OvodAz09

OvodAz09

Пикабушник
Дата рождения: 20 марта 1991
поставил 7821 плюс и 4470 минусов
отредактировал 0 постов
проголосовал за 0 редактирований
Награды:
10 лет на Пикабу
27К рейтинг 5 подписчиков 44 подписки 14 постов 1 в горячем

Пикабушник и контент на Пикабу

Кто чудовище?

Навеяно постом https://pikabu.ru/story/v_seti_lyetual_u_prodavtsov_na_litse...

Тургенев о логике Пикабу

Ответ на http://pikabu.ru/story/_2788632.


Стихотворение в прозе «Два четверостишия»

Существовал некогда город, жители которого до того страстно любили поэзию, что если проходило несколько недель и не появлялось новых прекрасных стихов, — они считали такой поэтический неурожай общественным бедствием.
Они надевали тогда свои худшие одежды, посыпли пеплом головы — и, собираясь толпами на площадях, проливали слезы, горько роптали на музу, покинувшую их.
В один подобный злополучный день молодой поэт Юний появился на площади, переполненной скорбевшим народом.
Проворными шагами взобрался он на особенно устроенный амвон — и подал знак, что желает произнести стихотворение.
Ликторы, тотчас замахали жезлами.
— Молчание! внимание! — зычно возопили они — и толпа затихла, выжидая.
— Друзья! Товарищи! — начал Юний громким, но не совсем твердым голосом:

Друзья! Товарищи! Любители стихов!
Поклонники всего, что стройно и красиво!
Да не смущает вас мгновенье грусти темной!
Придет желанный миг… и свет рассеет тьму!

Юний умолк… а в ответ ему, со всех концов площади, поднялся гам, свист, хохот.
Все обращенные к нему лица пылали негодованием, все глаза сверкали злобой, все руки поднимались, угрожали, сжимались в кулаки!
— Чем вздумал удивить! — ревели сердитые голоса. — Долой с амвона бездарного рифмоплета! Вон дурака! Гнилыми яблоками, тухлыми яйцами шута горохового! Подайте камней! Камней сюда!
Кубарем скатился с амвона Юний… но он еще не успел прибежать к себе домой, как до слуха его долетели раскаты восторженных рукоплесканий, хвалебных возгласов и кликов.
Исполненный недоуменья, стараясь, однако, не быть замеченным (ибо опасно раздражать залютевшего зверя), возвратился Юний на площадь.
И что же он увидел?
Высоко над толпою, над ее плечами, на золотом плоском щите, облеченный пурпурной хламидой, с лавровым венком на взвившихся кудрях, стоял его соперник, молодой поэт Юлий… А народ вопил кругом:
— Слава! Слава! Слава бессмертному Юлию! Он утешил нас в нашей печали, в нашем горе великом! Он подарил нас стихами слаще меду, звучнее кимвала, душистее розы, чище небесной лазури! Несите его с торжеством, обдавайте его вдохновенную голову мягкой волной фимиама, прохлаждайте его чело мерным колебанием пальмовых ветвей, расточайте у ног его все благовония аравийских мирр! Слава!
Юний приблизился к одному из славословящих.
— Поведай мне, о мой согражданин! какими стихами осчастливил вас Юлий? Увы! меня не было на площади, когда он произнес их! Повтори их, если ты их запомнил, сделай милость!
— Такие стихи — да не запомнить? — ретиво ответствовал вопрошенный. — За кого ж ты меня принимаешь? Слушай — и ликуй, ликуй вместе с нами!
«Любители стихов!» — так начал божественный Юлий…

Любители стихов! Товарищи! Друзья!
Поклонники всего, что стройно, звучно, нежно!
Да не смущает вас мгновенье скорби тяжкой!
Желанный миг придет — и день прогонит ночь!

— Каково?
— Помилуй! — возопил Юний, — да это мои стихи! Юлий, должно быть, находился в толпе, когда я произнес их, — он услышал и повторил их, едва изменив, — и уж, конечно, не к лучшему, — несколько выражений!
— Ага! Теперь я узнаю тебя… Ты Юний, — возразил, насупив брови, остановленный им гражданин. — Завистник или глупец!.. Сообрази только одно, несчастный! У Юлия как возвышенно сказано: «И день прогонит ночь!..» А у тебя — чепуха какая-то: «И свет рассеет тьму»?! Какой свет?! Какую тьму?!
— Да разве это не всё едино… — начал было Юний…
— Прибавь еще слово, — перебил его гражданин, — я крикну народу… и он тебя растерзает!
Юний благоразумно умолк, а слышавший его разговор с гражданином седовласый старец подошел к бедному поэту и, положив ему руку на плечо, промолвил:
— Юний! Ты сказал свое — да не вовремя; а тот не свое сказал — да вовремя. Следовательно, он прав — а тебе остаются утешения собственной твоей совести.
Но пока совесть — как могла и как умела… довольно плохо, правду сказать — утешала прижавшегося к сторонке Юния, — вдали, среди грома и плеска ликований, в золотой пыли всепобедного солнца, блистая пурпуром, темнея лавром сквозь волнистые струи обильного фимиама, с величественной медленностью, подобно царю, шествующему на царства, плавно двигалась гордо выпрямленная фигура Юлия… и длинные ветви пальм поочередно склонялись перед ним, как бы выражая своим тихим вздыманьем, своим покорным наклоном — то непрестанно возобновлявшееся обожание, которое переполняло сердца очарованных им сограждан!
Показать полностью

