Наследие

Жизнь охотника на монстров — это череда потерь. Мечи ломаются о спины троллей, доспехи приходят в негодность от когтей и зубов утопцев, а лошади гибнут под когтями гулей или в стычках с разбойниками. В таком мире давать имя — значит заранее обрекать себя на боль утраты. Геральт пережил за свою жизнь слишком много потерь и не может больше позволить себе такую роскошь. Называя каждую новую кобылу Плотвой, он не даёт имени конкретному животному, а как бы создаёт для себя иллюзию стабильности в абсолютно нестабильном мире. Новая Плотва — это не замена старой, это продолжение той же самой Плотвы, неизменного спутника на дорогах Континента.

Никаких сентиментов

Не стоит сбрасывать со счетов и чистый практицизм Геральта. Ведьмак — не благородный рыцарь. Лошадь для него не более чем транспорт, живой инструмент, чья ценность определяется выносливостью, скоростью и покладистостью характера. Меняя «Плотву» на новую, он избавляет себя от необходимости запоминать кличку животного, путаться в самый неподходящий момент. Это эффективно, как ведьмачьи зелья, и практично, как серебряный клинок. Один раз назвал — и проблема выбора больше не существует. Логика человека, который предпочёл всю жизнь носить один и тот же доспех просто потому, что он идеально ему подходит.

Благодарность

Хотя я и упомянул, что очередная лошадь для Белого Волка — не более чем средство передвижения. Ведьмак испытывает благодарность своему первому коню, который всегда был с ним рядом в дальней дороге, когда он, только покинув Каэр Морхен, остался один на один с большим и неизведанным миром. Потеряв её, Геральт, чьё сердце скрыто под придуманным же им самим ведьмачьим кодексом и показным цинизмом, не забывает отдавать дань уважения. Каждая новая Плотва — это молчаливый памятник всем предыдущим, павшим на бесчисленных тропах ведьмачьего промысла.

Заключение

Привычка Геральта — это не скудоумие, а часть его сложной, травмированной натуры. Называя каждую свою лошадь Плотвой, он отказывается от мешающих ему эмоций к существу, чья судьба в их жестоком ремесле уже предрешена. Это щит, оберегающий его и без того израненное сердце, и в то же время дань уважения всем его молчаливым спутникам, павшим на ведьмачьем пути. Так что, в следующий раз, услышав «Плотва», помните: за этим прозвищем скрывается не просто забавная кличка животного, а целая жизненная философия Белого Волка.