9027

Заяц любил посидеть в баре чуть не до самого рассвета. Потом вывалиться осоловевшим чёртом в серое пространство улицы. Он уже не мог вспомнить, когда последний раз видел краски, вдыхал свежий воздух. Как будто всю жизнь заволокло сигаретным дымом и предрассветными сумерками.

В это время на улице можно было встретить только дворника, бомжа или такого же неудачника, как сам Заяц. Оглядевшись, он злобно пнул урну у выхода из бара. На брусчатку покатились смятые бычки. Курить не хотелось.

Порывшись в карманах, Заяц нашёл только старый диктофон с засаленной кассетой. Денег на такси не было. Пришлось двинуться в сторону дома пешком.

В небе над осенней Москвой проступало солнце.

* * *

Всё ещё плавали утки в холодной реке. Заяц шёл по Крымскому мосту, когда заметил внизу здоровенного рыбака, который вдобавок укутался в потёртый дедовский тулуп на два размера больше.

Заяц сложил лапы лодочкой и проорал в раскатистый утренний воздух:

– Бегемо-о-от – ло-о-ох!

И это был совсем не тот женский голос из мультика. Крик получился таким сильным, что утки затрепали крыльями, разгоняя круги по воде. В горле запершило, жутко захотелось прокашляться и засмеяться одновременно. Заяц брякнулся хвостом на асфальт и опёрся спиной о бетонное ограждение. Снизу прилетел угрюмый бас гиппопотама:

– За-а-а-я-я-ац! Я вижу твои у-у-уши-и!

И с этим «ши-и-и» над головой просвистела глазастая рыбёха, больно полоснув по ушам. Её скользкое тело упало на проезжую часть и стало судорожно бить хвостом по грязной луже. Заяц быстро вскочил и побежал из-под брызг, прижимая уши. Казалось, что от смеха Бегемота трясётся весь мост.

Когда Заяц доскакал до противоположного берега – решил обернуться на обидчика. Видно было, как Бегемот прикурил трубку, а потом резво помахал массивной пятернёй.

Будет ещё время с ним разобраться. Нужно идти дальше. Дома ждало дело поинтереснее.

* * *

В реальном мире Зайцу постоянно приходилось доказывать, что он не лох, которого каждый может унизить. Образ спортивного пионера кроме детей никого и никогда не интересовал. В этом мире балом правили такие, как Волк. Забияки, алкаши и тунеядцы.

Ступая по мокрому асфальту Кутузовского проспекта, Заяц размышлял о том, как странно устроена жизнь. В голове пролетали сцены из любимых выпусков "Ну, погоди!". Сейчас стало казаться, что все воспоминания — это мультик. А реальная жизнь — всего лишь серый незаконченный рисунок. Как хорошо, что всему этому нашлось решение. И как же не терпелось увидеть это решение в деле.

У метро Заяц притормозил. Заметил, что стеклянные двери открыты. Посмотрел на руку — часы, похоже, остановились. Он проскользнул в вестибюль и, не раздумывая, скакнул через турникет. Створки резко долбанули по лапам. Заяц грохнулся всем телом на гладкий гранит, но тут же поднялся, чтобы получить резиновой дубинкой в висок от моржа-дружинника.

* * *

Очнулся Заяц на улице у стеклянных дверей метро. Гудела башка. Мимо сновали кучки людей. Похоже, что рабочий день был в разгаре.

Заяц пристроился за какой-то свиньёй с тазиком и сумел-таки проникнуть в метро. Опрометью сбежал по лестнице и сиганул в закрывающиеся двери вагона. Позади клыками в стекло влетел морж-дружинник. Поезд тронулся. Заяц пристально вгляделся в моржовый оскал, чтобы запомнить его на будущее.

Потом расслабленно плюхнулся на скамейку. Сощурившись китайцем, сумел разглядеть стрелки на часах у козла, сидящего рядом.

Времени оставалось катастрофически мало. Но ещё можно было успеть.

