Надоело грызть гранит науки. Учебные вылеты местами перемежаются с поисковыми. После карантина народ повалил в леса. По моей версии, большинство действительно решили делать серьезные запасы на зиму, и не только. Проторчав весь день дома и не найдя себе занятия, я решил сгонять на базу в Буньково. Во-первых, там наверняка можно встретить кого-нибудь из пилотов и потравить авиационные байки, узнать последние новости, а во-вторых, судя по погоде, наверняка будут заявки на вылет, и я сэкономлю 20 минут времени на дорогу.

В тот самый момент, когда я решил заскочить по пути на заправку, пришла заявка с признаком «лес на связи», на которую я обратил внимание, как на возможную под наш вылет. Я не могу точно объяснить, что именно в заявках настораживает сходу, и ты начинаешь отслеживать ее среди множества других. Просто понимаешь, что вот на эту заявку скорее всего запросят авиацию. В этом смысле я не уникален. Любой из нас так или иначе реагирует на потенциальные заявки, заранее отслеживая динамику событий до момента, когда ситуация потребует привлечения вертолета на поиск и спасание.

Не так уж часто мы ошибаемся, надо отметить.

Машину Лодочника я заметил еще из-за забора, Хелипорт был практически пуст и на парковке одиноко грустил Сашин Лексус.

Михайлов, как обычно громко обсуждал что-то по телефону. Его привычка пользоваться гарнитурой многих сбивает столку, со стороны может показаться, что Саша отчитывает невидимого собеседника в курилке напротив, активно жестикулируя и яростно втаптывая бычки в пепельницу. Я заказал чай и уселся на диван в ожидании развития событий. Из комнаты брифинга доносились звуки бонго (кажется джембе, я не сильно в них разбираюсь). Это может быть только Станислав (один из инструкторов местного АУЦ), он как раз таким образом проводит свободное время, негромко настукивая что-нибудь прилипчивое. Именно с ним я летал на проверку, перед первым своим самостоятельным вылетом на Робинсон-66.

Саша закончил наконец отчитывать своего собеседника и уселся напротив меня, вперившись взглядом в чайник с черным чаем. Немного помолчав, он заказал свой неизменный кофе. Ни разу не видел Михайлова пьющим чай. Только кофе, только черный и обжигающе горячий. Потягивая каждый свое, мы обсуждали последние новости и перемывали кости инструкторам. Не зло, по-доброму шутили… и в процессе всего этого неторопливого разговора прилетел запрос на авиацию. Тверская область, дед на болоте, пока на связи, но связь жутко неустойчивая. Вдобавок ко всем несчастьям деда, он умудрился пропасть именно в одной из самых серьезных запретных зон – Завидовской. На вскрытие этой зоны всегда уходит не менее 30 минут. Требуется долгое согласование с ФСО. Не дожидаясь, пока подтянется наш авиакоординатор, беру согласование на себя. Провисев на телефонной трубке минут 15, наконец получаю нужную квитанцию – «согласовано» и фамилию согласовавшего. Это необходимый минимум того, что требуется вставить в 18 поле нашего флайт-плана. Закидываю все в чат и готовлюсь к вылету. Ровно в тот же миг падает еще один запрос, уже на ту самую заявку, которую я отметил, как потенциальную. Быстро анализируем вводные и становится понятно, что обе заявки можно отработать одним бортом. План полета подан так, чтобы отработать заявку в Клинском районе и сразу идти в Тверскую на отработку второй задачи. Мы уже готовы были к запуску, как вдруг выяснилось, что наш план все еще в обработке у зонального центра. Давно не припомню таких проволочек. Обычное дело, когда после подачи плана проходят считаные минуты и он принимается всеми, безоговорочно. А в данном случае, двадцать минут ожидания, экипаж в вертолете, а план все еще не утвержден. Сегодняшний оперативный дежурный ВПСО «Ангел» Екатерина, сокрушаясь сообщила, что на смене в зональном центре новый старший, который увидев план в запретную зону, решил, что такого быть не может. Слова «согласовано» и фамилия согласовавшего его не убедили, и он решил повторить все то, чем я занимался 30 минутами ранее, а именно набирал телефоны ФСО, чтобы убедиться, что это не шутка.

Время шло, а план все никак не утверждали… и я заметил, что Саша начал играть желваками на лице, что не предвещало ничего хорошего для зонального центра и новоиспеченного старшего смены. Наконец за одну минуту до истечения срока, план утвердили. Запуск прошел вполне себе штатно. Пустой перрон и никого в воздухе в столь поздний час. Мы взлетели прямо со стоянки, развернувшись по курсу, и ушли в набор забив на стандартный курс взлета в 270 градусов.

Под нами привычно проплывали цепочки теплых огней разбросанных повсюду поселков. Луна висела на черном небе ярким, круглым блином и накидывала на пейзаж внизу косые, мрачные тени. Мы шустро рассчитались на точку и уже через 15 минут от взлета я докладывал начало работы. Перед этим мы отработали с Клином, руководитель полетов которого сообщил, что они еще «в работе», рядом с точкой крутится их Ми-8, но мы им не мешаем. Не придав никакого значения этому факту (мало ли кто где работает), мы, как обычно, набрали номер нашего объекта поиска. Не с первой попытки, но на другом конце нам ответил уставший женский голос:

- Слышу вертолет, но не вижу.

Начинаем утюжить местность, параллельно выясняя по телефону слышит или видит нас объект поиска. Наконец на очередном заходе пострадавшая устанавливает визуальный контакт с огнями вертолета и уверенно сообщает, что вертолет летит прямо на нее. Мы сбрасываем скорость и плавно снижаемся, не меняя курса, до радостного крика из телефона:

- Вон он! Прямо надо мной!!!

