Серия «Статьи»

К западу от горы Чёрного Ветра, в царстве под названием Нхами, находился небольшой городок. Каждый день, ещё до рассвета, у городских ворот начиналась торговля на маленьком рынке, который со временем стал пользоваться популярностью во всём царстве.

Однажды туда прибыл странный торговец маслом. Он носил платье жемчужно-бирюзового цвета, а его глаза блестели, словно медные бубенцы. Его утробный голос был хорошо слышен издалека, и он очень любил поговорить, чем крайне досаждал окружающим - не в последнюю очередь потому, что изо рта у него дурно пахло. Однако масло, которое он привозил, высоко ценилось покупателями. Люди были в восторге от чистого, вкусного продукта и его цены: в обмен на целый бурдюк торговец просил лишь щепотку ароматного порошка.

Однажды в город прибыл странствующий даос и решил посетить рынок. Всё было хорошо, пока он не заметил зловещий зелёный туман, исходивший от странного торговца. «Гуай, вне всяких сомнений», - подумал даос. Он начал поспешно читать заклинания, чтобы не дать торговцу улизнуть, и вскоре заставил его сбросить свою личину. Перед ошеломлённой толпой предстала огромная зелёная лягушка.

Испуганные люди схватили первые попавшиеся под руку вещи, желая расправиться с ней. Лягушка с силой оттолкнулась от земли, подпрыгнула выше деревьев и скрылась на болотах. Толпа бросилась следом и, достигнув болот, увидела, как множество маленьких лягушек счищают слизь друг с друга и собирают её в большую бочку, а затем посыпают себя ароматным порошком и блаженно обнимаются.

В полной тишине люди подошли к бочке и заглянули в неё. Жижа внутри блестела так же ярко, как и их любимое масло. От этого зрелища им немедленно стало дурно. Ни у кого не было сил поймать гуаев и убить их, и те тут же разбежались, оставив посреди топей крайне диковинную картину.

Но история странствующего даоса на этом не заканчивается. Он продолжил свой путь через царство Нхами. После встречи с гуаем-лягушкой он стал выслеживать его сородичей. Он искал их везде и всюду.

Однажды даос забрёл в долину реки, наполненную вспышками жуткого света и непрестанным кваканьем. Он радостно поспешил к берегу и соорудил небольшой алтарь, чтобы усмирить яогуая, обитавшего в реке. Даос воскурил благовония и зажёг свечи, а затем, обнажив голову и распустив волосы, ярко-красной киноварью начертил три магические печати. После этого он достал свой меч, изгоняющий зло, и начал бормотать под нос заклинания.

Через некоторое время он воскликнул: «Таков указ повелителя Лао!». Взмахом меча он подхватил одну из печатей и подбросил ввысь. Вспыхнуло и тут же погасло пламя. Испуганный гуай-лягушка выпрыгнул из воды.

Увидев яогуая, даос быстро подбросил вторую печать. Та вмиг зажглась, после чего на берег налетел сильный ветер. Когда загорелась третья печать, облака в небе сгустились и раздался оглушительный гром. Перепугавшись, даос и яогуай закрыли головы руками. Когда всё стихло и буря над их головами рассеялась, они подняли глаза и увидели повсюду обломки деревьев.

Даос застыл в изумлении, а потом начал торопливо искать кисть, чтобы начертить ещё три печати. Гуай-лягушка начал вальяжно хлопать себя по животу. Небо оставалось ясным, но каждый раз, когда гуай ударял себя, множество золотых молний били туда, где стоял даос.

Падая на землю и перекатываясь, тот ухитрялся уворачиваться от разрядов. Затем гуай-лягушка открыл рот и выпустил стаю электрических головастиков. И как бы ловко ни уворачивался даос, они упорно преследовали его, пока тот не обратился в бегство. Увы, о силе часто судят лишь по эффектности её проявлений, но и в этом есть своя мудрость.

После своего позорного бегства даос провёл несколько лет в горах. Там он медитировал и в совершенстве освоил технику «Пять раскатов грома». Уверившись в своих способностях, он снова отправился в путь.

В дороге он повстречал маленького волшебного головастика и поймал его в бутыль. Когда даос пробирался через заснеженные горы, головастик начал беспокойно вертеться, указывая на то, что поблизости находится гуай. Выслеживая его, даос нашёл в долине глубокое замёрзшее озеро, на берегу которого была погружена в сон огромная, покрытая льдом лягушка.

Даос тут же выпустил разряд молнии, рассчитывая сразить её на месте. К его удивлению, лягушка увернулась, подпрыгнув высоко в воздух. Даос не смутился и выпустил ещё один разряд, но снова не попал, а лягушка начала приближаться к нему большими прыжками. Наученный прошлой встречей с таким противником, он, не испугавшись, отступил на несколько шагов. Однако лягушка неожиданно встала на задние лапы, надула грудь и, бросившись вперёд, сбила его с ног своим большим брюхом. Даос собрался нанести ответный удар, но она открыла пасть и обдала его потоком морозного ветра, отчего он застыл, не в силах пошевелиться.

Лягушка уже приготовилась сожрать свою добычу, когда на другой стороне озера показалось несколько монахов. Они бросились к месту сражения, отогнали чудовище и спасли даоса от неминуемой смерти. Монахи отнесли его в горы. Поначалу бедолага думал, что его несут в храм для исцеления, но, к его удивлению, они бросили его в темницу.

В темнице даоса мучили колдовские напевы и его глаза часто краснели. Он чудом остался жив. Несмотря на все эти испытания, его боевые навыки заметно улучшились, и он счёл этот случай удачным поворотом судьбы. Когда даос вернулся туда, откуда его забрали, лягушки нигде не было. Он покинул Новый Запад и продолжил своё путешествие.

Одним солнечным днём даос подошёл к покрытому сочной зелёной травой хребту и заметил на его склоне несколько соломенных хижин, указывающих на то, что эти места обжиты. В поисках пристанища он зашёл в просторный внутренний двор и провалился в яму.

Осмотревшись, путник увидел слои паутины и кишащих повсюду гуаев-насекомых. Даос уже не был таким беспомощным, как раньше, поэтому сумел пробраться через них в какую-то пещеру. Головастик в его бутыли вдруг оживился.

Он протиснулся через расщелину и увидел в подземном роднике большую краснокожую лягушку, вокруг которой на почтительном расстоянии вились гуаи-насекомые. Обнажив свой меч, даос бросился на лягушку. Они яростно сражались, стоя по колено в воде: один бил трескучими электрическими разрядами, другая с силой молотила лапами. Никто не мог взять верх, но тут лягушка открыла свой рот, из которого показалась чья-то длинная рука с левой ладонью. Она ударила даоса в лицо и отбросила его. Затем лягушка запрокинула голову, и даос, наученный горьким опытом, отошёл подальше. Лягушка изрыгнула ядовитую воду, заполнив весь родник.

Даос не предвидел такого поворота событий и, не имея при себе никакого противоядия, быстро ретировался через расщелину. За спиной он услышал женский голос: «Даос, ты бы лучше обучался фехтованию в храме. Ты что, смерти ищешь?»

Отравленный даос, не в силах ответить, упал в грязную лужу. Почти теряя сознание, он слышал зовущий на помощь женский голос: «Быстрее несите его в храм! Нельзя, чтобы он здесь умер. Как мы потом это объясним?»

Его отнесли в храм Жёлтого Цветка, где он смог оправиться от ран. Не задав ему ни одного вопроса, все решили, что он хочет стать учеником наставника, поэтому относились к нему с особым вниманием.

Некоторое время даос наблюдал, как обучаются другие. Занимаясь самостоятельно, он освоил несколько новых приемов. Стоглазый даос-наставник, узнав о его приключениях, пришёл к выводу, что тот отважен и умён, и взял его в ученики. Потрясённый даос тут же пал ниц и поблагодарил учителя за оказанную честь. Однако в ту же ночь он тихо собрался и покинул храм, чтобы продолжить поиски необыкновенных лягушек.

Когда на следующий день даосу-наставнику сообщили об исчезновении нового ученика, тот посмеялся и сказал: «Он неамбициозен и не связан условностями. Воистину уникальный человек».

Даос продолжил свой путь и через некоторое время добрался до Огнедышащей горы. У подножия Прохладного склона ему повстречалась огненно-красная лягушка. Они уже почти вступили в бой, как вдруг из пещеры позади склона вышел собаколев с фиолетовой шкурой.

Этот зверь был крайне агрессивен. Увидев у своей пещеры двух непрошенных гостей, он бросился на них. Даос перепугался, но лягушка отбросила зверя лапами и тем самым спасла путешественника.

Взбешённый собаколев побежал на неё. Лягушка открыла рот и извергла поток огня, вынудив его отступить. Даос не растерялся и использовал против собакольва недавно выученные приёмы. Увидев, что враги объединили силы, зверь ретировался в пещеру.

Даос побежал за ним. В пещере оказалось прохладно - в отличие от поверхности Огнедышащей горы. Вскоре и лягушка запрыгнула в пещеру и спряталась в тёмном углу. Даос догадался, что, несмотря на способность плеваться огнём, она не любила жару и потому захотела укрыться в прохладе.

Как и он сам, этот яогуай цеплялся за жизнь. Это удивительное открытие заставило сердце даоса исполниться сострадания, и он оставил мысль убить лягушку. Вложив меч в ножны, он покинул пещеру.

Однажды, проходя мимо горы Хуаго, даос залюбовался прекрасными видами и решил выпустить путешествовавшего с ним лягушонка в горный ручей. Только он это сделал, как в землю ударили молнии и перед ним внезапно появилось небесное войско.

Даос подумал, что чем-то прогневил небеса, и хотел было просить прощения, однако солдаты молча на него набросились. Он выхватил меч, готовый защищаться, но воинов было слишком много, и его схватили. Даос уже был готов распрощаться с жизнью, как вдруг из ручья выпрыгнула большая каменная лягушка. Не испугавшись сверкающих мечей и молний, она помогла отбиться от солдат.

Даос подошёл к ручью и понял, что каменную лягушку позвал на помощь маленький гуай, которого он только что выпустил на волю. Он почувствовал глубокую благодарность. Теперь он часто посещал гуаев-лягушек, брал у них головастиков, относил в горы и выпускал в воду. За это его прозвали бессмертным-лягушкой.

Как-то раз к Царю драконов реки Цзин пришли его верные слуги и рассказали ему тревожные вести. В Чанъане поселился прорицатель, чьи предсказания никогда не бывают ложными. Один рыбак каждый день дарит ему карпа, а гадальщик предсказывает, куда стоит закинуть сети, чтобы поживиться самым богатым уловом. Если так будет продолжаться, всё водное царство может погибнуть.

Услышав это, Царь драконов рассвирепел и хотел покончить с наглецом при помощи своего меча. Но слуги усмирили гнев господина и посоветовали действовать по-другому. Они предложили дракону превратиться в учёного и явиться в Чанъань, где он сможет разузнать всё подробно и вывести предсказателя на чистую воду.

Прибыв в город, дракон нашёл дом старого мужчины, рядом с которым располагалась вывеска с надписью “Предсказатель-учёный Юань Шоучэн”. Войдя в помещение, Царь драконов попросил предсказателя погадать о том, какая будет завтра погода.

Предсказатель вытащил из рукава кости, стал гадать и наконец промолвил: “Лес покрыла пелена тумана, в облаках и скалы, и обрывы. Хочешь знать о завтрашней погоде - будет завтра хмуро и дождливо. В час дракона тучи заволокут небо, в час змеи грянет гром, в полдень польёт дождь и будет он идти до часа овцы, а выпадет его всего три чи, три цуня и сорок восемь дяней”.

