Привет, пикабу! В кратце: решил опубликовать свой опус. Первопост, так сказать, за два года чтения. На ваш суд, стоит ли дописывать и каков мой бренный слог?!
Далеко-ли, близко-ли.. Именно так начнётся повествование от лица пьяницы. Нет, не особо выдающегося, стремящегося к постчеловеческим (или хотя бы, к человеческим) лаврам, а просто человека, который выпил и готов нести ересь. Ересь моя будет на русском языке, порою язвительна, порою непечатна, а порою проста как карасик из озера, проста и вонюча. Ну, или реки. Хуй знает. Решать вам.
С чего должны начинаться мысли пьяницы? С размышлений о бытие, о мироздании, о целостности личности, её поступков и их последствий, о семейном быте, об окружающих людях, именуемых друзьями и прочих вещах? Ну, или о несостоявшейся карьере, межличностных дрязгах, отсутствии мотивации и беспомощности, выражающейся в проклинании мира сего? Наверно. Но хуй на это на всё. Просто представьте себе человека, который устал. От внушений о правильности поступков, о взвешенности решений в пользу неких «материальных благ». От мыслей, что ты постоянно кому-то должен. Должен доказывать. Должен быть «мужчиной», «победителем», хотя бы «соперником» на поприще обще-социальных стремлений к.. К чему-то сакрально-мужскому, неясному, как свет в конце тоннеля, но в то же время и к общепризнанному, капитально-утвержденному, как.. Как к тому, что нужно чистить зубы по утрам. К тому, что переводить старушек через дорогу есть безумно хорошо. Как к тому, что ты должен обзавестись семьёй и быть за неё ответственным. Что ты в принципе должен чем-либо обзавестись и быть ответственным за что-либо. Ведь мужчина без ответственности это… Двигать горы и менять русла рек? Какой там, акстись. Мы придумали тебе более интересные устремления. Мы. Придумали. А к чему это я? Ты есть твои мысли и поступки? Хотелось бы верить. «Ты выбираешь, тебя выбирают, как это часто не совпадает». Именно. Ледянка под жопой, свежий морозный ветер в лицо, красные щёки. Потом школьная парта с не понятным тебе костюмом и ранцем. Старшие классы, где ты всё ещё учишься, но мыслями далеко не об учёбе. Да, ты прав, Маринка-то ничего так. Да, в принципе, все ничего так. Ну к чему тебе первый урок. Как второй, так и третий. Приду к… Если приду. И всё весело. Потом 10-11. Ну что. Пора решать – куда? И ты такой замираешь на секунду от вопроса родителей «кем ты хочешь быть». Да блин, «прожигателем времени», «гончим и охотником за жопастыми отвязными куртизанками», а никак не менеджером-экономистом по вопросам банковского кредитования. И тут чуть ломается… Нет, не жизнь. Телефон, например. И ты весь такой в вопросах «А как же, блядь, Маринка мне позвонит, если я не на связи?!».
И ты понимаешь сущность экономики – пора зарабатывать, чтобы хотя бы, или ну «не дай боже мой» Маринка до тебя не дозвонилась. И чтобы зарабатывать не рабским трудом, как раб на галерах, ты должен выбрать институт. Академию. Университет. Да хоть колледж, на крайний случай. Итак, нелёгкий ступор. Кем быть-то? Менеджером по связям с общественностью, экономистом, юристом, ну или просто менеджером по какой-то необъективной хуйне? Не будем в расчёт брать тех, кто идёт учиться на инженера, механика, бортпроводника там, например. Инспекторы ППС не в счёт. Это отдельная отрасль развития индивида и его рефлекторного мышления. На то сей опус и назван «дневник пьяницы», дабы не уходить в глубь сего вопроса. Так и вот, момент поступления, лавры «победителя». И почти никому не важно, поступил ты сам, подсуетились ли родители – важен сам факт и престиж места, к коему ты пришёл. Как – не важно. И вот, ты чувствуешь себя то ли посланником богов, снизошедшим до первого курса, то ли гением, попавшим не по месту, то ли одиноким путником на карте своей жизни, то ли… То ли сферическим конём в вакууме. Ракета пущёна, первая ступень отделилась, профит. И ты ожидаешь, что вокруг, помимо ни черта не понимающих в своём предмете преподов, вокруг тебя появятся на всё согласные прекрасные гурии, готовые ко всем твоим предложениям и намёкам. Что это, мать твою, взрослая жизнь. И ты ждёшь возможностей, но не ответственности. Да к куропатком эту ответственность, ты волен в выборе куда идти и где прогуливать. Хотя, может, прогуливать и не стоило бы, но… Хотя, может, первая сессия и окажется для тебя тем страшным дьявольским испытанием, к которому ты, вопреки желаниям, будешь готовиться ночи напролёт, литрами употребляя кофе, энергетики и прочую чушь, убеждая, что тебе это поможет. Но, только переступив порог этого первого испытания, ты понимаешь, что всем насрать. Всем, скорее, насрать на всё. Тем более, если ты учишься в гуманитарном. Ты понимаешь, что подвешенный язык готов решить много проблем. Что не отрезвевшая твоя голова, выдавая интересные мысли, возможно, факты, решает твои проблемы – ты успокаиваешься. А тебе то чего? Была проблема – решил. И давай в самую гущу событий – жаркие вписки, жаждущие девочки, холодный крепкий алкоголь и куча драйва. И тут ут ты вспоминаешь о грядущей сессии, о не берущих взятки преподах, ну и о тех, кто не брезгует – деньги, секс и возможности – вот движущая сила мира.
