limpcripple

Пикабушник
поставил 36 плюсов и 84 минуса
отредактировал 0 постов
проголосовал за 1 редактирование
Награды:
С Днем рождения, Пикабу! За космическую внимательность 5 лет на Пикабу
22К рейтинг 37 подписчиков 8 подписок 17 постов 4 в горячем

Двойники Хитмэна

Двойники Хитмэна

40 000 расстрелов

40 000 расстрелов Картинка с текстом, Warhammer 40k, Юмор
Показать полностью 1

Они прилетели

Это своеобразный ответ рассказу Айзека Азимова "Они не прилетят". Очень уж не понравился мне такой его идеалистичный взгляд на вещи.

Они прилетели Фантастика, Будущее, Айзек Азимов, Длиннопост

Из-за двери показалось лицо женщины. По ее виду было заметно, что она очень взбудоражена. Она поправила очки и радостно прошипела:


— Они прилетели!


— Спасибо, Надежда Валентиновна. Пускай войдут, — сказал президент.


В кабинет президента Объединенной Земли вплыли два существа, лишь издали напоминавших людей. Их зеленые головы без волос, носов и бровей, имевшие форму куба, производили сюрреалистичное впечатление и без какого-либо намека на шею переходили прямо в туловища, закрытые красными балахонами. Ног не наблюдалось, вместо них под балахонами клубились облачка зеленого пара.


— Присаживайтесь! — пригласил президент на их языке.


— Мы рады, что вы изучили наш язык, — пробухтел более высокий инопланетянин скрипучим голосом. — Меня зовут Клемент, я исполняю обязанности посла. А этот достопочтенный Веговец, — он указал на своего спутника, — Ронар — глава Высшего Совета Галактической Федерации.


— Рад познакомиться. Меня зову Виктор. Это честь для нас, — заверил президент, — встреча с братьями по разуму значит для очень много для народа Земли. Мы хотим влиться в ваше общество, изучить его и готовы многое отдать взамен.


— К сожалению, вам нечего нам предложить, — сдержанно сказал Клемент, а его спутник презрительно фыркнул.


— Простите? — спросил президент, сделав вид, что не заметил оскорбительного поступка.

— Я хочу сказать, что мы прибыли не для того, чтобы делиться технологиями. По крайней мере, сейчас. Считайте это дипломатической нотой протеста.


— Против чего? — ошарашенно спросил президент.

На этот раз более низкий представитель инопланетный расы поднялся, властно задрал голову и заговорил:


— Вы еще спрашиваете?! За свою долгую жизнь я не видел ни одной Младшей Расы, подобной вам! На всем протяжении своей истории вы только и делали, что изобретали способы умерщвления себе подобных! Дерево, железо, порох, взрывчатка — все это вы приспособили для геноцида. Мало того, спустя время вы открыли ядерную энергию! Ее мощь способна запускать фабрики, обогревать города, создавать целые миры… И что же вы с ней сделали? Ядерные бомбы, которые не только убили еще больше ваших особей, но и превратили огромные территории в необитаемые пустыни на миллионы лет. Что же будет, если вам открыть тайну энергии вакуума? Вы просто уничтожите собственную звездную систему!


— И все эти смерти вы вменяете в вину мне или кому-либо из людей нынешнего поколения? — холодно осведомился президент.


Ронар сел и демонстративно отвернул голову, и вместо него снова заговорил Клемент:


— Конечно, нет! Но кровожадность характерна для всей вашей цивилизации, поэтому мы обращаемся к вам, как ответственному лицу. В нашем мире каждая жизнь священна, так что никто никого не убивает. Это противоестественно. Так было с самого сотворения, и так останется до конца времен. Поэтому ваше поведение настолько нас возмутило. Но мы милосердны. Младшие расы должны быть наставлены на путь исправление. Вы будете приняты в Федерацию, но для начала вы должны пройти испытание. Вам придется полностью отказаться от атомных технологий. Вы их не заслужили. Когда вы это сделаете, мы понаблюдаем за вашим развитием и если вы обретете смирение, обуздаете желание убивать, то мы рассмотрим ваше вступление в Федерацию.


Пока Клемент говорил, президент держал себя в руках, как и подобает высокопоставленному лицу. Но сторонний наблюдатель мог заметить, как подергивались уголки его глаз, говорившие о великом внутреннем гневе. Но когда он заговорил, голос его был тверд и спокоен, словно камень:


— Вы знаете кое-что о нашей истории. Очевидно, что не все. Но изучали ли вы поведение нашей флоры и фауны? — спросил он.


— Естественно, нет. Наши биологи не ступят сюда, пока мы им не разрешим, — ответил Клемент.


— Я так и думал. Вы и понятия не имеете, по каким законам развивалась жизнь на Земле, но судите о ней по своей мере. Это есть невежество. Эгоцентризм. Не переглядывайтесь — в вашем языке нет такого слова. Вся наша история и эволюция представляют собой борьбу. Простые бактерии едят друг друга, сложные бактерии едят простых. Травоядные животные поглощают растения, а хищники – травоядных. И на протяжении всей истории эволюции жертвы совершенствовали средства защиты, а хищники — средства атаки. Потом появился идеальный хищник — высший примат. Человек. Он быстро взял верх над природой, но также быстро стал сражаться с себе подобными. Войны шли за ресурсы, веру, идеологии. Действовал тот же механизм, что и в природе. Камни и дубины сменяли железные мечи и колесницы, порох и сталь, танки и ядерные бомбы… Здесь нечем гордиться. Сегодня мы не чтим тех правителей, которые развязывали войны и подстрекали народы на конфликты. Однако каждая крупная война несла за собой прогресс. Технологический прогресс для облегчения жизни и социальный прогресс для самих людей. Рабы стали крестьянами, крестьяне – наемные рабочими, а рабочие – гражданами Земли. Мы все граждане Земли с единой технологией, с правами и свободами, коих не было доселе. Мы презираем войну и агрессию. Да, не все стали мирными и безобидными, поэтому у нас остались тюрьмы и исправительные учреждения. Мир не идеален, но мы стремимся стать лучше, и история подтверждает, что мы движемся в правильном направлении. Поэтому у вас нет права требовать от нас отказаться от прогресса.


— Ваш ответ услышан, — сказал Ронар и вместе с Клементом направился к выходу, — если вы отказываетесь от нашего требования, тогда вы никогда не вступите в ряды Федерации. Космические полеты дальше вашей звездной системы запрещены. Любые контакты с другими расами запрещены. Вам закрыта дорога в будущее.


Вопреки ожиданиям Ронара, эти слова не произвели на президента Земли никакого эффекта. Наоборот, он слегка улыбнулся:


— А Федерация Андромеды с удовольствием примет нас в свои ряды.


Клемент чуть не налетел на внезапно остановившегося Ронара. Глава Высшего Совета Галактической Федерации заговорил:


— Вы контактировали с этими… особями?


— Совершенно верно. Также они обещали навестить нас, если на Землю будет наложен какой-либо запрет с вашей стороны.


— Мы… отзываем нашу ноту протеста, — выдавил Ронар, и делегация удалилась на свой корабль.

Показать полностью 1

Младенцы в коленях

Первое памятное видение произошло в детстве. Мне было 6 лет, когда мать оставила меня буквально на час, чтобы сходить за покупками. Солнце уже клонилось к закату, и в его угасающих лучах я играл машинками в коридоре у входной двери, ожидая маму. Тогда оно и произошло. Сначала возник звук, что-то среднее между потрескиванием дерева и жужжанием насекомого. Он доносился прямиком из двери. Я поднял голову к источнику шума и увидел нечто ужасающее. Знаете, какое отталкивающее пучеглазое и зубастое существо получается, когда человеку отрезают веки и губы? Вот одного я такого и увидел. Бесстрастное, покореженное мужское лицо, сотканное из узора на двери, разглядывало меня, а я его. Что было дальше, я не помню. Потом мама говорила, что нашла меня без сознания, лежащим на полу возле двери, а соседи рассказали ей, как я визжал до хрипоты…


Вот она — сила страха. Тогда он заставил меня отключиться. Потом видения участились. Эти, с позволения сказать, существа могли проявиться где угодно: в случайно смятой простыни, в тени деревьев или пенке на свежеприготовленном кофе. Они были похожи на людей, насколько мне казалось, но у них всегда отсутствовали какие-либо части лица. И всегда был этот пронзающий взгляд. Они смотрели на меня, даже когда у них не было глаз. Будто покалеченные жертвы чудовищных экспериментов сумасшедшего хирурга сбежали и требовали мести. И если эти картины появлялись в дневное время, чего уж говорить об образах, рождавшихся в моей комнате впотьмах? Ночные ужасы доводили меня до истерик и мокрых простыней. Ночью я не мог спать, а днем просыпался от каждого шороха. Одиночество мгновенно вызывало панику, поэтому со мной всегда находился кто-то из родителей. Это сломит любого. Как-то отец застукал меня, когда я пытался закапать уксус в глаза, лишь бы больше не видеть лиц. Страх заставляет нас совершать безумные поступки, если дать ему волю.


Тогда меня начали водить по врачам, пичкать таблетками и вешать на голову кучу аппаратуры. Наконец, с диагнозом определились. Как сказали родителям, я болел редкой формой шизофрении, из-за которой беспорядочные линии и цвета окружающего мира складываются в моему мозгу в схематичное изображение человекоподобных лиц. Болезнь была неизлечима. Мне лишь оставили скромную дозу транквилизаторов, благодаря которым я целыми днями сидел в кресле и смотрел мультфильмы, капая слюной на пижаму. Хотя стоит отдать им должное — я стал нормально спать. Но так продолжаться не могло. Родители сбавили дозу, чтобы у них был сын, а не овощ, и я снова стал видеть монстров. Отец купил книги по преодолению страха и изучал их вместе со мной. В них я обрел защиту. Я узнал, что страх означает предчувствие угрозы и желание избавиться от нее. Но чем мне угрожали те существа? В итоге я привык к ним. С тех пор у меня не осталось желания зареветь от очередной твари, которая бесстыдно разглядывала меня.


