Andreev0112

Оказывается недавно было 35-летие со дня аварии на Чернобыльской АЭС. Для меня нет поводов вспоминать про это трагическое для страны событие. Не считать же за повод свои болячки и редкие, только к таким вот датам, подачки от государства. Честно говоря, я и не помню уже многого, то ли старость подходит, то ли последствия сказываются. Но один эпизод мне хорошо запомнился. Итак: лето, жара, начало августа. Нас, уже переодетых в форму, привезли в Белую Церковь.

Не знаю, как это назвать, но сюда отводили части, уже побывавшие в Чернобыле, и привозили новые, которые только направлялись туда. И вот стоим мы, все такие напуганные, не знающие еще ни что такое радиация, ни то, чем она может грозить. А по соседству расположилась часть, которую уже вывели из зоны отчуждения. Нашим ведь интересно, что их ожидает, вот они, под видом угостить куревом, и вытащили оттуда на разговор одного воина.

Вы бы его видели! Худой до уровня скелета, мундир болтается, как на вешалке, сам - маленького роста и в безгубом рту явно не хватает многих зубов. Короче - жертва Бухенвальда. И вот наши с опаской спрашивают, мол, как оно тут, не опасно ли. И вот тут эта жертва голодомора нам заявляет. Передаю не дословно, но по смыслу и по патетике близко к оригиналу.

- Ребята, верите-нет, но я мастер спорта по борьбе. Я весил сто килограмм. У меня был рост сто девяносто! Я одной правой выжимал двухпудовую гирю двадцать раз! А теперь... Посмотрите на меня, у меня выпали почти все зубы, я почти ничего не вижу. - тут кто-то из наших сердобольных ребят протянул пачку сигарет, на , мол, покури, страдалец и тот и в правду стал хватать воздух рядом с пачкой. - Я стал весить пятьдесят килограмм, в два раз меньше, чем был! А если бы во мне сначала было пятьдесят килограмм? Чтобы от меня сейчас осталось?

Надрыв в его голосе заставил наших ребят смущенно улыбаться и тайком оглядывать друг друга. А солдатик продолжал давить на психику:

- Я раньше мог в сауне оприходовать трех баб и выпить без закуски литр водки, а сейчас только понюхаю и уже готов, а о бабах я и позабыл, все равно не стоит.

Наши призадумались, некоторые машинально потянулись к ширинкам. Я же отвлекся, заметив группку "партизан", стоявших в тени палатки и откровенно прикалывавшихся. Я подошел к ним и и протянул международный знак призыва к миру и дружбе - пачку сигарет. Закурили. Ребята оказались простые, откуда-то с Казахстана. Я кивнул в сторону "артиста":

- Знаете его?

- Знаем. Из наших, Тот еще шутник.

Тем временем шутник "добивал" наших парней.

- Верите-нет, моей шевелюре завидовал сам парик Кобзона! А теперь...

Рассказчик картинно сдернул с головы "афганку". Голова его была совершено лысой, как бильярдный шар и весело блестела под летним солнцем. Наши ребята испуганно отшатнулись. Кажется кто-то прямо сейчас готов был дезертировать. Солдатики, к которым я подошел, прыснули смехом.

- Что, врет? - догадался я.

- Да он всю жизнь, сколько мы его знаем, таким и был.

Вот такая вот история о Чернобыле. Потом уже было неинтересно.

Чернобыль, байка, рассказы из жизни

Лет двадцать назад работал я на заводе первичного виноделия в одной южной республике. На таком предприятии, чтобы сразу всем было понятно, самая страда приходится на на пару месяцев: в конце лета и в начале осени, когда идет сбор винограда винных сортов. Все остальное время рабочие только следят за за качеством принятого виноматериала и его охраной. Скукотища страшная. И хозяин разрешал нам в свободное время заниматься каким-нибудь приработком. И был у нас токарь, веселый такой мужичек, всегда готовый пошутить. А у него был дружок, назову его Саидом, чтобы он не обижался, если не дай Аллах, ему попадется на глаза этот пост. И работал этот Саид автослесарем на подхвате у токаря. Друзья они были хорошие и постоянно токарь подшучивал над простоватым Саидом. Токарь тот ремонтировал тормоза у камазов-дальнобойщиков.

