Серия «Прыжок в неизвестность»

Голоса вдруг смолкли, как и бушевавшая снежная буря. Только хлопья снега продолжали медленно оседать на залитый кровью пол из настоящего мрамора.

Трон, сколько же здесь было крови! Ноги буквально утопали в ней, скользили, и каждый шаг отдавался противным чавканьем.

По меньшей мере сотня аколитов лежала вокруг круглой, отделенной черным кругом площадки в позах, намекающих на то, что они перебили сами себя, поочередно вспоров друг другу животы и выпуская наружу кишки.

Рейвен вдруг осознала что и сама держит в руках нож. Как и Картезио и оставшиеся в их отряде штурмовики. Она вздрогнула, разжала ладонь. Холодный металл выпал из рук и с оглушающим звоном упал пол… Прямо возле головы Рави. Она, вмерзшая в лёд лежала на спине, широко распахнув глаза.

Всё стало на свои места: пожертвовав собой, псайкер остановила сводящий с ума кошмар.

Картезио крепко сжал в руке хелл-пистолет и кивнул Рейвен.

Для сожалений, скорби и воздаяния почестей героям ещё настанет время.

Не обращая внимание на боль и на новые раны, она бросилась в центр зала, где, несмотря на белую пелену, уже проступали семь неподвижных неясных силуэтов, расставленных по кругу.

С каждым шагом картина все прояснялась: семь высоких Х-образных дыб формировали ровное кольцо. К каждой была привязана несчастная обездвиженная жертва. Большинство из них не подавало признаков жизни: не мудрено, их кишки склизкими лентами вывалились наружу, а кровь стекала на пол, формируя небольшое багровое озерцо. Две жертвы еще были живы, хотя одному явно осталось недолго: сержант, что задержал Рейвен на подходе к ангарам, тупо пялился на свой только что вспоротый живот.

Крик Филиппа она услышала еще на подходе, до этого его заглушал кровавый снег. Дознаватель лежал на металлической койке, крепко фиксированный стальными зажимами. Только голова осталась свободной. Всё его тело напряглось от боли и напряжения; кулаки крепко сжаты; руки безуспешно пытались высвободиться из оков, отчего покрылись кровавыми волдырями. А над ним нависла вторая фигура. Теперь Рейвен отчетливо её видела: странный, болезненно худой мужчина с длинными сальными патлами, грязными серыми шароварами и такой же засаленной жилеткой на голое, покрытое татуировками тело. Он покачивался, мотая головой и крепко сжимал в руках посох с тремя шипастыми кругами на навершии.

Рейвен с разбегу врезалась в него здоровым плечом и сбила с ног. Они оба покатились по холодному липкому полу.

— Презренная шавка мертвого бога, как ты посмела! — тут же вскакивая на ноги услышала она полный ненависти скрежещущий голос.

Револьвер мгновенно оказался в её руках, однако нацелиться она не успела. Тело вдруг обмякло и рухнуло в кровавую лужу. Перед глазами предстало перекошенной злобой лицо с острыми зубами. Как у атаманши шайки торгашей. Только в этот раз принадлежало оно худому мужчине. Пасайкеру. Демонологу. Еретику. И как он так быстро поднялся и оказался рядом?

— Хорошая была печёнка у того сержанта... Ничего, твоя тоже сгодится. Так будет даже лучше.

Совсем рядом раздался дружный топот ног. Подоспели оставшиеся в живых штурмовики. Но от их выстрелов демонолог отмахнулся словно от назойливых насекомых. Плотный кокон из незримой энергии сделал его неуязвимым.

Рейвен попыталась пошевелить рукой, однако с ужасом осознала, что не чувствует её. Глаза округлились, сердце бешено застучало. Ответом ей был скрипучий смех.

— Не бойся, лежи спокойно, там, куда я тебя отправлю, смерти нет.

На мгновение его хватка ослабла. Рука почувствовала холод револьвера. Рядом рухнул штурмовик, видимо, пытавшийся атаковать с близкой дистанции. Рейвен собрала в кулак все силы и выстрелила. Раздался полный злобы крик, и на руку опустился тяжелый сапог, раздавливая и ломая хрупкие кости. От резкой боли она тихо взвыла.

— Я же сказал, лежи…

Договорить он не успел: еще одна худая, но в этот раз долговязая фигура сбила его с ног, отбросив назад, к одной из погибших жертв.

Дандоло стоял перед ней, закрывая собой и выставив вперед силовой меч.

— Освободи своего господина, — коротко бросил он и шагнул к поднимающемуся на ноги демонологу.

Ни слова больше. Рейвен вскочила на ноги и бросилась к Филиппу.

Широко раскрыв глаза и до скрежета сжав зубы, он боролся с чем-то, что было ей неведомо. Да и не должно быть ведомо.

Прицелившись единственной оставшейся более-менее здоровой рукой, она метко выстрелила так, что один из держателей с громким щелчком раскрылся. Затем второй.

Руки Филиппа тут же потянулись в сторону демонолога, но на полпути сжались в кулаки и резко дернулись словно от судороги. И без того вздутые вены на них превратились в фиолетовые бугры, готовые, казалось, вот-вот лопнуть. С уст сорвался злобный крик:

— Убью!

Рейвен освободила его ноги, и Филипп в очередной крупной судороге свалился на пол и скорчился. Его ломало, тело дрожало, руки и ноги мучали конвульсии, сгибая под неестественными углами. Но взор оставался ясным, полным ярости и злости, что не давала ему сдаться.

Подползя ближе и взяв его голову в свои руки, Рейвен осторожно повернула его лицо к себе.

— Филипп! Филипп, это я, Рейвен! Как я могу тебе помочь?

В карих глазах вспыхнул страх, лицо перекосила гримаса отчаяния.

— Уходи! Уходи… Рейвен! Я не знаю…Сколько еще… Смогу держаться… — хрипел он, — Оно… Сильнее… Меня.

Он закрыл глаза, дернул головой, отворачиваясь и со стоном сжался.

Шаги. Легкие шаги. Рейвен обернулась. Демонолог. Взгляд метнулся за его спину. Дондола лежал на полу безжизненной грудой изодранных тряпок. Она закрыла собой Филиппа, подняла револьвер.

— Прочь!

Рейвен нажимала на спусковой крючок до тех пор, пока барабан не опустел. Все тщетно. Поглощенные защитным барьером ни одна пуля не достигла цели.

