Правила — это то, как мы устанавливаем наши границы. Без правил ничто не помешает людям просто растоптать нас!
Я вижу разницу между «правилами» и «границами». Правило — это то, что один человек навязывает другому. «Я запрещаю тебе заниматься безбарьерным сексом с любым другим человеком» — распространённый пример. Это заявление намерений установить контроль над действиями другого человека.
Границы — это то, что мы накладываем сами на себя. Например: «Для того, чтобы защитить моё сексуальное здоровье, я сохраняю за собой право прекратить заниматься с тобой сексом, если у тебя будет безбарьерный секс с кем‑то ещё».
У них может быть одинаковый результат, но они очень отличаются по философии. Для меня ключевым различием является локус контроля. Правила подразумевают, что я контролирую тебя. Я указываю тебе, что тебе нужно делать или излагаю то, что тебе делать запрещено. С границами я просто поясняю способ, которым твои решения повлияют на меня, не предполагая принимать решения за тебя, и позволяю тебе сделать выбор в соответствии с этим.
Но если правил нет, то как я могу добиться от партнёра того, что мне нужно от него для того, чтобы чувствовать себя в безопасности?
С правилами или без них, вы не можете. Люди всегда принимают свои решения самостоятельно. Правила, как знает любой, кому когда‑либо изменяли, хороши до тех пор, пока у человека есть добрая воля следовать им, что означает, что правила настолько же хороши, насколько намерения человека, к которому они применяются.
Если кто‑то любит вас и заботится о вас, и хочет поступать правильно с вами, то ему совершенно не обязательно говорить «я запрещаю тебе то‑то и то‑то» или «я требую, чтобы ты делал то и сё». Все, что вам нужно — это коммуницировать о том, что вам нужно для того, чтобы чувствовать заботу, и ваш партнёр сам, без принуждения, решит делать то, что нужно для заботы о вас.
С другой стороны, если кто‑то не любит вас и не заботится о вас, и не хочет поступать правильно с вами… то никакие правила вас не спасут. Правила могут дать вам иллюзию безопасности, но они не могут защитить вас по‑настоящему.
Ну и что? Разве недостаточно того, что правила помогут мне чувствовать себе лучше? Что с этим не так?
Я думаю, что у правил есть некоторая скрытая стоимость, которую обычно не обсуждают в поли‑сообществе: это влияние правил на других людей.
Часто люди в полиаморных отношениях, особенно те, кто только начали полиаморию, считают, что что бы ни случилось, то если «исходная» пара осталась вместе, отношения успешны. Независимо от влияния этого на любого, кто имеет романтическую связь с одним или обоими участниками исходной пары. Из‑за этого все правила обычно создаются в исходной паре, почти или вовсе без учёта пожеланий кого‑то ещё, и, что более важно, почти или вовсе без учёта влияния этих правил на других. Точка зрения третьих лиц редко принимается во внимание.
Из‑за этого очень редко есть понимание того, что любое правило, которое запрещает человеку A делать X, потенциально является ещё и правилом, которое лишает любого вновь прибывшего C активности X. Это наиболее хорошо заметно в правилах вроде «Я запрещаю тебе заниматься сексом с новыми партнёрами в позе Обезьяны с Цветком Лотоса и Бензопилой, потому что это моя любимая поза» или «Я запрещаю тебе ходить на свидания с кем‑то другим в Дом Устриц Клейтона, потому что это ресторан, в котором у нас было первое свидание» или «я запрещаю тебе проводить ночь с другим партнёром, потому что я никогда не хочу отказываться от сна рядом с тобой».
Каждое из этих правил введено без единой мысли о том, чего это может стоить третьему человеку — что, если окажется, что новый партнёр будет очень любить позу Обезьяны с Цветком Лотоса и Бензопилой, или Дом Устриц Клейтона? Почему человека C всегда будут заставлять отказаться от сна с партнёром просто потому, что этого не хочет человек A?
Потому что так всё устроено! Почему это какому‑то новому человеку может быть позволено пренебрегать моими потребностями и растаптывать меня? Разве новый партнёр не должен уважать мои потребности?
О. Вот мы и добрались до сути дела.
Люди вводят правила потому, что им кажется, что эти правила необходимы для обеспечения удовлетворения их потребностей. Правила не вводятся случайным образом; я ещё не видел человека, который бы придумывал правила методом бросания костей или методом вынимания бумажек со словами из шляпы.
Я завёл себе привычку задавать себе три вопроса каждый раз, когда кто‑то предлагает правило:
Какова цель этого правила?
Помогает ли правило достигнуть цели, которой требуется достигнуть?
Является ли правило единственным способом достигнуть этой цели?
Невозможно переоценить значение размышлений об этом.