Царь драконов ответил, что, если завтра предсказание сбудется, прорицатель получит в награду пятьдесят лян золота. Если же нет, он разнесёт ему весь дом и выгонит прочь из города, чтобы тот больше никогда не обманывал простой люд. Юань Шоучэн не выразил ни капли беспокойства и сказал, что завтра они обязательно встретятся вновь.

Вернувшись домой, Царь драконов получил распоряжение самих Небес: “Настоящим предлагается владыке восьми рек собрать гром и молнии, отправиться завтра в город Чанъань и послать на его землю ливень”. Далее следовали указания о том, когда должен начаться дождь и сколько времени он должен идти, которые в точности совпали с тем, что говорил предсказатель. Царь драконов был ошеломлён.

Полководец посоветовал своему владыке немного изменить время, когда пойдёт дождь, и количество осадков. Тогда предсказания гадальщика окажутся неправильными, и дракон наверняка выйдет победителем, за которым останется право выгнать старика из города. Царю понравился этот план, и он немного успокоился.

На следующий день он сделал всё, как советовал его полководец. Ворвавшись в к провидцу, он безо всяких разговоров сорвал вывеску и разгромил весь дом. Между тем гадальщик продолжал невозмутимо сидеть в своем кресле, не выражая ни малейшего удивления. Когда дракон потребовал, чтобы старик убирался из города, тот ответил: “Я ничуть тебя не боюсь, я не совершил никакого преступления. А вот ты виновен в проступке. Мне известно, что ты вовсе не учёный, а Царь драконов из реки Цзин. Ты нарушил приказ Нефритового императора: изменил время и уменьшил количество выпавшего дождя, установленные Небом. Боюсь, как бы тебе не пришлось кончить свою жизнь на плахе для казни драконов”.

Когда Царь драконов услышал это, он от страха пал ниц перед предсказателем и взмолился с просьбой дать совет, как ему избежать уготованной участи. Юань Шоучэн сжалился над драконом и сказал ему точное время и место его казни. А также раскрыл имя человека, которому будет поручено эту казнь совершить. Им являлся сановник Вэй Чжэн, слуга Танского императора Тайцзуна.

Выслушав предсказателя, Царь драконов поспешил к императору и рассказал ему о своих неудачах. История дракона тронула сердце Тайцзуна, и он пообещал ему помочь избежать казни. На следующий день, за несколько часов до назначенного срока, император вызвал Вэй Чжэна во дворец и предложил ему сыграть партию в шашки. Ведь, если они проведут за игрой достаточно времени, назначенный для приговора срок истечёт, и дракон может быть свободен.

Игра между императором и его министром продолжалась до полудня и вот, когда ещё нельзя было говорить о том, кто победит, Вэй Чжэн вдруг склонил голову на край столика и тотчас же громко захрапел. Во сне сановнику привиделась казнь Царя драконов. Когда он пробудился, в комнату, где они играли в шашки, вбежали слуги. В руках они держали отрубленную драконью голову.

Но на этом история не заканчивается. Оказавшись в царстве смерти, дракон реки Цзин подал жалобу на императора Тайцзуна за то, что тот не сдержал своего обещания и не помог ему избежать казни.

После этого император заболел и почувствовал свою близкую кончину. Тогда Вэй Чжэн написал послание, вручил его своему повелителю и попросил передать судье загробного мира Цуй Цзюе. Вскоре Танский император скончался, но через три дня снова ожил. Это чудо произошло благодаря тому, что сановник в своем трогательном послании побудил загробного судью подделать цифру в бумагах. Таким образом императору продлили жизнь ещё на двадцать лет.

После этого Тайцзун приказал созвать великий собор в память о душах, погибших на воде и на суше, а потому и послал монаха Сюаньцзана в далёкий путь, чтобы тот посетил многие страны, поклонился основателю учения, Будде Татхагате, и получил у него священные книги, излагающие основы великого учения, для того чтобы избавиться от страданий и вознестись на небо. Эти события положили начало путешествию на Запад.

Спустя многие годы, когда закончилась история со старым Царём драконов реки Цзин, князья драконов призадумались о будущем. По окончании путешествия на Запад все были вознаграждены по заслугам, и лишь они всё ещё ожидали своей судьбы. Тогда встревоженные братья обратились к Юань Шоучэну и попросили, чтобы тот предсказал им будущее. Бросив кости, даос сказал: «Прячется дракон, действовать не время». Это знамение заставило драконов переживать ещё сильнее. Больше других были взволнованы четверо братьев, которые властвовали над четырьмя реками и хорошо знали о могуществе высших сил. Желая спасти свои жизни, они надумали попроситься в отставку, однако письма, отправленные ими в небесные чертоги, остались без ответа.

Шло время, и вот однажды Юань Шоучэн сообщил четверым драконам, что приметы изменились. «Прячется дракон, пробудившись в глубинах», - так сказали ему кости, и это означало благоприятные возможности. Услышав его пророчество, четверо драконов покинули свою подводную обитель и разошлись, чтобы составить план дальнейших действий.

Красный дракон славился своей проницательностью. Он знал, что чёрный медведь-гуай жаден до богатств и находится под покровительством Гуаньинь, так что он предложил медведю все свои сокровища в обмен на прекрасную пещеру, укрытую глубоко в горах. Там он уединился и проспал долгие годы.

Проснувшись, он захотел взмыть в небо и размять тело, но оказалось, что у него едва хватает сил оторваться от земли. Тогда он вспомнил старинное изречение: «Если дракон хочет подняться в небо, пусть сначала заберётся на раскидистое дерево». И всё же даже это не помогло ему взлететь.

Красный дракон не был готов смириться с поражением и вновь обратился за помощью к чёрному медведю-гуаю. Тот ничего не смыслил в полётах, зато сразу учуял возможность поживиться. Он предложил князю купить у него курильницу Бошань из дворца Гуаньинь, с помощью которой можно было создавать дым и облака. Чтобы убедить красного дракона, чёрный медведь сослался на древний трактат, где сказано: «Дракон не может летать, когда нет облаков».

Красный дракон поверил медведю и повесил курильницу себе на спину. Он потратил все силы на то, чтобы заставить её дымиться. Одной курильницы оказалось недостаточно, и он добавил ещё одну. Выпуская дым, курильницы забирали его силы, а пользы не приносили. И хотя красный дракон снова получил возможность летать, ощущения от полёта были совсем не те, что прежде. Теперь ему оставалось лишь устало бродить среди раскидистых деревьев.

Увы, жизнь полна досадных разочарований. Умение, которым пренебрёг, скоро забывается. Такова природа любых знаний: если не пользоваться ими, они в конце концов пропадают.

Второй драконий князь решил избежать своей судьбы, скрывшись на дне реки Цзи. Среди местных рыбаков когда-то ходила легенда о Чёрном драконе, живущем в её бездонных глубинах. На шее он носил жемчужину мудрости - сокровище ценнее золота, ибо, по слухам, она даровала своему обладателю истинное просветление. Многие храбрецы ныряли в реку, чтобы найти легендарную жемчужину, но мало кто возвращался. Те, кому посчастливилось остаться в живых, с горькими слезами рассказывали о бесплодных поисках и, что ещё хуже, разнообразных подводных опасностях и гневе грозного князя. Своими двумя молотами, призывающими гром, он мог стереть в пыль любого.

Прошло много столетий, но искатели жемчужины не переводились. Когда во время паводка река Цзи выходила из берегов и затапливала всё вокруг, среди окрестных жителей ходила молва о том, что это разгневанный князь драконов мстит охотникам за сокровищами. В надежде умилостивить владыку глубин люди построили большой и богатый храм, в котором поклонялись ему и делали подношения. В один прекрасный день к реке пришёл юноша в одеждах чернее ночи, с амулетом из камней, переливавшихся лунным светом. Он назвал себя искусным вором, равных которому нет во всём мире. Не слушая предостережений о князе драконов, он устремился к подводному дворцу.

К своему изумлению, он не увидел в пустых и безмолвных покоях ни одного стража. Повсюду витал дух запустения. Озадаченный вор отправился на поиски сокровищницы и вскоре встретил смуглого коренастого человека, сидящего с горестным лицом среди бессчётных сундуков. Услышав шаги, мужчина, оказавшийся князем драконов, встрепенулся, зачерпнул из сундука пригоршню жемчужин и швырнул их на пол.

«Жемчужина мудрости мне не принадлежит, - промолвил он устало. - Возьми эти, если хочешь, и уходи». Удивленный юноша сказал: «Люди слагают легенды о твоём грозном нраве, о том, что ты насылаешь гром и затапливаешь берега в отместку за любую обиду». Князь драконов покачал головой: «Я не жажду крови смертных. Ты воображаешь, что я какой-то злобный яогуай, сеющий хаос по собственной прихоти?! Нет, я не осмелюсь вызвать и малейшее ненастье без повеления высших сил. Все эти россказни - просто домыслы! Моего отца обезглавили за единственный ничтожный проступок. О нас, драконах, ходит дурная молва. На самом деле наши сердца чисты».

Юноша сказал: «Я слышал о судьбе, постигшей Царя драконов. Что и говорить - вопиющая несправедливость. Ты оказался в таком незавидном положении из-за него?». Поняв, что перед ним не простой смертный, князь драконов ответил: «Конечно. Мне не хочется закончить жизнь на плахе. Один провидец сказал мне, что если я подкараулю и убью обезьяну, идущую на Запад, то смогу искупить свои грехи и восстановить честное имя».

Юноша на мгновение задумался. «Вот как? Меня как раз привели сюда слова провидца. Возможно, наша встреча - часть некоего высшего замысла. Почему бы тебе не отправиться со мной туда, откуда я пришёл? Это как раз по дороге, ведущей на Запад». Князь драконов преисполнился радостью, но юноша добавил: «Однако тебе придётся заплатить немалую цену. Отдай мне все свои сокровища». Со временем все позабыли о князе драконов, живущем на дне, и о его жемчужине мудрости.

В безбрежном Горьком озере Будда спасает только тех, кто истинно этого желает. Без желания спастись нельзя. Пример тому - Cиний дракон, в одиночестве ловивший рыбу на спине черепашьего полководца.

Когда Синий дракон пришёл на Новый Запад в желании скрыться от взора судьбы, он встретил Желтобрового. Чтобы остаться в его владениях, дракону нельзя было показывать вида, что ему не по нраву учение о пути к блаженству, которое он считал полной чепухой. И поэтому дракон сказал, что будет рыбачить в Горьком озере. Улов будет знаком свыше, дающим ему право жить на благословенной земле.

Желтобровый знал, что дракон просто тянет время, но его позабавила эта идея, и он согласился, поставив одно условие: закинув удочку, рыбак не должен шевелиться. Если Синий дракон сдвинется с места, значит, его намерения нечисты. Тогда обманщик будет немедленно схвачен и отправлен в темницу.

Синий дракон не раздумывая согласился и сдержал своё слово. Он превратил свой Светлый меч в удочку без крючка, уселся на черепаху и больше не двигался. Меньшие гуаи каждый день приходили проверить его, ожидая, что холод и голод заставят его сдаться, но видели, как тот с каждым разом покрывался всё более толстым слоем снега, пока не скрылся под ним окончательно. Гуаи не могли понять, зачем подвергать себя таким лишениям, когда проявление покорности Желтобровому могло бы дать Синему дракону достойную жизнь.

Есть в этом мире те, кто пойдёт на любые муки, но не откажется от своих высоких стремлений. В их сердцах горит огонь веры в себя, который не затушить ветрам обстоятельств.

Жёлтый дракон верил, что провидец наверняка сможет избежать несчастья. Его план был прост: оставаться со стариком, чтобы уберечься от всех опасностей. После того как его братья сбежали в дальние земли, он превратился в чешуйчатый узор на платье Юань Шоучэна.