— Да чтоб…

Громкий скрипучий смех оборвал ее на полуслове и не дал вытащить из-за пояса игольник. Демонологу стоило только пошевелить рукой, чтобы бесполезная железка упала на пол.

— Вы все так глупы. Вы все не понимаете блага, которое я вам несу!

От удара посохом из глаз полетели искры. Оглушенная, Рейвен повалилась на бок. Демонолог опустил ей на грудь тяжелый сапог, припечатывая к полу.

— Дедушка, — взревел он, снимая с пояса нож, — наставь этих неверующих! Подари им свою милость! Исцели их тела и души!

Рейвен безуспешно дернулась. Лезвие блеснуло в бьющем из окон солнечном свете.

— Вот и все, — пронеслось в голове.

Она попыталась нащупать руку Филиппа, чтобы сжать её в последний раз. Может, это придаст ему сил бороться.

Но нащупать не смогла.

Дознаватель с яростным рыком резко поднялся на ноги и бросился на демонолога. Пальцы его вцепились в уродливое лицо, выдавливая глазницы и… поджаривая их. Руки Филиппа объяли электрические молнии. Он направлял свою силу против того, кого ненавидел сейчас больше всего на свете.

Демонолог затрясся. В нос ударил запах горелого мяса.

Обгорелое бездыханное тело осело на пол.

Тяжело дыша, Филипп обернулся, а затем повалился рядом с демонологом. Взгляд его устремился в потолок, туда, где преломленные разноцветным стеклом, играли лучи закатного солнца.

— Я думал, что уже мертв, — выдохнул он, когда Рейвен взяла его за руку.

Рейвен проснулась от крика. В который раз.

Она вскочила. Филипп сидел рядом на кровати, невидящим взглядом глядя перед собой. Его трясло.

В груди защемило. Кошмары преследовали его практически каждую ночь. Не помогало даже снотворное.

— Милый, — она села так, чтобы обнять его лицо, — милый, это я. Все хорошо, все позади.

Рейвен обняла его, крепко прижимая к себе и стала гладить по голове. В черных волосах все еще виднелась седина, не успевшая сойти под действием биомантии.

Она продолжала шептать успокаивающие слова, пока тело Филиппа, наконец, не расслабилось и он не обнял её в ответ, уткнувшись носом в плечо.

— Я так устал.

— Я знаю. Я понимаю.

— Прости, что тебе приходится… Видеть меня… Таким.

Рейвен чуть отстранилась, обняла ладонями его лицо и заглянула в глаза.

— За такое не извиняются.

Она осторожно поцеловала его и, чуть отпрянув, добавила:

— Всё это мы пройдем вместе.

Филипп шумно выдохнул, сгреб её в крепкие объятия и зарылся носом в волосах.

— Я люблю тебя.

— И я тебя.

***

Сказать, что последние месяцы дались им сложно — ничего не сказать. Кроме кошмаров, им с Филиппом пришлось разгребать кучу дерьма, оставшуюся за лордом Фальеро.

Он выжил только благодаря тому, что их отряд подоспел вовремя. Седьмая жертва. Инквизитор был привязан к одной из “Х”-образных дыб, и уже даже не мог кричать — так ослаб и охрип от ужаса. Не каждый день тебя предает твой ручной демонолог. Хотя, они зашли так далеко… Призвать демона и заключить его в псайкере. На что он вообще рассчитывал? Что всё пойдет по плану? И что ударившийся в ересь демонолог не захочет просто выпустить в мир своего повелителя?

Филипп настоял на том, чтобы Фальеро судили по всей строгости закона. Но Рейвен предпочла бы оставить его подыхать во взрыве реактора. Его все равно сожгут на костре.

Связанного инквизитора вёл его собственный ученик — Картезио Дондоло. Удивительный и до крайности живучий человек. В спешке недобитый, чуть позже он оклемался и даже встал на ноги. Так что его, в отличии от Филиппа, не пришлось грузить на подогнанный Вергилием и Амели — той самой девочкой-савантом — погрузчик.

Внизу, у выхода, их уже ждал отряд сил планетарной обороны: перед тем, как выпустить инфоджина, Вергилий отправил всем постам клич о помощи. Их быстроходный спидер вмиг увёз выживших от опасности. Дым от взрыва крепости был виден даже из дворца губернатора.

А потом начался суд. Семь работавших в этом секторе инквизиторов, включая самого лорда Грюнвальда, слетелись на Навис Ореум, чтобы вынести приговор их недавнему собрату. Обвиняли лорда Фальеро не только в откровенной ереси, но и в убийстве другого инквизитора руками хладных торговцев. Не сказать, что таких прецедентов не было, но не каждый проделывал подобное, чтобы скрыть своё падение, а оттого грех становился достаточным, чтобы рассмотреть его на суде.

Вещественные доказательства были уничтожены, но осталось достаточно свидетелей. Дондоло охотно шел на контакт и выдал все, что было ему известно. А известно было не так много, как хотелось бы. Одураченный, он действительно просто выполнял приказы своего господина и боролся с ветряными мельницами — культом, которого уже давно не существовало.

С Рейвен всё было гораздо проще. На допросе с ней обращались учтиво — всё-таки коллега, да теперь еще и герой Империума. А еще за спинами всегда маячила облаченная в красный доспех тень Фридриха Грюнвальда.

А вот с Филиппом… Филиппу досталось больше всех. Его не допрашивали, ему сразу переворошили память. Сделал это, конечно, профессионал своего дела. Сильный псайкер-телепат, который там же, в пыточной комнате сложил все воспоминания обратно по полочкам.

Инквизитор Томас Дальмайер. Ордо Еретикус. Специалист по ментальному дознанию.

Он прибыл вместе с лордом Грюнвальдом, и тот факт, что они все это время были знакомы, вызвал в душе Рейвен кипучую ярость. Она множество раз пыталась выйти с братом на контакт, и учитель прекрасно об этом знал. При встрече Томас лишь коротко кивнул ей, как коллеге, и сделал вид, что больше их уже ничего не связывает. Рейвен понимала, что сделано это было дабы его не признали предвзятым, но в тот миг в душе поднялся дикий болезненный вой. А позже, несмотря на все попытки его поймать, Томас филигранно избегал встречи.

