Катя осмотрелась: небольшая спальня, где из мебели только большая кровать и две тумбы напротив, да еще большой экран отключенного медиа-терминала. Окно прикрыто плотной шторой, а выход блокирован хлипкой дверью из переработанного картона и пластика. На стенах кремового цвета обои. Несостоявшийся насильник представлял собой худого подростка с короткой стрижкой, который скрючился в позе «зародыша» и держался обеими руками за гениталии.
- Мудила, блядь! – процедила она и направилась к выходу, по пути осознавая, что из одежды на ней ничего нет. Но это не проблема: проблемой может стать, если за дверью окажутся его друзья. Мальчики в подростковом периоде, сбившись в стаю, могут быть очень опасными.
Она открыла дверь, немного удивившись тому, что она не на замке, и окинула взглядом комнату, надеясь увидеть свою одежду. Не удалось.
«Насрать», - подумала Катя и оказалась в хорошо освещенном коридоре, в конце которого находилась дверь из прозрачного пластика, открывавшая вид на дорогу. Она явно оказалась в пригородном районе, в частном доме. Не отель, не какое-то социальное жилье.
Несколько секунд, и она уже на улице, успела даже сунуть ноги в тапки из синтетики, оказавшиеся так кстати перед выходом. Дверь дома оказалась незакрытой.
Голова гудела. Она не могла вспомнить, как вообще здесь оказалась, и кто пытался только что засунуть ей член в рот. Последнее четкое воспоминание – ночной клуб, чей-то столик, куда она со смехом примостилась, а также несколько бутылок с джином на стеклянной поверхности стола. И еще какая-то нелепая тарелка с подобием закусок.
Внешний мир ударил по глазам ярким солнцем и буйством зелени. Перед домом, который она покинула, высадили приличное количество декоративной травы и несколько геометрически правильных кустарников. Все ярко-зеленого цвета.
Катя вышла на дорогу и закричала:
Но никто не откликнулся: в субботнее утро в этом островке благополучия явно не очень много людей вне дома. Однако Катя и не рассчитывала на реакцию. Она еще раз воспроизвела крик и уселась на серый бордюрный камень, напротив дома из которого выбралась. Посмотрела на свои ноги – несколько глубоких царапин. Это хорошо. Очень хорошо. Выше запястья левой руки отчетливое покраснение. Похоже, что ее крепко держали. Возможно, ее все же успели изнасиловать, пока она находилась в «отключке», но об этом она узнает позже.
Мимо нее на стандартной скорости для жилого района проехал легковой автомобиль. Скорость не больше двадцати километров, так что она даже успела встретиться взглядом с водителем – молодая женщина, постарше нее, на лице которой она успела прочитать полное ошеломление – местные обитатели явно не готовы к подобным утренним встречам на дороге. Голая девка, сидящая на бордюре. И это тоже хорошо. Уже скоро прибудет полиция.
В этом предположении она не ошиблась – минуты через полторы над ней завис наблюдательный дрон – углепластиковая коробка с четырьмя винтами, оборудованная только средствами наблюдения и модулем связи, но это уже гарантировало фиксацию ситуации.
На пороге дома, из которого ей удалось вырваться, появился человеческий силуэт, но тут же пропал – видимо, обнаружил дрон, висевший над ней метрах в полутора. Все. Она в относительной безопасности, если у мудилы нет огнестрельного оружия и он не решит им воспользоваться. Но это очень маловероятно, учитывая его возраст, хотя опыт Кати говорил, что подобные щенки вполне могут иметь доступ к родительскому арсеналу. Но не этот.
Полицейский наряд прибыл через шесть минут – стандартный микроавтобус с тремя сотрудниками. Однако время прибытия впечатляло – в район, где она сейчас жила, а это не самая отстойная часть города, полиция прибывала гораздо позже. Но это место – место проживания «толстячков», так что реагировали на проблемы здесь очень оперативно. А ее появление на приличной улице утром выходного дня без трусов – явно проблема.
Из полицейского автомобиля выбрались трое сотрудников, в одном из которых она сразу узнала лейтенанта Краснова. Это означало множество мелких неприятностей, которых она бы могла избежать, прибудь на место кто-нибудь другой, но тут от ее желания ничего не зависело.
