user7419461

-А, дай я тебя за титьку ущипну...

Вспыхнула невеста, Но ловко парировала:

-За ....(МПХ) Себя ущипни, дол....б!!

Так и не познакомились, в общем. Но, подкат был эпичный

Ход сбавили. Любуемся и боимся одновременно. Ночь, середина пролива, тишина. Даже ветерок стих, тоже засмотрелся, видать. И люстра эта моргает. А потом рядом с ней ещё огонечек появился и шустро так к подкове полетел. Но на подлете погас. Потом ещё один. Чудеса, короче, неопознанные.

Постояли мы с полчасика, пока не продрогли. Осень всё-таки. И рассказать некому. Одни среди моря. Связь не ловит. Пошли дальше на базу. А эта люстра так и висит на горизонте, то потухнет, то погаснет и огонечки эти к себе с разных сторон периодически подтягивает.

На следующий день мне знакомые рассказывали, что тоже это чудо наблюдали с соседнего острова. Только потом самолёт какой-то военный над ними пролетел в ту сторону и подкова та погасла и больше не появлялась. Явно ж правительственный заговор маячит. Висит что то посреди неба. Самолёты его гоняют. Хорошо, что пришельцы наших летчиков опасаются, а то б неизвестно что было.

Я историю эту почти год всем пересказывал. Видал НЛО, дескать, не врут в телевизорах-то. Пока один коллега по опасному бизнесу не открыл мне секрет этой всей котовасии. Наблюдал я за ночными учениями морской авиации, оказывается. Это когда светящуюся мишень им подвешивают, и они со всех сторон на атаку заходят. Вот такие НЛО в наших краях. Но, истина, она ж где-то рядом....

Хотя, это « впустил», свелось лишь к тому, что я просто не успел перехватить пулей влетевшего в коридор гостя. Ну не за хвост же его ловить, в самом деле. Тем более, что он и так к нему еле крепился.
Оказавшись в тепле, существо нагло уселось передо мной и, подняв свою умильную мордаху, вдруг заявило басом:
-Пожрать есть чего?

Не сказать, что я оторопел. Я просто потерял способность двигаться, настолько непонятно было случившееся. Жуткий голос, исходящий из недр этого создания, был настолько нереален, что я невольно зажмурился и встряхнул головой. Всё ещё не решаясь поднять веки, я услышал:
-Ну, чего ты башкой трясёшь? Немой что ли?

Слава Богу, что межкомнатная дверь открывалась внутрь квартиры, иначе я снёс бы её с петель. Оцепеневшее тело, отказывающееся воспринимать такую реальность, выручили ноги, первые пришедшие в себя. Они начали пятиться назад и буквально впихнули меня в комнату, довели до дивана и заставили забраться на самую спинку, уперев меня спиною в угол.

Говорящие коты на моём жизненном пути ещё не встречались. По крайней мере, со мной они никогда не заговаривали. Конечно, это не отнимает у них права уметь говорить. Но данное право ещё не один кот на моих глазах не реализовывал. Хотя, может быть, все они, обладая этим даром, умело маскируются перед теми, кто их не очень то и переносит. А тут, запустили в дом, тепло, вот он и разговорился. Попугаи же способны к речи. Хотя ног у них всего по две. А у этого, целых четыре.

Так я уговаривал себя, балансируя на хлипкой спинке дивана, рискуя сверзится на пол, прям в объятья нечёсаного хама.
Раздумья мои завершил шорох пакетов в районе кухни, какое-то бессвязное бормотание и скрежет когтей по чему-то пластиковому. Я так понял, это была попытка открыть холодильник, закончившаяся, видимо, провалом, потому что, вслед за этим, раздался уверенный топот лапок, затихший где-то в районе моего убежища:
-Эй, на пальме, ты глазки-то приоткрой, когда с тобой разговаривают, - раздался голос совсем рядом со мной.

Глаза распахнулись сами собою. Чудовище, как ни в чём не бывало, восседало на паласе около дивана и с любопытством разглядывало мою истерику:
-Ты, это, панику-то прекрати. Стыдно, - поучительно заявил четырёхногий, - Слазить-то собираешься?
-Пока нет, - зачем-то пискнул я.
-Ну,ну, - было ответом, - И что же, бедному кицику самому твой чудо-агрегат взламывать? Еды что ли жалко?

С трудом проглотив ком в горле, я решил-таки взять себя в руки. Кроме того, предоставленный мне предновогодний помрак, ничем, если не считать речевую активность, от обычных котов не отличался. И, вообще, кто в доме хозяин?

Аккуратно, дабы не побеспокоить неведомое чудо, я свесил ноги и скатился по спинке, приняв сидячее положение. У меня даже получилось облокотить одну руку на стоящий рядом стул, чтобы принять более менее независимый вид.
-Х-холодец будешь? – задал я глупый вопрос.
- Вот, - пророкатало в ответ, - Так бы и сразу. Пойдём.