Следующие сто лет он сопровождал старика в долгих странствиях, наблюдая, как тот расшифровывает знамения и предсказывает будущее. Но была ли людям польза от его пророчеств? Большинство в своей гордыне не могло уйти от судьбы. Когда такое случалось, старик утешался выпивкой. Ему посчастливилось иметь волшебную бутыль, в которой всегда было вино, и он часто топил в нём свои печали.

В хмельном угаре старик нередко беседовал с тенями. Иногда он с сожалением бормотал: «Какой прок знать исход игры, если не можешь играть? А если не играешь, то зачем это нужно?». Временами он становился весел и оживлён, и восклицал: «Раз жизнь и смерть предопределены, почему бы и не рискнуть!»

Другой раз он печально изрекал: «Сделанное определяет грядущее. Может ли кто-либо противиться судьбе?». Бывало, он вздыхал и задавался вопросом: «Если бы мы знали, где умрём, можно ли было бы убежать подальше и обмануть смерть?»

Дракон часто думал, не к нему ли он обращается. Но так как старик никогда не разговаривал с ним и не прогонял, он рассудил, что это просто пьяные бредни. Шло время, а дракон всё так же думал об этих словах, не в силах решить уйти или остаться.

Кто боится ударов судьбы, вечно скрываясь от неё, обязательно терпит неудачи. Тот, кто бросает ей вызов, обретает истинный успех. Может, из-за этого всех четырёх братьев постигла столь печальная участь?

«За умыслами хитрецов пророчества не поспевают,
Кто безрассудно смел - вердикт провидца изменяет».

Путешествие коня Ма Тяньба

В своём путешествии на Запад Избранный повстречал немало затейливых существ. Большинство из них стремилось отправить юную обезьяну на очередной круг реинкарнаций, но среди новых знакомых были и те, кто не желал ему зла, а просто шёл своей дорогой, преследуя собственные цели. Одним из таких стал конь-гуай по имени Ма Тяньба.

До первой встречи с Юным Мудрецом он пережил множество испытаний. Начало им было положено на Огнедышащей горе, земли вокруг которой окутаны вечной непереносимой жарой. Любой путешественник, попытайся он перейти гору, изнемог бы, даже будь у него голова и тело из стали. Тем не менее однажды это попытались сделать торговцы, чтобы выручить на Западе хорошие деньги за своих лошадей.

Но едва они зашли на Огнедышащую гору, на них тут же напали яогуаи. Не выжил никто, кроме одного коня, который, почуяв опасность, взбрыкнул и убежал далеко-далеко. Умирая от жажды, он изнемождённо рухнул у ворот какой-то усадьбы. Старик по имени Сюй, в одиночестве проживавший в этом доме, сжалился над ним. Он взял его к себе, накормил и выходил. Постепенно конь окреп и стал ещё сильнее.

Конь оказался умным и всегда отвечал на доброту старика благодарным ржанием. Старик, казалось, все понимал, и приговаривал: «Я был старшим в семье. Если хочешь жить со мной, я дам тебе имя Ма Эр. Так звали одного из моих младших братьев». Старик души не чаял в скакуне и часто недоедал сам, лишь бы Ма Эр был хорошо накормлен. Ма Эр знал об этом и был глубоко благодарен ему.

Огнедышащая гора страдала от вечной засухи, а без веера из бананового листа не было ни весны, чтобы сеять, ни осени, чтобы собирать урожай. Кроме того, Сюй старел всё больше. Однажды он, как обычно, кормил Ма Эра и вдруг рухнул прямо у стойла.

Увидев это, конь забросил старика себе на спину и поскакал к пещере Бананового Листа на Изумрудной горе. Он бежал без остановки больше двух тысяч ли, но к тому времени, как он добрался до горы, старик уже умер. Убитый горем, Ма Эр решил не возвращаться и бесцельно бродил среди гор. Одинокий и неприкаянный, он прожил так много дней, и его некогда крепкое тело стало хилым.

Однажды, когда он, по обыкновению, искал объедки на горной тропе, брошенные меньшими яогуаями, он увидел старого быка, спавшего у дороги, в то время как шкура его была объята пламенем. Встревоженный Ма Эр попытался разбудить спящего, но тщетно. Выхода не было. Ма Эр взвалил быка себе на спину и поскакал к пещере Бананового Листа. По дороге ему встретились яогуаи. Увидев, кого несёт конь, те пришли в ярость. Они с криками напали на него, но Ма Эр, не обращая на них внимания, скакал вперёд, невзирая на раны и ожоги.

Только когда они добрались до пещеры Бананового Листа, Ма Эр понял, что несёт Князя с головой быка: он где-то напился с друзьями и теперь спал глубоким сном. Лоча несколько раз окликнула его, и Князь наконец-то пришел в себя. Увидев побитого Ма Эра, Князь от души рассмеялся: «А ты крепкая лошадка! Примкни же ко мне и отныне зовись Ма Тяньба!»

Так Ма Эр получил новое имя. Он много упражнялся под началом Князя с головой быка, совершенствовался в боевых искусствах, обретал силу и со временем стал великим полководцем. Но беды продолжали преследовать его. Спустя много лет Князя с головой быка поразил неведомый недуг. Ма Тяньба слышал о мудреце, живущем на горе Чёрного Ветра, который обрёл удивительные способности к исцелению и возрождению мёртвых. В желании избавить Князя с головой быка от страшной напасти, гуай отправился на Восток.

Остановившись отдохнуть в одной из пещер, Ма Тяньба услышал топот чьих-то ног. Спустя мгновение в пещере показалось существо невысокого роста с покрытым шерстью лицом. Он видел в этих краях похожего путника, беспробудно пьющего вино в пещере напротив, и не был удивлён встрече с очередным представителем обезьяньего народа. Незнакомец не был похож на яогуая, поэтому Ма Тяньба обратился к молчаливому путешественнику с вопросом. Ему казалось, что тот тоже ищет мудреца Чёрного Ветра и хочет добиться его аудиенции.

Конь-гуай предостерёг обезьяну: мудрец оказался пустословом, и ничего не сможет ему предложить. Не стоит тратить на него время. Он наврал и про обман смерти, и про сокровища, скрытые в этих землях. Он обманул всех своих последователей. Ему нельзя доверять, ведь он скользкий тип, готовый пойти на всё, лишь бы утолить свою жажду богатств. На прощание Ма Тяньба посоветовал незнакомцу быть бдительным в этих суровых краях. Распрощавшись с путником, гуай решил продолжить своё путешествие.

Дальнейший его путь пролегал через хребет Жёлтого Ветра. Да вот незадача, в пути на него набросилась целая толпа крыс. Их было настолько много, что Ма Тяньба упал на землю под их натиском, где его и связали нахальные яогуаи. Несколько дней он провёл под палящим солнцем, ожидая своей кончины. Подслушивая разговоры меньших гуаев, он узнал, что пойдёт на корм какому-то местному тигриному божеству. А осторожные перешёптывания поведали крайне интересные истории о некоем “Избранном”. Кем бы он мог быть?

Судьба решила сжалиться над несчастным гуаем, за ближайшими воротами он услышал звуки боя. Искусно орудуя металлическим посохом, его недавний обезьяний знакомый яростно расчищал себе путь сквозь деревню, кишащую яогуаями. У него оказалось доброе сердце, и, расправившись с крысами, он помог коню-гуаю освободиться от пут. Стало быть, сама судьба сплела их дороги воедино.

Перед тем, как отправиться в дорогу, гуай задумался и спросил, почему мудрец Жёлтого Ветра, к которому он хотел обратиться за помощью в лечении Князя с головой быка, не обращает внимания на злодеяния, что творятся в этих землях. Его собеседник, как обычно, промолчал. Он посоветовал обезьяне не задерживаться долго в этом месте, ведь, хоть он и щуплый, крысы не побрезгуют полакомиться его мясом. После этих слов Ма Тяньба продолжил свой путь.

Кажется, судьба наконец-то начала благоволить коню, и беды в заснеженных горах Нового Запада обошли его стороной. Его одиночество внутри одного из монастырей скрасил проходивший мимо путешественник. Им, как ни странно, вновь оказался его новый обезьяний друг. Пусть он и не был хорошим собеседником, всё же он оставался замечательным слушателем. Конь-гуай рассказал ему, что хотел обратиться к Желтобровому в надежде найти исцеление для своего повелителя.

Пусть он и не нашёл желаемого, проповеди самопровозглашенного будды оказали на него сильное влияние. Он понял, что посвятил всю свою жизнь заботе о других и совсем позабыл о самом себе. Он не пожелал больше продолжать путешествие. Пусть его повелитель и страдает, но он сам сплёл нити своей судьбы, и по своей вине пришёл к такой участи.

Ма Тяньба говорит, что Желтобровый был во всём прав, и советует обезьяне быть беззаботным. Удовольствие от балования себя может быть непривычным чувством, но в этом скрывается истина. Он считает, что его повелитель согласился бы с ним, ведь он сам когда-то прикоснулся к блаженству, познав мудрости Будды. Его сын также был в услужении у бодхисаттвы Гуаньинь, поэтому и ему не чужды эти заветы. Теперь он тоже ступил на эту тропу и надеется, что идёт по стопам своего господина. Он предлагает обезьяне остаться с ним в этом монастыре и разделить новообретённое благо.

Его собеседник, впрочем, не последовал совету и отправился дальше. Спустя время Ма Тяньба услышал звуки боя в главном храме. Он почувствовал, как блаженство начало покидать его, а душа вновь наполнилась грустью и отчаянием. Повинуясь вернувшимся горестным чувствам, конь-гуай продолжил свой путь в надежде найти исцеление для Князя с головой быка.

Пройдя сквозь заснеженные горы, Ма Тяньба вскоре заплутал в лесах незнакомой долины. Вдалеке он видел крыши усадеб, но к вечеру совершенно сбился с пути. Очень кстати ему повстречалась прекрасная девушка, указавшая дорогу к ближайшему поселению. Оттуда они проследовали к храму Жёлтого Цветка. Ма Тяньба хотел попросить о помощи местного настоятеля, но тот захлопнул двери прямо перед его носом. Удача быстро обернулась для гуая очередной западнёй. Красавица, сопровождавшая его до храма, превратилась в огромную паучиху, она оплела его тело прочными нитями и потащила в глубокую пещеру.

Миновав подземные лабиринты, она добралась до кладки и подвесила свою новую жертву под пещерными сводами. Ма Тяньба не знал, сколько дней ему довелось провисеть вниз головой внутри липкого кокона, но однажды он услышал знакомый топот обезьяньих ног. Он начал кричать и вырываться, стараясь привлечь внимание путника. Вскоре он услышал звук ударов, осыпающих кокон, отчего его оболочка начала разрушаться. Через мгновение Ма Тяньба почувствовал свободу движений и смог вырваться из паучьей темницы.

Он от души поблагодарил обезьяну и поведал ему, что искал в этих землях Стоглазого, ведь слава о его мудрости в постижении Дао и исследовании ядов пронеслась по всему континенту. Конь-гуай считал, что хозяин храма Жёлтого Цветка уж точно сможет ему помочь, но тот в ответ на просьбы заключил его в эту темницу.

Ма Тяньба ещё раз поблагодарил своего спасителя и сказал, что без его помощи он бы никогда не увидел Огнедышащую гору вновь, ведь именно туда он решил вернуться. Также он поинтересовался, не слышал ли его друг о некоем “Избранном”, о котором сплетничает каждый встречный яогуай. Ходят слухи, что он пережил множество битв ради того, чтобы вернуть к жизни Великого Мудреца!

