Продолжаю.
Если кто-то ещё не догадался, то мы нищеброды. Те самые, которые "понарожали детей ради материнских капиталов". Чтобы купить дом и переехать из служебной квартиры пришлось нехреново так залезть в долги. Естественно, речи никакой не шло о том, чтобы нанять людей для ремонта, всё приходилось делать своими золотыми ручонками из копчика растущими.
И только к концу октября в доме освободилось место для нас и наших вещей и мы въехали.
Со своими двумя котами и большим цепным псом. До кучи к местному зоопарку.
Поголовье животных к этому моменту сократилось. Скоропостижно умерла Тузя. Скорее всего, съела какую-то хрень вместе с целофаном и не смогла переварить.
Одного щенка мы пристроили. Вторая, слишком смелая, выскочила за забор и ей там сломали шею хозяйки территории. Было очень жалко. Детям соврали, что маленькую Пуговицу кто-то украл. Мушка ходила подавленная, а Циля императивно требовала, чтобы я немедленно нашла ей щенка. "Как же так, она ещё недавно по двору моталась, наверное, прикрыли где-то. Бросай фигнёй заниматься, давай поищем вместе".
Естественно, после этих событий отношения с зазаборными собаками у меня сложиться никак не могли. Они уже поняли, что кормить я их не буду, и бояться не собираюсь. Потом подумали ещё и решили начать бояться меня.
Первым делом я сдала пароли и явки службе, которая у нас занимается стерилкой. Потом попыталась наладить контакт с женщиной, которая их кормила.
Специфическая дама тешила собственное чсв вываливая объедки и куски хлеба прямо на землю под соседские заборы, говорила окологуманистические речи, с особенным смаком сообщала всякие сплетни про соседей и как её собственная цепная сука рвёт в клочья неосторожных котят. На таких людей специальной службы у нас нет. Но хотя бы раздачу питания по месту жительства она свернула. Наверное, тот хтонический ужас, который считали в моём взгляде две другие суки, передался и ей тоже.
Ко времени переезда я была уверена, что выпроводила бродячий зверинец с придомовой территории. Одну из двух подружек даже стерилизовали.
Зато вторая оказалась троянской. Она отомстила мне напоследок, выведя из балки двенадцать щенков и пристроив их в ямку под моим забором.
Спустя пару недель после переезда я пошла на писк и пожалела, что не глуховата.
Никогда раньше не видела кишащую щенками яму. Как блохи, только щенки. И блохи там тоже были.
Первое, что пришлось сделать, это наложить кастрюлю драгоценной каши (все помнят, что мы нищеброды, питание для собак по талонам). Щенячий зерг бросился жрать, пинаясь и пища.
Потом только случилось время подумать. Оставить всё как есть был не вариант. Умом я понимала, что в диких условиях две трети не выживут. Они будут болеть и умирать от голода на глазах у моих детей. А те условные четыре щенка, которые доживут до следующего года, будут абсолютно дикими мощными хищниками и так же принесут по двенадцать щенков.
Сразу скажу, что я не человек непоколебимых моральных ориентиров. Были у меня в том числе и малодушные фантазии расфасовать живность по коробками и развезти по более менее проходимым местам. Остановила мысль о том, что в этом случае умирать и мучаться они будут уже на глазах чужих детей, а выживет больший процент. Гуманизм не может быть сиюминутным, если ты берёшь на себя ответственность, ты должен брать её в перспективе на тот отрезок времени, который тебе хватит ума осознать.
Отдельно порадовал мой мужчина, который оказывается видел щенков и уже неделю, как был в курсе прибавления. Видимо, история у меня получается не только про собак.
"Ну хочешь, я их потоплю". Да, именно я должна захотеть и попросить. Ага, спасибо.
Рассмотрев перспективу умерщвления со всех сторон, я от неё отказалась. Зерг нажрался и начал мёрзнуть.
Тут я вспомнила про знакомую, которая состояла во всех на свете волонтёрских группах и в том числе спасала щенков. Сбросила ей фотку с вопросом, знает ли она какие-нибудь методики, как это всё развидеть. И не пришлёт ли она сейчас ко мне бригаду айболитов, которые сгрузят сучьи ясли в переноску и увезут к лучшей жизни.
Знакомая попросила паузу на проораться. Потом обрадовала меня тем, что их группа возьмёт щенков под опеку, если я возьму на себя большую часть заботы о них.
Так я стала передержкой.

Фото к предыдущему посту было добавлено, как спойлер. Но всё случилось в октябре. А в июле мы получили ключи и стали вытаскивать хлам, раскорчевывать двор и охреневать с количества собак.
Сказать, что наши новые подопечные были деморализованы, ничего не сказать. Ещё вчера они на нас яростно лаяли, стараясь заслужить одобрение женщины, которую знали всего месяц. А на следующий день в растерянности шарахались по участку. Пришлось покупать кашу, куриные головы и заходить с козырей. К концу недели каждый визит сопровождался интерлюдией "барыня приехала".
Только кошка вела себя отчуждённо, давая понять, что в состоянии сама себя прокормить. Сильная и независимая. Это была старая огромная кошь с человеческим лицом. Она презрительно молчала, хотя явно имела что сказать. К миске подходила через раз, предпочитая охотиться на крыс в соседском свинарнике. Но и она спустя неделю поняла, что не всё может сама. Я присела выпить кофе. Кошка с неожиданной для своих габаритов лёгкостью приземлилась мне на колени и шумно с облегчением вздохнула, когда я запустила руку в её шерсть. Я подарила ей имя - Циля. Оно ей очень шло, как новые бусики.
Собаки жили шведской семьёй.
Тузя, единственная приученная к цепи особь, при детальном рассмотрении оказалась девицею. Поэтому имела такое странное имя.
Муха (моя Мушель) - мать двоих детей - имела странное хобби, облизывать Цилю всякий раз, как поймает. Дети переняли от матери эту привычку и Циля ходила вечно сырая и зацмоктанная. Муха позволяла делать с собой всё, но будучи к чему-либо пристёгнутой ложилась и начинала умирать. При том, что была она не намного крупнее Цили, я оставила ей свободу.
Поручик Ржевский. Рыжий кобель, вид имевший лихой и придурковатый. Ржевский был кем-то вроде вольного студента. Он собирал дань по хутору и позволял себя любить всем желающим, но ночевать приходил к нам. Я два раза одевала на него ошейник и тем самым дарила его кому-то, потому что на следующий день пёс возвращался в чем мать родила. Ни одной убедительной попытки посадить его на цепь у меня не получилось.
И ещё был Пшолты. Мелкий кобелёк подозрительно похожий с Мухой, который жил немного дальше на улице и периодически пытался сойти за своего. Я била животное ногами и орала, что его тут не стояло и эта собака точно не моя, а он падал на спину и притворялся, будто я шучу.
У собак были сложные иерархические отношения. Тузя была главная, Муха приходилась ей, скорее всего, любимой дочерью, а Ржевского терпели, как непутевого зятя-балагура (ну хоть дети от него красивые).
И вся эта псарня состояла в военном конфликте с обитателями лужайки перед домом. Они грызлись ночами через забор не давая уснуть всей улице.
Я, короче, ещё не закончила.