Влюблена и очень опасна⁠⁠

Предыдущие главы читать здесь:

@ZoyaKandik,

Глава 6

-1-

Путь к дому Марины Юлька проделала, как во сне. Автобус, метро, еще один автобус – она не запомнила ничего, вся сосредоточившись лишь на том, чтобы не разжать крепко стиснутый левый кулак, в котором мягко пульсировало живое тепло.

Знак Честного Ответа, сказала Лилайна, чертя острым ногтем по ладони девушки.

Зачем? – спросила Юлька, зачарованно глядя, как под ногтем ведьмы вспухают багровые рубцы. Было больно, но Юлька терпела.

Затем, сказала Лилайна. Ты пойдешь к Марине и задашь ей вопросы. Любые вопросы, какие захочешь. И она ответит. Честно, правдиво. Потому что не сможет солгать.

Только Марина? – спросила Юлька. Или другие люди тоже?

Любой человек, сказала Лилайна. Никто не в силах устоять перед знаком Честного Ответа, даже самый отъявленный лжец. Только не советую использовать его на пустяки, силы знака не бесконечны, и каждый ответ отбирает у него часть маны. Чем больше человек хочет солгать, тем больше маны требуется на правду. А Марина, ты уж мне поверь, доброй волей правды тебе не скажет.

Почему? – спросила Юлька.

Мы – жадные, объяснила Лилайна. Ты, девочка, даже представить себе не можешь, до какой степени мы, колдуны и волшебники, жадные. И не любим делиться: ни знаниями, ни силой. Да что там силой, у нас снега зимой не выпросишь!

Конкуренция, кивнула Юлька. Понимаю.

Нет, не понимаешь, возразила Лилайна. Но поймешь. Обязательно. Когда станешь одной из нас.

А вы? – спросила Юлька. Вы сами? Вы же делитесь со мной. Хотите, чтобы я стала такой, как Марина, и даже лучше. Почему? Если вы тоже жадная? Зачем вам это?

Зачем? – повторила Лилайна и вдруг мечтательно улыбнулась. Затем, что это моя работа. Есть такая работа, девочка, искать и находить таланты. Тебя это удивляет? Или ты считаешь это недостойным занятием для волшебницы моего уровня?

Я считаю, что мне необыкновенно повезло, помолчав, сказала Юлька.

Поднявшись на третий этаж, Юлька быстро, чтобы не передумать, нажала на кнопку звонка. Три коротких, пауза, один длинный – условный сигнал для своих, по которому, как уверяла Лилайна, Марина обязательно откроет дверь.

Она открыла. И нахмурилась, глядя на девушку.

- Ты? – неприязненно спросила Марина. – Опять? Я же тебе сказала – не приходи сюда больше! Давай, давай, иди отсюда!

Как будто кошку приблудную прогоняет, подумала Юлька.

- Нет, погоди! – вдруг воскликнула Марина, хотя девушка и не собиралась уходить. – Звонок! Условный звонок! Откуда ты его знаешь? А ну-ка!

Марина протянула руку, словно собираясь схватить девушку, но Юлька, отступив на шаг, сама вскинула левую руку вперед, так, чтобы раскрытая ладонь оказалась на уровне глаз альтернативного специалиста.

- Отвечай! – с отчаянной решимостью крикнула она.

«А-а-й» - печально и укоризненно откликнулось эхо в подъезде.

Это Лилайна так ее научила: скажи, мол, «отвечай», и все, Марина в твоей власти. Ни уйти сама не сможет, ни вреда тебе причинить, будет стоять и отвечать на твои вопросы, как круглая отличница у доски. Ничего не утаит, все выложит.

Ты, главное, по делу спрашивай, на мелочи не распыляйся.

Не причинит вреда? Нет, правда не причинит? Глядя на Марину, Юлька с трудом удерживалась от того, чтобы не броситься прочь со всех ног, визжа, как перепуганный щенок.

Прикипев глазами к ладони девушки, Марина подалась вперед, сжав кулаки и оскалив зубы. Тело ее сотрясала крупная дрожь, искаженное ненавистью лицо побагровело, в горле клокотало хриплое дыхание. Обмирая от ужаса и поскуливая, Юлька попятилась, не опуская руки; Марина качнулась вслед за девушкой, переступила порог квартиры.