Ма Тяньба сказал, что Великий Мудрец и его господин раньше были названными братьями. Князь с головой быка распустил все свои военные гарнизоны после гибели брата. С тех времён он стал сам не свой. Конь-гуай считал, что возвращение Великого Мудреца сможет помочь его повелителю вновь обрести былую силу и избавиться от хвори, ведь корень его болезни наверняка лежит в боли утраты старого друга. Ма Тяньба поклялся оказать любую помощь Избранному на его пути.

После этих слов гуай отправился обратно, на Огнедышащую гору. Перед уходом он пообещал обезьяне отметить их воссоединение выпивкой, если они ещё раз пересекутся в том месте, ведь их пути связаны судьбой. Он попросил путешественника беречь себя и скрылся в туннелях Паутинной пещеры.

Вернувшись домой, Ма Тяньба обнаружил своего господина в неутешительном состоянии. Болезнь явно прогрессировала, и Князю с головой быка день ото дня становилось всё хуже. Как-то раз он заприметил в этих краях странного даоса в чёрно-белых одеждах. Он попросил мудреца о помощи, на что тот ответил советом.

Он выразил уверенность в том, что корень недуга его господина лежит в пяти повозках, при помощи которых его сын, поднявший восстание против отца, контролирует всю Огнедышащую гору. Если положить им конец, то Князю с головой быка тут же станет лучше. К тому же, они не представляют угрозы, и разрушить их будет простейшей задачей для такого сильного гуая.

Ма Тяньба выслушал даоса и отправился туда, где покоилась одна из повозок. Завязался тяжёлый бой, к которому отчаянный путешественник не был готов. Он умело отбивался своим золотым хлыстом, но на проклятой повозке не оставалось ни царапины. Конь замешкался, он и глазом моргнуть не успел, как оказался поглощён коварным яогуаем. Будучи наполовину съеденным, он смог нанести последний решающий удар изнутри. Проклятое существо не выдержало этой атаки, его лапы подкосились, и оно упало на выжженную землю.

За боем всё это время следил даос, Хранитель Огнедышащей горы, который и отправил гуая в это место. Он подошел к разрушенной повозке и заглянул в её пасть. Внутри виднелось тело Ма Тяньбы, лежавшее там без движения. Тогда мудрец произнёс заклинание, и тело коня уменьшилось до размера небольшой куклы. Даос положил её в свою золотую чашу и ушёл прочь.

Пройдёт несколько дней, и Хранитель Огнедышащей горы потерпит поражение от рук Избранного. В бою даос призовёт измученную душу Ма Тяньбы, которая в забытьи набросится на своего старого молчаливого друга и под ударами обезьяньего посоха навсегда обретёт покой. Позже Юный Мудрец найдёт золотой хлыст во рту одной из разрушенных повозок. Оружие того, кто так преданно служил господину и отдал свою жизнь в попытке сохранить чужую.

Продолжение в следующем посте

«Ляо-чжай-чжи-и» (聊齋誌異) переводится на русский то как «Описание чудесного из кабинета Ляо», то как «Странные истории из кабинета неудачника» - это книга китайского новеллиста Пу Сунлина (蒲松齡), по прозвищу Лю-цюань (1640—1715), родом из провинции Шаньдун.

Книга представляет собой сборник новелл, основной тематикой которых являются странные происшествия, волшебные существа, боги, духи и демоны. Конечно же, такой набор не мог обойтись без нашего Прекрасного Царя обезьян, которому посвящён отдельный рассказ под номером 416 и названием «Великий Мудрец, равный Небу» (齊天大聖).

Великий Мудрец, равный Небу

Сюй Шэн был родом из Яня. Поехал он однажды со своим старшим братом, что был купцом довольно успешным, в Фуцзянь, да не заладилась торговля. Проходящие мимо паломники рассказали им о Великом Мудреце, обладающем огромными силами, и что как раз направляются они в его храм, чтобы просить о помощи. Впервые Сюй Шэн слышал о таком божестве, так что решил тоже посетить святое место.

И вот братья Сюй оказались перед храмом, соединенным с великолепным павильоном. Войдя внутрь, узрели они статую с головой обезьяны и телом человека, что создана была по образу Великого Мудреца, равного Небу, Сунь Укуна. Все посетители истово выражали свое почтение, ведь каждый боялся показаться неискренним. Сюй Шэн, прямодушный и честный от природы, беззвучно рассмеялся в рукав, глядя на подобострастие верующих. Просители жгли бумажные подношения и благовония, преклоняя колени и вознося молитвы, а Шэн просто тихонько выскользнул наружу.

Когда братья возвратились на постоялый двор, старший принялся ругать младшего за такое непочтительное отношение к обезьяньему мудрецу. «Сунь Укун — всего лишь байка, придуманная Старым Цю¹, — ответил на это Шэн, — зачем относиться к нему с таким уважением? Если бы этот мудрец действительно был каким-то богом, он бы уже наказал меня копьями или молниями!»

Трактирщик, услышав, как младший Сюй выкрикивает всуе имя Великого Мудреца, побледнел и затрясся, испугавшись, что божество может разгневаться. Но заметив такую реакцию, Шэн начал возмущаться еще более яростно. Тогда хозяин и другие постояльцы в страхе заткнули уши и выбежали прочь.

Той ночью сильная головная боль навалилась на Сюй Шэна. Но когда кто-то посоветовал ему посетить храм Великого Мудреца и извиниться за свои слова, Шэн не послушался. Через некоторое время голова его прошла, но вслед за ней начала болеть нога, и за одну ночь на ней образовалась глубокая язва. Затем обе ноги так страшно отекли, что Шэн совершенно не мог ни есть, ни спать.

Старший Сюй отправился помолиться за брата, но это ничего не дало. Кто-то из постояльцев трактира предположил, что это божья кара, которая продлится до тех пор, пока Шэн не возьмёт свои слова обратно. Но тот ни за что не желал верить, что страдания его наложены Великим Мудрецом. Прошёл месяц, и язва на ноге Сюй Шэна постепенно, казалось, стала уменьшаться, но вдруг появилась вторая язва, утроившая его муки.

Вызвали лекаря, и тот взялся ножом вырезать отмершую плоть. Кровь до краёв наполнила подставленную миску. Шэн и сам уже начал верить, что все эти страдания – наказание ему за его слова, поэтому старался терпеть боль и не стонать. Прошёл ещё месяц, и он пошёл на поправку. Но тут вдруг тяжело занедужил его старший брат.

«Ну и что ты скажешь на это?» – воскликнул Шэн. – «Ты был почтителен к божеству, но всё же случилось такое. Теперь ты тоже болен, как и я, так что вряд ли это происходит из-за Сунь Укуна». Брат его очень рассердился на такие слова, заявил, что теперь божество вымещает свой гнев на нём и потребовал, чтобы Шэн пошёл в храм и помолился за него. «Мы же братья. Позавчера и моё тело было в страданиях, но я не молился о выздоровлении; теперь болен мой брат, так почему бы мне не исполнить свой долг для него?» – ответил на это Шэн.

Он послал за врачом, который дал старшему Сюю лекарство, однако сам Шэн не стал доводить дело до конца и не пошёл молиться за брата. После приёма лекарства брат Шэна внезапно умер.

Скорбь Сюй Шэна была так сильна, что грудь и живот его словно завязались узлами. Он купил гроб и положил в него тело своего брата, а затем отправился в храм Великого Мудреца, где начал грозить пальцем статуе бога и кричать: «Когда мой старший брат заболел, то сказал, что это ты наказываешь его вместо меня, но как могу я такое стерпеть! Если ты действительно бог, покажи свою силу и верни его к жизни. Сделай это, и я стану твоим верным последователем и никогда уже не осмелюсь сказать ни слова сомнения. Иначе я воспользуюсь твоим же способом вести дела и расскажу всем о том, как ты обманул моего брата и отправил его в могилу!»

Той же ночью он увидел во сне некоего человека, который привёл его в храм Великого Мудреца, где разгневанный Сунь Укун принялся упрекать его: «Чтобы наказать тебя за непочтительность, я пронзил твою ногу своим буддийским мечом, но ты всё равно отказался раскаяться в своём неуважении и продолжил болтать чушь. Я было хотел вырвать тебе язык за твои слова, но потом подумал, что учёные люди бывают порой чересчур прямолинейны, так что я просто решил послать тебе более серьёзное предупреждение. Когда заболел твой брат, ты, вместо того, чтоб смирить свои речи, позвал к нему какого-то шарлатана. Так чья вина в том, что он умер раньше положенного срока? А теперь, когда мой приговор полностью исполнился, ты не только не усвоил урок, но ещё и смеешь выставлять мне требования».

Затем Великий Мудрец позвал одного из своих слуг и велел ему передать Янь Ло прошение по поводу старшего Сюя. «Духи умерших заносятся в реестр Небесного суда через три дня после их кончины, так что, боюсь, сейчас будет трудно что-либо с этим поделать», – ответил слуга. Сунь Укун взял деревянную табличку, приказал подать кисть, что-то написал на ней, отдал слуге и отослал его.

Нескоро слуга возвратился со старшим братом Сюй Шэна и преклонил колени перед Великим Мудрецом. «Почему так долго?» – возмутился тот. «Янь Мо не решился взять на себя ответственность, так что он взял указ Великого Мудреца и отправился посоветоваться с духами Южной звезды и созвездия Ковша, поэтому я так задержался». Сюй Шэн поспешно преклонил колени, благодаря бога за милосердие.

«Теперь вы доказали, что достойны, и можете уйти вместе», — ответил Сунь Укун. - «Если посвятите себя добрым делам, то удача всегда будет сопутствовать вам». Печаль братьев мешалась с радостью, когда они вместе отправились домой.

Тут Сюй Шэн проснулся, думая, что всё это очень странно. Он вскочил с кровати, сбросил крышку с гроба своего брата и обнаружил, что тот только что пришёл в себя. Он помог ему выбраться, чувствуя глубокое почтение к проявлению силы Великого Мудреца. С тех пор Шэн не питал ни малейших сомнений в божественности Сунь Укуна и веровал даже более истово, чем было принято в этих местах.

Однако расходы, вызванные болезнью старшего брата, съели половину тех средств, что у них были, к тому же, старший Сюй так и не оправился до конца, так что он оставался, мягко говоря, довольно безрадостным.

Однажды, когда Сюй Шэн оказался в пригороде, к нему неожиданно подошёл бедно одетый человек и воскликнул: «Господин, чем вы обеспокоены?». Шэн так был озабочен невзгодами своей семьи, что выложил незнакомцу всю неприятную историю, произошедшую с ним и его братом. «Я знаю одно живописное местечко, куда с удовольствием могу проводить вас, – ответил ему бедно одетый человек. – Одного взгляда на эту красоту может быть достаточно, чтобы избавить вас от тяжких дум».

«Что это за место такое?» – удивился Шэн.

На что незнакомец ответил: «Здесь недалеко». Поэтому Шэн отправился с ним.

Они прошли с половину ли вдоль городской стены, когда незнакомец вдруг заявил: «Я немного владею магией, так что мы сможем оказаться там за одно мгновение».

Тут человек велел Шэну обхватить его за пояс, а затем кивнул головой, благое облачко скучилось под их ногами, и они взлетели и понеслись по небу так быстро, что Шэн не мог понять, пролетели они десять или сто ли.

Сюй Шэн был так напуган, что крепко зажмурил глаза и не смел даже немного приоткрыть их. Спустя несколько мгновений незнакомец сообщил: «Вот мы и прибыли».

Шэн наконец решился открыть глаза и увидел вокруг мир, будто созданный из стекла, сияющего изнутри странным светом. «Что это за место?» – спросил он в изумлении.

«Это Небесный дворец», – ответил его спутник.