Сразу же следом в гарнитуры врывается отчетливый звук лопастей и гул турбины. Подобное сочетание всегда говорит о том, что пострадавший обнаружен. Мы отмечаем точку в GPS и снова заходим на курс уже для того, чтобы постараться подтвердить точку визуально. Но к общему нашему изумлению, голос в трубке сообщает, что теперь вертолет не то что не видно, но даже не слышно. Но этого не может быть! Не может быть, от слова «совсем»! Мы в том же месте. Гул турбины слышен до 5 километров. Мы не далее 100 метров от того места, где пострадавшая нас слышала и видела. Как такое возможно? У нас обоих наступил когнитивный диссонанс…

Что мы сделали не так? Поставили не ту точку? Не поставили точку? Сместились в ночи на километры от нужного места за несколько секунд? Что происходит?

Лихорадочно начинаю сверять пространственную ориентировку. Вот огни СНТ слева, вот огни СНТ справа, вот цепочка огней дороги… чертов блин луны тоже на своем месте. Вот наш трек от точки ползет по карте с разворотом на сто восемьдесят градусов, приближается к той самой отмеченной точке. Мы снова и снова заходим на то самое место, но телефонная трубка продолжает повторять одно и то же:

- Нет, не слышу.

В голове начинает зреть подлая догадка – у бабушки что-то с сознанием, видимо совсем плоха, потому как мы оба в порядке.

Мы же слышали в трубке шум винтов! На практике это означает, что радиус обнаружения не более ста метров. Мы оба их слышали. Можно прокрутить запись разговора, там точно будет «слышу, вижу» и точно будет шум винтов.

Из липкой каши диссонанса нас выводит вызов руководителя полетов «Запашка» по радио:

- 05790, мы работы закончили, зона свободна, работайте по направлению.

Клин отработал. Это значит, что Ми-8 уже на земле.

И тут, Саша задает вопрос, от которого у обоих наступает прозрение:

- А мы не могли тот борт слышать?

- Ааааа, мля. Дерьмовое совпадение-то.

Я лезу в чат и вытаскиваю уточненную точку входа. Она севернее, севернее того места где находимся мы и точно там где работал Ми-8. То есть ровно в тот момент, когда мы набрали номер нашей пострадавшей, пролетел Ми-8, но не просто пролетел рядом, а пролетел прямо над ее головой, и на малой высоте. Ровно так, как летаем мы на поиске над ночным лесом. Именно его винты в этот момент мы и услышали в гарнитурах. Ситуация – а ля «ночной кошмар». Мы быстро перемещаемся в искомое место. Снова набираем номер пострадавшей.

Связи нет.

- Вызываемый вами абонент сейчас недоступен.

Высадили… спина начинает холодеть. Мы 20 минут крутились над пустым лесом в полной уверенности что наш объект поиска находится под нами.

На полной скорости мы нарезаем круги, в надежде увидеть хоть какой-нибудь огонек внизу, в черноте леса. Но лес чернее самой ночи, и даже свет луны не проникает внутрь крон, так что невозможно различить ни одной тени на этом бархатном, черном покрывале. Лишь на границе леса мелькают фары квадроцикла, это работают наземные расчеты МЧС.

Наконец абонент появился-таки в сети.

- Фух… слава те осспидя, не высадили.

На границе слышимости и постоянно срывающейся связи, нам с трудом удается различить куски фраз, благодаря которым мы смогли зайти на правильный курс.

- На меня сейчас ле... …

И в этот самый момент связь снова обрывается.

Две секунды мы летим в тишине с прежним курсом в полную черноту. Внезапно впереди, чуть слева я замечаю белый свет. Маленькое пятнышко. Совсем крошечное.

- Свет на десять часов. 50 метров.

Мы ставим точку в GPS и ложимся в вираж. Надо отправить координаты в чат и передать спасателям, но Саша хочет подтвердить визуально. Повторно заходим на точку, где минуту до этого был свет экрана телефона.

Под нами снова чернота. Я достаю поисковый фонарь, открываю дверь и пытаюсь найти то самое место.

- 50 вперед, 45 по часовой, на 9 часов 30 метров.

Саша подводит вертолет к двум большим елям. Между ними я отчетливо вижу свет экрана телефона и очертания фигуры. В пляске теней все размыто, но это точно человек посреди леса с телефоном. Есть! Подтверждено визуально.

Координаты летят в чат. Мы висим над кронами.

- Ты квадроцикл видишь? - спрашивает Михайлов

- Какой квадроцикл? – моё лицо вытягивается.

Я сижу слева и не могу видеть, что под правым бортом перпендикулярно вертолету, сквозь лес, на полном ходу, к нам несется квадроцикл. Впрочем, через секунду он был уже с моей стороны в метре от пострадавшей.

На этом наша работа закончена. Мы отходим от зоны поиска. Следом выясняется, что пострадавший в Тверской области благополучно найден наземной группой и в данный момент идет эвакуация. Две хорошие новости за один вылет.

Мы идем на базу.

Еще до посадки в чат пришло сообщение, что пострадавшая эвакуирована и передана бригаде скорой медицинской помощи.

Мы долго еще обсуждали после посадки, как все могло закончится плохо, по чудовищному совпадению обстоятельств. Это новый опыт. Мы стали чуть-чуть грамотнее. Ведь в жизни бывает всякое… даже то, чего не бывает.

P.S. Берегите себя...

