panegeric

Сион нечестивых. Глава 25

Глава 26.

Вернуться домой? Внешние словно прочитали ее мечты, когда предложили такое. Ведь , когда она окажется за Барьером, то сможет отыскать своих ребятишек. Если только они живы и здоровы. Иллка узнала от Лейлы, что мать упыря Солано вроде бы как убили за то, что он покинул Республику. Упыри могли найти ее детей и убить их. Им это легко. Они же не знают пощады, им неведомо милосердие...

Ее тут же посетила мысль, что она сознательно приписывает упырям самые отрицательные свойства, хотя обычные люди могли вести себя не менее мерзко. А , может, и более. Доступ к сети позволил ей сильно улучшить понимание окружающей действительности.

Она очень переживала по поводу гибели Ринора и двух соплеменников, однако Дефрим высказался о них очень неприятно:

- Придурки. На что они рассчитывали?

Иллка понимала, что торговец прав, но от того, что еще несколько человек, олицетворявших связь со старым миром, умерли, ей стало не по себе.

Кости ног срослись идеально, и она уже второй день могла передвигаться самым обычным образом: без опоры, без бесконечного поиска места, куда можно присесть и отдохнуть. До полного исцеления руки оставалось две недели по заверению доктора, которому она верила, так как уже могла немного шевелить пальцами. Получалось не сразу и не всегда, но получалось.

Вчера Солано покинул центр, в котором из их группы теперь остались только она и Дефрим. Торговцу, как и ей, предложили принять гражданство Албании, но Дефрим не просто так проводил время за коммом. Торговец пришел к выводу, что Албания не самое удачное место для того, чтобы начать осваиваться в новом мире. Кроме родного языка особых плюсов он не нашел, поэтому попросил гражданство Франции, и Иллке посоветовал поступить также.

- Албания не входит в Европейский Союз, одна из самых бедных стран в регионе. Нам, конечно, пообещали поддержку деньгами на первое время, но там и с работой не очень хорошо.

- А во Франции?

- Гораздо лучше.

- Но знание языка...

- Ты же английский выучила?

- Ну, немного.

- Тогда и с французским справишься, но тут тебе решать. К тому же, не факт, что внешние одобрят мою просьбу. У нас не так много вариантов для выбора. Но стоит попытаться.

- А братья-упыри чье гражданство получили?

- Хорватии.

- Это лучше, чем Албания?

- Лучше, но не Франция. И с французским гражданством можно спокойно путешествовать по всему миру. А я очень хочу побывать в разных странах. Люди здесь, за Барьером, спокойно пересекают океаны и моря, живут в разных странах, там, где им больше нравится. А что я видел прежде? Ничего, так же, как и все мы. Ты с Лейлой поговори, она тебе посоветует.

Но советы ей не понадобились. Подполковник Фаруджа предложил ей работу иного рода: вернуться за Барьер, как только начнется операция по освобождению Территорий от упырей и возглавить сопротивление.

- У вас есть опыт. У вас есть дар убеждения. У вас есть смелость и решительность. А еще мы обучим вас воевать так, что практически все преимущества кровососов будут нивелированы, - она впервые услышала такое слово и примерно поняла его смысл, но решила уточнить позднее. Иллка все еще стеснялась того, что не понимает множество фраз и определений, а спрашивать у собеседника напрямую считала не очень приличным. И хотя никто из внешних не выказывал и тени презрения или снисходительности по отношению к ней, ей все равно иногда казалось, что они тайком смеются над ее неграмотностью и неопытностью.

Он словно прочитал ее тайные мысли, а, может, это Лейла передала ему суть их разговоров. Но даже если это и так, то она не видела в этом ничего страшного. Иллка не стала долго раздумывать и согласилась, уточнив:

- И я смогу отыскать своих детей?

- Конечно. Мы сейчас не можем вам в этом помочь, так как наши информаторы находятся в городе, а на сельских территориях постоянных агентов нет. Но мы постараемся как-нибудь попробовать выяснить их судьбу.

- Спасибо вам.

Иллка подумала о том, что с радостью освоит технологии внешних для того, чтобы эффективно убивать упырей. Она отплатит им за все свои страдания, за страдания своего народа, даже за смерть Башкима.

- А после операции, чем я смогу заниматься?

Военный посмотрел на нее с удивлением:

- Вы получите гражданство ЕС. Будете приняты на военную службу и сможете продолжить ее после окончания операции. При желании и если...

- Выживу?

- Если выживете, - согласился он. - Шансы на выживание очень высокие, Иллка. Мы знаем теперь, что ожидать от противника. Кровососы не смогут прикрываться угрозой взрыва АЭС, у нас подавляющее превосходство в вооружении, так что итог заранее известен.

- А я помогу вам ускорить процесс? - она испытала укол гордости от того, что все чаще начинала использовать подобные «процессу» слова.

- Конечно, ускорите. Вы знаете местные реалии, сможете нам сильно облегчить задачу по обеспечению безопасности в тылу. Вы для нас представляете определенную ценность. А еще я сам отец, и понимаю, насколько сильно ваше желание воссоединиться с детьми.

- Стимул, - еще одно слово, которым можно гордиться. - Скажите, полковник, а Солано и Сонины получили подобные предложения.

- Это имеет какое-то определяющее значение?

- Нет, просто интересно.

- Не могу ответить на ваш вопрос.

- Из соображений секретности?

- Примерно так. Вы не хотите ни с кем из кровососов сотрудничать?

- Не горю желанием, но в случае необходимости придется. Мне приходилось мириться и с более тяжелыми вещами в моей жизни.

- Постараемся сделать так, чтобы подобные контакты стали минимальными.

- Когда я смогу приступить?

- Как только ваша рука полностью восстановится мы переведем вас в тренировочный лагерь, а пока займемся оформлением документов. Юридическая сторона вопроса очень важна.

- Я это уже поняла, - внешние являлись приверженцами сложных бюрократических процедур, что для нее выглядело несколько странно. Упыри такими вопросами по отношению к косоварам пренебрегали, концентрируясь только на сборе налогов. И крови. Перед ее глазами встала картина сафари в деревне бабушки. Иллка ощутила, как к горлу подкатывает комок.

- Вы можете отказаться от нашего предложения. Но, поверьте, оно очень щедрое, хотя и несет риски.

- Аллах не даст меня в обиду, пока я не найду своих детей.

Внешний промолчал, хотя они принадлежали к одной вере. Ее удивляла подобная сдержанность. Это упыри, порождения шайтана, относились к вере пренебрежительно и с отвращением.

- Значит, вы согласны?

- Конечно! - Иллка подумала о том, что проблема, чем заняться в новом мире, сама собой разрешилась. - Убивать упырей — это то, чего я хочу чуть меньше, чем найти своих ребятишек.

