panegeric

Сион нечестивых. Глава 5

Глава 6.

Иллка сидела на кухне и аккуратно переписывала в тетрадь из учебника слова на английском. Английский стал официальным языком Республики почти тридцать лет назад, еще до ее рождения, но, если разговаривать она на нем худо-бедно могла, то с письмом и чтением все получалось не так гладко. А читать не на албанском приходилось часто: налоговые уведомления, приказы и постановления, которые публиковались в официальной газете «Республиканские вести» - вся эта информация была на английском. В деревне имелось несколько человек, которые за плату занимались переводами, но ей не хотелось отдавать никому деньги за то, что она могла сделать и сама. К тому же ей просто нравилось учить грамматику и глагольные времена.

Времени для изучения оставалось не очень много, но ее подстегивал и тот факт, что следующей осенью старший сын пойдет в школу, где две трети предметов будут на английском. В ее время такого еще не было, да и девочек в школу брали не очень охотно.

Они с Арджуной уложили детей спать, сестра пожелала ей спокойной ночи и тоже отправилась спать. Иллка же, хоть и поднялась рано и полдня таскала тяжести, почему-то спать не хотела совершенно. Башким ушел к своему имаму, так что она решила с пользой провести время.

Иногда она отрывалась от учебника, давая отдых голове на несколько минут и заодно смотрела на маленький механический будильник. Приближалась полночь, вставать завтра рано, но сон не шел. Она встала и налила стакан виноградного сока, темно-красная словно кровь жидкость мрачно поблескивала в электрическом свете.

Негромко хлопнула входная дверь, и по звуку шагов она поняла, что вернулся муж. Башким зашел на кухню, молча положил на стол несколько старых брошюр и подошел к столу возле окна, где обычно стояла готовая еда. Холодильник, который был старше их лет на десять, использовался для хранения детских продуктов.

Брошюры были на арабском, она нечаянно сдвинула верхнюю и на нее уставилось лицо Хашима Тачи с какой-то древней агитационной листовки. Надпись на ней выцвела, но она разобрала : «Косово — Европа». И еще что-то про Аллаха.

- Башким, - с какой-то обреченностью в голосе обратилась она к мужу, - зачем ты принес в наш дом вещь, из-за которой могут быть большие проблемы?

- О чем ты? - он сделал вид, что не понимает, - это просто выдержки из сур.

- Я говорю про Тачи. Ты же знаешь, как городские относятся к таким фото!

- Да! - с каким-то воодушевлением воскликнул муж. - Они боятся даже мертвых героев! Боятся, что те дадут нам пример, как надо бороться с поработителями! Тачи, Яшари, Чеку, Харадинай — они смогли отвоевать нашу свободу у сербов. Они спасли нас и наши традиции от уничтожения! Воины Косово, воины Ислама....

Он говорил все громче, и ей пришлось повысить голос:

- Тише! Детей и Арджун разбудишь.

Башким не остановился, но просьбе последовал:

- Они запрещают нам чтить своих героев, заставляют учить свой язык, - муж показал на учебник, - смеются над Пророком и Аллахом, в школах рассказывают нашим детям, что Бога не существует. Это унижение, унижение нас всех!

- У них танки, у них пушки, Башким, у них сила.

- У него, - он схватил листовку с Тачи, - сначала тоже не было танков, не было вертолетов, а была только вера и была тяга к свободе. И он, и подобные ему, вырвали эту свободу у проклятых сербов, у неверных крестоносцев.

- Сербы все же были людьми, - заметила Иллка.

- Горожане тоже люди, - возразил он, а она только обреченно вздохнула, - их можно убить.

- Можно, вот только за одного своего они заберут сотню нас.

- Имам говорит, что ведущие джихад воины сражаются лучше десятка врагов!

- Имам не станет брать в руки ружье.

- Его оружие — слова Пророка!

- Башким, сожги это фото, прошу тебя, муж мой.

- Нет, ты ничего не понимаешь, - он забрал со стола брошюры и направился к выходу. Иллку охватила злость: глупец ставит под угрозу не только свою жизнь, но и жизни детей. Она подумала о том, чтобы догнать его, вырвать эту листовку и порвать ее на кусочки, но это означало скандал, означало напугать детей, означало опозориться перед Арджун.