По моему опыту, люди часто используют правила как непрямые, пассивные способы сделать так, чтобы их потребности удовлетворялись. Вместо прямого произнесения потребности, вроде «мне нужно чувствовать себя особенной для тебя, и мне важно чувствовать, что ты ценишь меня», люди думают о том, что поможет им чувствовать себя особенными и нужными, и вводят правила, сообщающие: «я требую, чтобы ты делал такое» или «я запрещаю тебе делать вот это с другими». Мы в поли‑сообществе часто говорим про подход «коммуникация, коммуникация и ещё раз коммуникация», но как по мне, то коммуникация требует желания обсуждать сложные задачи, вроде прямых имеющихся у нас потребностей, вместо задач второго порядка вроде «для меня очень важен наложенный на тебя запрет делать что‑то с другими».
Возьмём совершенно не гипотетический пример правила, которое, как я знаю, используют некоторые полиаморы: «Я запрещаю тебе водить кого‑то на свидания в Дом Устриц Клейтона». Рассмотрим его в контексте вышеупомянутых трёх вопросов.
1) Какова цель этого правила?
Что на самом деле имеет в виду Алиса, когда говорит Бобу: «Я запрещаю тебе водить кого‑то на свидания в Дом Устриц Клейтона»? Это может быть «Я чувствую, что моя значимость для тебя зависит от эксклюзивности». Это может быть «Я боюсь, что если ты будешь делать с другими то, что делал со мной, то я больше не буду нужна тебе и ты бросишь меня». Тем не менее, велики шансы того, что Алиса, формулируя такое правило, была настолько поглощена своими страхами того, что её потребности не удовлетворяются, что совершенно не подумала про Синди, которой теперь отказывает в возможности попробовать устриц у Клейтона.
2) Помогает ли правило достигнуть цели, которой требуется достигнуть?
Если Алиса права, и Боб на самом деле не ценит её по‑настоящему и не считает её особенной для себя, то запрет Бобу на свидания в Доме Устриц Клейтона никак не остановят Боба, если он захочет бросить её. Если Синди окажется «лучше» (что бы это ни значило), чем Алиса, то Боб уйдёт — с устрицами или без. Если Боб на самом деле искренне НЕ видит ценности в Алисе, то отношения обречены и никакое правило их не спасёт. Говоря «Я запрещаю тебе ходить в Дом Устриц Клейтона», Алиса в самом лучшем случае просто обеспечивает себе ложное чувство безопасности, скрывающее лежащий в основе страх быть оставленной, и мешая ей противостоять этому страху напрямую.
3) Является ли правило единственным способом достигнуть этой цели?
Если Алиса на самом деле боится, что Боб не ценит её и оставит её, если сделает с новой девушкой то же, что делает с ней, то мне кажется, что Алисе будет лучше справиться с этим, встретившись с этим страхом непосредственно, попросив Боба помощи в том, чтобы почувствовать себя нужной. Этого можно добиться очень разными способами… например, можно проводить больше качественного времени с Алисой, или дать Алисе понять, насколько он ценит её, или назначением отдельных «вечеров свиданий» с Алисой — чем угодно. Лежащая в основе потребность на самом деле не имеет ничего общего с устрицами в принципе.
Ну и что? Я первый пришел! Почему новоприбывший человек может не уважать мои правила, даже если они — не единственный способ решения?
«Уважение» — скользкое, каверзное слово. Оно похоже на «свободу» — каждый думает, что знает, что это такое, но как доходит до дела — немногие смогут на самом деле договориться об определении.
Для меня уважение должно быть взаимным. Если Алиса требует уважения от Синди, новой милой Боба, то это может быть возможно только в том случае, если Алиса сможет уважать понятие о том, что Синди — взрослый человек со своими потребностями и желаниями, и что она тоже заслуживает права голоса в отношениях. Введение в приказном порядке правил, определяющих жизнь других людей, и последующее ожидание уважения от этих людей очень популярно у лидеров Северной Кореи, но от него может тошнить, если мы говорим о романтических отношениях.
С более прагматичной точки зрения (а я стараюсь быть прагматичным), создание ситуации, в которой один человек вводит правила, которые другой человек, как ожидается, должен исполнять, часто приводит к провалу. В лучшем случае, это приводит к крючкотворству вроде: «Ну, мы на самом деле не ели В Доме Устриц Клейтона, мы заказали устриц на вынос и съели их на веранде!».
В худшем же случае это создаёт отношения с некоторыми заранее запрограммированными трениями и конфликтами. Если вы рассматриваете партнёра вашего партнёра как источник стресса, если вы будете вводить правила, управляющие поведением этого другого человека, то вы уже начали всё на основе конфликта — потому что вы создали среду, в которой может быть так, что вы хотите, чтобы новенький никогда не ел у Клейтона с вашим милым, и при этом у новичка есть желание добраться до этих вкусных, вкусных устриц на свидании с вашим милым, и это — неразрешимое противоречие. Чьё‑то желание будет побито с козырей, а вы при этом будете играть карту «уважения» — просто чтобы быть уверенным, что это будет не ваше желание.