Однако история на этом не закончилась. Сначала образы были как фотографии — жуткие, но статичные слепки сюрреализма. Хуже стало, когда они начали двигаться, менять формы в реальном времени. Женщина становилась стариком, улыбка превращалась в гримасу ненависти. Тогда мне не оставалось ничего, кроме как признать свое сумасшествие прогрессирующим и активнее погрузиться в исследование страха.


Но впоследствии пришло осознание, что эти движения были не хаотичными и не были плодом моего воображения. Клянусь всем, что у меня когда-либо было, что они пытались… вырваться. Но откуда, черт возьми? Эта мысль вселяла ужас. Как и то, что у них было сознание, была цель. Медведь, выглядывающий из-за деревьев, кажется более опасным, нежели страшным. Но куда страшней то, что может прятаться в самом лесу, что скрыто за сенью его деревьев.

Вы тоже их видели, не так ли? То самое знаменитое «лицо» на Марсе, помните? Конечно, весь мир это помнит. Это был не памятник ушедшей цивилизации, а сигнал нынешней. Вы все должны были среагировать, подготовиться. Если бы оно тогда прорвалось…Но у него не получилось, и никто так ничего не предпринял. Люди успокоились, приняв кошмар за фокусы разума. Я один все понял. Стал готовиться. Пытался подчинить страх себе, разобраться в его источнике и обнажить его слабые стороны.


Каким-то образом именно я оказался наиболее восприимчив к этим видениям. Видел их, когда никто другой не обращал внимания. Тогда еще существа этого не знали, но, думаю, догадались именно после того случая. Однажды я ехал в метро и увидел симпатичную девушку напротив себя. Она была одета по-летнему, и мой взгляд скользил по ее стройным непокрытым ногам, пока не наткнулся на ее колени. На жуткие, омерзительные колени. Из каждого на меня смотрело лицо младенца, оттягивающее кожу девушки, пытающееся прорвать ее. Она будто этого не замечала, но я уже знал, что нужно сделать. Я подскочил к ней и исполосовал ее колени небольшим ножом, который уже давно таскал с собой. Как последний псих, да. Она заверещала от неожиданности и упала, а несколько человек кинулись ко мне и начали выкручивать руки. Но из ее коленей, вопреки ожиданиям, не хлынула кровь, а потекла густая, черная жижа. От нее засмердело так, что меня сразу вырвало — это было нечто среднее между тухлой рыбой и аммиаком. Я быстро сбежал, когда вагон остановился. Людям больше было не до меня: они были поражены увиденным. Но тогда-то твари и прознали про меня.


Родителей я потерял примерно через месяц после этого эпизода. Перевернулись на пустой дороге средь бела дня, умерев на месте. Скажете, случайность? Их тела не были поломаны, как бывает в таких случаях. Они были разорваны изнутри. Патологоанатомы лишь пожали плечами и назвали случай «слегка аномальным». Оказалось, что всю жизнь я учился сопротивляться страху, но не был готов к горю. Они нашли мое слабое место. Ведь у меня еще была девушка. Не знаю, что она нашла в таком угрюмом параноике, как я, но мы сошлись. И что вы думаете? Спустя полгода после нашей встречи они расправились и с ней. Врач говорил о бомбе замедленного действия в виде аневризмы, но я видел пронзающие взглядом глаза на мрт-снимках, видел шрамы на ее животе, сложившиеся в ехидную ухмылку.


Наконец, их кара настигла и меня. После всего, что мне довелось испытать, я почувствовал облегчение, решив, что все пережитое мной было вызвано комочком разросшейся ткани, давящей на мозг. Она вызывала зрительные и слуховые галлюцинация, которые я упорно принимал за реальные видения. Я снова вернулся в то блаженное время, когда считал себя сумасшедшим. Чувствовал ли я страх смерти? Нет, конечно, смерть должна была стать избавлением.


Терять было нечего, так что я согласился на опасную химиотерапию, которая должна была убить меня с чуть меньшим шансом, чем рак. Первый же сеанс закончился неожиданно для меня и доктора, возившегося с капельницей. Через несколько минут после начала сеанса мы оба услышали звук быстро спускаемого воздуха. И опять пошел этот едкий, жалящий ноздри запах… Когда пораженный доктор трясущимися руками снял капельницу и помыл за собой пол, он посоветовал перед продолжением сделать снимки головы, так как по его словам, «что-то пошло не так». Посмеиваясь, я согласился, ведь уже знал ответ. Опухоли больше не было.


***


Тюремный психолог еще что-то записала у себя в блокноте и отложила ручку.

— Ваша история трагична, — резюмировала она, — Безусловно, на вашу долю выпало много испытаний, но вы должны взять вину за то, что причинили всем этим людям. Вы должны принять правду.

Андрей, сидевший напротив в наручниках, ничего не сказал.

— Это вы подрезали тормоза на родительской машине, — продолжила психолог. — Вы сами убили свою девушку, ударив ее тяжелым предметом. Она умерла от скрытой гематомы в мозгу. Это было тяжело доказать, но повторное вскрытие решило проблему. Кроме того, Анна выжила после того случая в метро, но она так и не поправилась и до сих пор пользуется инвалидным креслом. А ваша опухоль исцелилась чудом. Такое случается, тут нет никаких связей. Вы сами придумываете проблемы, монстров, какие-то образы людей, приписывая им свои действия. Вы не хотите отвечать за свои поступки.

— Все так, да не так. Я был бы рад оказаться психом или маньяком, но это неправда. Ту девушку, кстати, звали не Анна, а Алена. И она пропала после того случая, я проверял, — ответил Андрей.

— Как вы подготовились? — спросила психолог.

— Не понял.

— Вы сказали, что подготовились и разобрались в источнике страха. Что вы узнали?

— Кто ты? — тихо спросил Андрей.

— Отвечай на вопрос, — в голосе психолога появилась угроза и что-то еще. Что-то искусственное.

— Кто ты? — повторил Андрей.

— Я та, что рыщет, чует и поглощает.

Андрей медленно наклонился над столом и внимательно рассмотрел женщину, сидевшую напротив. Черты ее лица были смазаны, а под кожей что-то шевелилось, делая мимику натужной, марионеточной.

— Спрашиваешь, что я узнал? Истину. Предтечи. Свою миссию.

Психолог стукнула блокнотом по столу.

— Ты убил моих детей, подонок! Ты за это ответишь! — зарычала она.

— Страх — это главный враг человека. Вы проиграете битву до ее начала, если поддадитесь страху. Единственный способ победить его — заглянуть ему прямо в глаза, — громко процитировал Андрей отрывок одной из своих книг.

Психолог зарычала от ярости, ее глаза залились чернотой, веки пали на пол вместе с губами, голова прокрутилась на месте со звуком, похожим на треск дерева и жужжание насекомого одновременно. Руки удлинились, и тварь упала на четвереньки. Затем монстр с бешеной скоростью бросился через весь стол, пытаясь схватить Андрея. Но прежде, чем тварь его достигла, Андрей схватил со стола ручку и нечеловечески быстрым движением ушел от нападения.

— Страх — это путь к сомнениям, а сомнения заволакивают мысли подобно туману. Мои мысли ясны. Оковы пали. Я понял свое предназначение. Я свободен.


Тварь, бывшая психологом, в бешенстве снова кинулась в атаку, пытаясь разорвать Андрея голыми руками. Он резко ударил ее в нос кулаком и оказался позади, накинув цепь от наручников на шею и прислонив острие ручки к горлу. Монстр пытался вырваться из захвата, но у него ничего не вышло — Андрей был сильнее. Затем Андрей повернулся к видеокамере, висевшей в комнате, и воткнул ручку в горло монстра. Еще раз. И еще. Каждый раз из нового отверстия хлестал густой черный гной, распространяя по комнате удушливую вонь. В комнату забежали охранники, но тут же отпрянули и схватились за носы, попутно расплескивая содержимое желудков.


Андрей резко вдохнул, позволив вони заполнить его легкие. Затем он вонзил зубы в шею монстра и припал к ней губами, испив желчи. Браслеты наручников лопнули. Андрей заглянул в бездну глаз своей обессилившей жертвы и увидел миллиарды искореженных лиц по ту сторону, устремившие на него взгляды — удивленные, ошеломленные, испуганные. Последнее, что в своей недожизни увидела оторопевшая тварь, прикидывавшаяся психологом, были глаза Андрея, наливавшиеся кровью.


— Теперь моя очередь, — оскалилось чудище.

Показать полностью

Ошибка профессора Мейцнера

В кабинет профессора Мейцнера ворвался запыхавшийся студент. Волосы его были растрепаны, а за плечом висела тяжелая сумка.

— Вячеслав Егорович! Рад, что застал вас на месте.

— Честно говоря, я уже собирался уходить. У вас что-то срочное, молодой человек?

— Еще бы! Это открытие века. Нет, это настоящая революция в науке, коих еще не было.

Профессор скептически отнесся к словам студента, но решил дать ему шанс.

— Не слишком ли напыщенные слова? Как вас зовут?

— Леша… То есть, Алексей Копылов.

Профессор улыбнулся.

— А-а, наслышан! Должен сказать, что вами гордится весь университет. Своей светлой головой и работой на благо университета вы пробиваете себе дорогу в счастливое будущее. Только не бросайте науку.

— Спасибо, профессор. Я должен показать вам то, ради чего трудился весь год.

— И что же это? Можете объяснить в двух словах?

— Я расскажу достаточно, чтобы разжечь ваш интерес. А потом вы посмотрите на плоды моего труда.

— Ну что ж, тогда приступайте.

Алексей аккуратно положил сумку на пол и стал расхаживать взад-вперед по кабинету, произнося речь:

— Как образуется научная работа? Мы наблюдаем некий эффект и пытаемся его объяснить. Для этого выстраивается теория, включающая объяснительный и математический аппарат. Теория проверяется экспериментально, причем как можно большими способами. Тогда она либо опровергается, либо дополняется. Так было, к примеру, с классической теорией гравитации Ньютона. Да, мы можем ее использовать в первом приближении, но Эйнштейн в своей общей теории относительности сильно дополнил и расширил ее. И пока что она является наиболее точной и полной.

— Зачем вы мне пересказывается очевидное? Вы просто тратите мое время, — сказал профессор. Он был явно разочарован.