* * *

Выскочил Заяц в районе промзоны. От метро до того места, что теперь он считал своим домом, нужно было пробежать около двух километров. И, невзирая на прокуренные лёгкие, Заяц преодолел это расстояние по-молодецки быстро.

Перед ним был вход на старую заброшенную фабрику, которую пока ещё не определили под офисы. Заяц прошёл через широкую решётку ржавых ворот, преодолел поломанный турникет опустевшей проходной и поднялся на третий этаж.

Здесь его ждал тёмный бетонный коридор. Окон не было, поэтому Заяц ступал осторожно, чтобы не поранить лапки об арматуру или осколки стекла.

В конце коридора Заяц нащупал рубильник и включил его. Под одной из дверей забрезжила щель света. Заяц уверенно направился к ней, попутно хлопая себя по карманам.

Он отодвинул защёлку, в двери появилась прорезь для глаз. Внутри просматривалось просторное помещение с тусклым электрическим освещением.

Весь пол в этом помещении был утыкан гвоздями, а в прорезь поползли запахи пороха и бензина. В центре помещения лежал недвижимо Волк, его задняя лапа была закована в цепь.

Заяц, не отрывая взгляда от Волка, пошарил рукой по стене и нашёл кнопку дверного звонка. Нажал. Раздавшийся динь-дон пробудил Волка, который последние несколько недель находился под воздействием морфина и сильно ослаб. По расчётам Зайца, действие препарата закончилось несколько минут назад.

Волк устало потряс патлатой головой и уже хотел протереть глаза, когда увидел в левой лапе диктофон – точно такой же, какой был у Зайца. А в правой — коробок со спичками. Секунду подумав, Серый нажал на кнопку.

Дождавшись момента включения записи, Заяц чиркнул спичкой по коробку и поджог фитиль, конец которого выглядывал из-под дверной щели. Медленно затлела волчья погибель.

Низкий заячий бас на записи скоро забормотал:

"Долгое время вы вели распутный образ жизни, Мистер Волк. Вы не считали дней, потраченных на пьянство и хулиганство. Не давали себе отчёта в воплощении собственных целей в жизнь. Вы не понимали, зачем живёте и только тратили свою жизнь и жизнь окружающих. Настало время расставить приоритеты.

Вся комната наполнена взрывчаткой. Чтобы потушить фитиль и выбраться наружу, вам нужно освободиться от оков. Острые от природы клыки позволят вам сделать это без подручных средств. Также, в любую минуту вы можете воспользоваться спичками. Просто зажгите и бросьте на пол одну из них. На решение у вас есть один час!

Многие не ценят свою жизнь, но только не вы, Мистер Волк. И только не сегодня!

Ваша игра начинается!».

Дымок фитиля всё продвигался меж гвоздей. Волк ошарашенно озирался вокруг. Наконец, он нашёл в стене щель, откуда на него смотрели смеющиеся заячьи глаза. Тогда он заорал:

— Заяц! Ну, погоди!

Заяц сипло захихикал. Для него начинался долгожданный новый выпуск его любимого сериала, где роли были расставлены так, как хотел он.