Решаешь свои вопросы, отвлекаясь на сумасбродные гулянки и вот. Сессия закрыта. Лето. Время сделать то, что ты не сделал за время учебного года. Может, Маринка. Может, околофутбольные парни с пятачками как у хрюшек. И ты с успехом, шумом и треском, с набитыми рожами и женскими визгами делаешь лето. Визги-то могут быть по разным причинам. Ты аморален. Ты жёсток. Ты свободен. Свобода во всех твоих поступках, во всех твоих «воскликах». В поведении. Ты в центре всего, что тебе нужно. И, где-то ближе к по осеннее-грустно-пустынному сентябрю, ты приходишь в себя. Да, бессмысленные обещания посещать всё, что посещается. Учить всё, что учиться. Быть молодцом, как Хенкок. Но… Старые привычки, старые друзья. И вновь абы-как учёба и прыжок в омут безрассудного веселья, рвущего в клочья драйва. Остановись мгновенье, ты прекрасно. Цокающие каблуки около аудитории? «На выходных узнает, что значит цокать». «О, вон та с хот-догом?» Узнает. Узнают. Узнают кто я. И, казалось бы, этой череде нет конца, до тех пор как… Ты встречаешь её. Такая тихая и милая скромница в углу столовой. Но что-то в ней есть. Дразнящее твоё эго. И душу. Пару фраз, пару улыбок и вот, она – твой центр внимания. Она не похожа ни на кого. Смиренна. Мила. И всё как-будто поменялось. Цвета, эмоции, да вся, мать его, жизнь. Как бы, хуй с ним, с прошлым. Как-то неожиданно, будто из-за угла. Она. И вот, отметая, вернее, заметая следы прошлого, ты как бронефура ломишься к «ломтику твоего счастья». Ну или «куску», у кого как. Вежлив, приятен, учтив. Пара фраз, пара шуток, пара вопросов – вы знакомы. Зарекаешься. Вот оно – зарекаешься. Коли зарекнулся – действуешь. Разные перипетии – и вы вместе. Да так вместе, что «не я и ты, а мы». Соразмеренно-уверенно, души не чая продолжается. Чуть-что ревность. Твоя или её - не важно. Главное есть. Главное такая, что грызёт. А там, то ли плоть, то ли душу – попробуй разбери. Молоды же. И вот ты уже не тот, что был раньше – поменял себя там, поменял себя тут, «это же серьёзные отношения – нужно идти на уступки». И ты конь. Такой с уздой, с седлом, офигительно подкованный конь. «И-го-го», вот и всё что ты можешь сказать. И сколько бы не было рядом неезженых кобыл, цокающих копытками вокруг, ты конь. Нет, вольного коня рвёт и мечет, душевные и телесные терзания никто не отменял… Но ты решил взрослеть. И, каким то хуем, ты выбрал кобылка-узда-травка. Ага, ещё и пастбище. И всё-то оно близко, всё-то оно рядом, только свободы не хватает. Свободы? Есть ли? Но тут начинается мышление что на пастбище травка для подпиток сил коня есть, и к чему «колоситься»?! Жрёшь овёс, а «часики смеются тик-так, тик-так». Ебать, как у Валерии. Пригожин ей в дом. И… И вот вдруг ты тут воспрял духом. Вдруг конь с загона начинает «игогошничать» по временам, где вольные степи, где ветер в гриву, где шпор-то в бока нет и вольные кобылки. И тут конь прямит спину и, возможно, с помощью кобылки, что немного подзаеблась от своего немощного жеребца, сегает через ограды и мчится на вольные хлебонепаханные просторы. «Благодать», скажут достопочтенные вниматели сех слов. «Ёб твою мать», скажет жеребец через годы странствий по незнакомым табунам. Вроде, и поля то везде одинаковы, и трава то везде произростает. То ли мало, то ли заросли, но дык оно везде почти сходно. Вот коню то после таких мыслей и припечалилось. И, коль «старый конь борозды не испортит»… А с конями не спорят. Да и разговор не об этом. Всякие жеребцы, ебущие не в сусвять, ошалелые тусовщики, зазывные парни – это не ты. Не теперь. Осознал там, понял, прочуял – вся подобающая херь. Теперь ты тот же кто был, «конь в непаханом поле», «мальчонка озорной», да только со шлейфом лет за спиной. Воспоминаний там, переживаний. А ты ведь и не думал что можно быть таким сентиментальным. А, согласись, раньше ведь и небо голубее было, и в озёрах больше рыбы. Ах, конь, ну да, и в табунах больше порядочных лошадей. И вот тут кризис. «А хули делать-то?». И ты, такой, глотнув приятного коньяка или вискаря почав долговременного, говоришь: «А ебись оно всё конём!». Взрослый же. А мозг ответь и введи тебя в ступор: «Так-то ты и есть конь. И как же самим собою ебаться?». Вот тут-то, то ли русского великого тебе не хватает, то ли коньяка с вискарём. И как не жми с себя высказываний, мыслей мудрёных, ты понимаешь, что тебе двадцать шесть. И куда же подевались те гурии и твоя конская прыть? Твои кобылки с пастбища? Да и, блядь, что так много коней вокруг?.. *звук откупоривающейся бутылки* *звук наполняющегося стакана* «А вот тут-то и начинается моя история» 08.10.14 Илья аки «Конь»