— Я хочу подвести вас к главной мысли. Научная теория наиболее точно и емко описывает некие наблюдения. Самые догматичные теории превращаются в законы. Тот же закон всемирного тяготения или три закона Ньютона. Я размышлял обо всем этом и у меня возник вопрос — а что заставляет вселенную подчиняться всем этим законам?

Профессор снял очки и протер глаза.

— И этим вы совершили революцию? Молодой человек, наука не отвечает на вопрос «почему», так как для науки в нем нет смысла. Как вы заметили, она занимается описанием явлений, а не пытается ответить на вопросы, свойственные философам, которые способны лишь на игры со словами. К чему вы клоните? Может, привлечете религию либо лженауку? И то, и другое находится по обеим сторонам каната, который проходит над пропастью и ведет к истине. Этот канат называется научным методом. А ваши детские вопросы может разрешить психология. Видите ли, это нормально, когда человек приписывает наблюдаемым явлениям чью-то волю, потому что в вашем детстве все подчинено воле наших родителей. Но наукой занимаются взрослые, состоявшиеся люди. У всех наблюдаемых явлений есть механизмы, и мы их описываем. То, что механизмы при одинаковых условиях всегда те же, есть аксиома и больше ничего. И слава науке, законы не меняются. Все, мне пора!

Профессор сорвал плащ с вешалки и многозначительно уставился на студента. Тот заговорил быстрее, стараясь все-таки убедить закостенелого профессора:

— Подождите! Уделите еще минуту, ведь вы не видели главного. Я вел к тому, что из-за каскада доступной информации даже в кругу ученых закостенели некоторые догмы, и мы разучились задавать правильные вопросы. Итак, можно ли изменить законы вселенной? Несмотря на ваш скептицизм, я нашел ответ. Можно. Самое сложное было — подступиться к проблеме с правильного угла. Я перебрал множество зацепок, пока не наткнулся на темную материю. Предвосхищая ваш вопрос — да, я ее обнаружил и описал принцип действия. Знаю, это само по себе тянет на нобелевскую премию, но для меня это было лишь средством для достижения цели. В общем, я обнаружил, что темная материя пронизывает все. Она связывает пространство, материю, энергию, время. И если через нее внести правильные изменения, то изменится и все, что нас окружает.

С минуту профессор молчаливо смотрел на студента, потом, наконец, сказал:

— Звучит как полное безумие, но… в ваших словах что-то есть, и если вы говорите правду, это уже тянет на революцию. По вашим глазам вижу, что это не все. Продолжайте.

— Я создал простой язык программирования низкого уровня, благодаря которому можно вносить эти самые изменения. Скорее всего, с каждым изменением я создаю новую вселенную. Не знаю, остается ли при этом предыдущая, где изменений не было, но хотелось бы верить, что нет, иначе придется задуматься о пределе возможного числа вселенных…

— Молодой человек, к делу! — раздраженно сказал профессор, теребя в руках шляпу.

Студент спохватился и стал рыться в сумке и через некоторое время достал довольно кустарную ЭВМ с неровным корпусом, торчащими отовсюду проводами и криво наклеенным дисплеем. Размером она была с небольшую тумбочку.

— Да-да. В общем, как вы видите, это простое устройство вроде компьютера. Если в нем напечатать константу и придать ей новое значение, то оно изменится во всем мире.

— Звучит антинаучно.

— Знаю, поэтому я покажу вам все наглядно. Я бы мог поменять значения трехмерных координат, увеличив какую-нибудь из них в несколько раз или даже все сразу… Но мы не увидим изменений, так как увеличатся и измерительные приборы, и наши органы чувств во столько же раз. Это бесполезный эксперимент — я проверял. Можно сделать число «пи» равным целому числу — скажем, ровно трем. Только тогда многие значения в мире станут иррациональными, а это не очень удобно… Гораздо интересней будет, например, изменение числа «е». Придадим, скажем, ему значение 1.7.

Студент нажал «ввод».

— Ну?

— Думаете, ничего не изменилось? Посчитайте, пожалуйста, второй замечательный предел.

— Что за глупости? Да это базовый навык в математическом анализе, — тем не менее, профессор взялся за ручку, — Так, предел в степени икс при икс, стремящемся к бесконечности… нет, не может этого быть!

Профессор несколько раз надел и снял очки. Затем пересчитал снова. Экспонента изменила свое значение вопреки здравому смыслу.

— Я вам говорил. Также поменялись некоторые формулы. К примеру, теперь интеграл Гаусса выглядит не так. А тождество Эйлера более не является тождеством… Но это все математика. А что, если повлиять на физику? Сейчас, только верну значение «е»…

Алексей вернул все, как было, затем продолжил:

— Поменяем фундаментальную константу предельной скорости «с». Сделаем ее равной 150 метров в секунду. То есть меньше, чем скорость звука в воздухе.

Студент воплотил сказанное, несколько раз щелкнув по клавиатуре.

— Готово, — сказал студент, но его губы начали двигаться позже, чем были произнесены слова.

Окружение изменилось. Предметы стали расплывчатыми, привычные цвета исказились. Профессора обуял внезапный страх. Было непривычно видеть вещи, к которым он привык, настолько сюрреалистичными и рассинхронизированными со звуками.

— Пожалуйста, хватит, — взмолился он.

— Простите, сейчас поправлю, — сказал студент, посмотрев на профессора, который прятал лицо в руках. — Теперь вы понимаете, что я создал?

— Это… просто… невероятно. Если бы вы не показали мне все это, я бы никогда не поверил. Это в корне меняет все представления о физике. Нет! О науке в целом. Вы были правы — это революция. Вам надо представить это изобретение, это чудо, научному сообществу! — профессор не отнимал рук от лица, но голос его зазвучал по-другому, более азартно.

Студент расплылся в улыбке.

— Вот поэтому я обратился в первую очередь к вам. Часть славы достанется вам, но взамен вы поможете мне правильно презентовать это открытие, а также сразу пробиться в верха.

Вячеслав Егорович наконец отнял руки от лица. В его глазах горел огонь научного азарта.

— Да-да, я с удовольствием! Но давайте не будем спешить. Может, посмотрим, на что еще способно это устройство? Каковы пределы его возможностей? Можем ли мы создать четырехмерное пространство? Заставить время течь назад? Изменить гравитацию?

— Возможно, но мне кажется, что это слишком опасно, — улыбнулся студент, — а сейчас нам нужно много обсудить.

Студент стал убирать устройство в мешок, но профессор остановил его.

— Алексей, положи устройство на стол, — требовательно сказал профессор.

Что-то в голосе профессора Мейцнера не понравилось Алексею.

— Мне кажется, экспериментов на сегодня хватит. Вы перевозбуждены.

— Не мели ерунды! Я прекрасно себя чувствую, а этот прибор в твоих руках требует больше наблюдений. Дай его сюда!

Профессор мертвой хваткой вцепился в устройство, заливаясь потом и злобно пыхтя.

— Нет!

Студент вырвал прибор из рук профессора, оттолкнув того так, что тот упал. Он отвернулся, положил устройство в сумку, начал быстро ее застегивать, но внезапно получил могучий удар в висок и упал, подкошенный.

— Ты меня вынудил, — ответил профессор с окровавленным микроскопом в руках.

Трясущимися руками он медленно достал прибор из сумки и поставил на стол.

— Я должен провести больше экспериментов! Не волнуйся, я не буду ничего ломать. Всего лишь увеличу в два раза фундаментальную константу скорости… для начала.

Студент открыл глаза. Перед ним все расплывалось, а по виску текло что-то горячее. Он поднялся и оперся на стол. Профессор этого не заметил и продолжал вбивать цифры.

Студент наконец сфокусировал взгляд на устройстве. Он заметил, что перед цифрами, которые вводил профессор, стоял знак «минус».

— Нет, подождите, это неправ…

Студент не успел договорить, потому что профессор нажал «ввод», и число -599 584 916 пропало с экрана. Оно исчезло, растворилось. Точно так же исчезло все сущее: профессор, студент, планета Земля, вселенная с сонмом звезд и галактик...

А за мгновение до провала в небытие на дисплее отобразилось роковое слово «Ошибка».

Показать полностью

Сирин

Алексей Петрович Куров несколько минут метался по военной академии в поисках оставшихся курсантов, пока не поймал выходящую из здания Татьяну:

— Наконец-то! Здравствуй, Таня. Ты нам срочно нужна! У нас боевой выезд.

Татьяна вскрикнула от неожиданности и чуть не выронила сумку.

— Но я еще не аттестовалась…

— Сейчас на это нет времени! Один оперативник сильно заболел, и нам некем его заменить. Мы должны соблюдать комплектацию.

Наскоро переодевшись в форму и получив оружие под ответственность Алексея Петровича, Татьяна впервые очутилась в боевом транспортере. Не успела она сесть на место, как машина с визгом тронулась.

На нее смотрело четверо оперативников. В их взгляде читалось явное неодобрение.

Первым заговорил сержант:

— Кто это?

— Меня зовут Татьяна.

— Никого лучше не нашлось, Алексей Петрович?

Профессор рылся в бумагах, которые выудил из дипломата. Он поднял голову и ответил:

— Успокойтесь, она нам подойдет.

— Чем?! Ты была хоть на одном выезде? ¬– обратился сержант к Татьяне

— Я… я еще не прошла аттестацию…

Оперативники принялись ругаться от досады, а сержант воскликнул:

— Охренеть! Вы кого нам привели? ¬

— Как я уже сказал, она нам подходит. Сила воли ― восемь.

По машине пробежал возглас удивления.

— Восемь? — удивился рыжий парень с веснушчатым лицом, — да у меня шестерка!

— Знаю, выше шести ни у кого нет. Теперь вы понимаете? ―спросил Алексей Петрович.

— И все же, — откликнулся сержант, — я сомневаюсь. Я не видел ее в деле, не видел работы в команде.

— Ну, мы много упражнялись, — робко заметила Татьяна.

— Женя, — негромко обратился Куров к сержанту, — она нам подходит.

Сержант тяжело вздохнул и посмотрел Тане прямо в глаза:

— Ты кого-нибудь убивала?

— Нет.

— Это наша работа — убивать тварей. Как мои боевые братья могут полагаться на тебя, если ты не станешь стрелять в ответственный момент?

— Сержант, секунду! — вмешался Алексей Петрович и вручил Тане несколько листков бумаги, — Дорогая, подпиши это. Не читай, я тебе в общих чертах расскажу, о чем речь.