Такой индивидуальный подход к Филиппу объяснили тем, что конклаву необходимо было убедиться, что скверна не коснулась его души, и его показаниям можно верить. Однако Рейвен заподозрила и другое. Ее подозрения позже подтвердились.

Едва закончился суд и огласили приговор — смерть на костре для лорда Фальеро, что Рейвен и предполагала с самого начала, — как поднялся Фридрих Грюнвальд в своей неизменной ярко-красной броне, и заявил, что выдвигает Филиппа на звание инквизитора.

Конклав одобрил единогласно. В конце концов, именно Филипп потянул за нужные нити, чтобы ересь Фальеро вышла наружу. Именно он выдержал то, что не под силу многим псайкерам, при этом оставил душу и разум верным Императору.

И теперь Рейвен, Картезио, которому вынесли оправдательный приговор, Вергилий и Амели составляли маленькую свиту инквизитора Филиппа фон Хардинга.

***

Рано утром, пока Филипп спал под действием сильнодействующего снотворного, Рейвен тихо оделась.

Сегодня Томас не уйдёт, пока не поговорит с ней.

Пробираться через окно — её любимое занятие еще со времен обучения в Схоле при Экклезиархии.

Надеть перчатки с цепами, вооружиться глушилками, дабы не активировать ловушки, и маленьким резаком по стеклу.

Дождавшись пересменки среди стражников внизу, она осторожно и быстро поднялась на два этажа вверх, ровно к нужному окну — кабинету Томаса.

Далее — дело техники. Поставить глушилку на внешнее окно, вырезать небольшой кусок стекла. Поставить глушилку на внутреннее окно, чтобы деактивировать замочную ловушку, и отмычкой осторожно открыть внутренний замок. С тихим щелчком он поддался. Работа проделана тихо.

Томаса ждать не пришлось. Едва Рейвен села на мягкое кресло за большим столом, как он вошел в кабинет, держа наготове пистолет, но, увидев сестру, опустил его.

— Что ты здесь делаешь?

— Нам надо поговорить, — спокойно ответила она, скрещивая пальцы в замок и кладя на них подбородок.

— Для начала уступи мне моё место.

Ухмыльнувшись, Рейвен послушалась.

— А теперь давай я сначала внесу небольшую ясность, — начал Томас, откидываясь на спинку кресла и поправляя волосы. Трон, как же они были похожи. Те же глаза, волосы, нос, губы. Рейвен как будто смотрела в свое чуть более грубое и надменное отражение. — Если ты пришла обвинять меня в том, как я жестоко обошелся с Филиппом, то не трать мое время. Я действовал согласно протоколу и позже помогал ему восстановиться, — он сделал небольшую паузу. — А если же ты пришла обвинять меня в то, что я не выходил с тобой на контакт, хотя все время был рядом, то отвечу сразу: я делал это специально, не желая компрометировать ни тебя, ни себя. Мы, аколиты, во время обучения и служения должны оборвать все родственные связи, дабы не иметь слабости типа привязанности. Особенно, если служим мы у разных господ.

Рейвен криво улыбнулась.

— Плохого ты обо мне мнения, — она неторопливо села напротив Томаса. — Твои слова, конечно, меня больно ранят, но пришла я к тебе не за этим. Мне, вернее, Филиппу, нужна помощь. Помощь псайкера.

На мгновение он удивленно приподнял бровь, а затем серьёзно кивнул.

— Кошмары?

— Да, они мучают его с тех пор, как мы покинули то проклятое место.

— Понимаю. После ментального дознания, я сам несколько ночей не мог уснуть. Но что ты хочешь от меня?

— Ты телепат, ты мог бы стереть воспоминания о том, что он видел.

Перед тем, как ответить, Томас надолго задумался, опустив взгляд и закусив костяшку пальца. Совсем как делал в юности.

— Мог бы, — наконец, ответил он, — но не стану. — И не дав Рейвен возмутиться, тут же продолжил: — Кошмары Филиппа — это влияние варпа, который так или иначе оставил на его душе след. Это не скверна, нет. Это нечто… Иное. Я сам пока не вполне понимаю. Но знаю точно: они не прекратятся даже если стереть память. Наоборот, станет только хуже. Он будет мучаться и не знать причины своих мучений.

Рейвен поникла.

— И что, ничего нельзя сделать?

— К сожалению.

— И никто в Империуме не сможет ему помочь?

Томас усмехнулся.

— Империум огромен, может, кто-то и найдется. Но, по крайней мере, я таких не знаю. Но, — он поднял палец вверх, — мне нужно кое с кем встретиться, возможно я узнаю чуть больше. И Рейвен, — черты его лица смягчились, — я правда постараюсь ему помочь. Потому что ты попросила.

Улыбнувшись, она поднялась.

— Спасибо. А теперь, с твоего позволения, я воспользуюсь дверью.

Он рассмеялся и поднялся проводить. Уже у выхода Рейвен обернулась.

— А тебе правда не было интересно, что со мной, где я и вот это вот все?

— Я знал, что ты в надежных руках. Этого мне было достаточно.

И дверь за ней тихо закрылась.

Она чувствовала волнение варпа кончиками пальцев. Чувствовала, как холодок пробегает по спине, и как волосы встают дыбом… Чувствовала и боялась, что они не успеют.

В руках Рави держала любимый хелл-пистолет. Не могло быть и речи о том, чтобы использовать сейчас свое ведьмовство. Слишком зыбок и изменчив имматериум, слишком сильно он вцепился в окружающий их клочок реальности и готов был вот-вот прорваться.

Конечно, по сравнению со штурмовиками или с Картезио толку от Рави без способностей было немного. Зато она единственная, кто мог определить, сколько времени у них осталось.

Ритуал уже начался. Пала первая жертва.

Рави содрогнулась всем телом. Потребовались все ментальные и физические силы, чтобы не упасть. Её поддержала та девушка, что действительно оказалась  похожа на Тильду. Рейвен. Хороший агент. Верный своему господину.

— Нужно торопиться, — тяжело дыша дрожащим голосом прохрипела псайкер, продолжая бороться с давящей силой варпа.

Она чувствовала чужую сильную волю, что сопротивлялась имматериуму. Филипп. Действительно, очень стойкий, сильный псайкер. Но долго ли он продержится?