Они двинулись дальше, и каждый шаг поднимал их всё выше и выше. Когда вдалеке они увидели приближавшегося к ним старца, спутник Шэна воскликнул: «Тебе очень повезло встретить этого старика!» – и обменялся со встречным приветственными поклонами.

Старец предложил им проводить его до дома, где заварил чай и предложил его своим гостям. Спутник Шэна сказал: «Это мой ученик, торговец, который проделал тысячу ли, чтобы засвидетельствовать своё почтение небожителям».

Тогда мальчик-слуга по приказу старца принёс блюдо с белыми камнями, по форме напоминающими воробьиные яйца, сверкающими и кристально чистыми, будто лёд, и старец предложил Шэну взять несколько. Сюй Шэн решил, что возьмёт камешков столько, сколько чашек чая он выпил, так что выбрал шесть штук. Однако спутник его счёл, что Шэн чересчур поскромничал, так что сгрёб с блюда ещё шесть и отдал их тому, велев убрать в кошель. «Вот теперь достаточно», – сказал он и поклонился старцу, прощаясь.

Он снова велел Сюй Шэну обхватить себя за пояс, они поднялись в воздух и через несколько мгновений опустились на землю.

Поклонившись своему спутнику, Шэн спросил его, что за удивительный небесный транспорт он использовал. Незнакомец ответил с улыбкой: «Я называю его Кувырок в облака²». Тут-то Сюй Шэна и озарило, что разговаривает он с самим Великим Мудрецом и он незамедлительно испросил его благословения. «Не нужно тебе благословение, – ответил тот, – ты уже одарён благом в виде этих двенадцати камней, что получил на Небесах от самого духа Звезды Богатства³».

Сюй Шэн снова распростёрся в благодарном поклоне, а когда поднялся, оказалось, что Великий Мудрец уже исчез.

Вернувшись, младший Сюй незамедлительно поделился радостью со старшим братом. Но когда они открыли кошель, чтобы взглянуть на его содержимое, обнаружили, что все камни растаяли. Когда же братья распродали весь товар и вернулись домой, выяснилось, что прибыль их с этой поездки оказалась в несколько раз больше, чем они рассчитывали.

С тех пор они часто бывали в Фуцзяни и всегда обязательно возносили молитвы в храме Великого Мудреца. Просьбы других людей не всегда получали отклик, на Шэновы же молитвы ответ приходил неизменно.

Ремарка от собирателя этих народных историй: «Однажды учёный муж, проходивший мимо храма, вошёл и нарисовал на стене пипу⁴. Когда он вернулся туда через некоторое время, оказалось, что изображение уже считалось волшебным и люди собирались рядом с ним и возжигали благовония. Божество, конечно, вовсе не обязательно должно существовать, чтобы считаться могущественным. Если люди верят в божественность, для них она будет таковой. В чём причина? Когда люди, разделяющие одни и те же убеждения, собираются вместе, они выбирают фигуру некоего существа, олицетворяющего эти убеждения. Верно, что такой бесхитростный человек, как Сюй Шэн, должен иметь божественное благословение, кто бы ещё мог по-настоящему поверить, что его защищает некто, кто носит вышивальную иглу в ухе, кто может превратить свою шерстинку в кисть для письма или кто летает в Небеса на облаке! В конце концов, разум Шэна ввёл его самого в заблуждение, ведь то, что он видел, не могло быть правдой.»

1. Уроженец Шаньдуна Цю Чуцзи (丘處機) (1148–1227), второе имя Тунми, даосское имя Чан Чуньцзы, сыграл важную роль в развитии группы Лунмэнь (Врата Дракона), даосской секты Цюаньчжэнь. Сюй Шэн ошибочно принимает его за автора «Путешествия на Запад» из-за сходства названия с собственным рассказом Цю о его путешествии на запад, которое включало его встречу с Чингисханом.

2. Кувырок в облака или Кувырок-облако (筋斗雲) – волшебное облако, обычный транспорт бессмертных, которое Сунь Укун вызывал посредством сальто на месте.

3. Дух Звезды Богатства (财星) – один из китайских богов удачи.

4. Пипа (琵琶) - китайский 4-струнный щипковый музыкальный инструмент типа лютни.

Этот персонаж собрал вокруг себя столько теорий и загадок, что мы решили посвятить ему целый сегмент разбора. И начнём с его описания в журнале.

«Кто-то говорит, что он бодхисаттва Гуаньинь. Кто-то говорит, что он патриарх Пути. А кто-то говорит, что он сам Сунь Укун.

Другие говорят, что он просто безымянная обезьяна, живущая в горах. Вставая в одну и ту же позу, он всегда начинает с одной и той же фразы.

Иногда на вершине горы пусто и тихо. Иногда по ней с криками носятся обезьяны. Каждый раз, кода очередной Избранный отправляется в путь, он дарит ему посох, сделанный из вербы. Когда он ломает ветку вербы, провожая Избранного, в его сердце закрадываются сомнения.

Бессмертные из небесных чертогов горят, что он сильно рискует. Будда на горе Линшань говорит, что риск всегда приводит к убыткам. Он говорит, что не рискует и не несёт убытков. Он просто ждёт, когда Избранные вернутся и расскажут ему свои истории. И он никогда не слышал двух одинаковых историй…»

Начнём мы своё расследование с предположений, оставленных разработчиками в этом описании. Мы не можем с уверенностью сказать, что кто-то из названных выше персонажей скрывается под личиной старой обезьяны. И всё же достоверно можно заявить, что на ранних этапах разработки игры под этим обликом скрывался сам Сунь Укун. Доказательства? Их есть у нас.

Первое доказательство - это дизайн. Старая обезьяна чертами лица один-в-один повторяет внешность Сунь Укуна, но сильно постаревшего. Мы знаем, что облик главного героя менялся несколько раз на протяжении всей разработки игры. И, что интересно, вместе с обликом Великого Мудреца разработчики всегда меняли и облик старой обезьяны, стараясь повторить его черты.

Но их парный внешний вид может говорить о чем угодно, данные доказательства не являются подтверждением этой теории.

А что её неопровержимо доказывает - так это раскадровки начальной сцены игры, которые выложил в своем портфолио Ян Ци, арт директор компании Game Science. На них изображён Укун, превращающийся в старую обезьяну, а на последнем кадре название проекта: Project S.

Проект носил это кодовое название в 2018 году, на самых ранних этапах разработки. Как мы можем понять, по изначальной задумке именно Сунь Укун являлся старой обезьяной.

Это же свидетельствует и о том, что он ей не является в финальной версии. Разработчики попросту не стали бы открыто выкладывать спойлеры к одной из самых больших интриг их проекта в открытый доступ. Так что мы с уверенностью можем сказать, что от этой идеи они отказались.

Следующей деталью, дающей очень явный намёк на истинную личность старой обезьяны, является парящая над её головой лента. Такую отличительную черту не способен иметь простой смертный, она может принадлежать только высокому небесному божеству. Мифологически такой атрибут носили высшие божества, чья благодатная аура настолько сильна, что способна поднять в воздух легкие элементы их одеяний.

Подобный элемент в игре, например, имеет также бодхисатва Линцзи - довольно значимое божество буддийского пантеона. Это даёт нам право вычеркнуть из списка претендентов патриарха Пути. Пусть он и является даосским мудрецом, всё же такой божественный атрибут он иметь не может.

Также это говорит о том, что данный персонаж не является обычной смертной обезьяной. Скорее всего, о её существовании знал и Укун, а слова его воспоминаний могут относиться именно к нему: “Тот яогуай сказал, что он подобрался близко к чему-то… Несомненно, он не обычный смертный. Он, должно быть, кто-то из Чертогов.”

Из всех претендентов, названных в журнале, больше всего на роль загадочного старика подходит бодхисаттва Гуаньинь. Первым фактом, который оправдывает эту теорию, является жест с возложением обруча подчинения. Это очень характерный знак её образа. Именно она владела этими артефактами, пожалованными Буддой. Она же передала обруч Танскому монаху и обучила того заклинанию его сжатия. А позднее сковала такими обручами мудреца Чёрного Ветра и Красного ребёнка.

Эта теория также оправдывает слова, сказанные старой обезьяной на пути к последнему сражению. Зачастую именно представители буддизма обвиняли Великого Мудреца во всех бедах, трактуя его действия исключительно отрицательно. Также старая обезьяна не раз упоминала, что Укуну следовало избавиться от всех земных страстей, чтобы добиться истинного величия, но он так этого и не сделал, поэтому и оставил звание будды. Идеи избавления от чувств, стремлений и страстей соответствуют буддийским постулатам, что позволяет нам с уверенностью сказать, что старая обезьяна имеет связь именно с этой верой.

И всё же нас переполняют сомнения насчёт теории о Гуаньинь. Разработчики уж слишком любят задавать сложные загадки и приводить их к неожиданным поворотам сюжета. Преподнести разгадку на тарелочке, бережно уложив её описание в журнал? Это не в их духе. Поэтому мы бы хотели рассмотреть другую теорию.

Ещё одним персонажем, подходящим на звание высшего буддийского божества, хорошо знающего Укуна, и чей образ связан с обручем подчинения, является Сюаньцзан. Мы также знаем из описания, что старая обезьяна, как и Танский монах, знакома с Буддой и другими представителями Небесных чертогов, и они находятся на её стороне, переживая из-за рисков, которые она может понести. Также со слов Желтобрового мы знаем, что Танский монах куда-то загадочно пропал сразу после гибели Великого Мудреца.

Мы не можем утверждать точно, является ли старая обезьяна бывшим буддийским наставником Сунь Укуна, но на данный момент эта теория кажется самой убедительной. Сейчас мы можем лишь подтвердить, что старая обезьяна - не простой смертный, и под её личиной скрывается некое буддийское божество.

Послесловие II. Хьюстон, у нас проблемы

И возникли они не только у нас, но и у разработчиков при создании сюжета. Из-за того, что игра прошла через натуральный производственный ад, в течение которого основная канва истории многократно менялась, это не могло не сказаться на логике всего повествования. И самая большая проблема заключается в концепции бессмертия и обруча подчинения, которую описали разработчики. Временами они не сходятся с мироустройством книги, а периодически спорят даже с лором самой игры.

Начнём с того, что главной задачей Сунь Укуна на протяжении всего сюжета является избавление от обруча подчинения. Ради этого он даже решился инсценировать свою смерть, разделить себя на части, чтобы переродиться внутри нового, смертного тела, лишённого оков. Да вот незадача: обруч-то с него сняли в конце книги. И сами разработчики это понимают, ведь показывают этот эпизод в последней заставке. Но буквально в той же анимации, несколькими кадрами ранее, Эрлан говорит фразу: “Этот обруч всегда был на твоей голове, зачем тебе становиться буддой?”.

“Всю жизнь” - это, конечно, наши переводчики переврали. Эрлан, скорее всего, имел в виду то, что обруч подчинения всегда имеет власть над Сунь Укуном, даже не будучи на его голове. Не будем говорить о том, что это противоречит роману, где обруч подчинения нужно было физически надеть на существо, чтобы тот возымел эффект. Давайте рассмотрим эту условность только в рамках самой игры. Если обруч так легко можно просто взять и наколдовать на голову кого угодно дистанционно, то почему тогда Укун вообще решился на такую опасную авантюру с перерождением? Чтобы в конце опять быть так же легко заколдованным? Или же Будда не снял с него оковы в конце книги, а только сделал вид? Почему в таком случае в игре нет ни одного намёка на подобный обман?

Скорее всего, ответ кроется в другом. По утверждению нескольких персонажей, Избранный является смертным. Сунь Укун также стремился избавиться именно от бессмертного тела путём перерождения. Скорее всего, обруч подчинения в таком случае не может иметь над ним эффекта. Либо же именно ранг Всепобеждающего будды давал Татхагате возможность контролировать Укуна при помощи заклинания, призывающего обруч тому на голову. И, потеряв статус буддийского святого, Великий Мудрец вышел и из-под влияния горы Линшань.