- Отлично, - подполковник ушел, а она поделилась с Дефримом своим решением. Тот улыбнулся:

- Иллка — воин. Думаю, что у тебя все получится. Если сможешь, то найди и моих.

- Тебе такого не предложили? - удивилась она.

- Нет, - Дефрим снова улыбнулся, - и не предложат. Я же не убийца.

- Ты хочешь сказать, что я — убийца? - Иллка оторопела: она не могла поверить, что кто-то может так думать про нее.

- Да. Это так.

- Почему ты так считаешь?

- Я видел, как ты преображаешься, когда вступаешь в схватку, когда убиваешь.

- Я не убила ни одного человека! - воскликнула она и тут же вспомнила про администратора гостиницы. - Специально не убила, а о том случае жалею. А упыри — они не люди...

- Прости, если тебя обидел, называя вещи своими именами, но это не только мое мнение.

Этот психолог, доктор Альберт, не просто так пытал нас своими тестами и опросами. Он составлял наш личностный портрет.

- Который показал, что я люблю убивать? Дефрим, мне не нравится убивать! Совсем не нравится! - она так пылко начала об этом говорить, что даже сама почувствовала фальшь в своих словах. Торговец оказался прав, когда назвал ее убийцей. Ей стало не по себе. Ведь это не совсем правильно, что женщина несет смерть. Предназначение женщины — рождение, дарить миру новую жизнь, а не отнимать ее у кого-то. Иллка попыталась вспомнить свои ощущения в те моменты, когда нажимала на спусковой крючок пистолета или когда смешивала яд с пивом. Никакого удовольствия она явно не испытывала. Ее это немного успокоило: Дефрим не прав. Дефрим ошибается на ее счет. Хотя...Удовольствие... Нет, это можно было назвать чувством, что сделано какое-то важное и нужное дело. Она же не убивала случайных людей. Она защищалась. И защищала. Это - самооборона. А то, что она проходила успешно, так это милость Аллаха.

Дефрим продолжал улыбаться, наблюдая за ней.

- Что, видно, о чем я думаю?

- Да.

- Мне надо научиться скрывать свои чувства.

- Ты это умеешь. Никто бы раньше в деревне никогда не подумал, на что ты способна. Даже я не ожидал от тебя такого.

- Ну, мы с тобой толком и не общались. Изредка, по работе. И все.

- Башкиму, придурку, повезло с женой.

- Он считал иначе.

- Знаю. Жаловался постоянно на тебя.

- Так я и знала! Но надеялась, что он не станет ныть чужим людям.

- Но ведь он ныл.

- Дефрим, а ты бы женился на мне? - Иллка внимательно посмотрела на торговца, но тот усмехнулся:

- Нет.

- Потому что я уродина?

- Внешность тут ни при чем. Мужчина в доме должен быть один.

- Хочешь сказать, что нас было двое?

- Хочу сказать, что вы поменялись ролями.

Иллка подумала о том, что как-то странно разговор перешел на обсуждение ее личной жизни, а в памяти всколыхнулись воспоминания про редкие случаи, когда Башким выполнял супружеский долг. Она даже не покраснела от мысли о том, что ей очень хочется плотской любви. Она так давно не испытывала подобного. Но надо просто немного подождать. Все у нее получится. Она найдет мужчину, который полюбит ее.

- А почему нам не предлагают гражданство Косово?

- Решила сменить тему? - она кивнула. - Думаю, потому что этой стране и так тяжело. Я почитал и посмотрел, что живут здесь не намного лучше, чем жили мы. На них, единственное, упыри не охотятся, а так, здесь, тоже не очень приятное место.

- Дефрим, а если я попрошу у внешних, чтобы они оставили тебя вместе со мной, то ты согласишься?

- Не нужно, Иллка. Я не хочу участвовать ни в каких делах, которые связаны со стрельбой. Это не по мне. С меня довольно. Хочу просто спокойно пожить.

- А как же твои дети, Дефрим?

- Внешние разберутся с упырями, вот и узнаю.

Иллка пристально посмотрела на него:

- Не думала, что ты трус.

- Это не трусость. Это — здравый смысл. Я никогда не учился воевать, я умею торговать и что-т о делать руками. У внешних есть солдаты, у них есть дроны, у них есть ракеты. Чем я смогу им помочь?

- Но там же остались наши дети. Твои и мои.

- Остались. Мы знали, что они там останутся, когда решились на побег.

- Но внешние предоставляют нам шанс увидеть их снова.

- Когда они победят упырей, то мы их обязательно увидим, если только.... - он замолчал.

- Если только они живы, - закончила она.

- Да. Упыри могут выместить на них свою злобу. Если они убили мать Солано, то что для них дети корма?

- Может, они не станут этого делать из пренебрежения?

- Я тоже на это надеюсь. Молю Аллаха.

- Ты рвешь мне сердце.

- Извини.

Она решила вернуться к себе. Разговор с Дефримом укрепил ее уверенность в том, что она приняла верное решение. Да какая мать откажется от такого предложения? Мужчинам не понять: они не настолько привязаны к детям. А вот она постоянно о них думает.

Дефрим неприятно удивил ее своим решением. Она не ожидала, что он откажется. Не ожидала она и того, что Ринор устроит дурацкий и бессмысленный побег. Она совершенно не разбиралась в людях. Чувствовала, что те хотят совершить что-то, но что именно предугадать не могла. Ей нужно будет как-то научиться «читать» других людей. Это ценный навык. Ей его прежде приобрести не представлялось возможным, но теперь она имеет все возможности для этого.

Иллка села за столик и отломила кусочек шоколадной плитки. До перехода она только один раз в жизни пробовала шоколад, покупать который считалось непозволительной роскошью. А здесь его можно было есть совершенно свободно, при том даже доктора советовали обязательно включить его в рацион. Не очень много, но советовали. Иллка успокаивала себя их советом, но явно превышала рекомендованный объем.

За время проведенное в центре она поправилась. И раньше не отличалась особой худобой, а сейчас за полтора месяца отсутствия физических нагрузок и обильной еды она из крепкого бочонка превратилась в огромную бочку. И прежде она прекрасно понимала, что выглядит не очень привлекательно, но теперь стала просто отталкивающей.

Но с этим она справится. Солдат же тренируют? Тренируют. Она станет много заниматься, сбросит жир, и снова станет привычной Иллкой. Сильной, выносливой, а еще свободной. Свободной от страха, свободной от мнения односельчан, свободной в выборе, как ей жить. Внешние к женщинам относились не так, как ее народ. И ей это нравилось. Она видела, как ведет себя Лейла, как спокойно общается с коллегами, как те разговаривают с ней уважительно. Да и ей удалось завоевать уважение у мужчин, которые вместе с ней совершили переход. Но ей пришлось ради этого убивать, а Лейле, в этом у Иллки имелась полная уверенность, не нужно было совершать какие-то подвиги. И это замечательно.

