Продолжение поста «Внигде»⁠⁠5

Он.
Что то изменилось. Резко зазвенело в ушах. Стало жарче, асфальт кончился. Начались пески. Просто полотно дороги становилось все более растрескавшимся, оплывшим, хотя жары не было. И наконец, оборвалось. Примерно в метре спереди, из песка еще поднимались редкие островки асфальта с желтой разделительной полосой, такой же оплывшей, дальше песок. Я поймал себя на мысли, что уже какое то время не видел ростков, пробивавшихся сквозь трещины дорожного полотна. Если всю дорогу мне попадались, то ростки, то мертвые суслики на обочине, распухшие, кишашие опарышами, или наоборот, выбеленые добела скелеты, то последнее время ничего. Только асфальт и песок. Его песчинки загонял в трещины теплый ветер, иногда образуя миниатюрные торнадо. Попадал в глаза, под одежду. Теперь же даже ветра не стало. Только звон в ушах и песок впереди. Насколько хватало глаз ровная, как стол, пустыня. Хорошо, что не жарко. Я оглянулся. Черная дорога ровной стрелой уходила вдаль, в насыщенное синевой небо. Не голубое, а именно синее, как краска на картоне. Я вздохнул и пошел вперед.
Прошло время. Я шел не останавливаясь, кеды чуть погружались в песок. Ничего не менялось. Та же глухая жажда, звон в ушах. Мне показалось, что на горизонте что то есть. Где то на пределе зрения пересохших глаз. Я пошел вперед, натужно тянув ноздрями стоялый воздух. Справа от меня висело огромное красное солнце, но жара не было. Как и ветра. Огромный инкубатор для меня одного. Солнце не слепило, воздух был настолько прозрачен, что я мог рассмотреть не реально насыщеную красноту его круга. Кровь. И жажда. Оторвав взгляд, хрустнула затекшая шея, я посмотрел вперед. Дома. Боковые стены, без окон, высотных домов, так близко, что я мог рассмотреть, что некоторые сложены из кирпича, другие построены из панелей. Я облизнул губы. Шершаво и сухо. Ускорил шаг...
Прошло время...
Дома стояли прямо на песке. Слева, справа, бесконечная вереница. Тут была тень. Гулял прохладный ветерок, скрипуче играя подъездными дверями. Черные квадраты окон. Пластиковые рамы, на стеклопакетах отражение окон напротив, за отражением чернота. Запах новостройки. Так пахнет цементный раствор, кирпич, нагретая крыша. Песок. Возле крайнего подъезда стояло строительное корыто с водой. Я метнулся к нему, упал на колени. Я пил, трещины на губах засаднили, я пил, чувствуя запах воды, видя на дне и по бокам корыта засохший раствор. Я пил жадно, так, как никогда. Вода была прохладной, живительной. Живая вода. Проходил звон в ушах, перестало болеть горло. Наконец почувствовал, хватит. Я отяжелел, привалился спиной к корыту.
Ветерок приятно холодил тело, сквозняком вырываясь из ближайшего подъезда. Я ещё раз осмотрелся, нервами почувствовав, что не стоит идти внутрь домов, смысл впереди. Это чувство маячком воткнулось в сознание, вперёд. Я побрел. Домов становилось больше, осматриваясь, я уже не видел пустыни, только стены и окна. Кирпич и панели. Провода. Толстые жилы лежали вдоль дороги, весели на стенах, уходили под землю. Переплетались, шипели живым клубком змей. Тут и там торчали оголеные концы, тускло блестя аллюминием. Я не знаю, сколько я прошел. Может десятки километров, а может несколько метров, когда дома внезапно кончились на недостроеной панельке. Три этажа, на верх вела приставная лестница, сколоченная из серых от времени досок. Я остановился, почувствовав взгляд. Из подъезда выходил ОН. В плащенице, в плетеных сандалиях, с терновым венком на голове. Из-под венка сочилась кровь. ОН смотрел на меня провалами глазниц, по его улыбке я понял, что глаза склевали птицы.
С угла дома, на стальных швеллерах, облокатившись, стояли панели с проемами окон. Он мягким шагом подошел к ним, чуть напрягшись, поднял себе на спину. Я увидел, что ему мешают толстые гвозди, вбитые в ладони. Кровь из-под венка закапала сильнее, скатывалась по одежде, легким паром взлетала, коснувшись песка. Человек поднимался по старой лестнице с тоннами бетона на спине. Он улыбался мне. Поднявшись на этаж и поставив плиту, человек отер кровь с лица и спустился вновь. Он улыбался печально и снисходительно. Он указал рукой туда, откуда я пришёл, и я услышал голос:
- Все это для вас. Когда кончится время, вы все придете ко мне и будете тут жить. Ты тут случайно, ты жив, твое время ещё не настало, такое случается. Ты не сможешь уйти, но можешь помочь. Для тебя найдётся работа.

Я посмотрел в его лицо. ОН улыбался. Чуть поодаль от панелей лежала лопата, стояло большое корыто с бетоном. Улыбнувшись ему в ответ, я направился к ним.