В таком случае игровая история складывается логично, но начинает ломать логику истории книжной. А проблема заключается в том, что в мироустройстве романа Избранный никаким образом не мог бы считаться смертным. Во-первых он владеет широким арсеналом магических способностей и превращений, что уже ставит его в определённый магический ранг и возводит в разряд бессмертных. Во-вторых он умеет ходить по облакам. Как мы описывали выше, Сунь Укун не мог переносить Сюаньцзана на своём облаке именно по причине смертности того. Игра эту условность игнорирует и разбивает существ на смертных или бессмертных не по уровню их навыков, а по положению в небесной иерархии.

Всё же, несмотря на подобные нюансы, создатели проделали огромную работу над переосмыслением и продолжением оригинальной истории. И, несмотря на невероятно тяжёлый путь разработки, им удалось справиться с этой задачей. Они прекрасно передали дух и основные посылы оригинального романа У-Чэнъэня.

На этом мы завершаем цикл разборов сюжета Black Myth: Wukong, но не прощаемся с вами, ведь в игре осталась уйма интересных и еще не рассказанных нюансов. Также хотим поблагодарить команду Game Science за то, что они подарили нам такую замечательную историю о Великом Мудреце, равном Небу, чьё желание быть свободным оказалось сильнее самой смерти. С большой надеждой ждём возвращения легендарного героя в будущих частях.

Чтобы понять, где пролегает наша дальнейшая дорога, давайте вернёмся к событиям самого начала игры, которые последовали сразу после гибели Великого Мудреца.

«Это всего лишь обезьяны, у них ничего ценного нет», - так сказал солдат Небесных чертогов своему товарищу, переворачивая копьём очередное тело. Перед ними простиралась картина побоища у горы Хуаго: раскрошенные камни, сгоревшие от ударов молний древние деревья и лежащие повсюду тела.

«Всё ценное в пещере Водного Занавеса. А нам поставили задачу обследовать поле боя», - ответил на это его друг.

«Да уж. Нам всего лишь досталась грязная работа - добивать раненых». С этими словами солдат вонзил копье в одну из лежащих на земле обезьян. Они методично проверяли каждое тело, пока не добрались до огромного валуна. Солдат постучал по камню. Увидев это, его товарищ сказал: «Что ты хочешь от камня? Зачем стучишь по нему?»

Солдат ответил: «А ты что, не знаешь? Это же Сунь Укун». Его товарищ озадачился. «Что за чушь? Какой это тебе Сунь Укун?»

«Он умер, а шесть его чувств забрали и раздали царям яогуаев. Оставшись без них, он снова обратился в камень - как когда-то родился из него».

«Ну и чепуха», — сказал второй солдат. «Ты мне не веришь? - не унимался его товарищ. - Да я стоял в первом ряду полка и всё видел собственными глазами. Когда его расчленили, Эрлан взял одну часть себе».

Солдат протянул в ответ: «Что-то я не помню, чтобы ты стоял в первом ряду… Так это правда? Даже высшее божество взяло себе его часть? Сегодня я видел царей яогуаев из нижних миров. Я думал, только яогуаи забирают что-то у других яогуаев».

«Так он не простой яогуай. Когда-то он получил титул будды», - поправил солдат. «Зачем Эрлан взял это? Это же дурная примета».

«Кто знает? Сунь Укун был очень сильным. Может, если поглотить какую-то его часть, сам станешь сильнее». Оба рассмеялись. «Взгляни-ка», - сказал второй солдат, заметив что-то рядом с камнем. Он наклонился и поднял с земли ветвь сливы с благоухающими цветами - белыми, как нефрит, и чистыми, как свежий снег. Такие цветы он в последний раз видел на горе Мэй. Солдат изумился: «Откуда на Хуаго взялась эта ветвь?»

Его товарищ заметил: «Она похожа на…». Он не успел договорить: его грудь проткнуло ярко сияющее золотистым светом копьё, которое не только пробило броню, но и обратило в прах его душу. Солдат в ужасе уставился на товарища. Не успел он пошевелиться, как вновь сверкнул золотистый свет. Мимо проплыли белые облака, и вершина горы вновь погрузилась в безмятежное безмолвие.

Высшее божество Эрлан, вооружённый сияющим копьём, явился в Великую пагоду, в которой уже какое-то время пребывал Майтрея. «Я знал, что ты придёшь», - с улыбкой сказал смеющийся будда. Эрлан сложил руки в приветствии: «Твоя мудрость не сравнится ни с чьей, почтенный. Наверное, ты предвидел этот день ещё на горе Хуаго. Умоляю тебя: избавь меня от смятения».

«Твоё смятение связано с Сунь Укуном, он и должен отвечать на твои мольбы».

«Он мёртв», - сказал Эрлан, запинаясь, словно не желая произносить эти слова.

«Я уже открыл тебе путь. Тебя никто там не побеспокоит. Размышляй сколько угодно», - сказал Майтрея, отходя. Эрлан послушно шагнул вперёд и остановился у края бездны. Он обернулся и сказал: «Ступая в это изображение горы Мэй, я навсегда скроюсь от Небесных чертогов. Почтенный, на горе Линшань не узнают о твоих деяниях?»

Майтрея рассмеялся: «Извините, а мы точно с вами знакомы? Слыхал я об Эрлане, да вот только он выглядит иначе. Гораздо уродливее, чем ты». Услышав это, высшее божество ничего не сказал и шагнул навстречу ветру в море снега.

Как можно понять из приведённой истории, высшее божество Эрлан имеет при себе что-то, ранее принадлежавшее Сунь Укуну. Да ещё и настолько важное, что его приходится скрывать от Небесных чертогов. Наверняка это поможет поднять завесу тайны над интригами, что плетут небожители вокруг гибели Великого Мудреца.

Избранный решает во что бы то ни стало разобраться с этой загадкой, для этого он собирается отыскать самого Эрлана, скрывшегося в портале Великой пагоды. Придя на место, Юный Мудрец обнаруживает Майтрею. Он говорит путнику, что старый друг ждёт его, и последнее испытание откроет истину, ведь никто не видел картину этого мифа лучше него.

Ступив за зеркальную гладь, Избранный попадает в очередное параллельное измерение - занесённую снегом гору Мэй, на пике которой его радушно встречает Эрлан. Он предполагает, что Юного Мудреца привело в это место чувство, которое тот не может отпустить и забыть, оно постоянно гложет его душу. Божество признаётся, что тоже страдает от этого ощущения. Также он понимает, что Избранный пришел отнять силой ту вещь, которую небожитель так долго пытался скрыть от всего мира.

Он отмечает, что не смог бы убить Сунь Укуна, ведь это попросту невозможно. Лишить себя жизни мог лишь он сам. И только сейчас Эрлан понял, почему Великий Мудрец принял такое безумное решение, ведь у него не было иного выбора в борьбе за свободу. Как нет выбора отказаться от боя и у него.

После этих слов Эрлан нападает на Избранного, ведь владеть последней реликвией может только самый умелый боец. Чтобы добраться до этого места, Юному Мудрецу пришлось доказать, что он настолько же умен и сообразителен, как Сунь Укун. Сейчас же ему предстоит проявить себя таким же достойным воином.

Приходит время начать один из самых тяжёлых боёв, которые когда-либо вставали перед Избранным на пути. В течение него Эрлан то и дело вспоминает Сунь Укуна, и, несмотря на то, что они дважды выступали противниками друг другу, высшее божество отзывается о нём с дружеским почтением.

«Большинство представителей небесных рангов ниже меня. Лишь единицы равны мне по силе. Когда он был жив, то являлся единственным противником, сражением с которым я действительно наслаждался», - говорит небожитель о Великом Мудреце. Он также называет Укуна братом и даёт наставление его юному преемнику: если тот жаждет славы, то она лежит за освобождением от оков.

Дружба между Великим Мудрецом и высшим божеством Эрланом зародилась ещё на страницах книги. Несмотря на то, что небожитель был причиной одного из самых жестоких поражений Царя обезьян, повлекшего за собой кровожадное истребление его народа на горе Хуаго, герой не затаил на того обиды. В шестьдесят третьей главе, повстречав друг друга вновь на пути в Индию, старые противники примирились, а через мгновение уже вовсю распивали вино и громили плечом к плечу яогуаев.

«Равный Небу. Не каждому по плечу носить такое звание. Судьба привела тебя в это место, но не забывай, что Сунь Укун был тем, кто презирал судьбу больше всех». И вновь речь заходит о судьбе. То и дело в повествовании возникает это слово. Ведь именно судьба, предписанная Небесами и подчиняющаяся их воле, и вела Избранного по дороге, в конце которой он в награду получил пленение.

И лишь свернув с проторенного пути, главный герой оказывается в этом месте. Бросив вызов небесной воле, Юный Мудрец повторяет путь своего легендарного предшественника.

Эрлан показал себя выдающимся воином, любящим хорошие поединки. Избранный дал ему достойный отпор, и всё же высшее божество терзают сомнения насчёт способностей своего противника. Испытание силой юный претендент прошел, но сможет ли он одолеть испытание хитростью?

Приняв облик птицы, Эрлан устремляется прочь с поля боя, повторяя тактику Сунь Укуна, использованную в предыдущих боях с ним. Избранный, также переменивший свой облик на птичий, бросается противнику вслед. И всё же вечно убегать небожитель не планирует.

Обретя на лету своё человеческое обличие, Эрлан пронзает грудь Избранного мечом и вместе с ним устремляется вниз в попытке пригвоздить того к земле, повторяя сцену из начала игры, в которой он таким же образом поразил копьём Сунь Укуна.

Но не тут-то было: поражённый ударом герой на земле принимает облик Каменной обезьяны, изначальной формы Великого Мудреца, и даёт божеству отпор. Эта сцена даёт нам понять, что слова Эрлана об убийстве Сунь Укуна являлись правдой. Многократно бессмертный герой попросту не мог погибнуть от единственного удара оружием, раз в подобной ситуации смог выжить даже его смертный и менее могучий преемник.

Эрлан достойно оценил способности своего противника, и всё же ему не терпится убедиться в том, что Избранный способен управлять новообретённой силой. Для этого он созывает на поединок Четырёх Небесных царей.

Но и они не становятся препятствием для Каменной обезьяны. Напитавшись силой стихий, которыми пытались поразить Избранного противники, тот с лёгкостью разделывается сначала с небесными правителями, а потом и с самим Эрлан-шэнем, принявшим облик гигантского льва.

От финального удара обезьяньего кулака поднимается непроницаемая стена пыли, скрывающая бойцов. Когда пелена рассеивается, мы видим двух противников в их изначальных обличиях. И Эрлан оказывается поверженным.

Избранный яростно отвешивает божеству очередной удар кулаком по лицу, когда тот пытается встать, и следом заносит над его телом упавшее неподалёку копьё. Но роковой удар прерывает необычное событие.

Из третьего глаза поверженного врага вырывается наружу какая-то странная сущность, напоминающая чёрный песок, а воцарившуюся тишину прерывает до боли знакомый голос.

По какой-то причине разработчики решили не прописывать субтитры для этой сцены, но даже без смыслового контекста можно понять, что всё это время Эрлан хранил у себя воспоминания Сунь Укуна. Именно их он сберёг и спрятал от внимания Чертогов. Зачем он это сделал, мы расскажем чуть позже.

Сейчас давайте разберёмся в том, что же всё-таки говорит Великий Мудрец в этой сцене. За исходник был взят английский вариант. К сожалению, текст вышел неполный, так как одна реплика перекрывает другую, и местами их разобрать попросту невозможно.