Она взяла еще один кусочек шоколада, посмотрела на него, вздохнула и отправила в рот.

Начнутся тренировки — вот тогда и станет следить за питанием, а пока можно и побаловать себя. Она подумала о том, что служба в армии предполагает ограничения, о которых ей только предстоит узнать. Но Иллка готова к испытаниям, ведь они в итоге приведут ее к детям, а еще позволят убивать упырей. Подполковник что-то говорил о том, что есть способы сделать ее такой же сильной, как они. Интересно, что он имел в виду? Но она узнает об этом, когда начнет служить: внешние умнее упырей, и у них много всяческой техники, причем не только для облегчения домашней работы, но и для того, чтобы легче было убивать.

Она представила, как обнимает своих детей, как целует их, как говорит ласковые слова, а затем вспомнила, что впереди два года подготовки и ожидания. За эти два года они ведь могут и забыть ее. Дети быстро забывают. И их нельзя в этом винить. Они еще непорочные и милые существа. Это навеяло на нее грусть. Но они вспомнят, обязательно вспомнят маму. Вспомнят сперва мальчишки, а потом и дочка. А еще они вспомнят и про отца, но она что-нибудь придумает, чтобы объяснить его отсутствие. Где-то в глубине души она даже жалела, что он погиб, но жить в новом мире вместе с ним ей не хотелось. И не придется. Греховно так думать, но на все воля Аллаха. В конце концов Башким оказался не так уж и плох. Рвался за Барьер вместе с ней. Не остался в стороне. Хоть перед смертью показал, что в нем есть что-то кроме лени и бахвальства. Люди такие странные, никогда не знаешь, что скрывается внутри человека. Она и о себе многого не знала прежде, но обстоятельства заставили ее действовать, раскрыть то, о чем она и не подозревала.

Иллка достала комм и начала просматривать каталог детских игрушек. Если она поступит на службу, то ей станут платить деньги, а на деньги она сможет купить подарки детям. А еще много красивой и удобной одежды, а еще книги, а еще...

Она начала улыбаться, представляя, как пройдет их встреча. В том, что она обязательно будет, Иллка уже не сомневалась. Аллах не оставит ее детей в беде. А она приложит все усилия, чтобы быть вместе со своими детьми. И иначе быть не может. Не может. И не будет.

Сион нечестивых. Глава 24

Глава 25

Каждое новое утро он просыпался в надежде, что к нему вернется прежнее ощущение уверенности в собственных силах. И каждое новое утро Виктор с огорчением отмечал, что вместе этого возвращается страх, страх перед тем, что будет дальше.

Сонины покинули центр неделю назад, и теперь ему стало не с кем общаться. С дикарями Иллки, и ей самой говорить не хотелось, а с внешними он никак не мог наладить контакт, хотя заметил, что та же Иллка вполне свободно ведет себя с охранником и медиком. Но он не смог повторить ее успех, скорее, даже не пытался.

Охранники внешних передвигались по центру без оружия, а снаружи здания постоянно дежурили летающие дроны, так что безопасность обеспечивалась надежно. Виктор не мог заставить себя завязать разговор ни с кем из них, хотя в Урошеваце во время службы легко и непринужденно заводил знакомства с людьми разного социального статуса, так как ему требовались информаторы, требовалось вытаскивать информацию из задержанных и свидетелей. А здесь никак не получалось. Но он и не прикладывал к этому усилий.

Даже его ежедневные беседы с психологом походили на анкетирование, хотя Альберт, так звали специалиста, не прекращал попыток вывести его на более откровенный диалог. Но Виктор не поддавался на такие манипуляции. Скрывать ему было нечего, но вот полностью раскрыть душу незнакомому и чужому человеку ему не особо хотелось. Психолог выбрал модель полной откровенности и честно заявлял при каждой их встрече, что ему не нравится такое отношение, однако Виктор только вздыхал и отвечал на вопросы из анкет.

Альберт как-то поинтересовался, как он проводит свободное время, которого у Виктора теперь появилось в избытке, на что он ответил , что много спит. Он немного слукавил: он много времени потратил на изучение возможностей комма, выяснил, что выход в глобальную сеть им сильно урезан. Не полностью заблокирован, как в Республике, но имеется огромный массив исключений. Однако даже с учетом таких ограничений на него обрушился мощный поток информации. Виктор примерно представлял, с чем ему придется столкнуться, но все же оказался не очень подготовлен к такому объему.

Понемногу он все же научился ориентироваться в этом потоке: все оказалось достаточно просто.

Еще одним открытием стало то, что его английский во многом отличался от стандартного английского внешних. Тридцать лет изоляции сделали свое дело. Разницу он и раньше замечал, когда изредка смотрел спутниковые трансляции, но вот в постоянном общении это приносило некоторые неудобства. И это касалось не только технических терминов и понятий, некоторые фразы и слова претерпели метаморфозу, не совсем поддающуюся логике.

В сети он постарался найти побольше информации про работу полиции, сразу отметая видеодрамы или игры. Несколько профессиональных сообществ из Великобритании и Польши заинтересовали его больше всего.

Просматривая видео и читая статьи он пришел к выводу, что работа полиции внешних почти не отличается от того, чем он занимался в Урошеваце. Даже проблемы, с которыми сталкивались местные полицейские, походили на те, что он решал в Республике. Оставалось только одно: попасть на службу.

Он пробовал найти информацию о тех, кто покинул Республику до него, но именно на эти запросы ни одна поисковая система не выдавала никаких ответов. Значит, ему придется все узнавать самому.

Доступ к сети открывал перед пользователями безграничные возможности для поиска полезной информации и обучения, но его удивило другое: основная масса контента носила преимущественно развлекательный характер. Его это даже возмутило до крайней степени. Иметь в руках такой инструмент и так его использовать — расточительность. Он вспомнил, как трепетно относились в Республике к микроэлектронике и компьютерным системам, но затем пришел к выводу, что подобное отношение было вызвано дефицитом компонентов из-за эмбарго.

Он посмотрел на экран комма. Через сорок минут должен прийти доктор Альберт, встречи с которым длились не менее двух часов. Виктор решил немного прогуляться перед тем, как опять проведет время в комнате, отвечая на множество идиотских вопросов. Он вышел в коридор и заметил, что Иллка передвигается вдоль стены на своих ногах, уже без коляски. На этой бабе раны заживали, как на собаке, хотя в большей степени сыграли роль лекарства внешних. Рана грудной клетки Виктора тоже быстро затянулась и теперь не напоминала о себе даже маленьким шрамом.

Он развернулся в противоположную от женщины сторону и направился к второму выходу. Не так давно, уже после того, как они переругались на прогулке, он узнал, что она практически его ровесница, хотя выглядела она гораздо старше. Жизнь в деревне, тяжелая работа, трое детей и отсутствие ухода не улучшали внешность.