Не требовалось большого ума, чтобы понять — я пропал. В далёком 2005 интернет успешно продолжал просачиваться в дома и квартиры россиян, открывая новые и неизведанные горизонты. Тысячи человек по всей стране научились перевоплощаться: кто-то в стройненькую эльфийку, кто-то в бравого рыцаря. Ну а кто-то в грозного орка. Думается мне, онлайн зависимость набирала обороты: благодаря регулярным прайм-таймам рушились семьи,а благодаря тим спику и вентриле ячейки общества воссоединялись вновь,но уже с креном семейных ценностей на онлайн. Так было и со мной. Правда, я был школьником, который мало чего понимал в этом новом, неизведанном мире,но очень рвался его познать. Дни пролетали быстро. Игралось всё интереснее. Думаю, не зря бытует мысль,что геймеры проживают судьбы их персонажей вместе с ними, сохраняя пережитое в своей душе. Всегда приятно вернуться в воспоминаниях на поля былой славы: будь-то осточертевшее подземелье, локация, или же шумный город, в котором ты собирал по крохам частицы своего будущего величия. А сколько времени ты, я, и все мы потратили на это. Сидячий образ жизни диктовал свои условия. Отвлекаться было некогда. Приходя из школы в 14-00 я резался в старую добрую линейку аж до 24-00,а потом ложился спать. С утра в школе переписывал дз, а придя домой, всё повторялось вновь и вновь. Друзья звали гулять, но у меня была своя реальность, которая требовала моего участия. Шли дни, высились уровни. Места, события и игроки въедались под кожу, оставляя за собой неизгладимые впечатления и воспоминания. Пожалуй, каждый игрок тешил себя мыслью, что когда-нибудь он станет Отцом. Папкой. И я сейчас не о детях. Поэтому, любой, заинтересованный стать Отцом, возлагал на алтарь победы все доступные жертвы: время, лишний вес, деньги. И всё во славу власти. А власть — штука, конечно, единоличная, но добиться её в мире мморпг в одиночку было невероятно сложно. Он-лайн друзья — это хорошо, но они всегда где-то там. А вот реальные друзья, перетянутые в мир игры — это куда лучше. И поговорить всегда можно,и на игровую валюту не кинут. С первым понимаем вышеуказанной истины о власти стали подтягиваться и мои друзья. Вместе ведь оно веселей. Играли мы не жалея себя, с жадностью на переменах обмениваясь новой информацией и представляя наши будущие победы.

Но, Отцами мы так и не стали. Наверное, много кто так и не стал. Да, мы были топ альянсы, гильдии, кланы. Но до Папок много кто так и не дотянул в силу своих причин: вайп, реролл, развалился кланальянс, утянул реал, мама выставила ультиматум. Но даже спустя годы, теплые воспоминания заставляют сердечко биться сильнее. Иногда я встречаюсь со своими старыми друзьями, с которыми мы играли в прошлом. Время от времени мы устраиваем небольшие покатушки на моей машине, чтобы вспомнить старое. Мы весело общаемся, разъезжая по вечерним улицам моего города,шумим, смеёмся. И при каждой встрече я включаю, не навязчиво, будь-то бы случайно, саундтрек из старой доброй мморпг. И общение замирает. Все мои друзья умолкают, смотрят в окно, думают о чем то своём. А когда трек кончается, каждый из них тяжело вздыхая улыбается и общение продолжается. И если бы мне была дана возможность пережить тот промежуток времени, в котором я просыпался с утра на клавиатуре с зажатой кнопкой залива МП, с красными от недосыпа глазами и критикой посторонних о несчастно потраченном времени — будьте уверенны: я бы прожил это время ничего не меняя.

включаем Poets of the Fall - War и приступаем к чтению

Что нас ждет после смерти? Каждый человек задавался таким вопросом. Рай, ад, забвение, реинкарнация или просто ничего. Как говорит мой друг Валера: «Поживем — увидим». Я учусь в маленьком академ-городке, населением всего в двадцать тысяч. Неплохой городок, уютный, такой, знаете, где все уже друг с другом знакомы. Во время войны здесь была стратегическая точка провизии, а в общежитиях располагались госпитали. Об этом я узнал от друзей, когда по всему городу отключили электричество, мы собрались в комнате у Валеры и рассказывали друг другу разные истории, плавно перейдя на «страшилки». Тогда-то мне и поведали, что в нашем общежитии было хирургическое отделение, где в мир иной отправилась не одна душа и теперь, ночами, по общежитию бродят души погибших солдат. Я-то знал, что он это рассказывает, чтобы Лена прижалась к нему поближе, но на остальных история произвела впечатление.