Злость сменилась ощущением беспомощности, она села и заплакала. Заплакала от безысходности, от того, что бесконечная работа и ежедневная борьба за выживание никак не ценилась человеком, который был отцом ее детей. Башким легко поставил свои дурацкие убеждения выше семьи, имам сумел затуманить ему мозг. Иллка хлюпнула носом, потом резко выдохнула, сама удивившись, как этот выдох не превратился в отчаянный крик.

Слеза упала на тетрадный лист и деформировала небольшой участок бумаги. На белом полотне вздымался серый влажный бугорок. «А что, если сообщить солдатам о том, что имам ведет пропаганду? Его арестуют, отправят на ферму, и он больше не сможет дурманить мозги Башкиму и другим мужчинам.». Но такой вариант подразумевал, что односельчанам скоро станет известно, кто донес на имама, и тогда им придется жить в постоянном ожидании мести. Иллка поднялась со стула и подошла к окну. Жаль, что вместо мозгов родители дали ей железное здоровье и крепкие ноги и руки. Она бы предпочла быть слабее, но умнее.

На стекле собралась внушительная масса мошек, которых притягивал свет из окна. Ей захотелось стать одной из них: видишь свет- летишь на него и ни о чем не надо беспокоиться.

Однако так просто оставлять факт того, что ее муженек тащит домой запрещенные фотографии, она не собиралась. Ее внезапно озарило, что он и раньше мог приносить что-то подобное, просто она не имела привычки рыться в его вещах и книгах.

«Может, поговорить с имамом? Попросить его, чтобы отстал от Башкима?». Такая простая и такая наивная мысль. Этот паук уже затащил в свою сеть ее мужа и теперь никогда не отпустит. Придется как-то решать проблему внутри семьи, если их совместное существование можно назвать семьей.

Она решила не откладывать проблему на завтра, так как была напугана этой фотографией. Иллка убрала тетрадь и учебник в ящик стола и пошла по коридору к комнате мужа. Дверь оказалась закрыта, и она аккуратно постучала, чтобы не разбудить спящих в соседней комнате мальчишек. Башким ответил:

- Заходи.

Он уже почти разделся, сидел на кровати в майке и трусах.

- Прошу тебя, муж мой, послушай жену свою, глупую женщину...

- Иллка, отстань. Я и так тебе много позволяю. Ты теперь же пытаешься отобрать у меня смысл жизни.

- Смысл твоей жизни спит в соседних комнатах, Башким.

- И что они получат, когда вырастут? Будут рабами у городских упырей? Растить коров, а , там, глядишь, и свиней?

- Нет, они выучатся и станут....

- Никем они не станут, - ответил он, и Иллка в мыслях согласилась с ним, но добавила:

- А так ты уменьшаешь их шансы на то, чтобы они вообще выросли. Ты когда-нибудь видел, как проходит сафари?

- Сафари отменили, теперь это вне закона.

- Как отменили, так и разрешат, если им фермы не понравятся. Но ты не ответил на вопрос.

- Нет. А ты?

- А я видела, - ответила Иллка, - мне тринадцать лет было, и я гостила у бабки в соседней деревне. Кто-то из мужчин той деревни по глупости своей убил городского чиновника, который приехал школу инспектировать.Не знаю, в чем причина была, да и не имеет значения. Убил инспектора и затаился. Городские полицию сперва прислали, или как они там называются. Те порыскали, порыскали, да никого найти не смогли, тогда предложили деревенским выдать убийцу или пригрозили, что сафари тут устроят. А деревня небольшая — человек четыреста вместе с детьми и стариками там было.

- Было?

- Было, - ответила она и присела рядом с ним. - Родственники все меж собой, может, кто и знал , кто убил, да решил родню городским не выдавать. Слух уже тогда прошел, что сафари, мол, отменять хотят. Ошиблись. Не отменили еще. Полицейские уехали в обед, а на следующее утро в деревню приехали несколько танков на колесах и грузовики с солдатами.