Картезио теперь держался рядом. Они с Рейвен о чем-то переговаривались короткими рваными фразами. Рави не особо за этим следила, и без того понимая, что речь идет о тактике продвижения вглубь крепости. Практики ментального контроля, выученные еще во времена обучения в астрателепатике — вот, что занимало весь её разум.

Отвлечься, абстрагироваться, дышать, почувствовать тело, почувствовать разум, волю, обратиться всем своим естеством к Нему, к свету Его. И после, в самом конце, зачерпнуть немного силы из варпа. Самую малость, лишь для того, чтобы тело не взбунтовалось.

Не самые простые задачи, когда приходится бежать, прятаться и отстреливаться.

Но Рави тоже была хорошим псайкером с сильной волей, и, когда вторая жертва была отдана мерзкому богу, даже не дрогнула.

— Совсем близко, — крикнула она, и невольно ускорила шаг.

Еще одна жертва. Третья.

Рави обогнала одного из штурмовиков. Картезио схватил её за плечо, с силой дернул назад, куда-то за груду металлических контейнеров, в которых уже виднелись сквозные дыры от пуль.

— Пригнись!

Она повиновалась, закрыла голову руками.

От взрыва заложило уши.

Прийти в себя ей не дали, дознаватель уже тянул её за рукав. Дальше, дальше, по коридорам и лестницам, в самое сердце крепости, откуда веет таким ужасом, что даже нет сил кричать.

Четвертая жертва.

Они почти на месте. Ещё совсем немного.

Рави упала на пол, взявшись за голову. Мозг пронзило такой болью, словно тысячи игл прошили его насквозь. Тысячи голосов выли, кричали, шептали, визжали и молили о помощи.

Закричала и Рави. И от её крика упало несколько бежавших в их сторону вражеских штурмовиков. К сожалению, упало и двое аколитов из их отряда. Из ушей и носа несчастных текли струйки крови.

Их голоса присоединились к хору тех, кто уже терзал разум псайкера.

— Рави! — крикнул кто-то, сильно тряхнув её за плечи. — Ты меня слышишь? Вставай! Нужно идти! Мы почти на месте!

Глупец. Если видишь, как псайкер теряет контроль, нужно немедленно его ликвидировать. Но ты, дорогой Картезио, всегда был слишком милостив к своим. Может, оно и к лучшему. Может, именно это помогло тебе выбрать верную сторону. Именно это заставило пойти против наставника.

Рави абстрагировалась от происходящего в голове хаоса. Да, Хаоса. В прямом смысле.

Она сильный псайкер.

И услышала его. Крик полный ярости и воли. Он сиял, словно путеводная звезда, словно Астрономикон для навигатора, не позволяя варпу прорваться в материальный мир.

Рави уцепилась за него. Глубоко вдохнула.

Разум наполнился кристально чистой тишиной.

— Я в порядке, — сказала она, вставая и опираясь на руку Картезио. — Господин Филипп держится, значит не все потеряно. Но времени мало.

Ей показалось, что при упоминании учителя Рейвен побледнела. Хотя, может, виной тому была просто усталость. Сколько они уже прорываются? А, не больше часа, точно. Тот сервочереп же выпустил инфоджина. Что за удивительная крошечная свита у господина Филиппа.

Они двинулись дальше, почти уже не встречая сопротивления. Турели бесполезной грудой металла лежали то тут, то там, а, чем ближе к сердцу крепости, тем меньше верные Фальеро штурмовики походили на людей и уже не могли препятствовать продвижению отряда. Их черты оплыли, руки превратились в безобразные длинные лозы, покрытые стульями и гнилью. Большинство несчастных стонали возле стен, глядя на свои изуродованные конечности. Среди них была и Тильда. Бедная, бледная, испуганная, она вцепилась в ногу Рейвен тем, что осталось от её руки и глянула полными отчаяния голубыми глазами.

— Пощади… — вырвался из перекошенного рта тихий хрип.

Рейвен, не дрогнув, выстрелила. Рави краем глаза заметила, как Картезио сильнее сжал в руках пистолет. Как служитель Инквизиции, не имея права чувства, он всегда выражал скорбь именно так.

Как бы ни было горько, но смерть для тех, кого тронула скверна — лучшая участь.

Взяв с Рейвен пример, аколиты и штурмовики из их отряда стали убивать своих молящих о последней милости недавних братьев по оружию.

Еще одна жертва. Пятая.

В этот раз Рави не упала, хотя хор голосов с новой силой впился в разум. Нет, она выпрямилась и решительным шагом направилась к высоким дверям из адамантия, в которых штурмовики, потратив три мельтазаряда, уже проделали дыру с человеческий рост.

Холод. Как Рави не замечала его раньше? Тело затрясло мелкой дрожью, зубы застучали.

Настоящая вьюга окутала сердце крепости. В огромном просторном зале со стрельчатым сводом, кроваво-красный снег с невиданной силой кружил вокруг центральной части. Но это было не самое страшное.

Голоса. Тысячи и тысячи их пели на незнакомом, сводящем с ума языке, доступном только тем, кто прибыл из имматериума. Они заполняли собой не только разум, но и, казалось, пространство вокруг, делая его вязким, липким, пристающим к телу, словно гнилая слизь.

Судя по тому, что Картезио взялся за голову, а Рейвен и вовсе упала на одно колено, они тоже слышали это. Слышали голос варпа. Голос того, кто пытается пробиться оттуда в материальный мир.

Рави глубоко вдохнула, пропуская через себя творящееся безумие. Боль ледяными иглами пронзила тело. Превозмогая её, она потянулась в центр снежной бури, нащупывая среди тысяч вопящих обезумевших голосов тот, что звучал громче всех. Проклятый демонолог.

Вот он, окутан плотной, сотканной из имматериума защитой. Пробиться будет сложно.

Рави снова вдохнула, зачерпывая еще больше скверны, чтобы и самой с ней отождествиться. Только так её сила достигнет цели. Подобное к подобному.

Еще один вдох.

И вот она смогла проникнуть сквозь кокон и установить ментальную связь.

Ощутив сначала удивление противника, а затем его безудержную ярость, Рави закричала.

Это был последний в ее жизни крик.

Дондоло рассказал ей всё. Урывками, отвлекаясь на перестрелки с оставшимися верными Фальеро штурмовиками. Люди под его командованием работали быстро и профессионально. Разрозненным силам инквизитора, спонтанно сбившимся в крошечные отряды, было не устоять: их сминали за считанные минуты. Было несколько и тех, кто сразу сдавался или даже присоединялся.

