SuxarDm

Добрый день, Спасибо. А почему - шепотом улыбаясь, в ответ прошептала брюнетка. Хах. Ну, мне кажется, уже ночь и Признаться, вы меня шокировали. Я удивлен, - проговорил Яков.
От чего же? Загадочно проговорила брюнетка, в словах которой чувствовался ошеломляющий шарм.
Я думал, в этом поместье проживает какой-нибудь упитанный жадный мужчина. А здесь. Вы. - сказал Яков, сделав паузу и вздохнув.
А что вы хотели? Хитро - спросила брюнетка.
Переночевать, если это возможно, - с чувством досады проговорил Яков.
Ну, проходите, что же вы стоите? Я всегда рада гостям, - сказала она, начав заходить в поместье.
Яков проследовал за ней. И вместе они зашли в кухню.
Присаживайтесь, к слову. Как вас величать то? Говорила она, заваривая чай.
Он тут же подскочил с кресла и сказав -Пардон, Димигреску. Яков Александрович сделал резкий поклон головы, как настоящий гусар.
Хахаха. Интересно-интересно. Кассандра Зингельберд. Кстати, ваша фамилия, где-то я ее встречала, очень знакома на слух. Чем вы занимаетесь?
Я трудоустроен в ЦДЛ, бухгалтером работаю и иногда выступаю. Там же.
Вы пишите? Никогда не была знакома с писателем.
Да, но я бы не называл себя так громогласно. Знаете, у Аллы Борисовны Пугачевой я позаимствовал одну фразу и переделал ее под себя: Я не писатель, я человек, который пишет. И свои труды я привык называть работами.
А как вы здесь оказались. Кассандра повернулась к Якову с двумя чашечками чая и вдруг, удивлённо подняв бровь и ухмыльнувшись, спросила -А что у вас с лицом?
А что с ним не так?
Ну, сами Посмотрите в зеркало.
Яков поднялся, подошёл, посмотрел в зеркало и засмеялся.
О боже. Хахаха. Ужасно. Понимаете, - Яков присел, - с литературным миром меня связывает не только мое хобби писать, но ещё и вредные привычки, а если быть точным - карточные игры. Я также как и Александр Сергеевич проигрываю все деньги до последнего. Ну и понимаете, отыграться то хочется. Я занял денег у серьезных людей и не отдал. Утром проснулся, начал бриться. В дом ворвались, схватили и увезли в лес, заставили копать могилу, как вдруг некое ужасное чудище разорвало на клочья этих бандитов. Я, бросив лопату, бежал сломя голову, а после наткнулся на ваш замок. Можно сказать, вы меня спасли. Вот, собственно, поэтому у меня такое лицо. Как вы здесь живёте, среди этих монстров - говорил Яков, задыхаясь от своих переживаний.
О каких монстрах вы говорите? Не знаю. Я живу здесь не первый ве... Ммм... Не первый год. И никогда не видела ничего настолько ужасающего. Жизнь у вас, конечно. Дааа.
Говорила Кассандра, подозрительно поперхнувшись, посередине разговора продолжала говорить дальше.
Ну, если вы не собираетесь это оставлять на своем лице, то скоро придет мой помощник, и у него вы можете попросить бритву.
Буду ему очень благодарен. А значит, вы все же не одна живёте. Вы замужем? Хитро прищурившись, спросил Яков в ожидании отрицательного ответа.
Хах. Нет, я не замужем. “Я барышня“, как говорилось в спектакле „Шторм“, - чуть смеясь, проговаривала Кассандра.
Яков и Кассандра беседовали ещё около часа. После пришел Арнольд, мужчина лет шестидесяти, голубоглазый блондин с пышным зачесом на право и лёгкой бородкой. В руках у него был небольшой чемодан. Яков отлучился в уборную комнату. Кассандра с Арнольдом в это же время беседовали в ее комнате.
Очередной? Спросил Арнольд.
Да вот ещё. Не знаю, - с сомнением отвечала Кассандра. - Какой-то он.
Какой? Он перебил.
Не знаю. Что-то странное у меня от него чувство. Ну, это не важно. Ты принёс?
Да, - Арнольд положил чемоданчик на стол и, открыв, достал пять флаконов, каждый объемом пол литра, наполнены были красной жидкостью.
Ну, наконец-то! Кассандра выхватила один флакон, взяв фужер и наполнив его до краев, выпила залпом. Поставив фужер на стол, прикусила нижнюю губу.
Кто-то проголодался? Словно змей - спросил Арнольд.
Мужская кровь... Проговаривала Кассандра, ритмично вздыхая.