Нельзя бояться, наставляла Лилайна. Испугаешься, опустишь руку, повернешься – и Марина освободится от власти знака. И так шарахнет по тебе в ответ, что инфаркт ты примешь за особую милость. Нужно спрашивать, спрашивать, спрашивать – сопротивление знаку Честного Ответа отнимает очень много сил, в конце допроса Марина будет слабее котенка, и ты сможешь беспрепятственно уйти, не боясь удара в спину.

Тогда, в парке, Юлька приняла эти слова просто как фигуру речи, небольшое преувеличение, свойственное Лилайне. Но сейчас, стоя напротив Марины, она отчетливо поняла – это битва. Самая настоящая битва экстрасенсов, проиграть которую она не имеет права. Потому что цена проигрыша если не жизнь, то здоровье точно.

Во что же я ввязалась? – ужаснулась Юлька. И вдруг успокоилась. Она справится, она обязательно справится. Потому что на ее стороне Лилайна.

- Отвечай, - уже увереннее повторила она.

Почему Марина молчит? Ах, да, я же не задала ей ни одного вопроса. А о чем спрашивать? Ой, мамочка моя, я же не знаю, что спросить! Идиотка безмозглая, дура набитая, не могла подготовиться? Целый час тряслась в душном метро, и ни одного вопросика не придумала? А Лилайна так старалась… что же, выходит, все зря?!

Юлька разозлилась. На себя разозлилась, бестолковую. А туда же, в волшебницы собралась!

- Как тебя зовут? – ляпнула она первое, что пришло в голову.

- Марина, - бесцветно и глухо прозвучал ответ, и мертвое равнодушие интонации совершенно не вязалось с выражением лица, пылающего гневом.

- Нет, по-настоящему!

- Марина Владимировна Рожкова.

- Ты экстрасенс?

- Нет.

- Ведьма? Колдунья?

- Нет. Нет.

Юлька растерялась. Не экстрасенс? Не колдунья? Что же, выходит, никаких способностей у этой самозванки нет? Лилайна обманула? Но зачем?

Правильно поставленный вопрос, укорила себя Юлька. Правильно поставленный вопрос содержит половину ответа.

- Ты была на Хондаре?

- Да.

- Как там называют таких, как ты?

В ответ – длинное слово, состоящее из шипящих.

- Это название? На хондарском?

- Да. Да.

- Что это значит? Переведи на русский.

- Место… вместилище маны. Резерв. Запас.

- У тебя много маны?

- Да.

- Ты научилась ею управлять? Там, на Хондаре?

- Да. Да.

- И продолжаешь управлять здесь, на Земле?

- Да.

Эк ее корячит-то, с некоторым сочувствием подумала Юлька, глядя на трясущуюся Марину. Очень сомневаюсь, что человек так способен притворяться. Да и зачем? Какой смысл разыгрывать комедию перед самой обыкновенной девчонкой, с которой и взять-то нечего?

Значит, правда, окончательно уверилась Юлька, и про знак правда и про все остальное. И повеселевшая Юлька продолжила расспросы.

-2-

- А у меня маны много?

- Да.

- Больше, чем у тебя?

- Да.

- И я смогу стать такой же, как ты? Если попаду на Хондар?

- Да. Да.

Ответы рождались сами собой, без волевых усилий Марины – врать и скрывать что-либо она не собиралась. Как не собиралась сопротивляться знаку Честного Ответа. Знала – бесполезно. Но все свои силы она направила на то, чтобы достучаться, докричаться до соплячки, вообразившей о себе невесть что.

Остановись! – надсаживаясь, мысленно вопила Марина. Заткнись! Не о том ты спрашиваешь и не так! Задай мне другие вопросы!

Спроси меня, как я попала на этот сволочной Хондар? Что мне пришлось там пережить? Каким образом я вернулась в свой мир и, главное, чем мне пришлось за это заплатить? Спроси, умоляю тебя! И я все тебе расскажу, абсолютно все, без утайки! И тогда, может быть, ты ужаснешься и уйдешь.