— А я все гадала, почему я почти не встречала ваших штурмовиков. Думала, это невероятное везение, а оказалось, что вы просто мне подсобили и отвлекли внимание на себе, — усмехнулась Рейвен, сильно хромая рядом с дознавателем.

— Это была не основная моя цель. — Устало ответил он и добавил: — Но я рад, что вы живы.

— А я-то как рада, — проронила она, с трудом поспевая за отрядом.

— Господин, впереди трое, — отрапортовал шедший впереди штурмовик.

— На изготовку, — скомандовал Дондоло.

Они перегруппировались так, чтобы Рейвен и дознаватель оказались чуть позади, прикрываемые семью солдатами в тяжелом вооружении.

Предупрежден — значит вооружен. Им первым выпало открыть огонь по противнику, не дав тем даже шанса высунуться из укрытий.

Еще трое выскочило сзади.

Рейвен пригнулась, бросилась за ящики и прижалась спиной к холодному металлу. Выстрел. Один из противников упал замертво. Дондоло уважительно кивнул ей. Ещё двое были застрелены своими недавними братьями по оружию.

— Вперед, — скомандовал дознаватель.

Снова коридоры, снова перестрелки.

— Господин, впереди турели.

— Мельтаган на изготовку.

И всё-таки шквал выстрелов обрушился на них раньше, чем штурмовики успели уничтожить массивные “головы” следящие за каждым их движением.

Двое солдат упали. Один был тяжело ранен, второму прострелило ногу. Жить будут, но оба остались прикрывать товарищей. Сейчас прерывание ритуала — важнее пары лояльных жизней. Все это понимали.

Однако стоило им пройти всего несколько шагов, как тяжелые металлические двери с оглушающим лязгом закрылись прямо перед их носом. В глубине коридора раздался похожий грохот. Их отрезали.

— Проклятая шестеренка, — выругался Дондоло, жестами командуя установить мельта-заряды.

Взрыв.

Из проделанной дыры хлынул шквал выстрелов. Ещё турели. Четыре штуки. В этот раз более крупного калибра, похожие на пауков со стальными лапками. И они медленно приближались к укрывшемуся за остатками двери отряду Дондоло.

Рейвен закусила костяшку кулака, судорожно соображая, как их можно миновать.

В это момент над её головой просвистел снаряд, пробивший обшивку укрытия.

Она повалилась на пол и крикнула дознавателю:

— Узел подключения! Мне нужен узел подключения!

— Бесполезно, ты не взломаешь защиту!

— Есть другие варианты?

— Отступаем! — Громко скомандовал он, и штурмовики попятились назад, продолжая попытки поразить турели.

Очередной мельта-заряд, попал в цель, и “паук” распластался посреди прохода, давая беглецам время для отхода.

Снова бег. Снова боль.

Рейвен вколола ещё один стимулятор, моля Императора, чтобы тот действовал подольше. В теле уже не было той легкости, что чувствовалась после первой инъекции, но быстро хромать помогало.

Через несколько долгих минут, они, наконец, укрылись в комнате, похожей на ту, где Рейвен встретила саванта.

— Попробуем подключиться и взломать защиту, — под удивленный взгляд Дондоло обратилась она к Вергилию.

— Отклонено, — клацнул он.

— В каком смысле?

— Отклонено, — настаивал он, фокусируя линзу на её лице.

— Объяснись.

Она подключила один из манипуляторов в разъем на затылке.

— Идея. У меня есть идея получше! — почти крикнул в её мыслях Вергилий.

— Так говори быстрее.

— Ты когда-нибудь слышала об инфоджинах?

— Ну разумеется… Нет. Стоп. Не говори, что в тебе запрятан один такой.

Во время диалога, под изумленным взглядом дознавателя, она расхаживала по комнате, держа в руках серпочереп, который периодически клацал челюстью и скрипел шестеренками.

— А если я скажу, что запрятан?

— Это слишком опасно.

— Есть варианты получше, мой дорогой Гамлет?

— Он разрушит тут все, от подачи света до систем стабилизации реактора. Ты хоть знаешь, чем это грозит?

— Ты хочешь своего принца спасти или нет? Я изучил их защиту. Нам не пробиться. При всем желании, Рейвен, даже мы с тобой не сможем тягаться с вычислительными мощностями техножрицы, что всю эту муть выставляла и настраивала. Даже если мы передадим весь белый шум, что у нас есть и который успеем сгенерировать, это даст нам не больше получаса. А вот она в ответ может отсыпать нам и мусорного кода, учитывая всю ересь, что здесь происходит. А дальше всё. Конец. — Небольшая пауза, и он добавил уже мягче: — Я сверился с картой, что передал этот долговязый. Мы не успеем. Я всё просчитал, Рейвен, поверь мне.

Глубокий вдох.

— Если используем инфоджина, сколько времени у нас будет в запасе?

— Час с небольшим, если я все правильно рассчитал.

Только сейчас Рейвен заметила, что брови дознавателя изгибаются все сильнее, превращая взгляд из удивленного во взгляд полный ужаса.

— Что вы задумали, госпожа?

Ещё один вздох. Пришлось объяснить.

— Рискованно, — качнул головой он.

— И я о том же, но кажется, другого выхода действительно нет. Чем ближе мы к сердцу крепости, тем больше подобных паукообразных сюрпризов нас ждет.

Послышались глухие удары. Кажется, турели начали штурмовать двери комнаты.

У них не осталось времени.

Дондоло кивнул.

— Выпускай джина.

От греха подальше Рейвен отключилась от Вергилия, а тот с готовностью подключился к ближайшему когитатору.

— Понеслась!

Красная линза потухла всего на несколько мгновений.  А затем вспыхнули снова. С какой-то удивительной ясностью. Даже человечностью.

За дверью наступила тишина.

Обескровленность крепости сыграла ей на руку, и никто не заметил, как бездыханное тело молодого аколита оттащили в ближайшую пустую комнатку, коих на пути оказалось великое множество.

Не сказать, что Рейвен было не жаль мальчишку. Совсем еще ребенок, лет двадцать, может, меньше. Он даже не успел среагировать, когда она выстрелила. Но они оказались по разные стороны, и сейчас жизнь Филиппа гораздо важнее сотни таких аколитов. Чувства тут вовсе не при чем. Он явно узнал что-то. Узнал и был схвачен. Иначе не отправил бы клич.