- Екатерина Ивановна, - Краснов изобразил на своем толстом и лоснящемся от жира лице искусственную улыбку, - как же я рад вас видеть в такое время, учитывая, что мое дежурство заканчивается через час. Заканчивалось.
С последним словом улыбка пропала, сделав его толстую морду еще более неприятной. Самый говенный «мент» в городском Управлении. И один из самых умных и хитрых, что делало его совсем непривлекательным для нее.
- Очередное изнасилование?
- Да! – Катя подумала, что слишком громко ответила. – Да!
- Фатальное невезение! Однако мы здесь по поводу незаконного проникновения на частную собственность,- Краснов кивнул в сторону дома, из которого она вытащила свое тело.
- Ложный вызов и попытка направить вас по ложному следу, - к Кате возвращалась уверенность – события начали развиваться по предполагаемому сценарию. Последует попытка обвинить ее в незаконном проникновении в чужое жилище с целью кражи или даже ограбления, однако факт ее наготы, гематом на теле и наличию ДНК юного «мачо» с легкостью отправит эту версию в забвение. Ее даже не «успеют» задокументировать, чтобы не портить показатели. Она некоторое время трахалась с молоденьким оперативным сотрудником, так что примерно представляла, как устроена полицейская кухня.
- Конечно-конечно, - на лице Краснова опять появилась улыбка. – Только это владение федерального судьи, так что…
Катя вздрогнула: ее юный насильник сынок федерального судьи. Это не очень хорошо, но и не совсем плохо, а в некоторой перспективе даже прекрасно. Но потребует много усилий для достижения результат, или усилий не понадобится вовсе, и все закончится так, как ей требуется.
- И что? – она поднялась с бордюра, парочка сопровождавших Краснова полицейских инстинктивно отвернулись, чем изрядно ее повеселили: никогда не видели голой девки?- Теперь деткам судей позволено насиловать девушек из рабочего района?
- Факт насилия определит экспертиза, - ответил Краснов и добавил, - медики будут на месте через минут десять. Гарнов, осмотрите дом.
- А понятые?- Катя задала этот вопрос очень громко: дрон-наблюдатель все еще висел над ними. При сильном желании, конечно, данные с него можно подкорректировать, но это потребует очень значительных усилий: как финансовых, так и коммуникационных. База федеральная, и нет никакой уверенности, что даже авторитет федерального судьи позволит проводить изменения в базе данных. Времена все же новые.
- Ахмедов, найди понятых, - Краснов не убирал улыбку, но что-то в его интонации подсказало ей, что уверенность наигранная. – Вам бы, гражданка, как-нибудь одеться.
- Увы,- Катя взмахнула руками, - я лишена такой возможности. Моя одежда осталась в руках преступников.
Ей с трудом удавалось сдерживать себя, отвечая подобным образом: полный контроль над лексиконом, хотя ситуацию и свои чувства описывать цензурным образом очень трудно, но ебучий дрон-наблюдатель не прекращает трансляцию, так что следует выглядеть прилично, хоть и с голой жопой на улице. Совместить несовместимое. Наличие у мелкого подонка родителя-судьи никак не влияло на ее решимость.
Краснов подошел к ней вплотную: ее окутал легкий аромат не самого отвратительного мужского парфюма – красная толстая морда определенно знала толк в ароматах, или его жена. Катя не сомневалась, что он женат – вряд ли такой урод сам бы смог подобрать подобный аромат.
- В этот раз, Екатерина Ивановна, ваш хитрый план пойдет по пизде, - полицейский знал, каким образом заявить ей это, чтобы дрон не распознал сказанное. Катя улыбнулась:
- Какое предвзятое отношение, - хотя ей хотелось выразить возражение несколько иначе: «А не пошел бы ты нахуй, мил человек», но она изобразила улыбку.
- Ты, блядь конченая, хоть бы пиздятину прикрыла, - с лица полицейского не сходила улыбка. Катя парировала:
- У вас, вероятно, сынок пубертат перешел, волнительно? Да?
Похоже, она угодила в нужное место, так как полицейский отошел в сторону, сменив улыбку-оскал на простой оскал. Ну, она же это не специально: «дают – бери, бьют – беги». Дом в некотором роде определял ее поведение. С этим она смирилась, но вот с тем, что ее тело будут пользовать без ее согласия она соглашаться не готова. И не имеет значения, кто это решил. Хоть сын президента Федерации. Попытка изнасилования была? Была. Вот теперь она на этом факте и поиграет.
