Деградация в селе, подтверждаю. Мои первые 16 лет в деревне при Советском Союзе были правильными. В восьмидесятых даже замок на дом не надо было вешать, можно палочку в щеколду воткнуть, чтобы обозначить, что никого нет дома. Боялись только цыган, потому что детей украсть могут, и что нибудь спереть. Но помню как мама пустила цыганку домой ребенка перепеленать и воды попить, они что-то на кухне говорили, мама у них что-то купила, меня не украли, и вообще ничего не украли, только папа приехал и долго ругался, и потом цыганок больше не пускали в дом, и мне нужно было бояться. Тогда еще оставалось много живых ветеранов и общественное и партийное осуждение было силой, даже откровенные маргиналы (они были и тогда, что уж лукавить), как-то пытались заработать на жизнь шабашками, а не украсть. С развала Союза начался развал жизни. Совхоз колбасило. Работа есть, а денег нет. Авторитета в виде партии не стало. Уважаемые старики-ветераны совсем одряхлели. И появился блатняк. Судимые или привлекаемые ушлепки года рождения так этак 65-75-го. Они тогда были в рассвете сил, пытались "держать район", но мужики постарше с советскими понятиями были еще вполне крепкими и вполне могли отоварить "сынков", сама была свидетелем пару раз. Воровство начиналось, замки на дверях появились. Начали массово воровать скотину в полях либо свои либо заезжие лиходеи. А скотина тогда была источник жизни. На сданного бычка мама с папой могли отправить нас в школу (троих), и в детсад снарядить младшего. Зарплаты не было. И я помню дикий вой мамы, когда этот бычок "на школу" домой не вернулся. Два дня с папой по полям искали. Не нашли. Я из дома уехала в 95-м. Пока был жив папа (до 2003), было пару случаев пропажи со двора скотного мелкой живности, но не критично. Но после его смерти начался движ. То одно пропадет, то другое. Мама скотину перестала держать. Металл уводили со двора регулярно. И все знают, кто ворует и кто принимает, но менталитет деревни - это святое. Не пойман - не вор, заявил - стукач. И не дай Бог с кем-то сутяжничаешь, ирод. Авторитетов - не осталось. Добрососедства поколениями - не осталось, дети разъехались. У мамы остался только огород и пара добрых соседей. Я мясо с города вожу и рада, что она никогда больше от отсутствия бычка не завоет. Деревня сейчас хуже города в плане защищенности. Чем меньше имеешь - тем безопаснее. Та деревня, моя, живая и настоящая, давно умерла. Что мертво, умереть не может.