Рейвен безуспешно пыталась определить локацию Филиппа. Несмотря на довольно мощные ауспики Вергилия, сигнал оказался слишком коротким и слабым, чтобы можно было его отследить. Впрочем, чего еще они ожидали от передачи одних лишь щелчков без ретранслятора.

Впереди послышались торопливые шаги.

Рейвен, насколько позволяла хромота, быстро юркнула в ближайшую пустую комнату, тихо прикрыла дверь и прислушалась.

— Нужно подключиться к внутренней сети, — шепнула она, когда шаги пронеслись мимо.

Вергилий выпрямился и заложил руки за спину.

— Безопасно мы это не сделаем.

— Разумеется. Значит работать придется быстро.

— Или прижать кого-нибудь.

— Кого? Не дознавателя же.

— Саванта.

— Хорошая идея, на базе они, обычно, всегда  подключены к сети.

— Эта точно подключена.

— Откуда ты знаешь?

Он улыбнулся.

— Подсмотрел. И все записал.

Рейвен скривилась.

— Надеюсь, там не было ничего непристойного.

Он недовольно скрестил руки на груди.

— За кого ты меня принимаешь?

— Остынь, это просто шутка,

Льюис всегда понимал её шутки…

Еще несколько человек пронеслись мимо, тяжело гремя ботинками. Явно в тяжелом вооружении.

Как только их шаги стихли, Рейвен выскользнула из темной комнатки и, сверяясь с переданной Вергилием картой, быстро похромала по коридорам.

Немногочисленные штурмовики и аколиты рыскали повсюду, затрудняя передвижение. Нет, в крепости Его Светлости Фридриха Грюнвальда, конечно, было сложнее незаметно передвигаться, там вообще от количества персонала сервочерепу негде было упасть. И все же Рейвен умудрялась ускользнуть от вездесущего ока Лорда-Инквизитора. Но там, в Лундариуме, она знала каждый закуток, каждую воздуховую шахту и каждый технический коридор. Здесь же приходилось ориентироваться на то немногое, что успел передать Филипп.

Вергилий шел впереди, с деловым видом разведывая дорогу.

На него обратили внимание всего один раз.

— А что череп тут делает? — удивился кто-то за поворотом, пока Рейвен, вжавшись в небольшую нишу, пыталась слиться с тенью и не дышать. — Их же все сдали.

— Разведывает наверное. Пошли, не до…

И тут по всей цитадели взвыла сирена.

Рейвен прикрыла глаза, грубо выругалась и кольнула в бедро стимулятор.

Вергилий открыл огонь первым. Град игл оттолкнул штурмовиков и заставил отступить к ближайшему укрытию. Ответный залп двух хелганов повредил гравиплатформу сервочерепа, и тот с металлическим скрежетом рухнул на пол, тем не менее продолжая отстреливаться.

Рейвен выскочила из своего укрытия и выстрелила несколько раз, почти не целясь. Штурмовики на мгновение прекратили огонь, видимо, оценивали нового противника. Этого хватило, чтобы схватить Вергилия и дать деру. Нечего было и думать в одиночку без брони противостоять двум хорошо подготовленным солдатам в полном вооружении. Её преимущество — скорость. Под стимуляторами боль не ощущалась, а тело чувствовало такую легкость, что, казалось, оттолкнись чуть сильнее, можно взлететь.

— Спасибо, — скрежетнул сервочереп, используя собственный вокс.

— Так ты еще и говорить умеешь? — спросила Рейвен, перекрикивая сирену.

— Ограниченно, — проскрипел он в ответ.

Выстрел заставил пригнуться, другой — резко свернуть вправо, через пару шагов еще один поворот и еще несколько выстрелов, попавших в стену.

Рейвен развернулась, выстрелила на бегу, затем еще и еще раз. Все мимо.

На очередном повороте она остановилась, тяжело дыша припала плечом к стене, высунулась из-за угла и снова выстрелила, целясь по высунувшимся из-за крупного контейнера головам.

Расстояние приличное, но Рейвен была одним из лучших стрелков лорда Грюнвальда.

Один из штурмовиков упал.

Послышались шаги с противоположной стороны. Подмога.

Снова схватив Вергилия, Рейвен побежала. Путь ей указывал маячок на ретинальном дисплее.

Снова крики, выстрелы. Еще один укол стимулятора.

Наконец, нужная дверь.

Влетев, Рейвен наставила пистолет на молоденькую девушку, что испуганно вжалась в стену между когитаторами. Судя по увеличенному затылочному отделу — савант. Из груди вырвался почти облегченный вздох.

— Закрывай дверь! — рявкнула Рейвен, продолжая целиться девушке прямо промеж глаз.

— Тильда, что…

Тильда? А, не важно.

— Закрывай дверь, — снова приказала она, делая шаг вперед.

Савант медленно повернулась, набрала команду, и тяжелые металлические створки с громким лязгом захлопнулись за спиной.

— Молодец. Не будешь выкидывать глупостей — останешься жива.

Не убирая пистолет, Рейвен подключила манипулятор Вергилия к разъему на затылке. Судя по уже знакомой пустоте в голове, выстрел повредил не только гравиплатформу, но и что-то, что позволяло связывать их инфополя.

— Подключайся, — скомандовала она, указывая на когитатор, и получив удивленное жужжание фокуса, объяснила: — они все равно знают, где мы, прятаться нет смысла. Прощупай их систему безопасности и найди Филиппа. И выход отсюда. Пожалуйста.

— Вы та девушка, Рейвен, верно? — подала голос савант. — Я видела, как его Светлость фон Хардинг выносил вас из медотсека.

— Вы очень догадливы. А теперь, пожалуйста, не тяните время и передайте мне ваши коды доступа, — с нажимом проговорила Рейвен.

— Как вы так быстро восстановились?

— Хватит тянуть время, девочка, — она снова прицелилась в голову саванта. — Коды доступа.

— Меня убьют, — побледнев, ответила она.

— Ты умрешь в любом случае.

— Стреляйте. Это будет милосерднее.

Рейвер усмехнулась.

И тут на подкорке что-то зашевелилось.

Резким движением, она вытащила из затылка провод, толкнула Вергилия за когитатор и откатилась вслед за ним.