Потому что я бы – ушла. Тогда, восемь лет назад, зная то, что знаю сейчас – ушла бы, не раздумывая ни мгновения. Вернулась бы назад, в свой домашний ад, уверенная, что сделала правильный выбор. Услышь меня, девочка, ради всего святого – услышь!

Нет, не докричусь, подумала Марина. Не пробьюсь через кокон возбуждения и восторга, в котором девчонка спрятана от меня надежней, чем в танковой броне. Только зря силы трачу. А еще этот знак… Лилайна, сука старая, ты знала, что делаешь, подвешивая девчонке знак Честного Ответа. Очень простой и эффективный знак – ты не можешь соврать, ты не можешь уклониться от ответа, ты отвечаешь кратко и по существу… предельно кратко и только по существу, не имея возможности дополнить ответ теми подробностями, о которых спрашивающий и не подозревает.

Заранее понимая, что обречена на неудачу, Марина сделала еще одну попытку, отчаянную и безнадежную. Десятая часть, подумала она. Разрешаю использовать десятую часть личной маны для спасения этой кретинки, не больше. Десятая часть, это пустяки, это я восстановлю быстро. Схожу волонтером в хоспис, прогуляюсь по кладбищу… да мало ли способов… Зато моя совесть будет чиста.

Хладнокровно, с тщательностью электронных весов, Марина отделила необходимую часть маны, скатала в тугой шар и поместила точно посередине солнечного сплетения. Подкрутила, подтянула тонкие струны астрального тела, добиваясь нужной тональности вибраций, свела в едином резонансе. Тонкие струны слились в одну, и струна эта басовито и угрожающе гудела, готовая в любой миг выстрелить сгустком маны, как тетива лука выстреливает стрелой.

Держи, девочка! Это твой последний шанс! И, взорвав тело болью, мана выплеснулась в знак Честного Ответа, сминая, нарушая, искажая его настройки.

В первый миг Марине показалось, что все получилось: девчонка вздрогнула, негромко пискнула; багровые руны знака поблекли, растерянно замерцали. Но уже в следующий миг Марина поняла, что совершила роковую ошибку.

Прилипала! Как она могла, как посмела забыть про него?! И ее совершенно не оправдывает тот факт, что она в принципе не могла увидеть паразита без помощи хрустального шара – она должна была помнить о нем, и точка!

Но сейчас, когда ее личная, честным трудом накопленная мана ворвалась в знак, прошла сквозь ладонь, сквозь выпрямленный локоть, вырвалась из левого плеча девчонки, сейчас прилипала стал доступен и простому человеческому зрению.

Маленький, сморщенный, как будто кто-то его выпил (Лилайна, кто же еще!), он приник к дармовому потоку энергии, он всосал ее всю, без остатка, раздувшись до размеров футбольного мяча, но не остановился на этом – он потянулся дальше, к обладательнице такой вкусной, такой питательной маны.

Марина закричала. В панике разрывая все связи между собой и девчонкой, отсекая их одну за одной, она понимала, что не успевает, не успевает, не успевает…

Проклятый знак Честного Ответа! Это он замедлил ее реакции, это он отнял у нее шанс! Будь она полностью свободна, не потрать она так бездарно десятую часть маны…

Тонкий, дрожащий от предвкушения хоботок паразита проник в самую глубинную сущность женщины; мерно пульсируя, принялся сосать ману, утолщаясь с каждым глотком. Не успела, равнодушно подумала Марина. Ну и пусть. Только почему прилипала не выпил саму девчонку? Ее, Марину, выпил, выжал досуха, а девчонку – нет. Разве это справедливо?

Это было последнее, о чем успела подумать Марина, прежде чем бесформенным кулем осесть на пол.

-3-

Все еще держа левую руку вытянутой, Юлька медленно пятилась, не сводя глаз с лежащей женщины. Умерла? Потеряла сознание? Притворяется? Проверять Юлька не собиралась; наоборот, она собиралась убраться отсюда как можно дальше и как можно быстрей.