Дальше, перегруженный событиями мозг, видимо отключился, так как окончательно очнулся я лишь на кухне, сидя за столом, уставленным разнообразными вкусностями, добытыми из холодильника. Напротив меня, прям на скатерти, восседал черный хам и уплетал оливье прям из чашки, периодически поднимая перемазанную майонезом морду, чтобы задать мне очередной дурацкий вопрос.
- Один живешь? – например.
- Нет, с женою, - рассеянно отвечал я.
- А, где хозяйка?- удивленно спросил котяра, оглядывая голубым глазом кухню, словно она пряталась в одном из шкафов.
- На работе,- вздохнул я,- Срочный вызов.
- И, что ж ты, горемычный, Новый год один будешь встречать?
Я пожал плечами. Перспектива, конечно, не радостная, но, живя с врачом, нужно быть готовым ко всему.
- А, что? Телевизор посмотрю, да спать. Завтра отметим.
- Не, ну ты даешь, - кот так опешил, что даже прекратил жрать салат. – Нельзя одному – то.
Затем подполз ко мне почти в плотную и добавил:
- Эх, и я остаться не могу. Я ж не к тебе - то приписан. К соседу твоему, Гаврилычу.
- Как приписан?- не понял я.
- Да вот так! – ёмко объяснил кот, - мы с Гаврилычем уже года три как душа в душу. Он только запьет, тут я, шасть к нему до компании. Ну, сам большой, понимать должен, пропадет мужик один- то.

Петр Гаврилыч, мой сосед, был тихим домашним алкоголиком, пенсионного возраста. Вежливый старичок, стыдливо прячущий глаза от прохожих, частенько прогуливаясь во дворике, кормил голубей- воробушков. Но порою, впадал в такие черные запои, что не выходил из них неделями. О его присутствии напоминало только тихое позвякивание стакана через стену, да нечастая песня. Всегда одна и та же. «Ой, то не вечер, то не вечер», - кажется.
- Нынче вот явился, - объясняло мне нечто,- А они потчевать изволят. Перерыв значит. А в подъезде холодина, сил нет. Аж жрать захотелось. Тут про тебя и вспомнил. Гаврилыч, как в раж войдет, всех костерит. А про тебя, как про покойничка, или хорошо, или ничего.
Наевшись до отвала, котенок уселся на край стола, свесив нижние лапы, а верхними принялся умывать мордаху, что свелось к размазыванию майонеза по черной шерстке.

- Тебя как звать - то? – решился задать вопрос я.
- Снежок, - ответил видение, не прерывая гигиенической процедуры.
- Не похож ты чего – то на Снежка,- съехидничал я.
- А ты на себя похож? – парировал кот, - Как там тебя? Николай? Победитель, по заграничному. И что, много напобедил, Коля? Вон трофеев сколько вокруг, целая квартира, однокомнатная. И то, съемная, небось. А у меня, может быть, душа белая.
- И горячая, - подхватил обиженный я.
Котяра молча повернул ко мне перепачканную мордочку, сверкнул прищуренными глазами и отчетливо проговорил:
- А, вот за Белую Горячку, в приличном обществе харю расцарапывают.
И добавил, взмахнув когтистой лапой:
- В клочья.

В это время, где – то в глубинах соседской квартиры звякнула стеклотара и тихий голос запел:
- Мне малым мало спалось…
Кот встрепенулся, ловко спрыгнул на пол и объявил:
- Ну ладно, пора мне. Что- то не в голосе нынче Гаврилыч, фальшивит. Побегу песню выручать.
И уже на пороге, когда я запирал за ним двери, добавил:
- Хороший ты мужик, Коля. Не грусти. И к тебе счастье придет. Главное, верь!

Уже закрывшись на засов, я услышал радостные вопли в подъезде:
- Дружище, заходи, где ж ты был то?
Вернувшись в зал и усевшись на диване, я включил - было телевизор, но, плюнув выдернул его из розетки, показуха и бред. Пожевав остатки салатов, отзвонился жене, послушал ответное:
- И тебя с наступающим, люблю- целую. Не скучай. Мне некогда, некогда, некогда…
Поставил перед собой бутылку шампанского, почитал этикетку, зачем – то проверил содержимое на свет и вернул на стол. А из - за стены неслось на два голоса:
- Ой, во сне привиделось…
Дружно, задорно… да, вот как – то фальшиво, что – ли? Вздохнув, я решительно встал, взял со стола заветную бутыль и шагнул к двери.
Песню - то надо выручать.

Вот с породой непонятно было. В прошлой истории я его в кавказские овчарки определил. Но это для масштабу больше. По размерам он подходил очень. Но примесь какая-то чувствовалась в нем. От этой примеси ум в нем и завелся прям интеллектуального складу. Потому как разговаривать умел одним взглядом. Посмотрит на тебя и понимаешь прям о чем соображалка его собачья думает. С породой-то мы уже после определились, точнее сам Пруня нам подсказал.