От взрыва металл изогнулся, образуя в двери огромную зияющую дыру. В нее сразу же хлынул отряд штурмовиков. Вел их Дондоло.

— Опустите оружие, мы вас не тронем! — гаркнул он.

Рейвен не повиновалась, но и открывать огонь не стала. Тогда Дондоло жестом приказал штурмовикам опустить оружие.

— Чуть более убедительно, — усмехнулась она. — Но все равно не достаточно. Почему я должна вам верить?

— Я как и вы хочу спасти вашего господина. — в ответ на молчание, он тихо произнес: — Он просил передать, что пора считать синие корабли.

Рейвен поджала губы. Она ни разу не обмолвилась об этом в стенах крепости, значит и подслушать их не могли. Но…

— Ваш телепат могла достать это из его головы.

— Да не валяйте дурака, Рейвен! — Не выдержал Дондоло. — Зачем иначе мне перед вами тут распинаться? Или вы идете со мной, или Фальеро приходит за вами. Других вариантов нет.

«Фальеро». Не «Лорд Фальеро», не «Его Светлость», не даже «Господин». Просто «Фальеро».

Она опустила пистолет.

— Допустим.

Полчаса ожидания в тесном чулане электрощитовой окупились сторицей. Эрих, псайкер лорда Фальеро, вышел из своей кельи и с кривой ухмылкой на губах двинулся по коридору.

Филипп сделал глубокий вдох и одними губами вознес молитву. В этот момент почти все силы его разума были направлены на поддержание защиты. Скрывать своё присутствие от других псайкеров — одна из первых вещей, которым он научился на службе Инквизиции. Даже работая в Ордо Ксенос, он частенько сталкивался с чужацкими ведьмами, беглыми человеческими псайкерами, а иногда и с прислужниками Губительных Сил. И сейчас он возблагодарил Императора и своего покойного наставника Януша, служившего у Грюнвальда телепатом, за этот навык.

Медленно, стараясь не издавать ни звука, он двинулся по следу эзотериста. Накидка из лучшего в Империуме хамелеолина в сочетании с его ловкостью, многократно усиленной при помощи биомантии, позволяли ему практически слиться с коридором, но он всё равно старался держаться теней и при любой возможности нырял в попадающиеся по пути каморки.

Какое-то время казалось, что Филипп тратит время впустую, Эрих будто бы просто шёл по совершенно рутинным делам — забрал чемоданчик с какой-то мелочью в одной из мастерских, переговорил о чем-то вполголоса с сержантом штурмовиков. Дознаватель уже было думал оставить псайкера в покое, когда тот остановился около двери в генераторную и оглянулся по сторонам. Его взгляд проскользил мимо Филиппа, не останавливаясь. Хвала Императору, маскировка не подвела.

В генераторной Эрих ввёл несколько команд на пульте управления и подошёл к блоку запасного теплообменника. Его рука коснулась ничем не примечательного переключателя, и теплообменник с мягким шипением пополз вверх, открывая узкую лестницу, идущую вниз. На доступном Филиппу плане базы, в той части не должно быть ничего кроме сплошной скальной породы. Похоже на успех.

Филипп, стараясь не издавать ни звука, двинулся вслед за эзотеристом. Шаг за шагом, он спускался всё ниже и ниже. Вокруг становилось ощутимо холоднее. Маленькие облачка пара образовывались от его дыхания.

***

В помещении было темно. Весь свет исходил от нескольких обильно чадящих свечей, расставленных, казалось бы, в случайных местах. Несмотря на многочисленное таинственное оборудование, работавшее с тихим гудением, воздух в комнате был ледяным, и в нём отчётливо чувствовалась вонь горелой проводки. И ещё какой-то приторно сладкой дряни, от которой сводило желудок. Филипп пригнулся за одной из боковых консолей и наблюдал.

Некоторое время Эрих занимался своими делами, проверяя показания приборов и регулируя какие-то параметры. При этом, он непрерывно одними губами шептал что-то себе под нос.

— Эй, заснул что ли? — внезапно прокаркал Эрих.

На мгновение Филиппу показалось, что фраза предназначалась ему. Но тут он увидел, на что смотрит эзотерист. В дальнем конце комнаты то, что сначала показалось ему грудой мешков, зашевелилось, и откуда-то из середины донёсся яростный рёв.

— Мммымх, тыыыы!

— А кто же ещё? — мерзенько хихикнул Эрих. — Дедушку  что ли ждал? Ничего-ничего, уже скоро ты встретишься с его любимым посланником.

— Ммар, тварь! Предательская ты тварь! — существо под слоями ткани заметалось ещё сильнее, но встать явно не могло.

— Спасибо! Я приму это как комплимент. Ладно, ты пока не бузи особо, тебе ещё мно-о-ого сил понадобиться. И всего через каких-то пару часов. Я просто хотел проверить, что твой мозг не сгнил окончательно раньше времени.

— Я до тебя дотянусь! Твоя плоть удобрит сад Дедушки!

Ответом на завывания твари послужило тихое шипение закрывающейся двери.

Филипп выждал несколько минут, чтобы убедится, что псайкеру не придёт в голову вернуться, и выбрался из своего укрытия. Он медленно двинулся в сторону груды тряпья. Аппаратура вокруг была явно связана с варпом. Кое-какие приборы были знакомы ему со времён в Астра Телепатике: спектроэмпиреометры и варп-усилители — другие же оказались загадкой, как, например, издающая низкое гудение камера из литой латуни с окошком неправильной формы, сквозь которое пробивался бледно-голубой мерцающий свет.

Вблизи куча тряпья воняла отвратительно. Именно отсюда исходил тот приторный сладковатый запах, теперь превратившийся в гнилостный смрад. Филипп оглянулся в поисках чего-нибудь, чем можно было бы подцепить ткань. На одном из столов нашлась длинная антенна, предназначавшаяся для какого-то из измерительных приборов. Задержав дыхание, и положив руку на пистолет, Филипп резко сорвал ткань с того, что по его мнению, должно было быть головой твари. Он резко отшатнулся от волны тошнотворного запаха — давно немытая кожа, тухлятина и плесень, щедро сдобренные мочой, экскрементами и ещё много чем. Сквозь слезящиеся от вони глаза, Филипп разглядел, как на него вылупилась пара затянутых катарактой, но явно зрячих глубоко посаженных на тупорылом, распухшем квадратном лице глаз. Он отшатнулся от твари.