На выходе он практически столкнулся с Питером, одним из охранников:

- Солано, гулять собрался?

- Да, - ему не нравился этот высокий белокурый атлет, Виктору вообще никто из внешних не нравился, а этот Питер еще слишком навязчиво демонстрировал напускное дружелюбие, хотя он чувствовал исходящую от охранника смесь страха и отвращения. И вот именно эти скрытые чувства внешнего давали капитану ощущение собственного превосходства. Этот здоровенный бугай побаивается его: среднего роста, худощавого парня. Понятно, что без использования дара, Виктору никогда с ним не справиться, но вот лишить его дара внешние не смогли. Стерилизовать смогли, а дара лишить не сумели. Виктор не сомневался, что ученые внешних пытались провернуть такое неоднократно, но у них явно не получалось, так как иначе внешние нашли бы способ превратить такую возможность в оружие.

- Скоро в обычную жизнь? - охранник не отставал с вопросами.

- Не знаю, - Виктор решительно направился мимо него, чувствуя что Питер продолжает буравить его взглядом.

К его удовольствию в саду никого не было, а пока Иллка выберется из здания, пройдет много времени, так что он сможет прогуляться в одиночестве. Уединение никогда его не тяготило, также как не напрягало и общение с людьми, но если бы он мог выбирать, то остановился бы на работе без контактов с другими людьми.

Над ним промелькнула тень — дрон-наблюдатель, а, может, и ударный. Он пока еще не мог их явно классифицировать, но всему свое время. Эти с виду безобидные аппаратики в случае войны смогут свести на нет все преимущества граждан Республики, так как тоже обладали потрясающими скоростными характеристиками. Да, в технике внешние опережали их на десятки лет. Маленький народ против огромного человечества.

Виктор дошел до участка, с которого открывался вид на автомобильную трассу и увидел, как три косовара стоят почти вплотную к дороге. Над ними кружились дроны, не менее восьми аппаратов. Всех их, покинувших Республику, предупредили, что не стоит пересекать магистраль. Попытка выбраться на трассу будет расцениваться, как побег, который будет пресечен жестко и решительно.

Косовары опрометчиво решили, что раз люди-охранники ходят без оружия, у центра нет ограды, то это означает легкий доступ наружу. Беспилотники они явно не принимали в расчет. Странно, им же тоже выдали коммы, а там информацией такого рода можно было захлебнуться. Но тупые крестьяне явно не использовали комм для поиска знаний. Он несколько раз замечал, что они смотрят какие-то видеоролики или фильмы.

Пока эта троица просто стояла возле дороги. Они о чем-то переговаривались между собой, но Виктор находился слишком далеко, чтобы отчетливо разобрать слова, да и использовали свой язык. Но Солано не сомневался, что они задумали что-то глупое и бессмысленное. Тупой корм. Они не способны к принятию адекватных решений. Не все, конечно. Та же Иллка или Дефрим вполне успешно пользовались мозгами, но этим и выделялись на фоне остальных соплеменников.

Он открыл новую пачку сигарет. Внешние снабжали его отменным продуктом, щелкнул зажигалкой и с удовольствием затянулся.

Косовары пальцами стали показывать на медленно приближающийся беспилотный грузовик с откидными бортами. Обычно грузовики проносились мимо центра с приличной скоростью, но иногда встречались и такие . В чем причина такого медленного движения он не знал, возможно везли что-то хрупкое.

Из центра выбежали охранники: Питер, Лейла и еще несколько человек. Они, видимо, получили изображение с дронов, и теперь спешили пресечь попытку бегства. А в том, что тупой корм, именно это сейчас и попытается предпринять, Виктор уже не сомневался.

Он сдвинулся в сторону, пропуская охранников, которые начали кричать:

- Назад.

Но косовары поступили наоборот: рванулись навстречу грузовику. Виктор улыбнулся, делая очередную затяжку: сейчас их догонят и схватят за шкирку словно котят. Ему очень повезло, что он попал на просмотр такого шоу.

Однако режиссеры задействовали иной сценарий: дроны поднялись повыше и начали разлетаться в стороны, затем один из аппаратов резко спикировал на бегущих косоваров. Раздался не очень громкий взрыв, который просто разорвал людей на куски. Охранники остановились метрах в трех от Виктора. Один из них выругался:

- Долбаные идиоты! Мы же предупреждали!

Виктор застыл с сигаретой в пальцах. Конечно, их всех предупреждали, что покидать территорию центра нельзя и что это наказуемо, но что наказание будет именно таким, он даже и подумать не мог. Как и разорванные в клочья косовары. Питер повернулся к нему. Теперь лицо охранника не выражало ни капли дружелюбия:

- Видишь, Солано, что может случиться, если не следовать распоряжениям.

- Вижу, но я и не пытался бежать, - Виктора увиденное только раззадорило. - А с деревенскими тупицами разбираться вам. Я, думаю, командование вас за это по голове не погладит. Так ведь?

По тому, как быстро отвернулся Питер, он понял, что попал в точку. Конечно, косовары уже не представляли для внешних никакого интереса, но за сам инцидент охранникам придется отвечать перед командованием.

Виктора впечатлило то, как быстро дрон среагировал на побег. С помощью таких штук армию его родины внешние разнесут за считанные дни. И даже дар не поможет. Никаких шансов на победу у его народа нет. Так что он очень вовремя покинул Республику. Жаль, что не получилось забрать с собой мать и Кристи, но это было абсолютно невозможно в сложившейся ситуации.

- Солано, что случилось? - к нему подковыляла Иллка. Женщина сделала вил, что никакого конфликта между ними не произошло, и он тоже не стал грубить:

- Дрон убил твоих соплеменников. Они хотели убежать.

- Аллах, я чувствовала, что они решатся на такую глупость. И куда же они хотели податься?

- Можешь у них спросить, - Виктор показал на окровавленную кучу человеческой плоти.

Косоварка покраснела от ярости, но сдержалась:

- Уже не получится.

- Точно, - согласился он и зажег потухшую сигарету.

- Возвращайтесь к себе, - скомандовал Питер. - Больше никаких прогулок. Все перемещения только под нашим контролем. Даже внутри здания, даже от комнаты к комнате. Лейла, сопроводи их.

Виктор усмехнулся, но подчинился. Из-за этих тупых деревенских скотов ему придется реже выходить наружу.

В комнате его ожидали два человека: и ни один из них не был психологом. Подполковник Фаруджа и маленького роста человечек с смешными усиками, младше Виктора, в забавном одеянии. Такое вроде бы называлось сутаной. Подполковник показал ему на свободный стул:

- Присаживайтесь. Это святой отец Энрике Карраджо, представитель Римской Католической Церкви.