Английская оригинальная озвучка:

“..I (here? And here I?) tell this yaoguai… I rank a thousand fold above that king. As his sire he reveres me and like a deity he serves me. How dare you to think I’m his slave!...

…kindly chant the loosening spell and then release (me?/that what?)... So then you can take back my headband and I can be free…

That yaoguai said he’s nearly somewhat… Surely he's no mere mortal. He must be somebody from the Court.

Great, the journey ends here! Keep those eyes wide open. Watch me rip it off. And break free!”

Наш перевод:

“... И (здесь?) я говорю этому яогуаю… Я на тысячу рангов выше того царя. Он почитает меня, как отца родного, и служит мне, как божеству. Да как ты посмел посчитать меня его слугой!

…любезно произнеси заклинание ослабления и освободи (меня?)… Тогда ты сможешь забрать мой обруч, и я буду свободен…

Тот яогуай сказал, что он подобрался близко к чему-то… Несомненно, он не обычный смертный. Он, должно быть, кто-то из Чертогов.

Отлично, путешествие оканчивается здесь! Держи свои глаза широко раскрытыми. Смотри, как я сорву его и освобожусь!”

Как можно догадаться, эти фразы отсылают нас к различным эпизодам жизни Сунь Укуна. Например, вторая - это то, что он говорил бодхисаттве Гуаньинь в пятьдесят седьмой главе романа после того, как Сюаньцзан в очередной раз прогнал его.

Когда поток воспоминаний сливается с разумом Избранного воедино, обледеневшая гора Мэй оттаивает от снегов, символизируя внутренний покой, который обрёл Эрлан, убедившись, что последняя часть сущности Сунь Укуна вернулась достойному хозяину, а его долг перед старым другом наконец-то исполнен.

Только сейчас он готов приоткрыть перед героем истину. Высшее божество признаётся, что он и его братья испытывали Юного Мудреца на протяжении всего пути, в тайне от внимания небожителей направляя того по верной дороге.

Первым названным братом Эрлана являлся Сюцай в белых одеждах, он указал Избранному на местонахождение последнего колокола, который отправил героя в прошлое и рассказал историю о жадном монахе, сгоревшем в огне собственной алчности. Второй брат - Служитель в жёлтых одеждах - поведал историю крысиного мудреца, избавившего царство Сахали от пагубного яогуая, но принёсшего множество бед её обитателям. Боец в зелёном плаще бросил вызов Избранному в том месте, где Сунь Укун когда-то одержал победу над наглецом Желтобровым. Даос-отравитель проложил для Юного Мудреца путь в то место, где случилась страшная трагедия семейства бодхисаттвы Пиланьпо. И, наконец, Боец с белым топором приоткрыл завесу тайны над страшными злодеяниями небожителей, которые те сотворили с царством якшей, Красным ребёнком и его матерью Лочей.

Пройдя все испытания, Избранный доказал, что достоин выйти на битву с самим Эрланом, который хранил последнюю крупицу сущности Великого Мудреца - его воспоминания. Ведь, утратив оболочку, они бы развеялись навсегда, лишив Сунь Укуна шанса на реинкарнацию. Так как смерть Великого Мудреца была инсценирована им же ради избавления от обруча подчинения, он доверил своему самому близкому товарищу Эрлану хранить то, что будет нести в себе его личность, которую так настойчиво стремились уничтожить небожители.

Узнав, что Царь обезьян погиб, представители Чертогов решили вернуть его к жизни в облике лишённого воли преемника. Для этого они освободили пятерых царей-яогуаев, раздали им крупицы сущности Великого Мудреца и начали искать среди обезьян на горе Хуаго одну особенную, являющуюся перерождённым разумом Сунь Укуна, способную пройти их испытания.

Да вот только им было невдомёк, что кому-то придутся не по нраву их планы. Эрлан также независим и непокорен, как и Укун. И подчиняется приказам Чертогов только в том случае, если дело касается борьбы с угрозами, которые под силу только ему. Видать, он тоже захотел положить конец произволу Небес, поэтому решил помочь старому товарищу освободиться от оков.

Наконец, смирившись с поражением, небожитель отдаёт Избранному своё копьё и призывает не подводить наследие Сунь Укуна.

Мы можем выделить в этой истории три противоборствующие силы. Какая-то часть представителей Небесных чертогов желает вернуть Великого Мудреца к жизни в облике податливой марионетки. Скорее всего, ими являются представители горы Линшань.

Вторая часть сил противоборствует этому, желая оставить Сунь Укуна мёртвым. Вероятно, эти интересы преследуют Восточные Небеса и Нефритовый император, так как именно его “правая рука” старалась дважды уничтожить Избранного на его пути.

Третьей же стороной являются союзники Сунь Укуна: высшее божество Эрлан, его братья с горы Мэй и компания зодиакальных духов, помогавших герою своими услугами кузнечества, алхимии, травничества и виноделия. Да, обитатели нарисованного мира также являются частью плана Великого Мудреца и подчиняются приказам Эрлана, и встретили они Избранного совершенно не случайно.

Снаружи параллельного измерения, в реальном мире, мы видим Майтрею, ведущего беседы с предсказателем будущего Юанем Шоучэном. Они рассуждают о том, что случится с судьбой, если Избранный добьётся успеха на горе Мэй. Ведь такой поворот событий не был предписан Небесами и противоречит предопределённому порядку.

На что смеющийся будда отвечает простой истиной: не Небеса определяют будущее, а лишь наши поступки вершат дальнейшую судьбу.

Избранному вновь предстоит разбить опустевшую оболочку Великого Мудреца, чтобы воссоединить внутри себя его разобщённые части. И опять старая обезьяна подходит к нашему герою, чтобы водрузить на его голову злосчастные оковы. Да вот только что-то идёт не так.

Разум, вернувший себе все чувства, пробудил и веками спавшие воспоминания о былой жизни Великого Мудреца. Избранный открывает глаза, горящие золотым сиянием. Избранный? Или стоит сказать: Сунь Укун?

Разбор мультипликационной вставки читайте в следующем посте.

По ту сторону портала наши герои встречают старую обезьяну. Она учтиво приглашает путников ступить на небольшую деревянную лодку. Бацзе настороженно спрашивает, смогут ли они вернуться после путешествия на ней и не поплывут ли они в один конец. На что обезьяна отвечает, что вся жизнь - это дорога в один конец, и ни один странник не может вернуться по ней назад.

Оттолкнувшись шестом от берега, старая обезьяна отправляет героев в их последний путь. На нём герои то и дело встречают видения прошлого, чьим свидетелем был сам Сунь Укун. Первая сцена, показывающая обезьяну, прыгающую вокруг каменного столба, отсылает нас к обретению Великим Мудрецом Цзиньгубана.

На фоне звучат слова старой обезьяны: “С самого рождения он умел примечать наилучшие вещи и не стеснялся отбирать их у других. Он желал обладать всеми богатствами, что видели его глаза. Как по мне, он ничем не лучше Чёрного Медведя или Цзин-чи”.

На что Бацзе возмущается: “Будды владеют всеми тремя мирами, так почему ему нельзя было помечтать о побрякушках? Я едва ли думаю, что это справедливо”.

Мы можем заметить, что свою речь старая обезьяна начинает со лжи. Выше мы описали, каким способом Сунь Укун раздобыл Цзиньгубан. Он не отбирал оружие силой, а получил его по договорённости. Ни один из эпизодов романа не свидетельствует об алчности главного героя. Если он и посягал на чужое, то жадность точно не являлась ключевым мотивом.

Далее мы видим сцену, в которой обезьяна пробирается вверх по руинам разрушенной пагоды. Это символизирует стремление Укуна всегда достигать большего на своём пути, постоянно “взбираясь” на новые высоты.

Но старая обезьяна трактует это по-своему: “Какая ненасытность! Ему было мало своего царства и титула на земле, так он потребовал должности на Небесах! И вскоре после того, как его желание было исполнено, его радость сменилась яростью, лишь потому что его не пригласили на Персиковый пир. Он едва ли не уничтожил весь Небесный дворец.

Он такой же неблагодарный и непокорный, как та жёлтая крыса. Животные есть животные, ты так не считаешь?”

Мы так не считаем. В событиях романа Сунь Укун никогда не требовал никаких небесных должностей. Впервые ему предложили работу на Небесах сами небожители, желая держать чересчур сильного бессмертного под присмотром. Земного царя они назначили в Чертогах бимавэнем - конюхом без звания, и даже не удосужились сообщить герою о его настоящем социальном статусе. Когда Укун узнал об истинной природе своей унизительной должности, то просто покинул Небеса и вернулся домой без скандалов.

Но Небу этого было мало, и боги послали войско, чтобы принудить обезьяну к покорности. Однако Сунь Укун победил их всех в одиночку. Следом, доказав, что он является не просто равным богам по силе, но и превосходящим их, Царь Обезьян справедливо потребовал признать его Великим Мудрецом, равным Небу.

Также отметим, что игра вновь путает один важный факт - желание свергнуть Нефритового императора и разрушить Небесные чертоги у героя появились только после того, как его пытались многократно казнить, а следом переплавить в волшебные пилюли. Придя в ярость после подобных пыток, он впервые нанёс действительно тяжкий вред небожителям.

Бацзе, стараясь защитить старого друга, отвечает, что тот был юн и не отличал хорошее от плохого, ведь он еще не слышал слов Будды и их учителя Сюаньцзана.

К слову, на момент указанных событий возраст Укуна уже насчитывал порядка четырёхсот лет, поэтому аргументы старого свина звучат неубедительно. Также странным являются слова Бацзе о том, что буддийская вера “исправила” Укуна и дала ему понимание хорошего и плохого. Учитывая, что в предыдущих сценах свин проявлял явное сомнение что в словах небожителей, что в словах Сюаньцзана, выказывая пренебрежение к ним, данное высказывание выглядит очень странно и не вяжется с образом персонажа, который выстраивался ранее по ходу игры. Вероятно, разработчики решили наполнить эту сцену всеми ключевыми заблуждениями об истории Сунь Укуна и часть из них приписали в том числе Чжу Бацзе.

В то же время сами создатели считают эти слова заблуждением, ведь в журнале постоянно высказываются идеи о том, что во времена своего царствования Великий Мудрец никому не приносил вреда, кроме стычек с небожителями. Но его характер изменился в худшую сторону только под влиянием новой веры. И следующая сцена вновь это подтверждает.

Нам показывают три статуи даосской Троицы - Саньцин (三清). Одна из них отворачивается от зрителей и принимает красноречивую позу. Эта сцена отсылает нас к сорок пятой главе романа, в которой Сунь Укун решил проучить трёх яогуаев, прикинувшихся мудрецами и одурачивших императора страны, через которую наши путники проходили в своём путешествии.

Явившись в храм лже-даосов, где те проводили ритуалы, Сунь Укун, Чжу Бацзе и Ша Уцзин приняли облики статуй небесных мудрецов, убрав подальше настоящие. Когда яогуаи явились в свою обитель, то увидели, что статуи святых, в которых превратились наши герои, ожили. Они посчитали это благосклонностью самих Небес и попросили сошедших на землю небожителей наполнить их сосуды эликсиром бессмертия.

Укун, скрывавшийся под личиной одного из Троицы, согласился одарить яогуаев эликсиром, но попросил тех удалиться, ведь сотворение такой важной эссенции не должны видеть обычные смертные. Когда герои остались наедине с тремя сосудами, они наполнили их отнюдь не тем, чем обещали.

И вновь на фоне раздаются слова старой обезьяны: “Ты говоришь так, будто в зрелости он стал лучше. После освобождения он считал, что научился хорошим манерам и дисциплине. Однако его выходка в Чэчи выдала его истинную натуру. Притворился идолом и унизил богов. Очевидно, он не усвоил тех уроков, которые старался постичь

Он вечно задирал нос и считал себя лучше других. Я могу сказать, что в этом он был настолько же дерзок, как и тот наглец Желтобровый”.