Молниями вспыхнет горизонт
Вновь Garmin краснеет от «запреток»
Мы летаем только в темноте
Прорываясь к месту меж засветок

Не лето, а черт знает что! Льёт и льёт… сколько же можно. Грибы совершенно выжили из ума. Осенние опята выскочили в июле, пошла третья волна белых, лисички уже совсем, как огурцы – чем больше их берут, тем больше их нарастает снова. Ну и лезет народ за этими грибами в лес, что тебе в супермаркет. «Огромный выбор, низкие цены…» - вспомнилось вдруг из какой-то навязчивой рекламы.

Достаточно утром посмотреть на прогноз погоды и сразу становится понятно, что к ночи мы «нахлебаемся». Ничего нового… если утром на пару часов вылезло солнце, то к вечеру жди целый вал заявок на поиск. Приезжая на вылет в Хелипорт Москва, в такие дни, встречаешь одни и те же лица. Приветствие у всех одно – словно, мля, и не уезжали.

С жалостью смотрю на Кипятка. Идёт поиск в Омской области… 3-х летний ребенок в лесу. Лена координирует работу всей авиации по этим поисково-спасательным работам. Там шарашат два Ми-8 и два легких самолета, всё это пересекается с работой беспилотников, с перекрытием воздушного пространства и прочими прелестями в виде аховой удаленности аэродромов от места ПСР и тому подобных радостей логистики. Кипяток не спит уже пару суток. Она не вылазит из ноутбука и практически не переставая говорит по телефону. На вопросы о сне, Лена бодро врет, что поспала два часа, но все прекрасно понимают, что это неправда. Глядя на этот поиск со стороны, постоянно задаю себе только один вопрос… Как? Как, черт побери, можно было оставить ребенка одного в машине посреди леса и уйти собирать грибы? Люди! Что с вами не так?

Нет слов… ***

Грибы. Я реально их ненавижу. У меня появилось острое чувство брезгливости к этим скользким, мерзким комкам мицелия. Мне противно к ним прикасаться, неприятно на них смотреть. Моё лицо сводит гримаса, как от зубной боли, когда я вижу эти шляпки, покрытые слизью, грязью, сухими еловыми иголками и частицами мокрой земли. Словно передо мной стоит полное ведро скользких, копошащихся слизней, а не грибов.

Очередное – «курим, красимся и валим». Мы на первой стоянке Хелипорт Москва, готовимся к взлету, двигатель запущен. Привычно отрапортовав слева – «двери закрыты, проверены, слева готов», я на всякий случай делаю в iPad скрины самой важной информации по объекту поиска, на случай потери связи. В тот же самый момент Лена «Кипяток» тарабанит в чат ПСР (поисково-спасательных работ) – «Стойте!». Хм… не по уставу, как бы между прочим замечаю я, и параллельно пытаясь угадать причину такой вот команды.

- У вас в экипаж «плюс один»

На перроне я замечаю женскую фигуру с рюкзаком, которая, семенит к вертолету, смешно пригибаясь под вращающимися сверху лопастями. Фигура юркнула на заднее сиденье, и с помощью нашего техника Сани тут же была наглухо пристегнута ремнями к креслу. Водруженная на нее же гарнитура загадочно молчала. Саня закрыл дверь и показал большой палец – мол все Ok.

Повторно проговариваю свою скороговорку с внесенными поправками.

- Двери закрыты, проверены, слева готов, сзади готовы.

Я реально не знаю, готовы ли сзади, но то, что пристегнуты и в гарнитуре, а значит всё безопасно – понимаю. Саша докладывает «Рублёво» взлет и мы, после контрольного висения, бодро срываемся в небо. Прямо в наборе докладываем Внуково-Подход 1 маршрут и расчет на точку. По плану у нас лес в районе подмосковной Кубинки, а значит пойдем через EROKO прямо в пересечение трех зон ограничения полетов, которые уже заранее согласованы и сегодня для нас открыты.

Последний луч солнца скрылся за горизонтом еще до запуска и сейчас мы скребемся на 200 метрах, постепенно проваливаясь в черноту ночи. «Мы летаем только в темноте», издевательски крутится в голове навязчивый мотив. Погода начинает вести себя некрасиво. На востоке небо вспыхивает грозами, по windshield растекаются редкие капли серой мороси, местами нижний край облаков провисает серыми клочьями практически до самой земли. За пять минут до входа в зону, как всегда, проводим короткий брифинг:

- Высота работы 1400

- Скорость 70

- Объект поиска – Виктор, связь неустойчивая, обещал развести костер.

- ПСО – первый канал, позывной 308

Из этих коротких фраз складывается вся картина событий. Грибник в лесу, связь практически отсутствует, заряд батареи телефона подходит к концу, но он развел костер и проинструктирован на работу вертолета по его поиску. На месте при этом находится расчет спасателей, который будет выходить с нами на связь по первому каналу с позывным «триста восемь». Работать мы будем на высоте 1400 футов по QNH (не буду забивать уважаемому читателю голову разницей с приведенным давлением) и на скорости не более 70 узлов.