Виктор уставился на священника в полном недоумении: зачем он здесь? Что нужно священнику от него? Еще в школе им рассказали, что именно религиозные фанатики играют не маленькую роль в разжигании ненависти к модифицированным людям.

- Я, так понимаю,, что доктор Альберт не придет?

- Верно, - согласился Фаруджа, - доктор закончил свою работу. Сегодняшний инцидент показал его некомпетентность.

Виктор кивнул головой, соглашаясь: странно, что психолог не смог уловить настроение попытавшихся сбежать косоваров. А ведь опытный мозгоправ должен чувствовать такие вещи задолго до того, как их попытаются реализовать.

- У меня для вас плохие новости, Солано.

- Меня повесят или расстреляют? - Виктор попытался улыбнуться, но военный достал свой комм и повернул экран так, чтобы он мог хорошо рассмотреть фотографию.

У Виктора перехватило дыхание. На паркетном полу лежала его мать, его мама, его мамочка. Она лежала на спине, откинув левую руку в сторону, а правой держала рукоятку пистолета. Под ее головой растеклась лужица уже свернувшейся крови. Правая сторона лица почти полностью отсутствовала. Темно-синие облегающие брюки и черная кофта с высоким горлом не позволяли увидеть никаких следов насилия.

- По официальной версии она покончила с собой, - заявил подполковник.

- Как вам удалось получить этот снимок? - почти шепотом спросил Виктор. - Или вы его смонтировали? Смонтировали же? С вашей-то техникой?

- Снимок получен от агента, агент также сообщил, что есть все основания думать, что это не самоубийство, а инсценировка.

- У вас есть агенты в Республике?

- Да. И я даже не стану скрывать его имя. Он вам знаком, вернее она. Джеки Вайн.

Виктор на мгновение подумал, что сейчас потеряет сознание. Перед глазами все начало плыть, но слабость тут же прошла. Новость о том, что Джеки работает на внешних, его нисколько не удивила. Она всегда умела находить неожиданных союзников и покровителей, его больше удивил тот факт, что подполковник так спокойно выдал ему имя агента.

- Примите мои соболезнования, - заговорил священник. Голос у него оказался низкий, совсем не соответствующий хрупкой внешности. Низкий и приятный. - Терять близких — это испытание для каждого из нас.

- Когда?

- Это произошло три дня назад. Мы получили информацию только сегодня утром.

Присоединяюсь к соболезнованиям.

- Зачем здесь этот человек?

- Святой отец хочет предложить вам работу. С моим командованием это согласовано.

- Работу? На Церковь? Я же не верю в вашего гребаного Христа!

- Солано, я мусульманин, вы обобщаете, но позвольте святому отцу сделать предложение.

- Сейчас? Именно сейчас? - Виктор хотел закричать, но не смог.

- Да, именно сейчас, - твердо заявил Фаруджа и обратился к маленькому обладателю смешных усиков. - Отце Энрике, изложите ему суть.

- Господин Солано, моя Церковь находится в авангарде борьбы с вашим государством. Думаю, что этот факт вам известен. Позиция Папского престола однозначна: в нашем мире биологическому виду, как ваш, нет места.

- И вы хотите предложить представителю этого вида работу? - Виктору показалось, что священник издевается, но тот выглядел серьезным.

- Да. Мы подробно ознакомились с вашей историей и считаем, что в свете грядущих событий вы могли бы быть нам полезны. А мы вам.

- Грядущие события — это война?

- Да. Как только закончится топливо на Станции, мировое сообщество начнет операцию по освобождению территории, захваченной вашим видом.

- Вы просто перебьете всех, - мрачно заметил Виктор, - зачем вам я?

- Позиция Папского Престола такова: любыми средствами избежать геноцида. Не будем скрывать, что абсолютно все население Анклава будет стерилизовано, но Папа Климент желает, чтобы в результате операции было как можно меньше жертв с обеих сторон.

- Я еще раз повторю свой вопрос: что конкретно вам от меня нужно? - Виктор начал злиться.

Эти ублюдки сунули ему под нос фотографию мертвой мамы, его мамы, любимой мамы, которая вырастила его, заботилась о нем, которая посвятила ему свою жизнь. А теперь пользуются тем, что он находится в состоянии … Он и сам не мог точно описать свое состояние: растерянность, боль, горечь, паника, ненависть, ненависть к тем, кто это сделал. Она не могла покончить с собой. Его мать не была трусом, это была жесткая, волевая женщина, которая смогла вырастить без отца нормального мужчину, а не размазню, затюканного вниманием. Она бы никогда так не поступила. Значит, ее убили по приказу Совета. Маккензи, Герт. Твари. Не получилось с ним, достали мать. И Петр не смог помочь, а ведь мог. Хотя. Если на станции осталось мало топлива, то и влияние сотрудников станции уже не столь велико как раньше.

- Мы рассматриваем возможность минимизировать жертвы среди населения Анклава. Вы прекрасно знаете город, знакомы со многими представителями власти. Надеемся, что вы сможете организовать своих бывших соотечественников таким образом, чтобы они отказались от сопротивления и интегрировались в обычную жизнь.

- Стать коллаборационистом? Предателем?

- В Ветхом Завете есть понятие «Око за око». Это будет вашим ответом на то, что Совет Анклава сотворил с вашей жизнью.

Виктор не знал, что ответить: предать свою расу, заставить их подчиниться воле внешнего мира. С другой стороны, это ведь дает ему шанс отомстить членам Совета, которые пытались убить его, но итоге убили его мать. Суки.

- Мне нужно подумать. И еще, полковник, Джеки не сообщила о том, как похоронили мою маму?

- Нет. Но я передам ей этот вопрос. Ответ будет на следующей неделе.

- Хорошо. Еще один вопрос: почему вы допускаете участие гражданских в конфликте?

- Вы про святого отца и Ватикан?

- Да.

- Церковь - своего рода государство, так что ее можно рассматривать именно в таком виде. А, вообще, Солано, поройтесь в сети. Там все подробно разжевано, и доступ к этой информации у вас есть.

- Сколько времени вам потребуется на ответ, господин Солано? - спросил священник.

Виктор пожал плечами:

- К вечеру буду готов. И все же, почему я? Почему не Сонины?

- Вы умеете принимать решения, можете организовать людей, имеете, хоть и небольшой, но все же, опыт руководства коллективом, хорошо знакомы с социальной обстановкой в городе, не склонны к чрезмерному насилию.

- И еще отлично мотивирован убийством родственника?

- Именно так, - согласился священник, - плюс, за последние несколько лет эмигрантов из Анклава не было вообще. Мы даже думали о том, чтобы закрыть этот центр.

- Центр принадлежит Церкви?

- Да, он содержится на средства Престола.

- Ясно.

Полковник и священник поднялись со своих мест:

- Дадите ответ, Солано, как будете готовы. Я в любом случае задержусь здесь из-за происшествия, а святой отец дождется вечера.