Любил он в летние сезоны на соседней турбазе харчеваться. Это и понятно, там люди городские отдыхают, солидные, колбасными обрезками зверя нашего подчуют. А он в тенечке лежит, да на проходящих вяло погавкивает. Идёшь себе вечерочком по берегу, камешки считаешь, а тут этот, голос свой подаёт. Встрепенешься, да прикрикнешь, -"Ах ты ж Пруня, ржавая ты собака, ах ты ж продажная сторожевая!" Так и поняли, что породы он редкой, широко неозвученной, Продажная Сторожевая.

А он от окрика из кустов вылезет, виноватую башку опустит и гляделками своими исподлобья разговаривает. Дескать," не признал спросонья. Периметр вот оббегал, да задремал где придется. А сейчас уже на базу возвращаюсь. Ты, кстати, не туда? Нет? Так я ещё подремлю малость и вернусь".

И возвращался всегда. Когда хотел. По осени-то туристы пропадают и начинается суровая островная жизнь до следующего сезона, до следующих колбасных обрезков. Смену сезонов природа наша ясно обозначает, чтоб даже вопросов не возникало. Северным ветром. Проснешься утром и чувствуешь, северняком потянуло. Его не слышишь даже, а ощущаешь как-то. Верите, нет, он даже пахнет по другому. И вроде лето ещё, а сезон к завершению близится. Сядешь на крылечко криво сколоченное, на воду глядишь, про большую землю раздумываешь. А тут Принц откуда-то выйдет, думалку свою лохматую на колени положит. Будто спрашивает. "Что опять уедешь? Эх, ты..."

Эх, я... И так совестно становится, что расстраиваю его своими отъездами. Да погружениями подводными выбешиваю... Очень он с последних беленился. Попервой брали его в лодку на работы всякие занырошные, только плохо он переносил сам процесс прыжка за борт. Одеваться позволял, в аппарат включаться, это пожалуйста, а как в воду опрокинешься, так сатанел страшно. Прям не принимала его душа собачья, что живого человека в стихию бросают. Эдак не напасешься человеков-то. И держали его, и уговаривали. Бестолку. Расшвыряет всех и следом кидается. Да с лаем и брызгами слюнявыми. За ласту схватит или за руку. Переживал сильно, в общем.

От того переживания собачьего перестали мы его на плавсредства пускать. Так он, зараза, плавать намастрячился. Да так намастрячился, залюбуешься. Шерсть-то медвежья, даром что рыжая. А если на лапе пальцы растопырит, там такое весло получается. Любой викинг обзавидуется. Мы его способности к водоплаванию однажды очень явно оценили, когда на соседний островок отправились хребтины верёвочные на базу перевезти.

Участочек-то наш аккурат промеж островов помещается. База на острове имени широко известного в узких кругах адмирала, а другой островок имени лейтенанта такой же известности. Первый Петр Иваныч, второй Петр Кузьмич. Так вот между двух Петров и мотались. Расстояние там как раз 1 км 800 метров. Морская миля, для тех кто знает. Специально ли так острова расставили, или за эталон это расстояние взяли, не известно. О широкой известности в узких кругах наших краев я уже упоминал, вроде.

Так вот, спешим мы за хребтинами на плавсредстве особой постройки в виде плота три на три метра из бруса сколоченного, да на старые топливные баки от какого-то вертолета установленного. Толкателем этого чуда мотор подвесной служит аж целых пяти лошадиных сил. От того и скорость неимоверная, ещё чуть медленнее и в обратную сторону покатимся, называется. Пыхтит наш плот, гордо свеженацарапанным названием "Стремительный" поблескивает. Мы на нем валяемся, вялые разговоры разговариваем. Вдруг слышим, с острова имени лейтенанта лай доносится. Знакомый такой, не спутаешь ни с чем. Оказывается рыжий тюлень наш, заприметил, куда мы движемся и своим ходом всю эту экспедицию по воде обогнал, милю в плавь отмахав. Да ещё и силы оставил, чтоб чаек по берегу погонять, чтоб криво у прибоя не сидели.

Так что с водоплаванием у Принца прям порядок был. Сидим однажды в казаночке своей метрах в пятидесяти от берега. Делами всякими марикультурными занимаемся, а нам с рядом стоящей яхты кричат: "Ребята, это ваша собака?" Глядим, выгребает из-за корпуса шерстяной крейсер, ржавым бортом волну гонит, да с таким видом, дескать,: "чего тут встали? Бедной собачке не проплыть, не проехать." Циркуляцию вкруг яхты заложил и полным ходом на берег пошел. На швартовку.

"Не,"-яхте отвечаем- "не наша. Она тут все время плавает." Шутим так. А если серьёзно, то скорее это мы его человеки были, а он самодостаточный пёс. Часть острова имени адмирала.

Многовато букв получилось. Наверное первую часть заканчивать пора. А кому интересно будет про ржавую Продажную Сторожевую, то дальше напишу.