Татьяна заколебалась, но под давлением взглядов пяти человек все-таки поставила свою подпись.

— Вот, формальности улажены. Теперь ты входишь в число немногих, кто допущен к тайнам. Ты относишься к элите внутренних войск и должна соответствовать своему новому статусу.

— Коллега, к делу! Три минуты до дислокации, — встрял сержант.

— Да-да, прошу прошения. Времени у нас немного. В общем, как выразился сержант Юсупов, мы занимаемся уникальным делом: мы ликвидируем… я выразился бы помягче — не тварей, а хоть и весьма опасных и обладающих сверхспособностями, но все-таки людей.

— Я не считаю за людей тех, кто подчиняет, использует и без сожаления валит себе подобных, ― сказал сержант.

— Подчиняет? — удивленно спросила Татьяна.

— Гребаные паракинетики, — сплюнул коренастый парень с огромным выдающимся подбородком.

Профессор кивнул.

— Да, паракинетики. Люди, которые овладели силами трансформировать реальность согласно своим желаниям.

— Что? Разве это возможно?

— Уж будь уверена! — горько усмехнулся оперативник с черной бородой, который все время что-то жевал.

— К сожалению, да, — сказал Алексей Петрович, — они делятся на классы по возрастанию их сил: от «дельты» до «альфа плюс». Гипотетически, их силы бесконечны, так как мы не знаем физических законов, которые могли бы их ограничить. В реальности же паракинетики могут передвигать вещи, менять их форму, состав. Более сильные способны поджигать и превращать окружение в плазму на расстоянии. Наконец, лучшие из них могут совершать манипуляции с сознанием других людей— от простого подталкивания к нужному решению и чтения мыслей до изменения памяти и полного подчинения.

— О, ужас! — воскликнула Таня.

— И это еще не все их способности. К счастью, есть пара пунктов, которые играют нам на пользу. Во-первых, хоть их возможности и впечатляют, но они имеют ограничения по расстоянию. Паракинетик должен видеть или чувствовать цель, на которую воздействует.

— Чувствовать?

— Да, если на видимость мы можем воздействовать, и она ограничена зрением, то «чувство» не поддается нашему контролю и распространяется на расстояние до километра. Высокая сила воли снижает эту способность, — улыбнулся ученый. — В твоем случае, думаю, это пара метров, не более. Но у нас еще не было возможности проверить это в полевых условиях.


***


Татьяна вспомнила курс профессора Курова по активации силы воли. Тогда она не понимала, для чего ей это нужно. Некоторых курсантов под печальный взгляд профессора просто выводили с занятий после того, как выяснялось, что их сила воли равна нулю. Профессор говорил, что они еще послужат своей стране, но их помощь будет ограничена. Татьяне было обидно вдвойне за этих ребят и за бессмысленность предмета.

«Сила воли, — говорил Куров, — это некая приведенная единица измерения между остротой ума и крепостью духа. По аналогии с силой мышц, ее можно увеличить специальными тренировками, которыми мы с вами и займемся, и тогда она поможет вашему правому делу. Но если сила воли отсутствует, то ничего не поделаешь. Те из вас, кто получат высшие результаты, станут элитой академии, и их работа будет напрямую связана с применением этой силы. К сожалению, подробней о работе рассказать не могу ― остальное находится под грифом секретности».

Объяснения без пояснений раздражали Татьяну, а занятия, как ей казалось, вообще не имели системы и смысла. Состояли они в различных техниках медитаций, приеме не совсем, видимо, легальных препаратов и странной философии, которую пропагандировал Куров. Экзамен тоже был, мягко говоря, необычным. Заключался он в лишениях. Сначала студентам запрещали что-либо делать в свободное время, помимо естественных нужд. После занятий патрульные провожали курсантов до их комнат, которые запирались на ключ, а внутри за студентами неусыпно следила камера. Затем ограничивали какое-либо общение: студенты учились по видеокурсам, не имея возможности коммуницировать с лекторами и друг другом. Потом прекращались даже занятия. Из комнат выносили все, кроме кровати и нужника и заклеивали окна, отрезая доступ к внешней жизни и предоставляя курсантов самим себе. Апофеозом стало голодание, длившееся три дня в полной изоляции. По окончании этих процедур, которые, в общем, длились на протяжении месяца, курсанты ненавидели академию, друг друга и профессора, что тот воспринимал стоически.

Но те, кто выдержал и не сошел с ума от одиночества, получили оценку силы воли и возможность обучаться дальше. А когда Таня получила свои «восемь», профессор долго тряс ее руку и глупо улыбался.

Теперь Татьяна поняла смысл этих испытаний.


***


— А второй пункт? — спросила Таня.

— Они люди, и ничто человеческое им не чуждо. Мы тоже умеем манипулировать, уговаривать, запугивать, задабривать. Когда цель благодаря этим действиям попадает на расстояние выстрела, и мы ее уничтожаем.

— Но зачем сразу убивать? Разве нельзя… я не знаю, упечь их в тюрьму или просто позволить им жить и заниматься их изучением?

— А, Таня, если б ты знала, как мы этого хотим! К сожалению, мы так и не научились купировать их способности. Можно жить с драконом, но нельзя быть уверенным, что он не спалит тебя во сне. Риски слишком велики.

— Короче, Алексей Петрович, я перехожу к делу, ― вмешался сержант, сверившись со временем, ― как ты поняла, мы едем на устранение одного из этих уникумов. На задании действуют три группы и снайпер. Чаще всего хватает снайпера, но если у него не выходит, вступают первые две группы быстрого реагирования, которые должны устранить цель. Мы работаем на подстраховке, и поэтому я вообще позволил взять в команду новичка. Мы обеспечиваем отступление выжившим членам группы, вызываем подкрепление, и, если понадобится… да, вступаем в бой. Вижу, что автомат, пистолет и штык-нож ты уже получила. В твоих же интересах владеть ими в совершенстве. От тебя требуется полное и быстрое исполнение моих команд. Никакой трусости, никакого геройства, иначе я сам тебя пристрелю. Четкость и скорость. Поняла, рядовой Карпова?

Таня кивнула.

— Отлично, а теперь повторю брифинг. У нас «Альфа плюс».

Татьяна ахнула.

— Группы уже на месте. Это отель «Вероника». Псих захватил весь персонал, и те его обслуживают по полной. Новых постояльцев не принимают, отчего у отеля начались проблемы с деньгами. Когда туда заявились люди из налоговой полиции, они присоединились к персоналу. Эта информация дошла до нас.— так мы его и вычислили.

— Из чего мы делаем вывод, что парень не любит убивать. Он спокойный, ценит комфорт, но не очень умный. Синдрома Бога пока не наблюдается, ― сказал Алексей Петрович.

— Синдром Бога? ― спросила Таня.

— В какой-то момент способности натурально сносят башню парапсиху, отчего тот не скрываясь, начинает творить беспредел. Чем сильнее псих, тем раньше раскрывается, ― ответил сержант.

На этих словах машина сделала крутой поворот и остановилась.

— Тебе все ясно?

— Так точно.

— Хорошо, мы на месте. Выходим.

Они высадились в жилом районе с видом на огромное непропорциональное здание. Вокруг ходили любопытствующие люди, но к оцеплению их не допускали. Навстречу оперативникам вышел молодой парень в погонах лет тридцати, но с опытом во взгляде.

Сержант обратился к нему:

— Лейтенант, добрый день. Какие указания?

— Пока стойте здесь. «Ястреб», как слышно? — спросил он в рацию.

— Слышу вас хорошо. Объект в зоне видимости. Он находится в бассейне на крыше отеля. Приметы: темные короткие волосы, высокий лоб, короткий прямой нос, маленькая челюсть. Рост примерно 160 сантиметров, среднее телосложение

— Слышу вас. Так, я получил картинку. Да, это наш клиент. Отдаю приказ на устранение.

Наступила тишина, и через пару секунд Таня как будто услышала слабый хлопок и через секунду еще один.

— Докладываю: два попадания — в корпус и голову. Объект мертв, повторяю — объект мертв.

Лейтенант улыбнулся, все облегченно вздохнули, и сама Татьяна почувствовала себя лучше. Лейтенант подошел к ней, пожал руку и сказал:

— Что, твое первое дело? Поздравляю с боевым крещением.

Затем он снова заговорил в рацию:

— «Кондор», заходите в здание и осмотритесь. «Грифон», вы заходите через 10 минут. Докладывайте о любых следах аномальной активности. Вы, — он обратился к сержанту, — заходите через 20 минут.

Таня чувствовала облегчение. Она была безмерно рада, что ей не пришлось сталкиваться с мощным паракинетиком в первый же день, но с другой стороны, она практически не получила боевого опыта, что мог ей пригодиться в будущем.

— Пора выдвигаться, —наконец, сказал сержант, — и команда отправилась по направлению к отелю. «Кондор» уже доложил, что на этажах полно народу, находящемся в обмороке, «Грифон» докладывал ту же информацию.

Они вышли. Когда до отеля оставалась сотня метров, Таня смогла его оглядеть получше. Это было шикарное здание со множеством зеркальных окон, каждый этаж которого по-разному располагался относительно других. Отель, казалось, собран неправильно и вообще было не понятно, как эта конструкция держится вместе. Внезапно здание загорелось. Пламя охватило его полностью, скрыв строение красно-белой пеленой света. Татьяна зажмурила глаза, все остановились, пытаясь сообразить, что делать дальше. Первым опомнился сержант и закричал:

— Назад, к оцеплению!

«Красиво, правда?»

Кто-то схватил Таню за рукав и поволок за собой, но она продолжала смотреть на огонь. Он не двигался, не издавал звука и не порождал дыма. Он исчез так же внезапно, как и появился. А на его месте осталась обугленная и расплавленная груда хлама высотой не более пары метров.

«Интересно… а я ведь тебя сразу не почувствовал. Мне нравится твой разум. Такой упрямый, такой дисциплинированный. Тише, не кричи! Невероятно, волшебно. Скоро я займусь реконструированием твоего внутреннего бытия, а пока ты поработаешь на меня».