По пути на место проведения поисково-спасательных работ, мы успели выяснить, что загадочная женская фигура, в последний момент успевшая запрыгнуть на наш борт, это корреспондент одного уважаемого издания Марина, которая хотела увидеть поиск с вертолета своими глазами и рассказать об этом своим читателям. Так что, где-то в ближайшее время появится статья с нашими уставшими лицами на фотографиях с места событий. Марине дано ответственное задание не отрываться от экрана тепловизора, на случай наличия костра в лесу, а мы тем временем начинаем накручивать трек над зоной поиска, согласно своему алгоритму: управление справа, контроль по приборам слева. Несколько безуспешных попыток связи с пострадавшим по телефону, но… в темноте леса, мы отчетливо различаем костер. Начинаем снижение, и плавно подходим к точке, чтобы разглядеть что находится под нами в свете костра. Пройдя над костром на минимальной высоте и скорости, мы довольно быстро убеждаемся, что это не наш объект поиска. У костра две фигуры в армейском камуфляже, а рядом капитальное укрытие. Под нами, что называется, от края и до края раскинулся танковый полигон, поэтому наличие военных на объекте довольно ожидаемо. Понимая, что на данном участке леса нашего пострадавшего нет, начинаем выполнять новый круг над бездушной черной дырой внизу. Невероятно, но на несколько секунд удается установить связь с пропавшим за которые мы успели понять, что он находится на месте, правда от костра практически ничего не осталось. Мы едва успели дать указания развести костер в полную силу любыми способами, как связь снова оборвалась. Медленно потекли минуты ожидания в попытках дозвона. Всё так же, с одной стороны, немного нервируя экипаж, вспыхивает небо в зарницах молний на горизонте. Наконец очередная попытка установления связи увенчалась успехом. Получив четкие инструкции до начала поиска, наш грибник отметил время, когда он видел вертолет. Сорок первая минута… и в этот монет начинается активная работа штаба на земле. Нужно очень быстро и очень точно определить, где находился вертолет в этот момент времени. Между нашим текущим местоположением и временной отметкой практически пропасть – двадцать минут лётного времени, это несколько кругов наложившихся один на другой в виде трека GPS. Менее минуты требуется команде, работающей на земле и нам прямо на борт, прилетают необходимые координаты, те самые, где пострадавший видел вертолет. Не без шуточек, возвращаемся указанную точку… так и есть – костер. Практически зависнув, связываемся с пострадавшим и он, что называется в режиме «онлайн», подтверждает по телефону что вертолет висит прямо над ним. Мы видим костер, грибник видит висящий вертолет… сомнений быть не может – это наш объект поиска. Быстренько снимаем координаты и отправляем их нашему авиакоординатору. Сесть нам, в данном случае решительно негде. Ближайшая площадка пригодная для посадки находится дальше, чем расчет спасателей, которые стоят на лесной дороге. В такой ситуации даже тратить время на посадку – глупость. Поэтому на данном поиске наша работа закончена. Авиакоординатор свяжется со спасателями на месте, расчет с позывным «308», они и эвакуируют нашего пострадавшего из леса.

В тот самый момент, когда Саша уже было выбрал в бортовой Гарминке маршрут на базу, нам прилетела следующая заявка на поиск в лесу, уже в Серпуховском районе. Прикинув топливо и пересчитав его дважды, берем эту заявку в работу. Пока Саша «радует» диспетчеров «Подхода» продолжением плана, я получаю всю информацию по месту и объекту поиска.

Выполнив все положенные процедуры, берем курс на точку, краем глаза поглядывая на всполохи гроз на востоке. Гарнитура сзади оживилась… Марина наконец начала задавать нам хоть какие-то вопросы по предстоящему поиску, просидев до этого момента практически без единого звука. Возможно, просто не хотела мешать работе экипажа, а может «освоилась» только теперь… увидев, как все происходит своими глазами. Да и результат так или иначе поднимает адреналин в крови. Но… не прошли мы в сторону Серпухова и пяти минут, как нам пришло сообщение, что пешие группы сумели-таки отыскать в лесу горе-грибника. Связавшись с ним прямо с воздуха и получив подтверждение, мы, с превеликим удовольствием взяли курс на базу. В гарнитурах негромко мурлычет музыка, нечасто перебиваемая коротким радиообменом, все в кабине расслабились, предвкушая горячий кофе после посадки.

Мы вваливаемся в Хелипорт с показным налетом усталости… и - да, это весело. Поиск закончен удачно, второй вообще не состоялся, и я разваливаюсь в кресле, словно старый пес, подставляя лицо потокам теплого воздуха системы кондиционирования. Уютное тепло быстро разливается по телу… хочется просто уснуть и не думать о мерзкой погоде, начинающейся прямо на перроне, за огромными панорамными окнами Хелипорта.

Проблема только в том, что лишь Марина не подозревает что это еще далеко не конец нашей, по сути только еще начавшейся смены. Сашка уже заправляет вертолет, и никто пока не собирается закатываться в ангар… ибо все в курсе, что заявок еще полно. Часть безусловно выведет группа ЛНС (Лес на связи) ПСО «Лиза Алерт», часть найдется силами МЧС, но… без работы сегодня мы точно не останемся, это уж как пить дать. Едва я выхлебал свой Пуэр (чем-то он напоминает мне грузинский №36 – кто родился в СССР помнит), от того самого ЛНС прилетает запрос на Можайский район. Марина недоверчиво переводит взгляд с каждого из нас на следующего, как бы пытаясь выяснить неужели мы не шутим.

Не шутим. Курим, красимся и валим – неизменная шуточка перед тем, как мы снова окажемся на перроне, перед вертолетом.

Экипаж тот же, - двери закрыты, проверены, слева готов, сзади готовы, взлетаем.

Выход снова через EROKO, безопасная 250, нижний край местами предательски провисает, и мы нет нет, да и цепляем, что называется педалями, лохмотья облачности свинцовых туч.

По заявке всё по началу выглядело довольно просто. Двое грибников, муж с женой 78 и 76 лет, не смогли выйти и теперь стоят на поляне 500х500 метров, где-то посреди леса. Спасатели с егерями до темноты успели проверить пару таких полян, но пострадавших не обнаружили и, собственно, на этом идеи закончились. Дед проинструктирован на работу вертолета, и, хотя костер разжечь они не смогут, светить экраном телефона в сторону вертолета они клятвенно пообещали, даже в случае, если связь пропадет окончательно.