Прозвенел будильник, наступило прекрасное утро понедельника. Яков поднялся с кровати. На удивление, сегодня у него ничего не болело. Зайдя в уборную комнату, он посмотрел на свое отражение в зеркале и сказал: Странно, что я проснулся не от звонка. Набрав в ладони холодной воды и окатив ею свое лицо, начал искать бритву, которую запамятовал куда положил. Хах, нашел. Сказал Яков, найдя бритву в раковине. Взяв кусок дегтярного мыла, он нанес плотный слой на свои ланиты и начал бритьё. Закончив брить правую щеку, резко повернулся на звук аналогично открывшейся, как было ясно, ногой двери. Он понимал: так вот почему я проснулся не от звонка. Его схватили за шею, повалили на пол. Их было трое. Он пытался вырваться, барахтался, словно рыба, брошенная на разогретую сковороду, но все усилия были четны. После прямого удара в темечко в глазах потемнело, и последнее, что слышал Яков, было: Берите его.
Вылазь! Было сказано громадным человеком ростом около двух метров, весьма плотным, который бил Якова пощёчинами. Яков понимал, что дёргаться бесполезно и принял свою участь. Собрав последние силы, он вылез из багажника. В этот же момент из-за машины вышел похожий по телосложению мужчина. В его руках была штыковая лопата. Он бросил ее в ноги к Якову, как собаке. А теперь иди и копай. Приказав, мужчина близ стоящий к Якову, толкнул его в спину. Яша начал копать себе яму, в которую скоро и должен будет лечь, но в этот момент за его спиной раздались душераздирающие крики. Яков бросил лопату, посмотрел за спину. Он увидел.... Увидел... Господь Всемогущий, что это за хрень! Яков со всех ног бросился в глубь леса. Он бежал пять, десять, множество минут, не смея оглядываться назад. В данный момент для него была в приоритете лишь одна задача - БЕЖАТЬ! Чтобы выжить.
Спустя около получаса непрерывного бега в дали, Яков заметил огни. Он оглянулся - никого нет. Чуть сбавив темп, он продолжил идти к этим огням и вскоре смог лицезреть своими очами весьма массивный, готический замок. Идти боле некуда. Он шел к нему. Какой огромный дворец, башни, дорожки. Наверняка здесь живёт какой-то жирный, жадный, зажиточный буржуй, у которого денег жопой жуй, - бормотал под носом Яша, деньги у которого уже давно кончились, и он, естественно, винил в этом окружающих. А двери то какие громоздкие, прямо-таки врата в рай. Подойдя и постучав в них 3 раза, он стоял и терпеливо ждал. Минута, две - не открывают. Постучал со всей силы. Эхо ушло в лес. Тишина. Ударил в дверь ногой и возмутительно крикнул: Есть тут кто-нибудь?? Вот же Бурж... уи. Дверь распахнулась и перед Яковом стояла очаровательная, зеленоглазая брюнетка, одетая в чёрное обтягивающую платье, идеально подчёркивающие её груди и бедра. Лик ее был прикрыт нето фатой, нето капюшоном, но на глаз сразу падали губы, окрашенные ярко алой, как кровь помадой. Яков был шокирован. И про себя думал: -Как в таком замке и настолько очаровательная, сногсшибательная девушка?. Боже. Как вы прекрасны! - единственное, что шепотом проговорил Яков.