Этот голос раздавался в голове Татьяны. Голос был явно мужской, чужеродный, раздражающий. Его источник как будто находился вне ее головы, но все же звучал внутри нее. Она хотела позвать на помощь, но Голос не позволил ей. Она больше не владела своим голосом. Вслед за этим ее перестали слушаться руки. Она с ужасом наблюдала, как снимает с предохранителя автомат и направляет оперативника. Щелк! И рыжий падает на месте с пулей в затылке. Щелк-щелк, и бородатый лежит замертво. Она направила дуло на бугая из своей команды, но тот успел подскочить и выбить автомат у нее из рук.

— Я ее задержу! Псих где-то рядом! Вызывайте подкрепление — закричал он, а сам в этот момент пытается скрутить Татьяну.

Захват был мощный, но существо, сидевшее внутри Татьяны, было сильнее. В ее мускулах текла чужеродная сила, которая использовала ее память как инструкцию.

«О, ну это уже наглость!» — смеясь, сказал Голос.

Татьяна ловко высвободилась из захвата, увернулась от ударов в голову, и сама нанесла удар ребром ладони в горло, что остановило бугая на мгновение, которого было достаточно, чтобы всадить ему нож в глазницу.

Из-за баррикад показались лица новоприбывших спецназовцев. Они достали оружие и направили на Татьяну.

«Удивим их, а?» — спросил голос.

Внезапно Татьяну подбросило в высоту на добрых пять этажей. Солдаты удивленно воззрились на место, где секунду назад стояла Таня. Она приземлилась точно на одного из них, прибив того к земле. Он больше не шевелился. Второму Таня разнесла голову выстрелом пистолета. Из машины пехоты выбежал сержант, кинув что-то перед собой. Это была светошумовая граната. Таня ослепла, и ее дезориентировало.

«Вот и пошли грязные приемчики. Один момент…».

Внезапно обессилившая, Таня упала на колени и пыталась прийти в себя. Ее вырвало. Она хотела бы помочь своим, но не могла — все ее тело ломило, как во время сильной болезни. Она услышала крик, и ее разум снова был захвачен. Таня посмотрела перед собой и увидела лежащего сержанта. Его голова пылала и зажаривалась прямо на глазах. Сзади послышался оглушительный хруст, и кто-то завопил от боли. Таня не оборачивалась — она уже знала, что это был лейтенант.

— Нечестно нападать на женщину сзади, — произнесла она чужие слова.

Из машины вышел Алексей Петрович, и у Татьяны сердце ушло в пятки.

— Таня, паракинетик недалеко. Мы не смогли его уничтожить. Ты должна узнать, где он. Иначе погибнет еще много людей.

— Она тебя не слышит.

— Помни про силу воли. Он где-то рядом, узнай его местоположение. Таня, ты сильнее него, — спокойно сказал ученый.

— Какая «Таня», старик? Здесь только мы с тобой.

— Скоро прибудут новые силы. В крайнем случае, тут все раскатают артиллерией

— Спасибо, что сказал. Теперь я буду готов. Потом я отправлюсь в вашу… академию. И кстати, теперь я знаю адрес твоих детей.

Алексей Петрович побледнел.

— Не делай этого! Таня, пожалуйста…

Таня схватила его за горло одной рукой, а он даже не сопротивлялся. Она начала сдавливать пальцами, медленно и мучительно.

«Да, прочувствуй момент. Видишь его беспомощность? Чувствуешь власть над этим жалким созданием? Проникнись до конца».

Лицо профессора посинело. Из горла раздавался жалкий хрип, но глаза его были обращены прямо к Тане. Она не могла остановить удушение. Из ее глаз полились слезы, а с уст сорвалось:

— Мне жаль…

«Не надо жалеть слабых»

Шея профессора хрустнула, и тот обмяк. Отчаяние и обреченность захлестнули Таню.

«Не огорчайся, милая, это всего лишь человек. Ты привыкнешь. Я сплету из тебя свою послушницу, которая будет с радостью убивать для меня. Главное, не сопротивляйся, иначе изменения будут болезненны. Лучше сама меняй отношение к этим червям, чтобы стать такой же, как я».

Таня забилась в темный угол своего сознания, свернулась в кулек беспомощности и отрешилась от происходящего.


***


В ее воспоминаниях всплыла камера сенсорной депривации, в которой Куров заставлял сидеть их часами для «Постигания своего эго». Перед погружением в глухую тьму он раздал им таблетки, расширяющие сознание и сопроводил это словами:

— Люди редко по-настоящему остаются с cобой наедине, — говорил он томным голосом, расхаживая перед курсантами, — и у вас появилась замечательная возможность сделать это. Загляните в свое нутро. Составьте о себе диагноз. Растворитесь и соберите себя по кусочкам. Переродитесь.

Студенты стали неловко садиться в камеры, с опаской поглядывая на пришедшего в фанатичное возбуждение профессора. Тем временем, он продолжал свои наставления, распаляясь с каждой секундой:

— Не прославляйте идеалы. Не поклоняйтесь кумирам. Не слушайте подстрекательства. Не принимайте чужие решения. Не продавайтесь конфликтам и не покупайтесь на компромиссы. Это ваше время, ваша возможность, ваша жизнь. Задайте себе главный вопрос. И ответьте на него. Итак, кто вы?


***


— Я не такая как ты.

Тьма расступилась. Она увидела, как отрывает голову снайперу, что стрелял в человека, которому принадлежал Голос.

«Что?»

— Я не такая как ты!

Заключенная в паутину чужого сознания, Таня сделала отчаянный рывок и освободилась. Ее тело, безукоризненно выполнявшее до этого любые команды незнакомца, затрепыхалось в страшной конвульсии. Но чужое сознание силой вновь одержало верх.

«Больше так не делай, дорогая. Да ты и не сможешь. Кто такая ты по сравнению с Богом?»

— Я не такая как ты! — крикнула Таня во весь голос.

Мнимая паутина лопнула, разлетевшись на тысячи осколков, и нечто огромное, вязкое и сильное, наполнявшее Танино сознание, получило могучий импульс. Оно взревело от боли и неожиданности.

«Что? Как ты смеешь?» — спросил Голос. Только в нем больше не слышалось триумфа.

Все изменилось.

По телу Татьяны заструилась новая живительная субстанция, проникающая всюду и за пределы. Чувства ее обострились. Она поняла, что овладела внутренней силой, способной противостоять Голосу. Таня увидела, как незримое полотно рванулось к ней, чтобы снова овладеть ее разумом, но она воздвигла незримый щит и отразила удар, породивший оглушительную звуковую волну. Последовала еще одна атака, более яростная и беспощадная, но Таня опять справилась с ней.

— Больше никогда, — сказала Таня.

Тогда оно прекратило попытки завладеть разумом Татьяны и попыталось уничтожить ее саму. Существо ринулось к Татьяне, чтобы раздавить, растереть, растерзать. Девушка атаковала в ответ. Завязалась битва. Существа меняли форму, сталкивались и кромсали друг друга. Любой человек, оказавшийся в эпицентре битвы, ничего не увидел бы, но был бы смолот в порошок. Наконец, Таня смогла оторвать значительный кусок вражеского полотна, и оно задрожало. Кто-то взвыл от боли. Существо растворилось в окружении и начало со всех сторон забрасывать Таню автомобилями, кусками бетона, арматурой. Она отпрыгивала, отбивала предметы и превращала их в пыль.

— Это все, на что ты способен? — воскликнула она.

Последовала задержка. Откуда-то сверху к Тане потянулась тонкая раскаленная нить энергии. Она чувствовала тепло, исходящее от нити. Она мысленно прикрепилась к нити и сразу ощутила нестерпимый жар, проникающий в нее. Но она не сгорела. Она впитала в себя энергию нити, сконцентрировала ее внутри и резко пустила во все стороны, вызвав оплавление всего окружения в радиусе нескольких сот метров.

Искалеченное и обессиленное существо отступило. Но Таня и не думала его отпускать. Она знала, что человек недалеко. Нет, не человек, а тварь, которая заставила ее убивать своих сослуживцев. Она чувствовала его. Он находился за обломками ближайшего жилого здания и в данный момент улепетывал.

— Ну уж нет!

Таня взлетела, влекомая ударной волной. Теперь она видела его. Жалкого человечка, вызывающего лишь отвращение. Мгновенно сократив расстояние, она выпустила призрачные когти, которыми впилась в его плоть, раздирая ее до костей. Он взвыл от боли

— П-пожалуйста, отпусти, — промямлил подвешенный в воздухе человечек, и Таня узнала голос, звучавший в ее голове.

— Отпустить? Зачем? Чтобы ты зарылся в нору поглубже и никогда больше не высовывался?

Человечек кивнул.

Таня захохотала. Ярость клокотала в ее душе, и теперь, когда перед глазами встал образ Алексея Петровича, она собиралась убить это чудовище. Сначала она хотела испепелить его, но это была бы слишком легкая смерть.

— Кого ты из меня хотел сделать? Послушницу?

Ее разум устремился прямиком в его сознание. Он это предвидел и воздвиг многочисленные барьеры, но все они были сокрушен мощью Татьяны. Она проникла внутрь, отбросила беззвучно скулящее полотно на задворки мыслей и стала изучать своего врага.

— Вот почему ты не умер! Ты взял невинного человека и вылепил из него полную свою копию…

Она проникла глубже и увидела все. Увидела нелюбимого сына, обижаемого школьника, клерка-неудачника. Увидела момент получения силы, робкую пробу своих способностей и полное овладение могуществом. Это было кошмарно. Убийства, пытки и манипуляции преследовали ее везде.

Она стала рвать эти воспоминания, не церемонясь. Она выжигала его память. Человечек забился в конвульсиях от боли, но Тане было плевать. Пробивая себе дорогу через толщу зарослей памяти, она увидела нечто новое. Фонтан. Источник силы, бьющий из космоса прямиком в мозг паракинетика. Она поняла, что нужно делать. Медленными движениями призрачных рук Таня стала тянуть и обрывать связи источника с мозгом. Это требовало много сил, но постепенно все связи пропали и остался слабо мерцающая область в мозге, напоминающая колодец. Невероятным усилием она закупорила этот колодец и поняла — тварь больше не опасна.

Она вышла из его разума и опустила на землю. Из ее носа хлестала кровь, а парень держался за голову в позе эмбриона.