- Пять минут до «точки входа», брифинг.

- Высота работы 1300

- Скорость 70

- Объект поиска – Александр, связь неустойчивая, обещал светить экраном телефона.

- ПСО – шестнадцатый канал, позывной «ПСО»

Начинаем работать сходу… «чертова карусель», над черной дырой, распластавшейся от огней поселка до горизонта со всполохами гроз. За пару виражей накрываем приличный кусок леса. На тепловизоре вместо «черного квадрата» можно разглядеть очертания деревьев и полей, но глаза вернее тепловизора. Слева под девяносто я замечаю вспыхнувший свет. Маленькая точка в черноте леса. Холодный свет светодиодов подсветки экрана телефона не спутаешь ни с чем. Гасим скорость. Начинаем подходить к точке одновременно теряя высоту. Напряженный отсчет до момента пока мощные бортовые прожектора уверенно не зацепят своим светом подстилающую поверхность.

- Снижение пять.

- Тысяча в снижении.

- Снижение три.

- Девятьсот футов.

- Снижение два.

- Восемьсот футов. В горизонте.

Вертолет словно замер над кронами деревьев, оперевшись на световые пучки-лапы, бьющие вниз, чуть в стороны до самой земли и заливающие светом пространство под брюхом. Как тяжело дышащий монстр, вертолет висит, покачиваясь при порывах ветра, медленно поворачиваясь из стороны в сторону, из-за чего левый и правый аэронавигационные огни поочередно перемигиваются, наводя на мысли о чем-то живом, большом и сильном.

Под нами поляна. Конечно, ни о каких пятисот метрах не может быть и речи… обычная полянка посреди высоченных елей можайских лесов. Танец световых лучей, дает наконец разглядеть две фигуры в траве, на краю поляны, схожих по описанию с нашими грибниками из заявки. Холодный нисходящий жгут плотного воздуха, с рёвом несущийся вниз от лопастей, заставляет обоих отвернуться лицом к лесу и искать укрытие.

Посадка будет не из простых.

- Марина, давай-ка мы тебя сейчас у «спасов» высадим на дороге, а то… по весу не пройдем еще с двумя этими бедолагами, короче.

Марина безропотно соглашается, с предложенным планом. Мы ставим точку в бортовой Garmin и отходим с набором высоты в сторону населенного пункта, туда, где еще до нашего вылета была готова посадочная площадка под наш борт.

- Без выключения.

- Марина, самостоятельно выходишь, закрываешь дверь и бегом к машине ПСО.

Практически сразу после касания, Марина тенью выскальзывает из вертолета и в три прыжка оказывается у «Газели» с цветографической схемой МЧС.

Турбина словно нехотя набирает обороты вываливая в конце концов всю мощность на лопасти винтов, и мы уходим к точке на карте, где посреди леса нас ждут двое обессиливших грибников.

Медленно, на цыпочках мы подходим к «колодцу» из высоченных елей, который наш пострадавший назвал поляной «пятьсот на пятьсот метров». Это очень похоже на чувство, когда ты ложишься на край пропасти (было дело в горах однажды), и смотришь в бездну.

Начинается медленный спуск вниз… В грохоте турбины все это кажется хаосом. Мощный вихрь поднимает редкую листву, которая успела облететь с деревьев к этому моменту. Всё это носится вокруг, мелькая в свете прожекторов словно новогоднее конфетти из хлопушки. Две фигуры внизу снова пытаются укрыться за деревьями. Словно «девятый вал», их накрывают волны холодного воздуха из-под винтов, прокатываясь по высокой траве, подобно волнению на море. В открытую дверь я пытаюсь разглядеть то, что находится под нами и позади вертолета.

- Только бы под хвост не влезли.

Старики… одному богу известно, что они предпримут в последний момент. Пока все безопасно. Мы висим в полуметре над землей. Я понимаю, что сесть прямо тут мы не сможем. Надо попробовать метров пять вперед, там площадка явно ровнее. Протискиваемся в результате на все десять и только там обнаруживаем пригодный для посадки пятачок.

- Без выключения.

Выпрыгиваю из вертолета – время деньги. Керосин утекает в «трубу», нужно торопиться.

Продираюсь через траву до пояса к тому месту, где ранее видел на поляне наших грибников. Но в свете фонаря я замечаю лишь одну фигуру, жмущуюся к опушке, под натиском ветра, поднятого лопастями. Куда делся еще один? В луче света четко проявляется лишь один силуэт – бабушка с корзиной. Деда не видно. Шарю фонарем в разные стороны. Наконец слева, метрах в 10 замечаю и деда. На кой черт его унесло к противоположному краю поляны… Перекрикивая рёв винтов, объясняю пострадавшей что прямо сейчас мы начинаем с ней вместе двигаться к вертолету. Жестами объясняю деду следовать за мной к вертолету. В ответ до меня доносится лишь слабый крик, не способный перекрыть шум вертолета. Придется дойти и до него. Оставляю пострадавшую с корзиной на месте, сам иду к деду, метра за два до него начинаю понимать, что он шарясь по поляне свалился в овраг, из которого теперь не может выбраться. Хоть убей не понимаю, чего ему не стоялось на месте, рядом с женой. Вытащил этого горе-грибника и уже втроем мы рванули к вертолету… забег получился минут на пятнадцать. Пятнадцать метров до вертолета мы шли пятнадцать минут. А всё потому, что в лесу они «собирают грибы» уже целых шестнадцать часов.

