"Пьянству - бой!", или Как бабка от пьянства отшёптывала. Быль
Давным-давно, еще при горбачёвском режиме, в столице одной из среднеазиатских республик бывшего СССР, жил да не тужил я. И было мне на тот момент около восьми или десяти лет. Обстоятельства жизни моей сложились таким образом, что не тужить мне частенько приходилось у своих бабушки и деда. Дед с бабкой, согласно классике советского реализма, не тужили в частном доме с небольшим участком, на окраине города. А по соседству, за забором, так же не тужили моя двоюродная бабка Маня (старшая сестра моей бабушки) и ейный дед, которого окружающие звали просто - Митяй. Людьми они были довольно завистливыми и подлыми, но открытых конфликтов между семьями не было. Так, если только мелочи какие, типа тайной добычи мною сушившейся баб-Маниной пастилы (было такое олдфажное лакомство) или умышленно, из хулиганских побуждений, перебитых мною же куриных яиц, предназначавшихся для продажи на рынке.
Разнообразие построек в любом частном секторе бывшего СССР поражало воображение; тут тебе и бани, и гаражи с навесами впридачу, и сараи с курятниками и кролятниками-поросятниками, и беседки и айванки (это такая фигня для среднеазиатской сиесты). У всего среднеазиатского интернационала были свои предпочтения при застройке. Однако, одна из построек никогда не имела абсолютно никакой принадлежности ни к расе, ни к вероисповеданию, ни к нации. Эта постройка была самим воплощением интернационала. Маленький домик с дверью со щеколдой и дырочкой, ставший легендой и эпосом. Ему посвящали стихи и песни. О нём даже писали некоторые классики в серьезной литературе. Это туалет. Помимо самих людей, героев и антигероев моего воспоминания из детства, которым я реши7л поделиться с почтеннейшей публикой, туалет занимает достойное место доброго волшебника, целителя заблудших душ.
Как я уже упоминал, на дворе стоял самый разгар кровавого горбачевского режима, когда экономические и социальные реформы падали на головы обывателей стремительным домкратом. Тут тебе и борьба с пьянством, и перестройка с ускорением, и хозрасчет с развитием кооперации... Большинство советских граждан не успевало охуевать от навалившегося на них счастья, и по инерции продолжало пахать на заводах-фабриках и в колхозах-совхозах. А меньшинство советских граждан, смекнув, что их время уже настало, стало усиленно заколачивать деньгу. К такому меньшинству всю жизнь примыкал себя мой родной дедушка, кипучая деятельность которого достойна не то что поста, а целого романа.
На самом гребне антиалкогольной волны мой дед решил совмещать трудовую деятельность ночного сторожа автобазы, с совсем не трудовой, и даже, в некотором роде, откровенно криминальной деятельностью местечкового алкогольного магната. Дед стал самогонщиком. Его зятем, и, по совместительству, моим родным батей, были изготовлены два супертехнологичных и суперпроизводительных самогонных аппарата. Батей же были отремонтированы и введены в эксплуатацию две электроплитки с открытыми спиралями и намотано большое количество самих спиралей из нихромовой проволоки. Из двух сорокалитровых алюминиевых фляг были собраны кубы для взгонки, остальные фляги были запланированы под сырьё. Все производство было решено разместить в бане, по причине прямого доступа к охлаждающей жидкости, скрытности от посторонних глаз и отдельной электрической линии (халявный энергоресурс класса "левак" имелся в любой уважающей себя советской семье, ибо 4 копейки за киловатт - это 4 копейки за киловатт). На новом производстве были проведены пусконаладочные работы, заготовлено сырье и тара. Брагу ставили сорта "Дунькина радость", где вместо дефицитного сахара, положенного по канонам, использовали карамельные подушечки "Дунькина радость", карамель "Гусиные лапки" и леденцы "Барбарис".
Бизнес пошел в гору. Помогали продвижению продукта расположенные в непосредственной близости туберкулезный диспансер и ЛТП с их постояльцами и отсутствие алкоголя в магазинах. Копейка потекла в дом. К чести моих деда и бати могу сказать, что сами они алкоголь особо не употребляли. Дед был фронтовиком-мусульманином, и мог хряпнуть наркомовскую сотку только по большим праздникам. В остальное время Аллах не разрешал. А батя работал тогда водителем на грузовом ГАЗоне. Тоже особо не разгуляться...
Очень длинная получилась преамбула, а к сути я ведь еще даже не приступал. Что поделаешь, пиздабольство - один из моих главных пороков, сформировавшихся благодаря опасной для здоровья привычке к неуёмному чтению книг, заложенной в проклятом пионерско-октябрятском детстве.
Продолжение следует.