И была у нас собака, здоровенный кавказец по кличке Босс. Бегал по участку на натянутой проволоке и иногда участвовал с собачьих боях. Страшная была зверюга, эффектная. И вот как-то приехали к токарю камазисты, что-то там у них с тормозами случилось. Токарь сразу за свой станок, а Саид полез в яму под камаз снимать тормозные колодки. Дел на пару часов и водилы решили подождать окончания работ здесь же.

Значит токарь что-то обтачивает, Саид в яме что-то там стучит, а двое камазистов сидят и обсуждают увиденное. А увидели они Босса, который носился по участку по своей проволоке и иногда внушительно гавкал. С полчаса они уважительно обсуждали стати собаки, а потом спросили у токаря, как зовут столь достойного пса. А тот, не моргнув и глазам, на полном серьезе им говорит, что мол: Саид. Собаку зовут Саид и даже как-то обосновал такую кличку. Камазисты поудивлялись такой странной кличке у собака, а потом хором завопили: - "Саид, Саид!" Боссу-то по фигу, даже внимания не обратил, зато из ямы донеслось что-то ругательное. Что-то там у Саида шло с трудом, а тут отвлекают всякие. Водилы удивились, но подумали , что у человека в яме какие-то непонятки с токарем и это их дела и опять возопили: - "Саид! Саид! На, на! Хороший песик".

К тому времени собрались вокруг ямы все, кто был не занят. Токарь давится от смеха, пряча лицо за станком, остальные держат покер-фейс, а кто уже не в силах отходят за угол. Водилы надрываются, Босс не реагирует, люди давятся, Саид из ямы ругается. Кончилось тем, что разозленный Саид вылез из свой ямы с гаечным ключом наперевес, что бы узнать, кто это тут его зовет, да еще как собаку. Тут уже все не выдержали, гогот стоял на всю базу. Это и спасло незадачливых камазистов от злого Саида.

Это было в стародавние времена, когда в армии еще служили по два года. Только-только из карантина привезли новый призыв, домашних мальчиков с лысыми головами и в необмятом х/б. Для них все ново и непривычно, поэтому они кучкуются и шепчутся, затянутые и застегнутые по самое не могу. Деды и черпаки, ушитые по последней моде и расстегнутые чуть ли не до пупа, лениво переговариваются и пускают сигаретный дым к потолку летней курилки. Офицеров поблизости нет, можно и расслабиться. Тут к дедам подбегает дневальный из салобонов и докладывает:

- Товарищ сержант, звонил старшина роты. Говорит, чтобы вы приняли партию БСЛ. Машина уже ждет.

- БСЛ, говоришь? - дед-сержант выбросил в обрезанную железную бочку с водой окурок. - Первое отделение, становись!

Отделение салобонов, вымуштрованное за месяц карантина, мигом выстраивается по линеечке.

- Воины! - закатывает им свою речь сержант. - Нам дан важный приказ, надо принять и разгрузить партию БСЛ. Все знают, что это такое?

Салобоны молчат.

- Объясняю. БСЛ не терпит резких толчком, рывков и тем более ударов о землю. Если такое случится... Мы лучше отойдем подальше.

По знаку сержанта все старослужащие поспешно перемещаются за угол казармы. Уже оттуда сержант дает команду.

- Приступить к разгрузке!

Подъезжает грузовик, в кузове которого лежат пять длинных деревянных ящика.

Разом вспотевшие салобоны осторожно начинают разгрузку. Четверо залезают в кузов, а шестеро, разбившись на пары,  таскают страшные ящики. Деды из-за угла громким шепотом советуют из-за угла.

- Бери осторожнее..., осторожнее ты, кривые руки..., не тряси..., клади аккуратнее... - ну и прочую подобную муть.

Наконец машина разгружена и салаги с облегчением вытирают пот дрожащими руками, но неугомонный сержант не успокаивается.

- Чего встали? А кто распаковывать будет?

Начинается новая серия о доставке в помещение роты опасных БСЛ.

Принесли с пожарного щита лом и сунули его салобонам.

- Ну кто самый рисковый?