P.s: Совершенно случайно, пришла такая идея, думаю кому-то она понравится. Не откажусь от чьей-то помощи, пишите в комментариях свои идеи по продолжению☺️

В тиши библиотек, на полках пыльных,
Хранятся книги – мудрости сосуд.
В них голоса веков, давно забытых,
И мысли, что сквозь время к нам идут.

Обложка – дверь в неведомые дали,
Страницы – карта к знаниям путей.
Здесь люди жили, верили, мечтали,
И оставляли след в душе моей.

Вот томик старый, в кожаном окладе,
А вот совсем недавно изданный роман.
Здесь Пушкин, Достоевский и Толстой в parade,
А рядом современный графоман.

Но каждый автор – личность, без сомненья,
Вложивший душу в каждую строку.
И книга – это чудо единения
Писателя и тех, кто вдалеке.

Листаю я страницы осторожно,
Вдыхая запах времени и грёз.
Здесь оживает всё, что невозможно,
Здесь радость и печаль, и смех, и слёз.

Вот детектив – загадка и интрига,
А вот о дальних странах мемуары.
Научный труд и сказочная книга –
Всё здесь, от мала до велика дары.

Я погружаюсь в мир иной реальности,
Где нет преград для мысли и мечты.
Здесь открываются иные крайности,
Здесь я могу быть кем угодно, хоть на ты.

Книга – учитель, друг и собеседник,
Советчик мудрый в трудный час.
Она – маяк во тьме, надежный вестник,
Что знания передает для нас.

И пусть меняются эпохи и режимы,
Пусть век цифровой диктует новый лад,
Но книги были, есть и будут чтимы,
Храня в себе бесценный клад.

Так пусть же книга будет вечно с нами,
Пусть будет другом преданным всегда.
Ведь с ней мы можем сами стать творцами,
Постигнув мудрость, что в веках жива.

В век цифровой, где связи без границ,
Где каждый миг доступен интернет,
Мы прячем боль за маской ярких лиц,
А в сердце носим тяжесть горьких бед.

Недоверчивы стали, замкнуты внутри,
Боимся искренность свою раскрыть.
И днём мы носим маску: "Посмотри,
Как я умею классно жизнь любить!"

А ночью, в тишине пустых квартир,
Где только эхо наших чувств звучит,
Мы плачем в подушку, забыв про мир,
И сердце от тоски в груди стучит.

Мы жаждем слова доброго, тепла,
Мечтаем душу всю кому-то излить.
Но страх быть непонятым, как мгла,
Нас заставляет всё в себе таить.

О, как мы жаждем искренних бесед,
Чтоб кто-то выслушал, не осудив.
Но век такой - доверия в нём нет,
И каждый сам с собою говорит.

Мы в соцсетях кричим, но немы там,
Где нужно честно боль свою раскрыть.
И делим жизнь свою напополам:
Одну - чтоб показать, другую - скрыть.

Но как же хочется порой сказать,
Как тяжело нести весь этот груз.
И тихо шепчем в ночь: "Хочу я знать,
Что не один я в мире этих чувств..."

Мама, нет слов ярче и милей.
Мама, нет глаз мягче и добрей.
Хорошо мне жить любя, мама родная,
Посмотрю я на тебя - ведь ты совсем седая.
Сердце своё мне ты отдала,
Сколько ночей сон мой берегла!
Но согрею я теперь старость твою.
Для тебя сегодня я пою.

Мама, кто на свете тебя добрей!
Мама, что теплее любви твоей!
Песня колыбельная,
Ласка беспредельная.
Радость моих долгих-долгих дней.
Мама, как всегда мне светло с тобой.
Мама, всюду вижу я образ твой.
В горе - молчаливая.
Мама! Милая мама!

Если, мой друг, ты недалеко,
Всё мне ясней, на душе легко.
Любишь вспомнить иногда ты в час покоя
Мои юные года и детство золотое.
Вспомнишь и вдруг отведёшь глаза,
И к губам катится слеза.
Можно в радости всплакнуть, если полней
Стало счастье у твоих детей.

Клавдия Шульженко