— У тебя больше нет сил, и теперь тебе придется жить с этим.


***


Таня пришла к оцеплению, а ее узник по воздуху следовал за ней. Теперь здесь стояли не меньше десяти оперативников, и все направили оружие на нее. Она чувствовала, что множество солдат прячется, ожидая приказа.

— «Альфа плюс» ликвидирован и больше не представляет опасности, — сказала она и бросила тело своего врага к ногам солдат. Они не убрали оружие.

Из-за их спин вышел генерал и неуверенной походкой приблизился к Татьяне. Он был молод, высок и силен, но перед Татьяной выглядел беспомощным ребенком.

— М-мы ценим вашу работу, рядовой Карпова. Скоро прибудет команда стирателей памяти и все тут обработает. М-можете пока отдохнуть в машине «Скорой помощи».

Таня молча отправилась в машину, не обращая внимания на людскую панику, пронизывающую воздух.


***


Татьяну приехали поздравлять все высшее начальство и лично губернатор области. Она видела страх в их глазах, чуяла его сознанием. Генерал, подающий ей наградные часы с гравировкой, тут же отдернул руку, будто ударившись током. Все улыбались и хлопали, когда было нужно. Она играла в этом спектакле, потому что понимала их и не желала им зла.

Но тут она почувствовала толчок, потом еще один. Перед глазами пролетели осколки черепа, которые только что были у нее во лбу. Внезапно вспыхнули часы, покрыв ее синим пламенем с ног до головы.

В голове сами собой возникли слова Курова, которые он говорил после экзамена:

— Настанет время, и все изменится. Вы, дорогие мои студенты, получите силы, о которых и не мечтали. Да-да, не надо так странно смотреть на меня. Мы здесь не занимаемся ерундой. К сожалению, никто из высшего командования этого не понимает, но мы здесь не взращиваем щит, который оградит нас от всех опасностей. Мы пестуем меч, который перерубит и нас, и наших врагов.

Таня не умерла. Она была к этому готова. Чужое тело — тело преступника, слепленное ею до полного сличения, упало замертво

«Вы привыкнете ко мне, — мысленно сообщила им Таня, — хотите вы того или нет».

Показать полностью

Плоть от плоти моей, главы 5,6. Финал

Плоть от плоти моей, главы 5,6. Финал Фантастика, Ужасы, Длиннопост

5

Очнувшись среди ночи, Борис опорожнил желудок, затем снова отключился. При втором пробуждении его вырвало три раза, но спать больше не хотелось. Ему хотелось пить и чтобы перестала болеть эта чертова голова. Выпив кружку ледяной воды из-под крана, он по привычке включил телевизор и упал в кресло. Он не знал, что хочет смотреть, поэтому стал безмозгло переключать каналы.

На главном канале выступала бессменная ведущая. В этот раз ее облик, обычно веселый, пластиковый и жизнерадостный, сменился по-настоящему траурным. Лицо было опухшим и красным, тушь потекла, губы дрожали. Весь ее вид говорил о недавней личной трагедии, но ее все равно пустили в эфир, и Борис бы хотел этому поразиться, если бы не нестерпимая головная боль. Ведущая глубоко вздохнула и заговорила неестественно сиплым голосом:

— Граждане. Люди. Сегодня произошло самое ужасное событие во всей человеческой истории. Бедствие, равных которому еще не встречалось. Погибли, — тут ведущая сглотнула и подавили приступ рева, — все дети Земли в возрасте до двенадцати-тринадцати лет.

Ведущая замолчала, но в эфире не наступила тишина. Слышны были всхлипы и приглушенные рыдания мужчин и женщин, создававшие непрерывную горестную капеллу. Ведущая громко высморкалась в платок, продышалась и продолжила:

— Также… я не могу, это кошмар… также не стало пожилых людей, примерно от пятидесяти пяти лет и старше. Как сообщает уполномоченный представитель президента, эта ужасная новость шокировала все правительство, однако в срочном порядке были мобилизованы все военные ведомства, научные сотрудники и социальные службы на устранение неизвестной угрозы. Представитель попросил жителей не покидать своих домов, так как в городах вводится комендантский час. Также он призвал не предпринимать каких-либо действий для изменения текущей ситуации во избежание дополнительного вреда. «Мы должны сохранить каждую жизнь» — заключил представитель

На последних словах ведущая снова всхлипнула, уткнулась лицом в ладони и зарыдала. Экран зарябил и переключился на настроечный сигнал. Борис, будучи в полукоматозном состоянии, все еще не мог сообразить, что случилось, поэтому лишь продолжил переключать каналы:

— Ад сошел на землю, и сатана наслал на нас свое проклятие, — громовым голосом вещал дородный церковный служитель с экрана.

Борис снова переключил канал. По нему показывали балет «Лебединое озеро». На других каналах не было ничего. Бориса бросило в холод. Он все силился осмыслить, что только что увидел. Картина никак не собиралась воедино, но из глубины сознания уже начал подбираться липкий ужас.

Внезапно, Борис вспомнил события вчерашнего дня и, подброшенный смесью страха и адреналина, устремился к телефонной трубке. Несколько минут он боролся с собственными руками, которые никак не могли вставить телефонную вилку в розетку. Справившись, наконец, с этим испытанием, Борис набрал номер полиции.

— Алло! Мне нужно найти друга, он пропал!

— Гражданин, пожалуйста, успокойтесь. Сколько ему было… сколько ему лет? — спросил замученный женский голос.

— Лет сорок, по-моему… Какая разница?!

— Когда он пропал?

— Я говорил с ним вчера!

— Мы не можем начать поиски, пока не прошли сутки с момента исчезновения.

— Как не можете?! Он не просто пропал. Он… возможно, застрелился или что-то случилось, я не знаю — связь оборвалась. Вы должны найти его!

— Где вы видели его в последний раз?

— Я разговаривал с ним по телефону, а потом услышал треск… Скорее всего, он на своей даче в «Синицино» — туда он собирался перебраться, точно не знаю.

На другом конце послышался тяжелый вздох, и дежурная ответила, но уже более мягким и тихим голосом:

— Не стану вам врать, молодой человек: поисков не будет. По крайней мере, не в ближайшую неделю. Сейчас перед нами стоят проблемы, от которых, — тут ее голос понизился до шепота, — от которых зависит наше будущее. Вся полиция поднята в ружье. Мы не знаем конкретно, что творится, но все очень серьезно.

Затем она продолжила говорить уже громко сухим профессиональным тоном:

— Да, через сутки мы начнем поиски. Не беспокойтесь и не покидайте своего жилища. Гуманитарные службы начнут курсировать по городу в ближайшее время.

Дежурная бросила трубку, оставив Бориса в смятении. До него начал доходить масштаб трагедии. Что делать? Похоже, все службы заняты, а обычные люди начали сходить с ума, если учитывать события последних дней. Борис вспомнил о ключе под ковриком соседа и собрался уже бежать со всех ног из города, но его остановил мощный спазм боли в раздувшемся животе. Он неожиданности Борис чуть не упал и облокотился на стену.

Резь в животе стала нестерпимой. Борис замычал и рефлекторно сложился пополам. Слезы потекли из его глаз, пальцы рук скрючило в зловещем спазме. Преодолев первые секунды шока, Борис кое-как встал и снова медленно подошел к телефону. Боль не отступала. Обливаясь холодным потом, он набрал «03» и жалобным голосом заговорил в трубку:

— Умоляю, умоляю, умоляю… Кто-нибудь, пожалуйста, — но на том конце продолжали звучать длинные гудки.

Более ждать Борис не мог. Не одеваясь, он поковылял к двери, испытывая мучения при каждом шаге.

Борис уже схватился за ручку дрожащей от боли рукой, как новый, более сильный ослепляющий спазм сшиб его с ног и бросил в пучину агонии. Он заверещал. Он обделался. Он думал, что уже мертв. Нет, он надеялся на это. Но волна боли утихла, оставив после себя потливую лихорадку. Идти в таком состоянии он уже не мог, поэтому пришлось ползти. Долгие минуты он переползал порог своей квартиры, жадно хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Затем он выполз на лестничную площадку и преодолел первую ступеньку, как обнаружил, что работает одними руками. Он медленно обернулся и увидел, что ноги его больше не слушаются. Но это было неподходящее время, чтобы обращать на паралич внимание. Борис полез дальше, раздирая пальцы рук до крови и натирая ссадины на коже под рубашкой. Первый лестничный пролет, второй… Борис знал, что новый приступ боли уже не выдержит, и единственной его целью было выползти из подъезда и позвать на помощь. Кто-нибудь должен был узнать, что он умирает.

Впереди показалась заветная входная дверь подъезда. Открыв ее, Борис протолкнул свое тело через дверной проем и тут же начал звать на помощь, не узнавая собственного тонкого голоса. Через пару секунд он прекратил свои завывания, потому что осознал тщетность этого занятия. Улица была заполнена дергающимися телами мужчин и женщин разных возрастов, кричащих, плачущих и умирающих. Последнее, что Борис увидел перед своей смертью, были их огромные животы, раздувавшиеся и хлопающие с чавкающим звуком.


6

Разрывая плаценту, диафрагму и кожный покров, из раскуроченного тела Бориса стало вырываться нечто мясистое, червеобразное и липкое, похожее на слизня. Его голова составляла с телом единое целое, выделяясь лишь черными бусинами зачатков глаз по бокам и пазух носа, со свистящим звуком засасывающих воздух. Красное, с выпирающими синими жилами вен, существо медленно и неуклюже выползало из тела, совершая волнообразные движения. Добравшись до ног, оно замерло и уснуло. На следующий день, оно первым делом вгрызлось в плоть Бориса маленькими острыми зубками, скрывавшимися за неровной прорезью еле заметного рта. Жевало оно медленно, то и дело прерываясь на сон, но от тела не отползало. На второй день к телу подлетела ворона и начала выклевывать глаза Бориса. Существо медленно отняло пасть от почти доеденной ноги и немигающим взглядом уставилось на птицу. Внезапно оно издало душераздирающий вопль, от которого ворона мгновенно свалилась замертво.

