Всё сначала
Паша с большим трудом нашёл в себе силы отключить будильник в 8:00 утра и по сложившемуся обыкновению начал его переставлять на 8:30, как, вдруг,вспомнил, что сегодня тот самый день, который он собирался начать с чистого листа, оставив свой привычный уклад и зону комфорта в прошлой жизни.
К своим 29 годам, и даже задолго до этого, Паша начал понимать, что вопросы его личного роста и становления прямо противоположны его комфортному существованию. Он считал, что если решил что-то менять, то действовать надо быстро и радикально, с причинением максимального урона своим ленивым привычкам, страхам и убеждениям.
Он рассуждал так. Живёт себе человек, семья у него, работа, хобби по сбору редких монеток, еды в избытке в холодильнике, тёплая кровать, машина и гараж с ямой, казалось бы, чего ещё желать? Что ещё такого можно сделать, чтобы похвалить себя за отважно пройденный путь к такому, прямо скажем, неплохому результату. А, между тем, можно.
Паша проповедовал идею о том, что предел человеческих возможностей лежит далеко за горизонтом того, что мы видим, о чем нам рассказывают и даже чего мы себе можем представить. Для этого он любил приводить такой пример.
Будит тебя не будильник, а, скажем, сотрудник НКВД, и бодрым весёлым голосом чеканит: «Вставайте Павел Анатольевич! Вопросы у нашего ведомства к Вам есть. И не один, а несколько. Хех. Да, и прихватите, что-нибудь потеплее. Не смотрите, что солнышко припекает, потом, спасибо, скажете. Поверьте мне. Да, и доброе утро!».
И вот, уже четыре сибирских года позади. Отдых получасовой - роскошь, 6-часовой сон - счастье, жидкая похлёбка кукурузная - пища, а с хорошим запасом махорки, можно как человек жить, не сетуя на тягости и лишения каторжной жизни.
- Вставай 407-ой, вставай собака, вставай Паш, ты говорил, что у тебя сегодня много дел.
- Ой, Маш, это ты? А который час?
- Пол двенадцатого! - донеслось с кухни вместе с запахом его любимых оладьев.
- Да, уже иду - пробубнил Паша, слезая с высокой кровати, навстречу невыносимо жестокой реальности, которая так умело скрывается от глаз невнимательного наблюдателя.