Упав несколько раз по дороге в очередную канаву, пострадавшие все же сумели добраться до вертолета. Теперь главная задача – безопасно усадить их внутрь. Первым пробую запихнуть деда. Пытаюсь взять у него ведро с грибами, так как в вертолет оно вместе с ним не влезет. Дед принимает позу морской звезды прямо в проеме двери вертолета и заявляет, что без грибов он никуда не пойдет.

-Твою дивизию! Отдай ведро!!!

Пытаюсь перекричать я ревущий двигатель.

Ни в какую… вообще. Дед уперся «на распорку» и ни вперед, ни назад, перекрыв полностью дверной проем. Сзади к вертолету медленно подбирается, пошатываясь из стороны в сторону его жена, с корзиной «мечта оккупанта», так же забитой этими грибами под завязку.

- В багажник!!!!

Пытается докричаться до него Саша.

- В багажник, черт побери!!!

Наконец, дед услышал волшебное «багажник» и ослабил хватку… чем я и воспользовался, выдрав ведро из его рук и затолкав его уже без ведра внутрь вертолета. Намертво пристегнув его к креслу, все то же самое пришлось повторить и с его супругой.

Чертовы грибы пришлось-таки убирать в багажник, напихав туда попутно еще и крапивы, которая влезла туда сама, как только багажный люк был открыт. Грохот двигателя в ушах, над головой «танец с саблями» в виде десятиметровых лопастей, рассекающих воздух на околозвуковых скоростях, а я продираюсь в кабину с мыслями о том, какого черта мы должны тащить еще и эти грибы.

- Багажный люк закрыт - проверен, двери закрыты - проверены, слева готов, сзади готовы.

- Взлет.

- Восемьдесят, растет. Девяносто, растет. Девяносто пять. Выше препятствий.

Клюнув носом для разгона, мы набираем скорость, после перехода на косой обдув, наконец, начинает расти высота.

Я смотрю на горизонт. Гроза начинает уходить дальше на восток. Уже легче.

- Без выключения.

- Ремни не отстегиваем, из вертолета самостоятельно не выходим!

- Провода где?

- Вот они, слева.

На соседней дороге проходит линия ЛЭП, нам главное видеть её и не выпускать из виду. Она не помешает, но про неё нужно помнить. Просто адский процент катастроф вертолетов связан именно с касанием проводов, которые совершенно не видны на фоне подстилающей поверхности, более того… тридцать процентов тех самых катастроф происходит, даже когда экипаж знает о близости к ЛЭП.

- Касание, левая встала.

Снова выпрыгиваю наружу. Сначала дед. Отстёгиваю ремни, снимаю гарнитуру и вытаскиваю его наружу, практически силком тащу его к расчету спасателей, который стоит на дороге перед нами. Сдав деда с рук на руки и убедившись, что он не рванет от них в сторону вертолета за грибами, то же самое проделываю и с бабкой. На последних шагах, уже перед машиной ПСО, она поворачивается ко мне пытаясь что-то сказать. Я плохо разбираю слова за шумом винтов. Обычно те, кого мы вытаскиваем говорят «спасибо»… но не в этот раз.

- А грибы?!

Слышу я слабый голос, пробивающийся сквозь рёв турбины.

- Да черт бы их побрал! Сейчас принесу, нафиг мне не сдались ваши грибы!

Приходится сделать еще одну пробежку до вертолета и обратно. По дороге ручка корзины отваливается, и добрая половина скользких шляпок разлетается по дороге. Ну хрен с ними! Собирать это я точно не стану.

Спасы второпях жмут руку, коротко, но искренне говорят «спасибо». Им точно не хотелось провести эту ночь в лесу в поисках этой семейной пары, и мы как раз помогли им избежать длинных забегов по буреломам. К вертолету идем уже вместе с Мариной. Она в этой суматохе еще и фотографировала, как оказалось. Только сейчас я заметил, что у нее нехилая профессиональная оптика на недешёвой «тушке».

- Багажный люк закрыт - проверен, двери закрыты - проверены, слева готов, сзади готовы.

- Взлет.

Мы набираем носом на базу.

- Взял.

- Отдал.

- Кури.

- 1200, выше не надо.

- Набираю 1200.

Мы идем привычным маршрутом. Все так же местами провисает «нижний край». На горизонте, все так же сверкают молнии.

Мир не изменился. Но… еще на маленькую толику изменились мы сами.

P.S. Берегите себя…

*** - спустя почти трое суток, трехлетний мальчик в Омской области, был найден живым, силами пеших групп ПСО "Лиза Алерт" и Росгвардии.

Сезон выдался на редкость спокойным. Прошлогоднего аврала, когда мы обрабатывали по 120 заявок в день, не случилось. И хотя общее напряжение оставалось, и дежурства в Heliport продолжали идти своим чередом… каким-то внутренним чутьем, выработанным за все эти годы, мы уже понимали что в общем и целом вселенских масштабов бедствия уже не случится.

14 октября выдалось солнечным и вполне комфортным по погоде. Обычно в такие дни люди не теряются. Точнее сказать, теряются, но выбираются сами, примерно понимая направление по солнцу. Вал заявок обычно насыпается уже после захода… видимо в связи с этим мы слегка подрасслабились и поэтому упавшая, посередь бела дня, заявка на привлечение авиации стала для меня полной неожиданностью.

На стандартный уже вопрос командира «ты готов», не задавая лишних вопросов, просто отвечаю «30 минут». Мы привыкли обмениваться короткими фразами экономя время. В воздухе временной ресурс жестко ограничен.