На третий день наметился значительный прогресс в развитии существа. Голова отделялась от тела тонкой подвижной шеей, с обеих сторон тела появилось по паре отростков без пальцев, которыми существо беспомощно дергало. В глазах сформировались черные зрачки и грязно-желтые белки. Обретя земные глаза, существо стало осматриваться. У каждого трупа было по своему существу. Некоторые спали, другие непрерывно жевали, не отвлекаясь ни на что. Пахло дымом далеких пожарищ и слышались негромкие хлопки взрывов, устроенных невмешательством человека.

В глазницах, рту и зияющем ошметке живота Бориса копошились личинки, но существо это не смущало. Оно продолжило методично пожирать своего носителя вместе со всеми новыми жильцами, покончив с ногами и руками и оставив на их месте лишь погрызенные кости.

На шестой день пища кончилась. Долговязое человекоподобное существо впервые попыталось встать на длинные, кривые ноги, ступни которых не имели ни единого пальца. Тонкими запястьями с четырьмя пальцами хватаясь за стену дома, в котором когда-то жил Борис, существо неуверенно ступало вдоль здания, идя навстречу ближайшему собрату. Встретившись, существа с тяжелой одышкой оперлись друг на друга, содрогаясь неокрепшими земными мышцами. Затем монстр, вышедший из тела Бориса, разлепил тонкие синие губы и заговорил на мерзком чужеродном языке:

— Профессор Игенборд!

Второе существо почтительно поклонилось.

— Здравствуйте, генерал Ардонэл! Рад вас видеть. У вас все в порядке? Никаких болезненных ощущений? Или нарушений в работе органов чувств?

— Немного кружится голова и как-то непривычно ходить. Я чувствую некую тяжесть вокруг себя.

Игенборд кивнул:

— Да, у большинства должна наблюдаться такая реакция. Это ответ организма на изменение магнитной индукции планеты, гравитации, климата и состава воздуха. Быстро пройдет, однако в ближайшие дни мы переоборудуем диагностические центры и проверим каждого, чтобы исключить любые аномалии в организмах.

— Это пустяки. Я уверен, все будет в порядке. Однако, как удобный и быстрый способ путешествия! Должен признать, до последнего не верил, что у вас все получится. Как вы думаете назвать свой метод перемещения?

— Честно говоря, еще не придумал короткого, емкого названия. Если полностью, то «Причинно-следственная субпространственная беременность». Сначала мы открываем межпространственную дыру, которая выводит на планету с расой, развившую свой мозг до необходимых нам размеров. Потом мы посылаем на планету модулированный сигнал, вызывающий у контрольных существ рост необходимых органов для выращивания и рождения будущего эмбриона. К сожалению, не все существа способны пережить беременность, поэтому неподходящих существ сигнал просто уничтожает. Тем временем, вы покидаете свое настоящее тело и содержитесь в электромагнитном инкубаторе до тех пор, пока ваше сознание не окрепнет для путешествия через портал и органы существа не созреют для вмещения эмбриона. При этом между вами и контрольным существом создается энергетический канал, надежно привязывающий вас к контрольному существу. Как настает время, вы покидаете инкубатор, проноситесь через гиперпространство и рождаетесь в существе без каких-либо проблем, принимая облик, соответствующий планетарным условиям.

— А как ваша научная команда поняла, где находится данная планета?

— Они сами показали, где находятся.

— Что?!

— Я сам ошарашен. Однако мы приняли примитивные электромагнитные сигналы, указывающие их расположение и несущие добрые пожелания.

Игенборд подавил смешок, а Ардонэл оглушительно расхохотался.

— Разумеется, сигналы мы уже заглушили, — продолжал Игнеборд, — Также у нас имеется несколько пластинок из разных металлов с теми же координатами и еще некоторой бесполезной информацией.

— Они что, идиоты? Кто добровольно будет выдавать свое местоположение, когда во всей вселенной не больше миллиона планет, пригодных для существования? Это же самоубийство!

— Вряд ли они глупы. Все-таки их уровень развития отстает от нашего лет на 50 по местному звездному времени. Но у меня есть одна гипотеза.

— Ну?

— Конечно, это всего лишь гипотеза. Но мне кажется, эти существа были настолько любопытны, что это любопытство победило в них страх перед неизведанным. Посмотрите условия на этой планете. Они идеальны. Существа могли позволить себе не жить в постоянной опасности, борясь за существование каждый день своей жизни, как это делаем мы. Логично предположить, что любопытство привело их к поиску внепланетной жизни.

— И что они ожидали? Что прилетят какие-нибудь Странники или Межзвездные Поглотители, поделятся технологиями и пригласят сотрудничать?

— Полагаю, они просто не знали, кто это такие. Не имели возможности познакомиться. Конечно, как вариант, это мог быть и массовый психоз. Не знаю, нужно изучить их историю.

К Ардонэлу подошло несколько хромающих и шаркающих существ и одело его в некое подобие одежды, наспех скроенное из различных тряпок. Затем они встали поодаль в ожидании приказов, держась настолько почтительно, насколько позволяли их новые тела.

Ардонэл прокашлялся и заговорил хорошо поставленным голосом:

— Наивные дураки. Ладно, нужно браться за дело! Проследи, чтобы были получены сигналы от всех высших офицеров и сообщи каждому, что я жду их в своем штабе, — Ардонэл указал на ближайший бизнес-центр, возвышающийся над соседними панельными домами.

— Думаю, мы захватим несколько крупных городов, наведем порядок и начнем застройку из них, расширяясь кругами. В первую очередь нужно устранить все аварии. У местных должна быть простейшая система связи, так что необходимо ею воспользоваться. Устраним аварии в центрах. А твоей команде поручаю выращивание эмбрионов уже на этой планете и использование твоей технологии для доставки остальных братьев. Это ведь возможно?

Игенборд кивнул.

— Так держать, магистр наук Игенборд!

Игенборд, польщенный повышением, вытянулся и отсалютовал командиру. Ардонэл улыбнулся и посмотрел на скелет девочки четырнадцати лет, из тела которой недавно появился бывший профессор. Стаи собак, несколько дней жадно кружившие вокруг чужаков и их жертв, наконец обрели смелость и теперь яростно сражались между собой за каждую косточку. Победившие питомцы принимались неистово обгладывать свои трофеи, соскабливая зубами последнюю человечину.

Показать полностью 1

Плоть от плоти моей, главы 3, 4

3

На следующий день Борис собирался на работу в состоянии, когда хотелось застрелиться, лишь бы никуда не идти. Голова гудела от лишней рюмки накануне, веки не желали размыкаться, ноги одеревенели и заново учились ходить, а руки сменились механизированными отростками. Все его тело изнывало от каждого движения и просило только одного — снова очутиться в теплой кровати и забыться сном. Но он знал, что это обман чувств, что кандалы беспомощности спадут к полудню. А сейчас он должен пересилить себя, чтобы пойти на работу. Чтобы дать возможность появиться новой жизни и облегчить развитие человеческого зародыша внутри матери. Маршем раненого в обе ноги солдата он отправился в ванную, где без удовольствия отметил, посмотрев на увеличившийся объем живота, что прибавил в весе как минимум килограмм на десять.

«Как я раньше этого не заметил? — с легким удивлением подумал Борис, — Да, запустил я себя».

День сразу не задался. Сначала Борис пролил на себя горячий кофе, затем потерял равновесие и ударился головой о косяк двери, пока надевал носки. Осенняя погода, сырая и ветреная, будто издевалась над ним. Поганое утро завершилось мощным окатом Бориса из свежей лужи. Добравшись до поликлиники, Борис был морально разбит. Вялым голосом он поприветствовал регистратора и направился к лифту. Борис всегда приходил за час до работы, чтобы не встретиться в коридоре с ожидающими пациентами, но в этот раз все же один пациент был. Сначала на лице Бориса проступило негодование, но как только он узнал свою пациентку, то так удивился, что не удержался на ногах и рухнул на ближайший стул.

Его ждала лучащаяся счастьем Раиса Федоровна со своим мужем Святославом. В руках у нее были цветы и большой пакет, а ее супруг, улыбка которого терялась в густой бороде, с нежной твердостью держал пухлый сверток из одеяла, в котором посапывал грудничковый малыш. Раиса незамедлительно бросилась к Борису, вручила ему цветы и приятно оттягивающий руку пакет, издающий знакомый стеклянный звон.

— Но как… в смысле, как же я рад за вас! — проговорил Борис. На его губах застыла озадаченная улыбка, — Это такая грандиозная новость! Ну, пройдемте же ко мне в кабинет, расскажете, как добились этого.

Забыв все утренние несчастья, окрыленный Борис резво открыл дверь своего кабинета, скинул плащ, быстро набросил халат и пригласил гостей присесть. Он даже откупорил бутылку самого дорогого подарочного коньяка, но счастливая чета вежливо отказалась. Тогда он сам немного отхлебнул и уселся напротив них.

— Ну! Рассказывайте!

— Да, в общем, никаких секретов, — улыбалась Раиса — когда я вас покинула, то честно скажу, в голове были самые темные мысли. Но Господь не дает нам больше испытаний, чем мы можем выдержать, так ведь? Молилась я неистово, муж молился, молились родственники. Каждый день мы ходили в церковь за благословением батюшки. Я перешла на хлеб и воду, а Святослав принес еще икон. И вот, наши молитвы были услышаны: случилось настоящее чудо. Я поняла, что беременна, когда однажды утром вскочила и бросилась к туалету, где меня неистово рвало. Сначала подумала, что съела не то, но муж уговорил сходить за тестом. И все подтвердилось! Вы не представляете, как мы были рады!

— Очень хорошо, вы молодцы, — не без некоторого усилия сказал Борис. — Как оно? Вы проходили осмотр? Ставили прививки?

— Он абсолютно здоров! При рождении кричал за десятерых. Врачи сказали, что никаких патологий нет, а прививки мы уже поставили.

У Бориса камень с души упал. Он чуть не плакал от облегчения и радости от того, что его сложнейшая пациентка наконец перестала быть таковой. К тому же, он не опасался за здоровье ребенка, ибо Раиса сделала все правильно. Они еще проговорили с полчаса, затем малыш зашевелился и захныкал, заставив счастливых родителей быстро попрощаться и отправиться в уединенное место для кормления. Этого заряда светлой энергии хватило Борису на весь рабочий день, который пролетел легко и быстро.