За окном падал снег, и казалось, что даже луны не было видно в этой белоснежной пелене, а я шел по коридору и тяжело дышал. Мы только что поссорились с Валерой и ничто не помешало бы мне выкурить парочку сигарет. Я поднялся по лестнице, ведущей на чердак, сел и начал рыскать по карманам, в поисках синего Винстона. Наконец я нашел заветную пачку, достал оттуда сигарету, чиркнул зажигалкой и яростно затянулся несколько раз.

— Подкаблучник хренов, только баба появилась, так сразу за юбкой начал бегать. Пиво, блин, не разрешают. В кой то веки решили в кс всю ночь играть, так нет, я сегодня с девушкой. Нахрен такую жизнь вообще, подкаблучник. — Я курил и ругался в пустоту.

Позади меня послышались какие-то шорохи, что заставило меня заткнуться и встать. А что там могло быть, за дверью на чердак-то? Голуби тут не живут, а Барсик где то на первых этажах обитает. Наконец, показалась темная фигура. Я впал в ступор и выронил сигарету. В тот момент я вспомнил все страшилки, которые мне рассказывали про это общежитие. Как бы мне сейчас хотелось поверить в то, что это всего лишь проверка и плевать, что я тут с сигаретой сижу.

— Парнишь, сигаретки не будет?

Я слегка расслабился. Ну, как минимум, это уже человек, и он врядли меня порешит тут. Я открыл пачку и протянул незнакомцу.

— Импортные что ли?

Я молча кивнул.

Мне стало немного спокойней. Может, сантехник наш забухал или вообще обосновался на чердаке. Леха рассказывал, что вчера самогонный аппарат там нашел и себе присвоил. Может, это хозяин аппарата?

— А подкурить не найдется? Мои спички-то уже совсем отсырели.

Я чиркнул зажигалкой и протянул ему. Незнакомец подкурил, пару раз затянулся и, прихрамывая, подошел ближе. Сев рядом со мной, он блаженно выдохнул дым. Я, в свою очередь, тоже подкурил сигарету и сел рядом. На вид ему было лет тридцать. Я все всматривался в его лицо в надежде, что я его знаю.

— Я — Иван, — он протянул мне руку.

— Сергей. — Иван крепко сжал мою руку.

— А ты студент, да?

— Да, на инженера учусь.

— Ух ты. Нравится?

— Ну не то чтобы очень, тяжело.

Ваня тихо посмеялся.

— Да, учиться порой бывает тяжелее, чем воевать.

— А вы? Работаете или учитесь?

— Я тут преподавал.

Рука с сигаретой замерла у моего рта пока я не понял, что он сказал о профессии в прошедшем времени.

— Что преподавали?

— Историю. Шесть лет преподавал.

— А почему ушли?

— Так война началась и все ушли. И студенты, и преподаватели, и даже уборщики.

Мое сердце сжалось, и я посмотрел на Ивана. Какая война еще?

— Ну что ты на меня так смотришь, будто фашиста увидел… — Он поймал мой взгляд и слегка опешил.

— Так… А… — Я не мог проронить ни слова. Видимо, я все таки тронулся головой.

— Та знаю я. Умер я уже давно. Через пару лет, как ушел на фронт. Нас сначала на границы бросили. Потом, когда фашисты начали пробиваться, всех обратно по городам распределили, вот я и вернулся сюда. Защищали город пару месяцев, а потом рядом со мной граната взорвалась, ногу мне подробила, вот меня и привезли в этот госпиталь… — Иван докурил и потушил сигарету. Я молча протянул ему еще одну и вытер со лба холодный пот. — Да уж, перед смертью не накуришься, а после и подавно. Ну так вот, привезли меня в госпиталь, ногу собрали и пару дней дали, чтобы реабилитироваться. Но потом пришли фашисты. Всех, кто мог работать, — забрали, остальных расстреляли. А я хромал, какой же из меня работник. Кольку застрелили тоже. Жалко, золотой мужик был. Представляешь, есть нечего, все от голода пухнут, а он на чем-то самогон гнать умудрялся. На чем, мы спросить не решились, но в голову давал так, что память отшибало. А вы, эх, молодежь, кроме водки и пива своего ничего не пьете. Вот то пойло было, а это… — Он махнул рукой. — С детства Кольку знал, все деревья с ним на районе облазили. — Иван грустно потер голову.

