командующему. Штабные бюрократы гоняли боевого офицера, командира полка, как маленького мальчика: - «Вашей фамилии в заявке на пропуск не значится!», потому что надо было дать время Логвинову для организации подтасовки фактов произошедшего в Хазаре.
Фальсификация документов в 108-й дивизии пользовалась большой популярностью. 10 февраля 2013 года в «Комсомольской правде» была опубликована статья про моих однополчан, которые погибли от гипотермии на Шутульской операции в октябре 1985-го. Командир дивизии загнал два батальона нашего полка в ледники без соответствующей экипировки. Ему докладывали, что это плохо закончится, но он проявил «неумолимую волю» и продолжал по радиосвязи гнать батальоны по льду наверх. В результате ночью насмерть замёрзли люди. Два солдата были из моей роты, медицинскую помощь им оказывал санинструктор сержант Андреев Е.В. Вернуть к жизни замёрзших бойцов у него не получилось, получилось лишь записать две фамилии: рядовой Холбутаев, рядовой Мамасалиев.
Из этих двух фамилий в Книге Памяти «пробивается» только одна Холбутаев Махмуд Султанович. Но в посмертной записке почему-то не сказано, что его заморозил командир дивизии.
Как командиру дивизии это удалось? Об этом корреспонденту «Комсомолки» рассказал прапорщик Патраков Владимир Иванович.
- 15 ноября 1985 года душманы подорвали бронетранспортер, на котором ехал мой приятель-сержант, - вспоминает прапорщик. - Мне поручили забрать его тело из госпиталя в городе Баграм, а затем сопроводить гроб в родной Волгоград. В Баграме пришлось задержаться на несколько дней, пока оформляли документы. А 17 ноября в морг привезли четверых совсем еще молоденьких рядовых из 108-й мотострелковой дивизии. Доставивший их офицер рассказал, что они погибли от обморожения. Солдаты участвовали в зачистке Пандшерского ущелья. По ночам в это время года уже очень холодно, но командир этих пацанов решил сэкономить на бушлатах, вот молодые организмы, видимо, и не выдержали без теплой одежды…
По словам Владимира Ивановича, вечером того же дня он услышал выстрелы во дворе госпиталя, а когда подошел ближе, увидел, как два солдата стреляют из автоматов в тех самых мертвых ребят.
- Я закричал, чтобы они прекратили, - продолжает Патраков. - Но те ответили, что у них приказ. Мол, командир мотострелковой дивизии решил скрыть, что его подчиненные замерзли без бушлатов, поэтому приказал инсценировать, будто пацаны погибли во время атаки. Выполнявшие приказ стреляли солдатам в подмышки. Ведь в бою все носят «бронники», и пуля может попасть в тело лишь сбоку. Самое дикое, что ложь командования сработала. Патологоанатом записал, что ребята умерли от пулевых ранений, и их близким сообщили, что сыновей застрелили боевики. Родственникам рядовых вручили ордена Красной Звезды за то, что солдаты якобы погибли геройской смертью в бою.
https://www.ugra.kp.ru/daily/26029/2947371/ Ссылка на статью в Комсомолке.
В этой статье фраза "их сыновья не герои" категорически не подходит к ситуации. Погибшие бойцы отдали свои жизни во время служения Родине. Лично я сам подыхал в тех горах от гипотермии, скажу вам по секрету, что у замёрзших была очень долгая и мучительная смерть. От пули погибнуть - не приведи Господь, а от гипотермии тем более. Поэтому название у статьи выглядит кощунственно. Бойцы погибли в боевой обстановке, на боевой операции. Они не сбежали, не струсили, не бросили оружие. Не имеет значения, какой поражающий фактор лишил их жизни. Важно то, что они расстались с жизнью при выполнении воинского долга. А значит они – герои, без всяких сомнений. То есть, в статье несколько извращенно преподнесли информацию о героической службе и гибели бойцов, однако очень красноречиво показали моральный облик командира дивизии (строителя коммунизма). Не сомневайтесь в том, что командир дивизии был облагорожен партийным билетом.
Из приведённой статьи становится понятно, отчего во всех посмертных записках на моих однополчан записана неверная (мягко говоря) информация. Это не случайное стечение обстоятельств. Не генератор случайных чисел штамповал в документы погибших людей всякую бредятину. Это командир дивизии прикрывал свою задницу, которой уютно и тепло было в генеральском кресле, с генеральскими лампасами на штанах. Прапорщик Патраков В.И. в статье показал пальцем на командира дивизии, это он отдавал приказы искажать реальность и вносить в документы ложь.
Про моральный облик коммуниста Меримского мы можем судить по его личному вранью в книге «В погоне за львом Панджшера».
В результате этой отвратительной деятельности мои однополчане оказались лишены простого человеческого права на ПАМЯТЬ. Руками генералов Родина отказала в памяти своим солдатам.
Максим Чигинцев, «В землянке» фрагмент.