Люди, умершие 19 июля

Франческо Петрарка
Константин Батюшков
Фаина Раневская
Георгий Бурков
и др.

Мнемонический стишок

Воин выиграл путёвку
И поехал в Таиланд.
Написать помог нам это
Мнемонический стишок.

Владимир Стогниенко

Я один обратил внимание на фразу «передача в расчёте на то, что Жо поборется»?

Порошковая дилогия

зайду на сайт после работы
и отдохнет немного взор
на няшных котиках и сиськах
камвхор

а утром снова на работу
и отдохнет немного взор
от няшных котиков и сисек
камвхор

Ванесса Мэй готовится порвать всех на Олимпиаде

Если кто-то не в курсе — Ванесса Мэй выступит за Таиланд на Олимпийских играх.

Автомобиль-яхта

Очешуительное транспортное средство. Xzibit нервно курит в сторонке.

Безногий и безрукий богатыри. Русская народная сказка


Задумал царевич жениться, и невеста есть на примете — прекрасная царевна, да как достать ее? Много королей, и королевичей, и всяких богатырей ее сватали, да ничего не взяли, только буйные головы на плахе сложили; и теперь еще торчат их головы на ограде вокруг дворца гордой невесты. Закручинился, запечалился царевич; не ведает, кто бы помог ему?
А тут и выискался Иван Голый — мужик был бедный, ни есть, ни пить нечего, одежа давно с плеч свалилася. Приходит он к царевичу и говорит:
— Самому тебе не добыть невесты, и коли один поедешь свататься — буйну голову сложишь! А лучше поедем вместе; я тебя из беды выручу и все дело устрою; только обещай меня слушаться!
Царевич обещал ему исполнять все его советы, и на другой же день отправились они в путь-дорогу.
Вот и приехали в иное государство и стали свататься. Царевна говорит:
— Надо наперед у жениха силы пытать.
Позвала царевича на пир, угостила-употчевала; после обеда начали гости разными играми забавляться.
— А принесите-ка мое ружье, с которым я на охоту езжу, — приказывает царевна.
Растворились двери — и несут сорок человек ружье не ружье, а целую пушку.
— Ну-ка, нареченный жених, выстрели из моего ружьеца.
— Иван Голый, — крикнул царевич, — посмотри, годится ли это ружье?
Иван Голый взял ружье, вынес на крылечко, пнул ногою — ружье полетело далеко-далеко и упало в сине море.
— Нет, ваше высочество! Ружье ледащее, куда из него стрелять такому богатырю! — докладывает Иван Голый.
— Что ж это, царевна? Али ты надо мной смеешься! Приказала принести такое ружье, что мой слуга ногой пнул — оно в море упало!
Царевна велела принести свой лук и стрелу.
Опять растворились двери, сорок человек лук со стрелою принесли.
— Попробуй, нареченный жених, пусти мою стрелку.
— Эй, Иван Голый! — закричал царевич. — Посмотри, годится ли лук для моей стрельбы?
Иван Голый натянул лук и пустил стрелу; полетела стрела за сто верст, попала в богатыря Марка Бегуна и отбила ему обе руки. Закричал Марко Бегун богатырским голосом:
— Ах ты, Иван Голый! Отшиб ты мне обе руки; да и тебе беды не миновать!
Иван Голый взял лук на колено и переломил надвое:
— Нет, царевич! Лук ледащий — не годится такому богатырю, как ты, пускать с него стрелы.
— Что же это царевна? Али ты надо мной потешаешься? Какой лук дала — мой слуга стал натягивать да стрелу пускать, а он тут же пополам изломился?
Царевна приказала вывести из конюшни своего ретивого коня.
Ведут коня сорок человек, едва на цепях сдержать могут: столь зол, неукротим!
— Ну-ка, нареченный жених, прогуляйся на моем коне, я сама на нем каждое утро катаюся.
Царевич крикнул:
— Эй, Иван Голый! Посмотри, годится ли конь под меня!
Иван Голый прибежал, начал коня поглаживать, гладил, гладил, взял за хвост, дернул — и всю шкуру содрал.
— Нет, — говорит, — конь ледащий! Чуть-чуть за хвост пошевелил, а с него и шкура слетела.
Царевич начал жаловаться:
— Эх, царевна! Ты все надо мной насмешку творишь; вместо богатырского коня клячу вывела.
Царевна не стала больше пытать царевича и на другой день вышла за него замуж. Обвенчались они и легли спать; царевна положила на царевича руку — он еле выдержать смог, совсем задыхаться стал.
«А, — думает царевна, — так ты этакий богатырь! Хорошо же, будете меня помнить».