Бацзе постарался оправдать товарища, говоря, что это было всего лишь озорство. Ведь выдающиеся личности зачастую самовлюблённы и не признают чужих авторитетов, даже в лице богов.

В следующей сцене мы видим образ женщины, с ног до головы покрытой тканью, из-под которой виднеются костлявые руки. Эта сцена отсылает нас к двадцать седьмой главе романа, в которой монах Сюаньцзан был одурачен демоницей Белой Кости. Яогуайша трижды принимала облик смертных людей, стараясь завлечь Танского монаха в свои смертельные сети, но Сунь Укун то и дело уничтожал её притворные облики с целью защитить своего учителя.

Сюаньцзан же не мог понять, что Укун на самом деле боролся с демоном, и видел в её лживых личинах настоящих людей. Несмотря на попытки Великого Мудреца объяснить учителю, что это происки кровожадной Белой Кости, тот в гневе прогнал своего защитника, отказавшись продолжать путешествие на Запад в его сопровождении. Стоит ли говорить о том, что, лишившись защиты Сунь Укуна, Танский монах очень быстро попал в новую беду, из которой так и не смог выбраться без помощи своего старшего ученика.

Данную сцену старая обезьяна комментирует очень неожиданными словами: “На хребте Белого Тигра он отрёкся от своей любви. Три раза он разбивал её на части, убеждая себя в том, что это избавит его от мук сердца. И всё же ты должен знать, что он так и не смог её отпустить. Иначе отчего он так стремился избавиться от новой должности Будды? Тот, кто много говорит о любви, однажды прикусит свой язык”. Обезьяна обвиняет Укуна в подчинении своим плотским желаниям. По его мнению, в этом он ничем не отличается от влюбчивого Бацзе, то и дело попадающего в паутины страсти.

Читатели романа наверняка с удивлением восприняли эту часть диалога со старой обезьяной, ведь в книге у Сунь Укуна не было никаких романов, он являлся абсолютно асексуальным персонажем. Эта часть истории, включённая разработчиками в повествование, уходит корнями в сюжет игры “Asura Online”, которую они разрабатывали задолго до создания Black Myth: Wukong. Та игра не базировалась на сюжете романа У Чэнъэня напрямую, в её основе лежала история по мотивам, написанная другим автором и носящая название “Легенда об Укуне” (悟空传). В ней несколько ключевых героев оригинальной истории обзавелись полноценными романтическими линиями. Желая и в своей игре найти для Укуна любовный интерес, разработчики решили связать Великого Мудреца романтическими узами с духом Белой Кости.

В следующей сцене мы видим силуэты разных животных, ими являются названные братья Сунь Укуна, с которыми тот заключил союз в третьей главе романа наряду с Князем с головой быка. Обезьяна называет их друзьями Чжу Бацзе тоже. На что тот отвечает, что не был близким другом для них, и всё же они считали его своим товарищем. Также он отмечает, что всех их постигла печальная участь. Обезьяна ответила, что земля постоянно рождает амбициозных и перспективных личностей, но лишь единицы из них способны достичь подлинного величия.

Старик объясняет причину их неудач тем, что всем им не хватало упорства. Они погрязли в распутстве, желая лёгких побед и ожидая, пока успех сам свалится им на голову. Все они жаждали славы, но шли к ней лёгкими путями. Стремились стать буддами и мечтали о свободе. Они хотели заполучить всё без труда. В этом старая обезьяна сравнивает Сунь Укуна с Князем с головой быка. Они оба, по его мнению, старались завладеть всем и сразу, не желая прилагать к этому усилий.

Не стоит и говорить, что загадочный старик вновь говорит неправду. Укуну ничего не давалось просто, истинного величия он достиг путём постоянной работы над собой, ответственного следования своему долгу и стремления постигать новые вершины, проходя сквозь тяжёлые бои и суровые испытания.

В следующей сцене путники видят себя же, проплывающих мимо на лодке. Бацзе возмущается, ведь их образы не могут появиться в воспоминаниях Укуна, так как он их никогда не видел. Свин опять начинает подозревать старую обезьяну во лжи, ведь она наверняка соврала о природе этого места.

На возмущения старик лишь ответил, что шестая реликвия, являющаяся разумом Сунь Укуна, взывает к остальным. То, что путники наблюдали мгновение назад, и было последней крупицей сущности Великого Мудреца. Свин с надеждой предположил, что реликвией является сама старая обезьяна, на что та ответила отрицательно и сказала, что разумом его старого друга является сам Избранный, и он - ключ к перерождению погибшего героя, который должен реинкарнировать в его теле.

Слова обезьяны взволновали Бацзе, ведь он не рассчитывал на то, что для возвращения к жизни старого друга ему придётся пожертвовать новым. Старый свин успел очень сильно привязаться к своему юному подопечному и не желает того отпускать.

К тому же старик говорит, что того Укуна, каким его запомнил Бацзе, переродить невозможно, он погиб без шанса на возвращение, и после реинкарнации на свет появится уже не он, а получившийся преемник должен будет нести бремя его имени. Бацзе в ярости кричит, что старая обезьяна обманывала их с самого начала, давая ложную надежду на возвращение Сунь Укуна к жизни.

Из предыдущих событий игры и этого диалога мы можем понять, что небожители растили мальчика, как свинью на убой, даже не потрудившись дать ему имя. Он являлся для них обычным сосудом, который послужит планам по перерождению Великого Мудреца в новом смертном обличии, лишённым личности, которой невозможно было управлять. Утратив свой характер, новый Сунь Укун окажется удобной марионеткой в руках тех, кто стоит за его перерождением.

И вот путники прибывают на место. Вдали виднеются очертания чьего-то силуэта. Старая обезьяна говорит, что это пустая оболочка Сунь Укуна, лишённая шести чувств. Чтобы объединить все реликвии внутри тела Избранного, он должен положить конец тому, что осталось от его предшественника. Также этот финальный бой является последним испытанием, которое докажет, что юная обезьяна действительно достойна звания Избранного, способного продолжить путешествие Великого Мудреца.

Бацзе, переживая за своего подопечного, вызывается пойти вместе с ним в последний бой. Но старая обезьяна отвечает, что только носитель шести реликвий может пройти испытание. Следом старик запечатывает проход на боевую арену, возводя магический барьер между ними и Избранным.

В последние мгновения Бацзе кричит, повторяя слова, смысл которых красной нитью проходит через всё игровое повествование. Он пытается убедить Юного Мудреца в том, что тот всегда может повернуть назад и отказаться от боя, что он сам вправе решать, кем ему быть и как называться, он не должен брать на себя бремя чужих имени и судьбы.

В этот момент Чжу Бацзе понимает, что безымянная избранная обезьяна, к которой он вначале пути относился с большим скепсисом и иронией, обращаясь к тому только словами «мальчик» да «пацан», стал для него по-настоящему близким и родным существом. Охваченный переживанием за судьбу своего юного подопечного, Бацзе впервые называет его сыном.

Наконец, Избранному предстоит встретиться лицом к лицу со своим финальным испытанием и одолеть в бою последние отголоски сущности Великого Мудреца. Его очередным противником становится Каменная обезьяна.

Насколько можно судить по тексту романа, Сунь Укун при рождении имел совершенно другой облик, а человеческие черты обрёл путём самосовершенствования и постижения Дао. Однако в книге нет подробных указаний, как точно выглядит каменная обезьяна, к чьей породе относился сам Великий Мудрец, поэтому у создателей её образа открывается почти безграничный простор для фантазии.

Потерпев поражение в первой схватке, могущественный противник не собирается сдаваться. Несмотря на то, что Каменная обезьяна является лишь пустой оболочкой без чувств, она всё же сохранила в себе решимость и упорство своего хозяина.

Впитав в себя силу окружающих стихий льда и пламени, противник восстанавливает силы и вновь бросается в бой, призвав на подмогу свою копию. Но даже силы стихий не в состоянии одолеть Избранного, и Каменная обезьяна терпит повторное поражение под ударами Цзиньгубана.

Едва стоя на ногах после изнурительного боя, Избранный понимает, что и на этом его испытания не заканчиваются. Тело каменной обезьяны, разбитое ударами нашего героя и его многочисленных копий, рассыпается в прах. Следом его останки приобретают истинную форму опустевшей оболочки Великого Мудреца.

Пускай новый противник и выглядит, как Сунь Укун, он всё же не имеет внутри себя его былой силы. Так или иначе, лишённое чувств тело ещё помнит, как обращаться с оружием, и пытается дать отпор Избранному, но в конце концов проигрывает под натиском его ударов.

Сдаться всего лишь на третьем раунде? Это не про Сунь Укуна (обычно, он сбе… в смысле, тактически отступает примерно на тридцатом)! Поняв, что без былых сил ему не одолеть наглого преемника, разбитая оболочка вытягивает из него все реликвии и возвращает себе часть утраченных сил.

Избранный падает на землю, а Великий Мудрец на фоне заката перекидывает Цзиньгубан через плечи под великолепные мотивы Небесной Симфонии. И мы понимаем: старина Сунь где-то здесь. Пускай и не до конца, но часть его личности точно проснулась ото сна внутри мёртвой оболочки, вновь обретя свои чувства.

На протяжении всего цикла статей мы старались не вдаваться в подробности игровых механик и разборы битв с боссами. Их вы и так можете пережить сами, либо же посмотреть в Интернете. Однако обойти вниманием особенности боя с Великим Мудрецом мы не можем себе позволить.

Разработчики великолепно прочувствовали дух и харизму персонажа и умело смогли это передать в самой битве. Вы наверняка видели множество роликов с анимациями этого босса, в которых он откровенно издевается над игроком: лопает персики посреди боя, а потом швыряется их огрызками в противника; снисходительно отпинывает посох обратно в руки избитого Избранного, чтобы он мог продолжить бой; провоцирует того на атаки разными жестами, если игрок сражается слишком пассивно. Очень в духе самого Сунь Укуна. Одна сцена с отбором горлянки чего только стоит! Конечно, разбирать каждое движение мы не будем, весь бой лучше узреть воочию, чем читать чьи-то рассказы о нём.

Вернёмся к нашим дуэлянтам. Долгий бой изнурил противников, и оба они уже не в силах держаться на ногах. Первой на колени падает опустевшая оболочка Великого Мудреца.

Разбитое тело не в состоянии удерживать внутри себя энергию реликвий. Они вырываются из поверженного противника и устремляются к Избранному, сливаясь в одну неделимую сущность. Изувеченное тело Великого Мудреца рассыпается прахом и развеивается дуновением ветра, уносящим звуки его последнего смеха.

От отголосков великого героя остаётся лишь зловещий артефакт - обруч подчинения, при помощи которого буддисты контролировали Сунь Укуна. Его подбирает старая обезьяна и водружает на голову Избранного.

Шесть реликвий воссоединились внутри тела Юного Мудреца, превратив того в могущественного воина, достойного владеть всеми способностями своего предшественника. Но ценой тому оказалась его свобода.

В следующем кадре мы видим мёртвое тело Великого Мудреца, заточённое внутри каменного яйца. Его белая шерсть символизирует образ окончательной смерти персонажа, и мы понимаем, что легендарному герою не суждено переродиться. Это конец его пути.

Но разве может всё кончиться так? Разве Сунь Укун позволил бы этому случиться? Подчинился бы воле судьбы и богов, склонив перед ними голову? Даже смерть не способна остановить его на пути к свободе. Поэтому и нам предстоит выбрать иную дорогу.

Продолжение в следующем посте.