CocuzAedu

Кто стучится в дверь ко мне

С толстой сумкой на ремне,

В белой маечке на торс?

Здравствуй, друг Трицератопс!

Он на вид всегда спокойный,

Жизнелюб и женолюб.

Но обходит стороною

Легендарный Чиксулуб.

Он - свидетель Чиксулуба.

И не раз на мостовой

Он сливал в канал Ютюба

Метеор над головой.

(а теперь канал пустой)

Где друзей его ватага?

Не шумят его подружки,

Не идут державным шагом -

Все повымерли зверушки.

Он их видит - привидений,

Ищет памяти забвенья.

И найдя его в вине

Он стучится в дверь ко мне.

- Who's That Knocking at My Door?

- Харви Кейтель без в пальто!

У меня к тебе делишки

В сумке, толстой от бухлишка.

В семь часов он начал дело,

В десять сумка похудела.

Он к двенадцати часам

Разнесет мне дом к хуям:

Завертелось,

Всё кругом -

Утюги за сапогами,

Сапоги за пирогами,

Пироги за утюгами,

И помчалось,

И кружится,

И несётся кувырком.

А за ними блюдца, блюдца —

Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!

На стаканы — дзынь! — натыкаются,

И стаканы — дзынь! — разбиваются.

А потом ему отчаянно охота -

За луной нырять в болото с бегемотом...

Несмотря на скверный нрав я

Все равно его не брошу:

Он последний динозавр.

Пусть и не совсем хороший.

за взятку Великим Контро

давайте выгоним перельмана

из зала и переманим весь зал в другой

зал ожидания - от вокзала.
пускай пиздуют. мы будем жить

здесь с перельманами, если кто-то

сам нас не сманит в какой театр,

где наш-о-светитель точит стропилы,

чтоб рухнуть лампы и жить без нас.

мы будем в креслах лежать бездушно,

а те уедут, а эти - здесь -

свободны-е и уже не важно -

есть перлманы в них среди или - нет

а те которые едут - будут

без нас выискивать из себя

людей, весь шар пока обогнут огромный

найдут непременно чего как раз.

и будет встреча людей с людями

тех, кто уехал и тех из нас,

кто наш-их худших оставил в зале

и лучше стал без влиянья насс.

чтоб мир стал лучше

- убьем всех стремных:

давайте, каждый, кто сам не перлвый,

возьмет бушлаты, возьмет погоны, возьмет фуражки - наденем их,

и притворившись Великим Контро

прогоним этих, обучим тех.

и после эти и те сойдутся

пускай целуют

ся и ебутся

на наших трупах,

и пусть рожают,

и землю строют для новых мы

бывает, смотришь - ктой-то там причалил,

изымешь нож из бытностного льда -

а это просто хуй с еблом печальным

и телом устремленный вникуда

любезность лезет язвенной чесоткой

лицо горит и жара просит нож

и ты тогда отвязываешь лодку

и нож берешь и вникуда плывешь

и ходишь после по пустым квартирам

хуев, что нынче ходят по твоей

готовишь есть и моешь им сортиры

и греешь им остывших батарей

и возвращаясь к полночи обратно

в свой теплый отогретый кем-то дом

ты спать ложишься и тебе приятно

что нож с тобой а не в тебе другом

и снится, будто где-то ты причалил,

еблом - насилья дух и рвешься дом

изымешь нож - а он лишь хуй печальный

и только рассмешить таким хуем

и он тогда отвязывая яхту

бросаешь хуй и телом вникуда -

возможно к неоконченному акту -

бредет, как хуй беспомощный тогда

ни хуй, ни нож. ни боя, ни покоя.

ни батарей, ни язвы расчесать

как по причалу различить такое?

и есть ли смысл такое различать

Один человек, добрый, например, от сердца или что-нибудь еще, все время делает добро. Добро его, многократно повторенное, с временем обращается обыденностью, традицией ему, выгодой и мещанством. Властью над доброожидателями и добропользователями. А потом этот ПетрАлексеич в подворотне или, может быть, в ванной получает пизды. Расстраивается, депрессирует, становится от ПТСР и боязни скуп на добропроизведение.

Те, которые попроще, скажут: - Так вот, Алексеич, пожлобел ты, обидел меня, буду я тоже расстроен и депрессив.

Другие, не такие простые, говорят: - Поумнел, получается, Петя, повзрослел и поумнел. А я говорил.

Третьи, вообще темные те еще личности, скажут -Да я как увидела, так поубивала бы вообще с этой блядиной. Ой, повезло Петрушеньке, что не в ванной-то вообще я их встретила.

От таких разговоров и ПетрАлексеич расстраивается - еще меньше добра в мир делает - и другие все расстраиваются - и тоже меньше еще добра делают. Бездобрие идет.

Но получал бы Петенька пизды до добродельства, в армии, там, в тюрячке, в школе, в браке, на производстве, в межличностных и безличностных отношениях, в водном, наземном, воздушном транспортах, в быту, среди митинга или дома, в пенсионном фонде, в трудоустройственном фонде, в магазине, во внебюджетном фонде, в проходной, в приемной, в горе, в радости, на подступке и на подмостке, в высылке, да хоть по делу - главное: чтобы быстро, жестко и ежедневно - так привычный бы был к любому ПТС. Зря бы не сюсился бы и добро бы свое регулярно дарил в государство без всяких жеманств и переживаний.

Потому вот добро должно быть с тумаками. А так только зло с тумаками. одно.

Пиздить надо людей.

"Когда пройдешь путем колонн

В жару, и в дождь, и в снег,

Тогда поймешь,

Как сладок слон

И из слона бифштекс.

Когда путем войны пройдешь,

Еще поймешь порой,

Как еж хорош

И как хорош

Еж жареный с икрой."

Валет, Додо и Соня-мышь

Заспорили, как смог

Творогский здесь

Не помянуть

С капустою пирог.

"Когда пройдешь таким путем

Не день, не два, солдат,

Еще поймешь,

Что в масть салат

К котлеткам из козлят."

Додо бесился: "Как же так!"

Валет бубнил: "Пустяк.."

И лишь

Прохаванная мышь

Хомячила коньяк.

"Когда ж - науку всех наук -

В бою постигнешь бой,-

Еще поймешь,

Как дорог друг

С молочной колбасой -

И про единство, долг и честь

Не будешь зря твердить.

Они в тебе -

Каких ты съел

И съешь ты, может быть."

- Друзья! - сказала Соня-мышь

Наевшись коньяку,

- Тут собрались не спорить мы ж,

Поближе к огоньку

Садитесь, в спорах не испечь

(смелее. к котелку.)

Ни шашлыка, ни теплых встреч,

Ни милого (в соку)

"Такого, с коим, коль дружить

И дружбы не терять,

Как говорится,

Можно есть

И можно заедать."

Додо бесился: "Как же так?!".

Пикировал: "Вот так.."

Валет. А Соня поварской

Напялила колпак.

---

Давным-давно окончен спор.

Как будто в мавзолей

Додо положен в котелок

Руками всех друзей.

И зеленью укрыт. Потом -

Пред тем как сунут в печь -

Был котелок накрыт Вальтом.

И пела Соня речь:

"Возьмемся за руки, друзья,

Обет наш будет строг:

Поднявший нож на наш пирог

Достоин будет ху"