Допятившись до лестницы, девушка принялась осторожно, нащупывая ногами ступеньки, спускаться, по-прежнему оставаясь лицом к Марине. И лишь когда тело (тело? ох, кажется, все-таки тело) скрылось из виду, осмелилась повернуться и вихрем слетела вниз.

Расправив плечи, глубоко дыша полной грудью, Юлька шла по улице. От недавнего страха не осталось и следа, девушка чувствовала себя спокойно и уверенно. А ведь это я ее убила, подумала она, жмурясь на солнце. Не знаю как, но факт остается фактом: Марина мертва, а я жива. Значит, я сильнее ее?

Значит, сильнее, согласилась сама с собой Юлька и улыбнулась. Она не чувствовала своей вины, и раскаяние обходило ее дальней дорогой – эта была честная битва, в которой победил сильнейший.

Вот только Лилайна, озабоченно подумала Юлька. Как она к этому отнесется?

-4-

Если бы Юлька задержалась возле сто тридцать четвертой квартиры хотя бы на десять минут, она бы увидела, как бесформенный куль зашевелился, как вытянулись тонкие, обтянутые желтой высохшей кожей руки, цепляясь за невысокий порожек, услышала бы страшный смертный хрип.

Живая мумия, в которой никто бы не признал цветущую молодую женщину, медленно, натужными рывками, втащила себя в квартиру, свернулась клубком, не делая попыток подняться на ноги, – так прячется в родную нору смертельно раненое животное.

Беззвучно закрылась дверь, и в подъезде стало тихо. Неестественно тихо, как в могильном склепе.

-5-

А знак Честного Ответа никуда не делся, хотя Лилайна утверждала, что он одноразовый. То есть он исчез, чисто визуально, но Юлька могла в любой момент проявить багровые руны на своей ладони, стоило лишь сделать небольшое усилие, мысленно сжимая и разжимая кулак.

Некоторое время Юлька забавлялась, заставляя знак то исчезать, то появляться вновь. Значит, могу, с глубоким удовлетворением подумала она, в любой момент могу подойти к любому и приказать – отвечай! И ответят, никуда не денутся!

- Что это? – всполошилась Дашка. – Ты порезалась? Слушай, надо же перевязать!

Юлька округлила глаза:

- Ты о чем?

- Рука! Посмотри на свою ладонь! Где ты так умудрилась?

Юлька с преувеличенным вниманием осмотрела одну руку, другую, помахала чистыми ладошками перед носом Дашки.

- Перезанималась ты, подруга, глюки у тебя. А что говорит народная мудрость? Что лучше иметь синий диплом и красную рожу, чем наоборот. Правильно?

- Может быть, - помолчав, сказала Дашка. – Может, и перезанималась, и глюки. Только вот ты в последнее время стала какая-то…

- Какая?

- Не знаю. Странная. Чужая. Мне с тобой… - «страшно» хотела сказать Дашка и не решилась. – Мне с тобой неуютно.

Юлька сделала обиженное лицо.

- Если я тебе мешаю, так и скажи. Я же понимаю – любовь, третий лишний, все такое. Скажи, и я съеду. В общагу съеду. И даже не обижусь, честное слово. Ну так что, собирать мне вещички?

- Да нет, живи пока.

Дашка ждала, что подруга прицепится к этому многозначительному «пока», потребует объяснить, что значит «пока» и какие границы обозначает. Но Юлька только кивнула и вновь погрузилась в какие-то свои загадочные мысли.

Прошлая Юлька, несчастная дурочка, страдающая от неразделенной любви, вызывала бешенство, жалость и желание защитить. Нынешняя – повзрослевшая, уверенная в себе, - пугала. Особенно сейчас, подумала Дашка, когда вот так улыбается, рассматривая свои руки. Что она там хочет увидеть?

- Скажи, - вдруг спросила Юлька, - а ты бы хотела, чтобы люди тебе говорили только правду? Даже если бы хотели соврать – не смогли бы. Хотела?

- Нет, - быстро сказала Дашка. Юлька кивнула.

- Я так и думала.

И Дашку резанули отчетливые нотки превосходства, прозвучавшие в голосе подруги.