- Лейтенант! – из дома выскочил один из полицейских.
- Что еще?- Краснов медленно развернулся к своему подчиненному.
- Там мальчишка повесился…
Катю пробрала дрожь: на такое она явно не рассчитывала. Это несколько меняло ее планы. Кардинально.
- Да, - ответил полицейский, - но не уверен, что все…
- Медики будут вот-вот… - Катя выдохнула: ну, хоть жив остался, но с таким бэкграундом дело приобретет очень интересный поворот. Попытка изнасилования, попытка самоубийства, влиятельные родители, девочка из «низов»… Не зря она вчера влила в себя цистерну алкоголя.
- Да откуда же вы беретесь, такие твари! – повернулся к ней Краснов. – Суки!
Катя замерла, а потом на ее лице расцвела улыбка:
- Из того же места, откуда и вы появились, лейтенант. Из того же.
Полицейский с трудом сдержал порыв наброситься на нее: Катя легко считывала такие желания. Она напряглась, но присутствие дрона наблюдения остановило представителя закона.
- Места все же разные были, - процедил Краснов, - мое почище твоего.
- Как знать, как знать, - Катя откровенно издевалась: не лучшая тактика, но и просто молчать тоже не следует. Молчать – показать свою слабость. Она схватилась за живот и издала протяжный стон: дрон все еще над ними и ведет съемку.
- Хватит симуляций! – полицейский перешел на крик, но в этот же момент она удачно царапнула себя за ляжку, и по ноге начала струиться кровь.
В глазах зарябило от огней маяка «Скорой помощи» - эскулапы спешили спасать людей. Очень вовремя – это даст ей время прийти в себя и решить, что делать дальше. Ситуация складывалась не лучшим образом, но большие трудности сулили и больший конечный эффект. Данные с дрона наблюдения явно попадут в общественный доступ – тут нет никаких сомнений – полицейская система имела множество «дыр» в алгоритмах безопасности, так что по поводу общественной огласки не имело смысла беспокоиться. А затирать данные из Сети очень долго, муторно и дорого.
- Лейтенант, что делать-то? – в голосе полицейского, который заходил в дом звучало отчаяние.
- Грузить пострадавших медикам, - в голосе Краснова отчаяния не слышалось, только служебный автоматизм. Катя выдохнула: уже лучше, чем неконтролируемая ярость человека.
Микроавтобус медиков остановился метрах в десяти от полицейского. Звуковой сигнал пробудил обитателей соседних домов: первыми очнулись собаки, а затем на улицу стали выходить люди. Собачий лай сильно удивил Катю: владеть собакой – удовольствие доступное двум категориям людей – или достаточно состоятельным или тем, кому насрать на закон. В этом районе явно проживали не те люди, кто не ладит с общественными нормами.
К ней подбежала крупная девушка в белой униформе экстренной помощи. Черные волосы, раскосые глаза и именной бейдж на униформе – «Касым».
- Нормально, - ответила Катя. Сейчас нет смысла придумывать лишнего. – Немного кружится голова.
Удар, который она получила по голове в спальне, явно оставил гематому, так что даже МРТ подтвердит наличие физических повреждений.
- Носилки, - выкрикнула медик, а ее напарница тем временем заходила в дом, сопровождаемая Красновым.
Из медицинского автобуса выкатилась роботизированная тележка и с удивительной точностью остановилась возле Кати. Медик взяла ее за плечи и уложила на тележку.
- Теперь все будет хорошо.
«Конечно же, блядь», - подумала Катя и с явным удовольствием расположилась на носилках, - «только не сразу, далеко не сразу». Тележка покатилась к микроавтобусу, из которого выдвинулась еще одна - по направлению к дому. Катя лежала на левом боку и наблюдала за тем, как полицейские вытащили из дома ее насильника и бережно укладывали на носилки – ее таким вниманием обошли. Ничего удивительного. «Подстилка» из «ничего» и мальчик из богатой и влиятельной семьи. Почувствуйте разницу. Она усмехнулась: «Ничего, Сеть все расставит по местам. Времена изменились, суки!»