— Ты?!

— Что? Ты ещё кто? - проговорил Здоровяк По, стараясь сфокусировать взгляд на Филиппе.

— Ты меня не помнишь?

— А с чего мне тебя помнить-то? Ты из подручных Эриха что ли?

— Нет, - скривился дознаватель. — Я допрашивал тебя на корабле.

— Что? Где-где? — промычал По с выражением лица огрина.

Какое-то время он явно напряжённо о чём-то размышлял в своём прогнившем мозгу.

— А-а-а, - наконец, протянул он. — Вона шо, вот, значит, из-за кого мой братец не появился в назначенное время. Ах ты, гадина имперская! Хотя… ты можешь оказаться даже полезнее, чем тот мешок соплей.

— Ещё чего надумал.

— Конечно, такой, как ты, верный пёс трупа на троне, явно не захочет помогать такому как я, слуге Владыки Разложения. Вот только если…

Филипп выругался про себя. Типичная уловка последователей Хаоса. И не особо умная, при том. Но сейчас ему нужно было узнать как можно больше.

— Если что? — холодно произнёс он.

— Если только наш маленький пёсик не угодил в ту же выгребную яму, что и я, по самую макушку.

— О чём ты? Я вижу перед собой связанного еретика в застенках Священной Инквизиции, в то время, как я — служитель Ордо.

— Да-да. А ещё ты не из свиты Фальеро. Это сразу видно по твоему лицу. И ты только что раскрыл секрет, который этот подлец очень бы хотел сохранить в тайне.

— Что с того, что он держит в подвале одного из еретиков?

— Не прикидывайся таким дурачком. Ты сам всё прекрасно понимаешь, просто не хочешь себе в этом признаться. Псайкер, служащий Отцу Чумы, в кандалах, колдун-демонолог на побегушках, и куча ритуальных приспособлений. Наш дорогой инквизитор Фальеро собирается призвать демона. Больше того, не простого демона, а самого Владыку Ку’Гата. И ты теперь для него помеха, — толстяк мерзко осклабился в сторону Филиппа.

— Зачем?

Слова еретика звучало до ужаса логично, сходилось даже ночное нападение нерождённого на Филиппа. Но ему и правда не хотелось бы верить, что слуга Императора, приютивший их, мог оказаться замешан в подобном богохульстве.

“По” пожал плечами.

— Понятия не имею. Зато точно знаю, что после такого он непременно захочет убить тебя. В конце концов, это не первое убийство инквизитора на его счету.

Так вот что случилось с инквизитором, чей “Корвус” они нашли на базе торгашей. Филипп предполагал это как только Рейвен нашла несоответствие в кодировке челнока.

— Складно у тебя всё выходит. Вот только есть один нюанс. Ты-то мне зачем? Если всё так, мне гораздо проще убить тебя, испортив тем самым план Фальеро и тихо убраться с его базы, а затем вернуться с имперскими войсками для зачистки.

— Ты можешь так сделать, — флегматично пожал плечами здоровяк, будто бы его и вправду не заботило собственное выживание. — Вот только через минуту и сорок пять секунд сюда вернётся его ручной демонолог. Тебе уже с ним не разминуться. И даже, если ты спрячешься, моего трупа будет достаточно, чтобы переполошить весь этот муравейник. А если ты просто оставишь меня, как есть, будь уверен, я выдам тебя с потрохами. Так что, не теряй драгоценного времени и освободи меня, вместе нам под силу справиться со всей этой фальеровской шайков, а между собой разберёмся потом.

— Откуда ты знаешь… про время?

— Ритуальное значение чисел. — Мерзкая улыбка разлилась по лицу “По”. — Когда призываешь силы Дедушки, важно соблюдать нумерологические практики, и Эрих это знает. Всё должно быть кратно семи, даже временные отрезки. Кстати, осталось всего шестьдесят три секунды. Не тяни.

Проклятье. Филипп и правда попал в ловушку. Путь до двери займёт слишком много времени, а если его начнут искать всерьёз, в самой темнице спрятаться негде. И шансов выбраться в одиночку практически никаких. Выбор был невелик. Он вынул из ножен длинный и тонкий нож.

— Да, вот так. Замок тут на цепях паршивый, ты легко сможешь его…

Остаток фразы потонул в бульканье крови из перерезанного горла “По”.

Филипп даже не взглянул на умирающего еретика. Ноги уже несли его к выходу, а рука нащупала на бедре лазпистолет. По пути он успел ещё нажать кнопку экстренного передатчика, чтобы подать Рейвен сигнал тревоги. Ему оставалось каких-то три метра до двери, когда та с тихим шипением распахнулась, и из неё показался Инквизитор Фальеро.

— Вот уж не думал вас здесь увидеть, инквизитор фон Хардинг, — медленно проговорил Раваш, буравя его взглядом. — Хотя, нет, не буду врать, когда вы пропали с наших систем слежения, я был убеждён, что встречу вас именно в этом месте.

— И что теперь, Инквизитор? — проговорил Филипп с вызовом, стараясь не выдавать накатывающей паники. — Убьёте меня, как своего коллегу из Ордо Еретикус?

— О нет, зачем же так? Я не хочу более проливать кровь своих соратников по священным ордосам. Кроме того, — он зловеще ухмыльнулся. — Мне теперь нужен другой псайкер, способный вместить в себя великого нечистого.

По спине Филиппа пробежал холодок. Он вскинул пистолет.

— Ну уж нет. Мы с вами тут один на один, и просто так я не дамся.

— Вы так уверены? Очаровательно, — протянул Фальеро.

Филипп молча нажал на спусковой крючок. Вернее, попытался. Его пальцы не сдвинулись и на долю миллиметра. В голове резко возникло давление, будто вся кровь в его теле прилила к мозгу. Он судорожно выдохнул, но всё ещё не мог сдвинуться с места.

— Сквозь тёмные пятна, застилавшие взгляд, он увидел Рави, телепатку Фальеро, вышедшую из-за его спины.

В его голове раздались полные раскаяния и презрения к себе слова: “Простите, но у меня правда нет выбора”.

Прежде чем сознание окончательно покинуло его, Филипп успел сосредоточиться на одной единственной фразе “Передай Рейвен”.