Лет двадцать назад, будучи студентом первого или второго курса медицинской академии, я периодически посещал наши общежития с целью проведения культурного досуга. Иногда, если досуга было много, оставался там ночевать, хоть и не был приезжим. Конкретно в этом общежитии, одном из четырёх, я чаще всего находил ночлег у товарища с моего курса, на третьем этаже. В этот раз мы были приглашены в другие вписочные апартаменты, на четвертом. В компании был мой друг, он же одногрупник. Помимо привычного досуга в эту встречу было организовано небольшое клиническое исследование натурального препарата, широко изучаемого и применяющегося в основном теперь уже в недружественных странах для лечения глаукомы, отсутствия аппетита у онкобольных, просто плохого или недостаточно хорошего настроения.
И вот, вечер проходит ожидаемо хорошо, успешно проведены исследования, ведутся вежливые разговоры, под слабые алкогольные напитки употребляются необходимые организму углеводы, а мой друг хочет посетить туалет. Я, как знающий несложную планировку, решаю составить ему компанию и показать верный путь. Увлекательная беседа продолжается в коридоре, я, как проводник, быстрым шагом иду первым, вполоборота ведя диалог. На приличной скорости, не смотря вперед, захожу сразу в центр комнаты, у стены которой на небольшом помосте по традиции полностью вмурован в пол ряд толканов. А в самом центре на корточках сидит наша староста курса, с испугом смотрит на меня и говорит: "Ты чего?!" При этом весь процесс, видимо, только начат, и она, как сказал мой не до конца успевший ворваться следом друг, "сидит, журчит". Я был настолько смущен и растерян, плюсом предыдущие исследования мешали принять верное решение, что сказал ей "привет", прикрыл свои глаза ладонью, чтоб не смущать даму, прошел ещё дальше, к окну, и стал ждать, пока она спешно закончит свои дела и в состоянии похожем на ярость покинет помещение. Из коридора раздавался веселый смех моего друга, а я думал "как ее вообще угораздило здесь оказаться?".
Потом, конечно, выяснилось, что мужские и женские туалеты чередуются по этажам, что мы были не правы, а журчащая староста - права, была ее угроза расправой для пригласившего нас джентльмена и много-много смеха. Я смеялся даже один, возвращаясь домой в полном трамвае. И, конечно, в этот светлый веселый вечер я простил нашу старосту, хоть и чувствовал ее недоброе, даже враждебное, к нам отношение. Надеюсь, Степанида (имя изменено), у тебя всё хорошо.