- Взял

- Отдал

- Расчетное

- Остаток

- Вертикальная

Нет смысла уточнять что взял, что отдал, расчетное чего и чего остаток…

Все коротко и ясно. Со стороны кажется что разговаривают в два интроверта и только по лютой необходимости, но на самом деле в воздухе болтать в общем и целом некогда.

Ты привыкаешь принимать решения находясь в постоянном дефиците времени… это нормально… стандартно. На земле эта привычка в некоторой степени остаётся.

И вот мы уже на перроне, практически на ходу забиваю флайтплан в Garmin Pilot, коротко докладываю в чат нашему Авиакоординатору Екатерине «запуск», а после все положенное - «взлёт» и «расчетное».

Саша привычными движениями щёлкает тумблера, бубня успокаивающую музыку чеклиста, со своим фирменным «шаг – ноль долларов». Все стандартно… Погода звенит.

Уже по дороге уточняю вводные, и только тогда становится понятно что они несколько необычные. В большинстве случаев «точка входа», то есть последнее достоверное местоположение ОП (объекта поиска) находится в каком либо населенном пункте на краю леса. В данном же случае, довольно большая компания друзей пошла на болота, там они разбили лагерь и остались на несколько дней. И вот из этого самого лагеря и пропала, уйдя за ягодами, наша Оксана.

Отмечу один очень важный момент, для последующего повествования, на борту у нас две камеры, с одной, которая установлена внутри, ведётся онлайн трансляция на закрытый канал YouTube. Это позволяет нашему Авиакоординатору не просто отслеживать местоположение воздушного судна по GPS трекеру, но ещё и видеть и слышать что происходит на борту в режиме реального времени.

Начинаем работать от точки входа. Это остров на болоте поросший довольно высокими соснами. Вокруг острова невысокий сосняк, а за краем болота во все стороны до горизонта распростерся чёрный лес. В радиусе примерно 10 км во все стороны нет никаких населенных пунктов и хоть сколько нибудь проезжих дорог. Расчёт спасателей МЧС на северо востоке от нас и до них те же 10 километров непролазного леса и болот. Проходим от точки входа радиусом в два километра несколько кругов, пытаясь связаться по телефону с нашим объектом поиска. Как назло абонент постоянно недоступен. Перед нашим вылетом группа прозвона дала ей совершенно четкие инструкции оставаться на месте и беречь батарею телефона. Но связи нет. Очень не хочется верить что телефон все же сел. Только на третьем круге нам наконец удалось связаться с Оксаной на несколько секунд, из которых мы выяснили что она не меняла местоположения, связь здесь очень плохая, но она слышала вертолёт и по полученным инструкциям отметила точное время. Это было две минуты назад! Без суеты возвращаемся по своему треку в нужную точку, после чего буквально несколькими уточняющими вопросами наводимся непосредственно на ОП.

Как всегда зависаем, фиксируем координаты, сбрасываем мешок с водой, пледом, спасодеялами и теплоидами… после чего начинаем искать место для посадки. Без этого шансы Оксаны существенно упадут, как я уже сказал выше, ближайший расчёт спасателей в 10 километрах от неё. 10 километров по заваленному и заболоченному лесу это очень много. Это запросто может вылиться в десятичасовое ожидание, плюс столько же на обратный путь. Значит нам надо подобрать площадку для посадки, причём, как можно ближе. Мы долго примеряемся к месту… наконец кажется находим более менее пригодный кусок болота. Практически ныряем в этот «колодец»… но подойдя к земле начинаем понимать что все здесь будет очень непросто.

Саша осторожно подводит вертолёт к земле, пока я, высунувшись в дверь, пытаюсь определить то, что может существенно помешать рулевому винту на земле.

В самый неподходящий момент наша онлайн трансляция, по причине плохого сигнала, прерывается на моих словах «Саша, мы тут не сядем, надо…».

Катя Жилкина, наш Авиакоординатор, в этот момент лихорадочно набирает наши телефоны, которые тоже недоступны по причине отсутствия связи… Черт знает почему именно в этот же самый момент решил отклячиться и спутниковый трекер. Катя смотрит на замершую точку на карте, и практически вслух отсчитывает положенные инструкцией 10 минут до объявления тревоги. Мы, ничего не подозревая продолжаем заниматься тем, чем нам положено… Посадка, выключение, проверка связи по радиостанции… после чего поднимаем ОП на борт и взлетаем.

Связавшись с ее друзьями, которые собрались на том самом острове, где мы сесть никак не сможем, мы получаем от них хорошую подсказку в виде описания заброшенной деревни в трёх километрах западнее острова. Самое ценное, что они знают дорогу к этой деревне и прямо сейчас выходят туда за своей «пропажей».

Дальше все было быстро и просто… заход по спирали, посадка без выключения. Мы оставляем ОП на заросшей дороге, куда примерно через 30 минут придут ее друзья, с полным комплектом из нашего мешка для сброса.

Оксана машет нам рукой пока мы набираем высоту… и окончательно пропадает из виду, скрывшись за деревьями.

Мы идём на Буньково, где на перроне нас будет ждать девушка в короткой юбке… которая, потом, всю дорогу до Хелипорт Москва, будет выговаривать нам за эту посадку, о том сколько мы добавили ей седых волос и сколько всего она успела пережить после тех самых слов «Саша, мы тут не сядем…».

Это наш Авиакоординатор… милая наша Катя…

P.S. Берегите себя...

Дело происходило 1 июня 2017 года.