- Хорошо.

Гости покинули его комнату. Виктор подошел к окну и распахнул его, достал спасительную сигарету и закурил. Он остался один в этом мире. Больше никаких родственников, да и просто друзей у него теперь нет. Он одинок, ему даже поделиться не с кем. При воспоминании про мать он сжал зубы: предложение священника предоставит ему шанс разобраться с виновными в ее гибели. Если только внешние не придумали эту историю. Очень подозрительно, что новость о смерти его родительницы совпала с предложением поработать в оккупационной администрации.

Он посмотрел наружу: перед ним высился Барьер, а за Барьером — привычный мир, которому прежним не остаться. Он докурил сигарету и достал комм.

- Полковник, я согласен. Но есть ряд условий.

- Мы скоро будем, Солано.

Он достал еще одну сигарету.

Сион нечестивых. Глава 23

Глава 24

Ощущение того, что она попала в сказочную страну, никак не покидало Иллку. И хотя она понимала, что вежливый медицинский персонал и молчаливые охранники относятся к ней, как к главному герою сказочной истории, не потому что верят в нее, а потому что им за это платят, тем не менее в сердце бурлила радость. Это чувство омрачалось только мыслями о детях. О том, что Башким убит, она узнала от Ринора. Эта новость ее не сильно расстроила. Никаких сильных чувств к нему она и раньше не испытывала, а годы семейной жизни почти полностью выбили даже не любовь, которой никогда и не было, но и уважение к мужу. Если бы не его увлечение бреднями муллы про восстание, то ей не пришлось бы расставаться с детьми.

Доктора внешних спасли ее руку и зафиксировали переломы на обеих ногах. Передвигалась она по центру на кресле-каталке, управлять которым можно было голосом. Она быстро освоилась с ним, хотя сначала думала, что будет долго учиться. На руку повесили какую-то муфту с заживляющим гелем, а перед этим , она узнала это от доктора, сращивали кости и мышцы. Доктор пообещал, что через месяц она сможет пользоваться левой рукой, как и раньше. Фиксирующие повязки с ног должны были снять уже на следующей неделе.

Кормили хорошо. Хотя часть продуктов ей была незнакома, она находила новые вкусы очень приятными.

Кроме нее, Ринора и Дефрима через Барьер успели пройти еще двое из их команды, но они держались особняком, старались ни с кем не общаться, так что она решила не лезть к ним. Ей вполне хватало компании Дефрима и Ринора. Изредка к ним присоединялись братья-упыри и Солано, спасший ее и спасенный ею.

Но контроль внешних за упырями был строже, их реже выпускали без сопровождения, так что виделись они не очень часто. За три недели нахождения в фильтрационном центре она подружилась с чернокожей женщиной из охраны, Лейлой, и веселым пухлым парнем по имени Райан -ассистентом врача. Ну, или ей казалось, что подружилась.

Когда она попала в медицинский автомобиль внешних, то еще оставалась в сознании, так что запомнила напряженные лица медиков и быструю поездку по тоннелю и дороге к центру. Уже здесь ей вкололи снотворное и приступили к операциям по спасению руки и ног.

Затем, она долго отвечала на вопросы двух военных с невозмутимыми лицами, которые приходили к ней несколько дней подряд, и только после этого ей предоставили кресло, научили им пользоваться и позволили выбираться на прогулку по центру и небольшой сад рядом. Никакой ограды там не имелось, но над ними постоянно мелькали дроны, так что , даже появись у нее желание сбежать, то осуществить задуманное она не смогла бы. И здоровые рука и ноги вряд ли помогли бы ей в этом. Но какой смысл устраивать побег в новом мире, который ей совсем неизвестен? Вот уже неделю как раз в день с ней беседовал доктор-психолог, а еще ее обязали не менее четырех часов в сутки выделять для обучения. В программе разъяснялись принципы функционирования мира внешних, судить о которых она могла только по увиденным ранее фильмам в телевизоре, но они с Башкимом так и не успели купить собственный, и фильмы могли смотреть только в гостях.

Здесь же она в любой момент могла включить большой плоский экран и выбрать все, что ей хочется. Иллка к учебе отнеслась ответственно, так как понимала, что без каких-либо знаний она никому не будет нужна. То, что ее скоро попросят покинуть центр, она знала определенно. Здесь слишком хорошо, чтобы так продолжалось долго.

Сегодня она позавтракала вареным яйцом, бутербродами с ломтиками чуть подсоленной рыбы , названия которой она не знала, но явно не речной, выпила стакан апельсинового сока, который просто покорил ее сердце и в сравнении с виноградным казался просто волшебным. После завтрака и умывания она переползла в кресло и выкатилась в коридор. Вчера Лейла помогла принять ей душ, так что чувствовала она себя чистой и отдохнувшей. За последние несколько лет она и забыла, что такое полноценный отдых и крепкий сон.

Она скучала по детям, особенно в момент, когда собиралась спать. Дневная суета и обучение отвлекали ее от этих мыслей, но вот лежа на кровати Иллка места себе не находила в сотый раз прокручивая в голове мысль: «А не лучше ли бы было остаться с ними и сдать Башкима и его компанию упырям?» Ответ на этот вопрос казался очевидным, но она все равно корила себя. Сейчас она надеялась только на то, что упырям не до мести, так как выяснилось, что даже между собой они не могут договориться мирно, без стрельбы. Солано объяснил бой в тоннеле тем, что часть солдат решила остаться верными советнику Ричардсону, тому пожилому упырю, чей сын находился у них в заложниках. Но черт с ними, с упырями, ей надо думать о будущем.

Лейла разрушила ее мечту стать водителем грузовика, так как в мире внешних грузоперевозками давно занимались дроны. Участие живого человека не требовалось. А больше никаких мыслей ей в голову не приходило. Ну, если только варить пиво и гнать самогонку, но кого может заинтересовать ее продукция.

В саду она встретила Дефрима. Тот сидел на скамье и что-то смотрел на устройстве с портативным экраном. Они поздоровалась и спросила:

- А Ринор где?

- Сказал, что не хочет гулять. Смотрит какое-то шоу. Хотя мог бы взять комм и смотреть его здесь.

- А что смотришь ты?

- Как ремонтировать машины.

- И?

- Сложно, но разобраться можно. Я, конечно, староват для учебы, но шанс научиться есть.

- А я вот и не знаю, чем заняться, когда нас отсюда выпнут. Вот совсем ничего в голову не приходит.

- Не спеши. Все уладится, найдешь себе профессию.

- Как не спешить? Думаю, что долго нас здесь не продержат. Мы им все, что знали, рассказали, так что кормить нас долго не станут.

Из здания центра вышел Солано, поздоровался и спросил:

- Что нового?