Таких не нашлось и пришлось сержанту назначать героями двух самых здоровых. Все испортил пьяный замполит, были тогда такие в Советской Армии. Он взялся непонятно откуда и подошел к солдатам.

- Чего собрались? А это тут что такое? - и со всей дури пинает по ящику сапогом.

Если бы салобоны не были лысыми, то наверно волосы их встали бы дыбом. Ну или поседели бы.

Деды, поняв, что представление закончено, уже не скрываясь схватились за животы, умирая со смеху и показывая пальцами на озадаченных салаг. Вот такой он, незатейливый армейский юмор. Кто не знает, БСЛ - это Большая Совковая Лопата.

В начале двухтысячных купили мы дом. Неплохой так домишко для тех времен, с конурой и небольшим курятником. Стали обживаться, пристроили баньку, во дворе соорудили маленький бассейн, знакомые подарили кабыздоха. Короче по полной ощутили частниками-домовладельцами. А потом кто-то из подруг жены нацелился на курятник. Мол стоит в углу двора, возле гаража, домик, забраться в который можно только на четвереньках, участочек, два на три, сеткой огороженный - и пустой. Непорядок. И подарили жене цыплят. Такие маленькие пушистые попискивающие комочки. Особенно радостны были дети. Птичники мы никакие, половина цыплят передохла, но зато те которые выжили были чемпионами естественного отбора. Живучие. Пока были пискунами, то еще ничего, но они же растут! Во дворе вонь, пух летает, кудахтанье и кукареканье жить и главное спать не дают. И главное - они же серят. О, как они срут! Через три месяца весь курятник, который когда-то казался большим для маленьких милых цыпляток, оказался весь в дерьме, лежащим толстым слоем, и тесным для полтора десятка наглых крикливых курей. Единственным светлым пятном оказалось, что они несутся и слава богу за яйцами в этот вонючий ад ныряли дети. По моему им было даже интересно. Такое приключение! Свежие яйца к завтраку - это конечно хорошо, но ведь, как оказалось, за курами надо убирать. За какие-то сраные яйца надо убирать их дерьмо! Не стоят они столько. Но и это еще не все, чтобы убрать тесный курятник, надо куда-то на время деть кур. Недолго думая их выпустили во двор. И это было ошибкой. Небольшой огородик и цветник под окном, которые развела жена, весь оказался выщипан лучше всякой газонокосилки и завален куриным дерьмом. Так что помидоры, пока они были, приходилось долго отмывать под проточной водой. Оно, я про куриное дерьмо, было везде, в бане, бассейне, весь двор был усеян черно-белыми потеками. Я тогда понял поговорку: курица по зернышку клюет, а весь двор в дерьме.Так они еще и стали нестись где и как попало. Где только я не находил их яйца. А какие они оказались свободолюбивые! Загонять их обратно в курятник пришлось звать на помощь соседских детей. Загнали с трудом и заодно затоптали остатки огорода. Но куры же взрослеют и матереют и следующую уборку пришлось делать уже через месяц. Тогда я в первый подумал о бренности жизни. Куриной жизни. Переполнил чашу терпения один случай. К ним часто заходила одна пожилая, если не сказать - старая, соседка и усевшись в плетенное кресло во дворе, любила поучить нас жизни. Мы и неловкие, и кур не умеем держать и вообще жизни не знаем. И в тот раз тоже уселась в кресло и уже открыла рот... И так и замерла с открытой пастью. А потом соскочила с кресла и, роняя с толстой задницы яичную скорлупу, умчалась к себе домой отмываться. Оказывается какая-то из куриц устроила себе в кресле кладку, а эта старая не поглядела и прямо на нее и уселась.Еще и поерзала, чтоб поудобнее было. Я был очень благодарен курицам, но это не спасло их от заслуженной кончины.Тем более зима была на носу, а вы представляете, сколько они за зиму насерят?Нет, так срать нельзя. Зато потом мы всей семьей питались одной курятиной. Лапша с курятиной, плов с курятины, простой суп с нее же, даже пельменя с нее делали. С тех пор не люблю я курятину. Ну вот, хотел черкануть пару слов, а получился целый рассказ ни о чем. Ну хоть будет что-то почитать во время самоизоляции.