Через пару дней Борису поступил звонок в дверь. Он открыл ее и увидел на пороге знакомое лицо. Там стоял Василий, более мрачный, чем во время их прошлой встречи.

— Какими судьбами? — спросил Борис.

— Да вот, узнал еще кое-что. Хотел с тобой поделиться.

— Ну, проходи.

Василий зашел внутрь, закрыл за собой дверь, но дальше проходить не стал. Борис заметил, что матроска, прежде свободно сидящая на его соседе, теперь была натянута в районе живота. Водянка, вызванная алкоголизмом. Борис знал, что его постигнет та же участь, но ему не хотелось разрывать свои отношения с алкоголем.

— В общем, помнишь ту страшную историю с деревней? — спросил Василий.

— Да, — вспомнил Борис, — но я еще не видел репортажей на эту тему.

— И не увидишь. Событие замяли, уж не знаю, какими силами. Но с Вовчиком я общаться не перестал. Вот, что он мне рассказал по секрету: вскрыли тела детей, чьи родители дали на это разрешение. У всех раскурочены внутренние органы, как будто по ним кувалдой прошлись. Такое еще бывает, когда человек падает с огромной высоты, но там и кости ломаются. И все это произошло во время занятий без каких-либо внешних признаков насилия. Они все перепроверили: газ тут точно ни при чем. Не нашли ничего постороннего в воздухе, никаких продуктов распада ядовитых веществ. Да и как такое может сотворить хоть какой-нибудь газ? Вован говорит, что, ученые сбились с ног, прорабатывая самые фантастические варианты, но никаких зацепок. Слишком странный принцип действия, слишком мало данных.

— А может, вирус? — спросил Борис.

— Да, эту версию тоже отрабатывают. И тоже – ничего. Плохо еще то, что случай уже повторился дважды. Жертв гораздо меньше, но последствия — один в один. Единственное, что объединяет их — умирали только дети и старики. Почти все дети и старики. Но и тут уверенно не скажешь, статистики нет. Хотя, кто знает: лучше ли будет, если у нас на руках появится статистика? Это ж сколько людей помрет…

— Если ты говоришь правду… что нам делать?

Борис посмотрел прямо в глазах Василию, и увидел в них неподдельный страх.

— Именно поэтому я к тебе и пришел. У меня есть домик за городом в «Синицино», прямо на краю садового хозяйства. Я собираюсь туда перебраться как можно скорее, чего и тебе советую. Все заходит слишком далеко.

Борис и сам уже поймал параноидальную волну, исходящую от Василия, но решил сменить тему, отгоняя мысли о побеге.

— Что общего у стариков и детей, чего нет у зрелых мужчин и женщин? — спросил он.

Василий пожал плечами:

Борис задумался:

— Могу говорить только исходя из своей квалификации. У детей и стариков отсутствует фертильность. Одни уже перешли черту репродуктивного возраста, другие же ее не достигли.

— И? Как это связано со смертями?

— Вот этого я не знаю. Похоже на какую-то чистку… Но зачем убивать детей? Они нужнее, чем старики и сами, в свою очередь, могут дать потомство.

— Ты говоришь, как животновод, — сказал Василий, — ладно, мне пора. Сидеть и ждать конца я не намерен. Я подкину Вовчику идею про общие черты, если тамошние умники еще сами не догадались. Буду на связи.


4

От Василия не было вестей уже несколько недель. Борис начинал беспокоиться за соседа. Новостей о массовых смертях не поступало, но, заразившись легкой тревожностью и подозрительностью, Борис тоже начал замечать, что количество странных смертей и отклонений на ТВ увеличилось. Однако, он большую часть времени пропадал на работе, где наблюдался необычайно высокий процент беременных женщин и низкое количество выкидышей.

Беда, как водится, пришла внезапно.

Однажды Борис только вернулся с работы в благостном расположении духа. Он не успел стряхнуть капли осеннего дождя со своего зонтика, как раздался особенно противный звонок телефона.

— Алло? — ответил Борис.

— Боря, у меня для тебя есть неприятная новость, — на том конце трубки послышался бесцветный голос начальника Бориса

— Что случилось, Александр Константинович? На работу выйти не могу — я уже готовый, — находчиво отозвался Борис.

— Сегодня в неонатологическое отделение шестой больницы привезли новорожденного без признаков жизни. Он скончался.

— Там постоянно мрут груднички, это же реанимация. Зачем вы мне это сообщаете? Если это только не… — Борис с трудом удержался, чтобы не высказать неожиданную догадку.

— Это был сын Раисы Федоровны.

— Нет…

— Это еще не все, — мрачным голосом продолжал начальник отделения, — сама Раиса пару часов назад была найдена мертвой у себя дома — она вскрыла себе вены. Прости, что приходится тебе все это рассказывать, но лучше ты услышишь эту новость от меня.

Борис упал на кровать и разрыдался.

Наутро он никуда не пошел. Работа потеряла смысл, стала незначительной. Все, что он делал все эти годы, развеялось прахом. Любые достижение оказались смешными, нелепыми, каждая спасенная жизнь могла быть отнята в мгновение ока. Зачем тогда пытаться?

Борис выдернул шнур от городского телефона и снова уткнулся в подушку. Он чувствовал, что растворяется в мрачных мыслях, что ни к чему хорошему эта хандра не приведет, но он не мог ничего с собой поделать. Из меланхолии его вырвал резкий звонок на мобильный. Проклиная себя за то, что забыл оборвать и этот способ связи, Борис буквально подполз к сотовому.

Номер не определился.

— Алло, кто это? — раздраженно спросил Борис.

— Привет, Борь — послышался запыхавшийся и слегка надтреснутый голос Василия.

— Вася! Тебя давно не было слышно. Что-то случилось? — от удивления и хоть каких-то добрых вестей Борис забыл о своей раздраженности.

— Да. Оно добралось и до меня.

— Кто добрался? Тебе нужна помощь?

— Мне уже не поможешь. Теперь помолчи и слушай: под ковриком у входной двери я оставил ключ от квартиры. Заходи, бери все, что хочешь и вали из города. Не знаю, куда. Подальше отсюда, от людей. Меня не ищи.

Либо это была острая форма паранойи, либо случилось что-то действительно страшное. Борис не на шутку испугался за друга.

— ВАСЯ, ГДЕ ТЫ? Куда вызывать полицию?

— Заткнись и послушай меня! — голос Василия сорвался на крик. — Это какая-то болезнь. Говорят, паразит или что-то типа того. Он питается нами, отнимая значительную часть питательных веществ. Он как-то освобождает место и меняет органы, чтобы… Ты был прав: он меняет органы только тем, кто может рожать. С другими не справляется или специально уничтожает. Теперь наши это знают, но обнаружить ни одного паразита так и не смогли. Как будто он находится не в теле, а где-то еще… Это конец, времени у меня больше нет. Ладно, прощай, Боря. Удачи.

Звонкий хлопок оглушил Бориса, и тот одернул руку с телефоном. Когда он снова поднес трубку к уху, там стояла тишина.

Слабо понимая, что делать дальше, Борис начал смотреть уведомления. Ночью пришло сообщение от начальника, состоящее из одного слова: «Помоги».

«Надо звонить в полицию», — промелькнула в голове едва уловимая мысль. Время замедлилось. Но что им сказать? Что не ходил на работу, потому что опять напился. Нет, секунду, он же не напивался, он… да-да, кому-то нужна помощь.

Он начал набирать заветные цифры, но телефон снова зазвонил.

Номер снова не определился, но Борис и так помнил его наизусть.

— Борь, это я, — прозвучал в трубке мелодичный женский голос.

У Бориса перехватило дыхание. Сколько лет он уже не слышал этот голос? Десять? Пятнадцать? Перед глазами с прежней силой возникли яркие образы прошлого, которые он пытался забыть. Слишком приятные и слишком жгучие образы.

— Боря, ты здесь?

— Здесь, — сипло ответил Борис.

— Я знаю, мы долго не общались. Мне… нужно было позвонить кому-то, понимаешь? Я не знала, к кому обратиться.

— Что случилось?

— Я сама толком не знаю. Мы так давно не говорили. После смерти нашего сына…

— Прекрати, — закрыв глаза, сказал Борис.

— После смерти нашего сына, — с нажимом повторила она, — мы практически не разговаривали. Сначала я сама не хотела, а потом было слишком неуместно. Но сегодня я поняла, что должна связаться с тобой. Еще неделю назад я почувствовала что-то неладное. Настроение стало меняться скачками, меня рвало, я стала есть немыслимые сочетания еды! Борь, кажется я… беременна.

— Рад за тебя, — холодно ответил Борис.

— Нет, ты не понял! После тебя у меня никого не было. Я не сумасшедшая, непорочного зачатия не бывает, но… как это объяснить?

— Ветром надуло, — ответил Борис. Он уже начал уставать от этого разговора.

— Я не шучу! — вскрикнула Ирина, — я не рассказала тебе главного. Я знаю, что беременна — уже сделала тест. И более того, я знаю, кем беременна. Это Паша.

— Ты не в себе. Лучше ложись спать, а завтра сходи к врачу. Только к тому, что занимается головой.

— Он снится мне уже неделю, — монотонно продолжала Ирина, — вспоминает, как нам было весело вместе, как ходил в детский сад и играл с ребятами, вспоминает аварию и говорит, что не злится на того водителя… Боря, сегодня он говорил про тебя. Просил не корить себя за смерть женщины в платке.

— Как ты узнала? — в шоке спросил Борис, разомкнув глаза, которые были закрыты на протяжении всего разговора, — кто тебе сказал? Как ты смеешь марать память о моем сыне этими гнусными вымыслами?

Борис перешел на крик. Он не мог представить, что у его бывшей жены хватит наглости или безумия манипулировать смертью их ребенка.

— Он скоро родится! — Ирина тоже повысила голос, — это точно он, я знаю. Паша говорил со мной, утешал меня. Он говорил, что все наладится, все вернется к прежней жизни. Ты, я и Паша – мы будем жить вместе, мы вырастим нашего малыша снова, как надо! Больше никто не умрет, мы не позволим этому случиться!

— Свихнувшаяся дура! — со слезами на глазах крикнул Борис.

Он бросил мобильник об пол, и тот с жалобным звоном разлетелся на кусочки.

Потом Борис напился до беспамятства.

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!