Через месяц времени собрался царевич с молодой женою в свое государство ехать.
Ехали день, и два, и три и остановились лошадям роздых дать. Вылезла царевна из кареты, увидала, что Иван Голый крепко спит, тотчас отыскала топор, отсекла ему обе ноги, потом велела закладывать лошадей, царевичу приказала на запятки стать и воротилась назад в свое царство, а Иван Голый остался в чистом поле.
Вот однажды пробегал по этому полю Марко Бегун, увидел Ивана Голого, побратался с ним, посадил его на себя и пустился в дремучий, темный лес.
Стали богатыри в том лесу жить, построили себе избушку, сделали тележку, добыли ружье и зачали за перелетной птицей охотиться. Марко Бегун тележку возит, а Иван Голый сидит в тележке да птиц стреляет: той дичиною круглый год питались.
Скучно им показалося, и выдумали они украсть где-нибудь девку от отца, от матери; поехали к одному священнику и стали просить милостыньку. Поповна вынесла им хлеба и только подошла к тележке, как Иван Голый ухватил ее за руки, посадил рядом с собой, а Марко Бегун во всю прыть побежал, и через минуту очутились они дома в своей избушке.
— Будь ты, дéвица, нам сестрицею, готовь нам обедать и ужинать да за хозяйством присматривай.
Жили они втроем тихо и мирно, на судьбу не жаловались.
Раз как-то отправились богатыри на охоту, целую неделю домой не бывали, а воротившись — едва свою сестру узнали: так она исхудала!
— Что с тобой сделалось? — спрашивают богатыри.
Она в ответ рассказала им, что каждый день летает к ней змей; оттого и худа стала.
— Постой же, мы его поймаем!
Иван Голый лег под лавку, а Марко Бегун спрятался в сенях за двери.
Прошло с полчаса, вдруг деревья в лесу зашумели, крыша на избе пошатнулася — прилетел змей, ударился о сырую землю и сделался добрым молодцем, вошел в избушку, сел за стол и требует закусить чего-нибудь. Иван Голый ухватил его за ноги, а Марко Бегун навалился на змея всем туловищем и стал его давить; порядком ему бока намял!
Притащили они змея к дубовому пню, раскололи пень надвое, защемили там его голову и начали стегать прутьями.
Просится змей:
— Отпустите меня, сильномогучие богатыри! Я вам покажу, где мертвая и живая вода.
Богатыри согласились.
Вот змей привел их к озеру; Марко Бегун обрадовался, хотел было прямо в воду кинуться, да Иван Голый остановил.
Надо прежде, — говорит, — испробовать.
Взял зеленый прут и бросил в воду — прут тотчас сгорел. Принялись богатыри опять за змея; били его, били, едва жива оставили.
— Привел их змей к другому озеру; Иван Голый поднял гнилушку и бросил в воду — она тотчас пустила ростки и зазеленела листьями. Богатыри кинулись в это озеро, искупались и вышли на берег молодцы молодцами; Иван Голый — с ногами, Марко Бегун — с руками. После взяли змея, притащили к первому озеру и бросили прямо вглубь — только дым от него пошел!
Воротились домой; Марко Бегун был стар, отвез поповну к отцу, к матери и стал жить у этого священника, потому что священник объявил еще прежде: кто мою дочь привезет, того буду кормить и поить до самой смерти. А Иван Голый добыл богатырского коня и поехал искать своего царевича.
Едет чистым полем, а царевич свиней пасет.
— Здорово, царевич!
— Здравствуй! А ты кто такой?
— Я Иван Голый.
— Что завираешься! Если б Иван Голый жив был, я бы не пас свиней.
— И то конец твоей службе!
Тут они поменялись одежею; царевич поехал вперед на богатырском коне, а Иван Голый вслед за ним свиней погнал.
Царевна увидала его, выскочила на крыльцо:
— Ах ты, неслух! Кто тебе велел свиней гнать, когда еще солнце не село? — И стала приказывать, чтоб сейчас же взяли пастуха и выдрали на конюшне.
Иван Голый не стал дожидаться, сам ухватил царевну за косы и до тех пор волочил ее по двору, пока не покаялась и не дала слова слушаться во всем мужа. После того царевич с царевною жили в согласии долгие годы, и Иван Голый при них служил.

Из сборника А.Н. Афанасьева «Народные русские сказки».
Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!