— А вы на чердаке живете? — Я настолько увлекся его рассказом, что и забыл, с кем я сейчас разговариваю.

— Нет, я к Коле ходил, там его застрелили. Защищал самогонный аппарат до последнего, — Иван хрипло засмеялся.

— А много вас тут… Живет?

— Нет, я последний остался. Коля вчера ушел, все ждал, пока самогонный аппарат в хорошие руки попадет. А я уже давно должен был уйти, но без Коли не мог. Вот и моя очередь подошла. — Он потушил недокуренную сигарету и вернул мне. — Живи, Серега, живи и помни, что дружба — она и после смерти дружба. А я пошел.

— Куда?

— Как куда? В двенадцатую комнату.

Мое сердце сжалось еще сильнее. Двенадцатая — моя комната.

— А зачем? — тихо спросил я.

— Ну как зачем? В морг, — Иван пожал плечами, развернулся и, прихрамывая, пошел по ступеням.

Я курил без остановки и смотрел в стену. Что это сейчас было? Надо бы психологу показаться, или вообще психиатру. Мертвых вижу, ахренеть теперь... Выкурив еще несколько сигарет, я быстро пошел к Валере. Плевать мне было на гордость и на то, что я буду сейчас извиняться, пусть даже он все равно не прав. То ли на меня слова Ивана повлияли, то ли просто в комнату возвращаться не хотелось.

Я открыл дверь в комнату Валеры. Тот презрительно посмотрел на меня, достал из-под кровати бутылку водки и поставил на стол. Я сел напротив него, разлил водку по рюмкам, и мы молча выпили. Я скривился, занюхал рукавом и посмотрел на своего друга. Какое-то время, мы просто молча сидели. Он таил обиду на меня, а я пытался убедить себя, что я всего лишь сумасшедший. Я наконец посмотрел в глаза Валере.

— Валер, как думаешь, что нас ждет после смерти?

В маршрутке безбожно воняло дерьмом. Рабочая перевозка не позволяла вычислить душегуба, хотя на лицах людей читалось искреннее желание сделать это. Невыполнимость задачи привела к тому, что народ начал развлекаться. Наблюдать за реакцией желающих поскорее добраться домой было интересно. Каждый входящий, как близнец предыдущего человека, совершал одни и те же манипуляции с собственным лицом.

Сталкиваясь со спёртым вонючим воздухом, к которому остальные страдальцы давно принюхались, человек начинал удивлённо моргать и морщить нос. Женщина могла воскликнуть, что-то типа «О, боже», мужчины были более категоричны и несдержанны. От приличного «Твою ж мать» до «Ебать, тут кто-то обосрался». Сомнения в собственных силах выдержать это испытание и попытка включить заднюю, вызывала дружный смех пассажиров. Водитель тоже не сдерживался и матерился с завидной регулярностью. Желающих садиться в переполненную и благоухающую маршрутку на каждой последующей остановке становилось всё меньше. Ругательства были весьма виртуозны и народ снова веселился. В своих пылких речах, водитель искренне надеялся, что «засранец» из стоящих пассажиров и бесконечно обращался с просьбой к салону:

– Если ты(непередаваемый фольклор из мата с примесью уголовного жаргона) , ещё здесь, то хоть на выходе сообщи, что жрал.

Открывающиеся двери впускали порцию живительного холодного воздуха и все дружно начинали дыхательную гимнастику, потому что открытые люк и окно водителя едва позволяли дотянуть до следующей остановки. Выходящий на свободу всегда громко радовался и вызывал зависть тех, кому нужно было ехать дальше.

Хорошенькая блондинка давно проехала свою остановку, потому что не представляла, как ей подняться со своего места. С этого дня она возненавидела короткие зимние куртки и суши.