Сижу я общаюсь в личке, по пути настраивая странички для работы, просмотра статистики, приема трафика (в общем что бы настроить фейки долгожители на более качественную работу, что бы не терять трафик который на них идет, а идет он у меня на страницы от 100 уников до ~ 3к уников в сутки на каждую), думаю сейчас перечитаю беседу и личку, посмотрю кто переписывается со мной в личке и кто переписывается в беседе, кто понимает что мы собираемся делать, а кому нужна кнопка бабло. Думаю 1 число, новый месяц и новые высоты нужно покорять с самых низов. Сижу вроде настроение хорошее, детям сделал тарзанку (качель) на дереве перед окнами, они довольны до синяков и ссадин, смеются и не разу из виду не пропали даже сегодня со двора. Потом я начал собирать последние копейки на похавать, так как с финансами ну очень какие то проблемы последнюю неделю.

Тут мне раздается звонок с не известного номера на мою мобилу, ну я думаю этот номер никто не знает кроме своих и возьму трубку. На связи был мой родной дядя по лини матери. Он мне говорит "Ушла скотина", я думаю - он что в край оборзел что ли, так говорить? Я ему говорю - Что? Он говорит Бабушка сегодня ушла в лес в 2 часа дня, ягодки да грибочки посмотреть и нет до сих пор, а время уже 7 часов, у меня моей Бабуле 81 год уже.

У меня с родственниками отношения очень напряженные, так как я один из них не работаю в реале, да еще и к стакану прикладывался раньше постоянно. Я ему говорю - Ты что несешь, я тебя не пойму. Он говорит - Бабушка потерялась, я уже в полицию позвонил, МЧС- никам позвонил и они должны подъехать скоро. Я хватаюсь за трубу и звоню брату, денег на мобиле нет, маячки толку их кидать, кошельки пустые. У меня слезы, меня трясет, не могу набрать даже не одного номера что бы маяк скинуть. Не знакомый мне человек кидает мне с интернета 100 руб на телефон и я звоню брату, у него машина есть. Брат берет трубку, бухущий в хлам (нет слов) и говорит что не в состоянии ехать никуда. Звоню другим, телефоны выключены, звоню другу на ниве, он говорит бензин на ноле, денег не копейки и мы не сможем никак поехать.

Меня начало трясти еще больше, я к соседу моему крестнику, его нет дома, я реву и меня так от волнения трясёт что я думаю сам сейчас потеряюсь в 2 подъездах. Мне жена соседа, таблеток валерьянки по быстрому 3 штуки хлоп. Не реви говорит, ты же мужик. Денег тоже не копейки, мужа дома нету. Слава богу на мобиле теперь есть 100 руб или чуть по меньше. Я обратно домой, звоню Бабушке по линии отца (она у меня далеко с дедом живет, но Дед сейчас в нашем городе). Объясняю ситуацию, она мне говорит что денег нет и Дед потратил все филки отцу на передачку в тюрьму. Бросаю трубку звоню Дядьке, спрашиваю адрес где они были и где это все происходило. Это примерно километров 30-40 от нашего города, он там на вахте работает охранником строят котеджный поселок что ли. Разговаривать я по телефону уже не могу. Предаю трубку жене и сквозь слезы из памяти говорю чьи номера набирать.

Сам я уже не в состоянии с кем то разговаривать по телефону, у меня истерика и слезы. Начинает все болеть и даже не пойму что и где болит. Жена разговаривает, я ничего не слышу и не вижу из-за слез. Протираю свои шары (не нижние, а глаза) и пытаюсь дышать ровно что бы как то успокоиться и уже что-то решать. Звонит Бабушка и говорит езжай к Деду и он даст 500 руб на бензин. Как раз подъезжает друг на машине, я хватаю фонарик, жену и мы едем к Деду. (тут немного пропущу). Дед дает нам 500 руб на бензин что бы мы искали мою Бабушку лягушку путешественницу, потеряшку. Звоню Дядьке и говорю что еду к ним тоже подключаться к поискам и спрашиваю адрес. Сморим по карте и поехали. Адрес вылетает из головы мы уже едем. Сами теряемся куда ехать, звоним дядьке он объясняет, все на нервах не можем найти где он работает. По телефону я уже и с дядькой не могу разговаривать, говорю что бы у меня забрали мой телефон иначе я и без него останусь. Кое как мы нашли его место работы, приехали раньше ментов, спасателей и МЧС.

Разговариваем, решаем что делать кто куда пойдет. Звоним в службу 112 по поводу пропажи Бабушки и они нам говорят фамилию (у меня еще больше истерика) что-то слышу про скорую реанимацию, куда то везут. Думаю очень плохо бабуле моей дорогой. Полисмены не могут найти этот адрес, кое-как находят (говорят что спасатели, МЧС? Полицейские и другие уже ищут) им еще не позвонили и не сказали что она нашлась. Я, вообще, не соображаю, уже за мной нужно следить что бы я сознание не потерял. Все о чем то разговаривают мысли путаются, сижу, стою не знаю короче.

Садимся мы все по машинам и едем за машиной Полиции, у них там полная тачка хулиганов + стажеры. Водитель гонщик и мы не успеваем за ними. Петляем, едем минут 20 или 30 и подъезжаем к машине реанимации. Я бегу вперед ментов к машине, водитель кареты реанимации открывает дверь и я заглядываю во внутрь.

Сидит моя маленькая Бабушка и говорит мне - А ты как тут? Я сквозь слезы радости говорю ей - что ее ищу и за ней приехал.

Ну там дальше протоколы с внутренними органами, разговоры, формальности, звонки всем что нашлась и так далее. В 12 часов ночи по нашему времени мы ее привезли домой. Дети себя вели дома нормально, сидели за другим компом и играли в рыбалку. Вкинул пару ложек каши гороха, включил какой-то фильм и отрубился без всех моих 40 или 50 ног.

Вот такая вот история.