Поддерживая прямой разговор о потребностях, а не о правилах («мне нужно чувствовать, что ты меня ценишь и что я особенная для тебя») мы создаём структуру отношений, в которых соревнования менее вероятны. Если дело в ощущении нужности и уникальности, то устрицы здесь вообще ни при чём, оставьте устриц в покое!
Некоторые случаи более ясны, чем другие. Правила, касающиеся практик безопасного секса очень распространены в полиаморных отношениях; я гарантирую, что исключения на самом деле очень редки.
Но даже с такими случаями следует быть осторожными. Открытая коммуникация очень важна, потому что иногда даже предельно ясные правила с разумными и необходимыми целями могут скрывать более глубокие вещи.
Например, рассмотрим правило «Без незащищённого секса с другими партнёрами».
1) Какова цель этого правила?
Если Алиса говорит Бобу: «Я не хочу, чтобы у тебя был незащищённый секса с другими», то, скорее всего, у этого есть обоснованная причина. Цель этого правила ясна как белый день: защитить сексуальное здоровье Алисы, и заодно сексуальное здоровье всех, с кем у Алисы что‑то есть.
2) Помогает ли правило достигнуть цели, которой требуется достигнуть?
Да. Данные о распространении болезней и барьерном сексе совершенно непротиворечивые.
3) Является ли правило единственным способом достигнуть этой цели?
О, боже. Вот тут мы попадаем в неприятное положение.
Есть другие способы достижения этой цели. Например, неплохо работает политика тестирования на ЗППП перед незащищённым сексом с кем‑либо, вместе с политикой незащищённого секса только с теми, кто тестировался перед этим. Сексуальное здоровье — не проблема, если у участников нет ЗППП с самого начала; болезни не возникают сами по себе из ниоткуда.
Но иногда люди могут настаивать на барьерах не только из‑за опасений ЗППП, но и из‑за ощущения того, что это — признак эксклюзивности, или потому что они чувствуют себя более особенными, когда являются единственными партнёрами, обменивающимися всеми жидкостями тела. И иногда обеспокоенности ЗППП может быть прикрытием для этих чувств (Между прочим, это не гипотетический пример. Это случалось со мной. Моя бывшая партнёрша требовала, чтобы у меня не было проникающего секса с женщиной, которая сейчас является моей женой — требования были обоснованы страхами о ЗППП, но позже стало понятно, что дело в её ощущении неуверенности).
Для того, чтобы признать вещи вроде таких, требуется довольно много смелости. Разговор о том, что на самом деле кроется внутри пугающий, и сложный, и подразумевает, что мы делаем себя уязвимыми.
Если я согласовал правила с моим партнёром, у новичка есть выбор принять их или уйти, где здесь вред?
Лично я всегда считал этот аргумент в частности и в особенности жестоким.
В начале отношений почти невозможно предсказать заранее, насколько далеко они зайдут и на что они будут похожи. Очень легко согласиться на правила до того, как на кону будет ваше сердце, и позже, когда вы уже влюбитесь, обнаружить, что вы на крючке — правила стали обременительными, но вы взяли на себя обязательства в отношениях и не можете просто уйти без огромного количества душевной боли.
В лучшем случае это непреднамеренная жестокость, проявленная Алисой и Бобом. Возможно, что так — но это всё ещё жестоко. В худшем случае это намеренное и осознанное сообщение Синди: «Ты — расходный материал. Вот список ситуаций и обстоятельств, в которых ты будешь выброшена. Ты никак не влияешь на этот список». В любом случае, Алиса и Боб, в попытках чувствовать себя получше после того, как сделают Синди больно, будут использовать аргумент: «Ну, она заранее знала, на что идёт».
Я признаю, что перспектива открытого разговора о потребностях даже тогда, когда это трудно, и перспектива использовать коммуникации вместо правил может казаться по‑настоящему пугающей. Мы, полиаморы, всё время говорим о том, насколько важна коммуникация. Но на самом деле она ещё важнее, чем мы говорим. Даже когда это сложно. Особенно, когда это сложно.
Правила могут давать ощущение безопасности. Увы, часто это ощущение — иллюзия. Иногда отказ от идеи того, что правила важны, может оказаться путём к построению отношений на прочной основе доверия и коммуникации, как бы страшно это не звучало.
Перевод мой, тэг "моё". Позицию автора разделяю.
Не уверен, что широкой публике зайдёт, но похоже, что у меня есть несколько интересующихся подписчиков )
Более того, я полагаю, что изложенный подход весьма полезен и в моногамных отношениях - в которых точно так же весьма распространены идиотские правила вроде "тебе запрещено ходить туда-то и делать то и то".