- Ничего, все так же, - ответила Иллка и спрятала улыбку, когда вспомнила их первую встречу после перехода. Они оба стеснялись смотреть друг другу в глаза, словно потрахались за спинами супругов, а теперь все об этом знали. Иллка предпочла, чтобы они сблизились именно через постель, а не так, как получилось. Сонины успели грубо пошутить по этому поводу, но она иного от них и не ожидала. - А у тебя?

- Надоело здесь. Ведь это — тюрьма. Хоть и с удобствами, мягким режимом и вежливым персоналом — но тюрьма.

- И чем ты займешься, Солано, когда тебе позволят уйти?

- В полицию пойду служить.

- Кто же тебя, кровососа, допустит? - поинтересовался Дефрим, отложивший комм в сторону.

- А как мой дар связан с профессией? Я, когда в Урошеваце служил, людей не грыз, - Солано не обращал внимания на «кровососа».

- А вдруг тут начнешь? - спросил торговец.

- Попробовал — не понравилось, - пошутил Солано и перевел тему, - психолог ко всем приходит?

- Да. Не понимаю, правда, зачем?

- Нормальным людям не пришло бы в голову устроить такое шоу с заложниками и стрельбой.

- Почему? - искренне удивилась Иллка. - Мы спасали свою жизнь. Это же нормально. Или ты предпочел бы умереть?

- Нет, но...Впрочем, ты права. Иного выхода у нас не оставалось.

- Скажи, Солано, а вам ничего не говорили про родных, кто остался за Барьером?

- Нет. Ты все про детей?

- Да. Тебе легче.

- У меня там мать. И я очень сильно переживаю.

- Думаю, что она переживает еще сильнее, - сказала Иллка и, видимо, попала в точку, так как Солано как-то смягчился. Хотелось бы и ей, чтобы ее дети, когда вырастут, также думали о ней. Если вырастут, если с ними не случится...Она решила не развивать эту мысль, к тому же к их компании присоединились Сонины. Братья-упыри просто сияли от счастья, излучали его во все стороны:

- Что, инвалиды, грустим? Тогда за нас порадуйтесь. Мы сегодня начали процедуру оформления гражданства Хорватии, так что скоро выйдем на свободу.

- Странно, почему начали именно с вас?

- Потому что мы — умные и сильные, к тому же психологически готовы к новой жизни, не зря этот психолог нам в жопу заглядывает. Спорим, что следующим будет бородатый барыга?

Дефрим усмехнулся.

- Это почему? - воскликнула Иллка.

- Потому, что должна быть ты, но у тебя не все срослось, увечная.

- Тут хорошо лечат.

- Наверное, но ты не расстраивайся. Кости, они срастаются хорошо. Мы сами: ломаные — переломанные.

- Что так?

- Да, под стимулом мышцы укрепляются, а вот кости нет, так что случались накладки. И не раз.

Сонины говорили о том, что после того, как кровь активировала их способности, то ускоренный метаболизм и стимулированные мышцы могли сыграть злую шутку со скелетом.

- И после получения гражданства вы станете....Кем вы станете?

- Мы тут с одним охранником разговорились: он посоветовал нам в наемники податься. Оказывается, у внешних много частных военных компаний, которым нужны солдаты. И денег заработаем, и мир посмотрим. А опыт у нас есть, так что, думаем, по этому пути пойдем.

- Опять убивать? - Иллка не понимала, каак можно полюбить это занятие. Убить, защищая себя или семью — это одно, но убивать ради денег — совсем иное.

- Почему сразу убивать? Мы же не маньяки какие-то, - вот в это ей верилось с трудом, - там основная работа — охрана людей и имущества в не самых спокойных местах. Воевать нам не очень хочется.

- И вас возьмут, несмотря на то, что вы кровососы?

- Возьмут. Этот парень служит давно, и у него есть знакомые. Там, конечно, куча ограничений из-за нашего дара...

- Проклятья, - поправила Иллка.

- Дара, - возразил Миклош, - но вполне возможные условия.

- Ломки нет? - спросил Солано.

- Нет, нормально все. Накатывает иногда желание, но так, не очень сильно.

Иллке этот разговор стал не очень приятен: словно наркоманы обсуждают способ завязать. Как мог Аллах допустить появление таких существ? Или это наказание для человечества? Но тогда почему страдают больше всех ее соплеменники? Чем так провинилось Косово перед Аллахом?

Она откатилась в сторону и решила проехаться по дорожке, которая вела к автомобильной трассе, по которой изредка бесшумно проносились большие фуры с обтекаемыми кабинами. Иногда они замедляли ход, и она могла рассмотреть их получше. Красивые, элегантные машины с раскрашенными бортами фургонов.

От Лейлы она узнала, что вокруг Барьера двадцатикилометровая карантинная зона, которую держат под постоянным наблюдением дронов и спутников. Так Иллка узнала, что спутники в космосе не только для того, чтобы показывать фильмы и шоу, а , оказывается, с их помощью можно наблюдать за поверхностью Земли. Новые знания иногда грозили переполнить ее голову, но она старалась вбирать их максимально. Ей не очень хотелось выглядеть глупой и наивной, однако она понимала, что избежать этого не получится. И все же в ее силах сильно сократить число подобных неловких ситуаций.

За спиной появился Солано. Упырь ее преследует? Что ему нужно? Однако бывший полицейский прошел молча вперед и уселся на ступень небольшой лестницы, ведущей к дороге. Иллка почувствовала раздражение: разве не мог он прийти позже?

- Солано, больше места нет?

- Я тебе мешаю?

- Да.

- Ничего страшного. Я буду молчать.

- Но я пришла сюда первая...

Он резко подскочил с места и бросил ей в лицо:

- Ты — долбаный корм, и даже тот факт, что мы за Барьером, ничего не меняет. Еще раз откроешь свою пасть...

Он не стал завершать угрозу, а просто развернулся и опять уселся на ступень. Иллка от гнева была готова протаранить его в спину коляской, но сдержалась: если от Сониных она такого поведения вполне могла ожидать, то этот упырь уже начал казаться ей нормальным, почти человеком. Но он все же проявил свою истинную сущность, гены дали о себе знать. Корм. Вот как они относились к остальным людям. И нет ничего удивительного, что человечество отгородилось от них Барьером, а от полного уничтожения упырей спасала только удачно захваченная атомная станция.

Всего месяц назад она наверняка расплакалась бы от такого оскорбления, но побег из Республики преобразил ее: Иллка развернула коляску и решила вернуться к Дефриму:

- Скот ты неблагодарный.

Упырь не удостоил ее ответом, но он и не требовался. Главное, что она не побоялась высказать свое мнение и свое возмущение.

Дефрима на скамье не оказалось, Сонины заняли его место и что-то бурно обсуждали. Она проехала мимо и вернулась в свою комнату. Про стычку с Солано она решила никому не рассказывать: никому это не будет интересно, но зато у нее появилось стойкое желание открутить ему голову. Через открытую дверь она увидела проходившую по коридору Лейлу и позвала ее:

- Можешь поговорить со мной?

- Да, - женщина вошла в комнату.

- Скажи мне, а есть такие военные отряды, которые воюют с упырями?

- Ну, чтобы прямо воевали, сейчас нет. Уже лет десять никаких конфликтов не случалось, но для охраны Барьера созданы специальные службы. Моя - одна из таких. А к чему этот вопрос?

- Хочу устроиться в такую. Может, дождусь момента, когда вы решите окончательно с ними разобраться.

- Даже не знаю, что тебе и сказать по этому поводу. Задай вопрос полковнику Ли. Он что-нибудь тебе конкретно ответит.

- Ли? Это тот, что расспрашивал меня под лекарством?

- Да. Он здесь появляется не очень часто, но появляется. Могу попросить его зайти к тебе, когда опять приедет.

- Спасибо. Буду благодарна. Увы , пока могу только на словах.

- Ерунда. Как твоя рука?

- Хорошо. Совсем не болит, но хочется побыстрее избавиться от фиксаторов и коляски. А то я совсем ходить разучусь.

Иллка с удовольствием отметила, что все предложения в этом коротком диалоге, удались ей без запинок и ошибок. Такими темпами она скоро на английском станет говорить лучше, чем на родном.

- Хочешь убивать кровососов?

- Да, - честно призналась Иллка. - Хочу. Им нет места среди людей. Они — монстры.

- Тебе виднее, тут я спорить не стану. Но это же опасно.

- Опасно, - согласилась Иллка, - но очень приятно.

- Не питаешь ты к ним нежных чувств.

Эта фраза не очень понравилась Иллке, так как никакого иного чувства, кроме ненависти упыри вызвать не могли. Они тридцать лет уничтожали и паразитировали на ее народе, и как иначе она должна к ним относиться? Возлюбить их, вникнуть в их проблемы? Жаль, что Солано выжил в день перехода, а еще жаль, что в этом ему помогла ее кровь. Внезапно ее озарила мысль, что он не любил пить кровь не из-за каких-то моральных установок и ограничений, а потому, что испытывал к ней и остальным косоварам только брезгливое презрение. И Иллка решила, что посвятит свою жизнь борьбе с ними. В конце концов, даже ее разлука с детьми произошла по вине упырей. Так что Лейла совершенно промахнулась с «нежными чувствами».

- А не знаешь, почему двух упырей — братьев отпускают раньше других?

- Психолог посчитал, что они готовы к самостоятельной жизни.

- А остальные, получается, не готовы?

- Получается. Ты извини, я попозже зайду.

Лейла ушла, но Иллка, включившая экран, не долго оставалась одна. В комнату заглянул Ринор, чем удивил ее: в последнее время он старался избегать ее и Дефрима:

- Не помешаю? Разговор есть.

- Проходи.

Он уселся на стул. Ринор выглядел расстроенным и задумчивым. Иллка не могла сказать, что раньше он лучился бодростью, но все же производил более активное впечатление.

- Я не смогу завести детей, Иллка.

- Не сможешь, - она начала догадываться о причинах его состояния. Странно, что только через месяц он так огорчился по поводу стерилизации. - Но ты же знал, что так будет.

- Знал, - вздохнул он, - но надеялся, что внешние не станут со мной это делать. Я же не упырь.

- Они страхуются. Не хотят, чтобы семя шайтанов разлетелось по миру.

- Но у внешних такая техника! Такие медики1 Они же могли определить, что я не носитель проклятого дара.

На это Иллка не сразу нашлась, что ответить, так как Ринор говорил логичные вещи. Техника, даже бытовая, ее поразила, но вот уровень медицины оказался выше любых ее фантазий. Срастить почти оторванную руку, обезболивание мощное, но не клонящее в сон или отупение.

- Наверное, даже их спецы не могут гарантировать, что в нас нет этого гена. Ни спецы, ни техника.

- Я тут почти все время смотрел про генетику: почти все не очень мне понятно, но принцип тестов ясен. Я считаю, что внешние зря сделали это с нами. Я говорю про всех, кроме Солано и Сониных.

- Я могу только посочувствовать тебе в этом, Ринор. По-доброму и по-настоящему, но изменить это мы не в силах.

- Мы бежали от смерти, а внешние наполовину убили нас. Ведь человек побеждает смерть, продлевая себя в потомках.

Иллка подумала, что чудно слышать такие рассуждения от молодого паренька, который даже английский толком не освоил и пользовался устройством внешних для перевода и распознавания устной речи. Иллка тоже попробовала такой способ, но решила сосредоточиться на изучении языка старым способом.

- Наверное, да, но, видимо, Аллаху не угодно, чтобы мы продолжили свой род.

- Тебе легко об этом говорить. И Дефриму тоже. А нам, - Иллка поняла, что он говорит о еще двоих односельчанах, - не очень. У вас дети есть.

- Но мы их вряд ли теперь когда-нибудь увидим, а это, поверь мне, хуже смерти.

- Не знаю, но мне вообще не доступно теперь стать отцом.

- Ринор, что я тебе еще могу сказать? - Иллка не знала, как его утешить. Но ведь он рассуждал о детях, как о чем-то вроде дара, он же не задумывался над тем, что их нужно кормить, растить, что дети станут постоянным источником тревоги за их здоровье, за их будущее, за то, что с ними может случиться.

- Я и сам не знаю, что я хочу от тебя. Просто мне плохо. Тошно на душе. Здесь все чужое.

- Мы сможем приспособиться к новой жизни. Это будет не очень просто, но сможем. Мы смогли вырваться, смогли спастись, в нас есть сила, Аллах благоволит нам.

- Не во всем...

- Не гневи его, Ринор. Если бы не его покровительство, то мы бы уже сидели в камерах, накачанные таблетками. Ты же видел, как там все устроено.

- Но ведь упыри не убивали своих пленников. Их использовали, а потом могли отпустить.

- Ты видел хоть одного освободившегося из Фермы?

- Нет, но...

- Даже если бы нас и отпустили, то мы бы уже не были прежними. Эти лекарства явно сломали бы нам головы. Не физически, а изнутри.

- Но я бы смог стать отцом.

Иллка посмотрела на него с удивлением: Ринор и раньше не производил впечатление очень умного человека, но сейчас просто изливал потоки глупости. Пройти столько испытаний, а теперь ныть о том, что на Ферме к нему отнеслись бы лучше.

- Смог бы, но уже не станешь,- она решила быть безжалостной в надежде, что это отрезвит его.

- Не стану. Ладно, я пойду, спасибо, что выслушала.

Ринор ушел, а Иллка поняла, что совсем не понимает людей. Особенно молодых мужчин.