- Бронетранспортеры и БМП, - с видом специалиста поправил ее муж, но она только покачала головой:

- Солдаты оцепили деревню. А их старший проехал по центральной улице на танке и приказал всем девочкам до шестнадцати и мальчикам до двенадцати лет собраться у полицейского участка, он как раз у въезда был. Я идти боялась, но бабушка меня чуть ли не силой вытолкала, сказала, чтобы бежала туда. Документы мои мне в сумку засунула. Не все своих деток городским отдали, многие побоялись. Меня сначала солдат обратно отправить хотел, не мог поверить, что мне тринадцать. Я постарше выглядела, но документы посмотрел, на руку мне прибором посветил и приказал в участок заходить. Тридцать две девочки и двадцать мальчиков. Совсем маленьких городские с матерями пропустили, но таких мало было.

- Сканером отпечатки сверял, - Башким не переставал умничать, а Иллка почему-то с каким-то облегчением продолжала рассказ.

- Я на втором этаже у окна оказалась. Участок на пригорке стоял, так что вся деревня, как на ладони. Старший их на танке вернулся, окно открыто было, а английский я уже тогда на слух понимала. Сказал, что еще минут двадцать подождут ,а потом будут начинать. Мамочка одна с грудничком рядом со мной сидела, тоже это услышала и рыдать давай. Я тогда сразу не поняла, чего она в слезы-то. Я думала, что они с обыском по домам пойдут, но все было иначе.

Из грузовиков высадилось сорок солдат. Те, которые в оцеплении были, на тех форма серая была, а эти в черном всем. На головах каски железные, очки темные, винтовки чудные такие, на ружья обычные не похожи. Вот и прошли десять минут. Тогда старший скомандовал, что, мол, сафари объявляется открытым и приступайте. Слово такое я слышала раньше от взрослых, понимала, что означает оно что-то плохое, но вот что именно представления не имела.

- Ты так долго еще никогда со мной не говорила, - муж был удивлен.

- Пошли эти солдаты в черном в деревню. Не толпой, а на группы разделились по четыре человека, но так, что видели соседние.

- И что? Никто даже не попробовал....

- Попробовали. Они и двадцати метров до первого дома дойти не успели, как по ним деревенские стрелять начали. Двое даже упали, но тут же встали.

- Бронежилеты у городских, конечно, хорошие.

- Наверное, но стреляли как-то вяло по ним и по одному выстрелу. В первый дом две группы зашли. Медленно так, осторожно, а потом они оттуда, как ракеты выскочили в давай по соседним домам из ружей своих скорострельных стрелять. Только вот били они без промахов, в отличие от деревенских. Остальные тоже в дома заходили и быстрее становились. Зашел обычный человек, а вышел — вихрь. А одна группа даже в дом заходить не стала, во дворе дома одного две старухи сидели, так они им шеи ножами порезали и кровь оттуда пить стали.

- Ну, все как имам и рассказывал.

- Дальше их несколько мужчин деревенских , с десяток где-то, задержать попытались. С ножами и топорами, так они им головы поотрывали. Просто один солдат держал, а второй голову тянул. Только быстро это все было. Гораздо быстрее, чем я рассказываю. До деревенских дошло, что бежать надо, но куда уже убежишь, когда деревня оцеплена. А по солдатам и из «Калашникова» стреляли, ты же из такого вроде стрелять умеешь?

- Да. И что?

- Стрелять-то в них стреляли, да после кровушки верткие они стали, так что ни в кого не попали. А солдаты, которые крови напились, всех поубивали. Не разбирали, кто женщина, кто мужчина, ни по возрасту сортировать не стали. Кого из винтовок стреляли, а кого и просто руками. Я видела, как солдат ударил женщину одну, толстая такая, крупная , в грудь, так его кулак у нее из спины вылез. Запомнилось, потому что долго он его обратно вытаскивал. А она мертвая почти с минуту простояла, пока он возился. Мамочка та с грудничком, что рядом со мной сидела, белой стала. Выла страшно, так что старший городских распорядился ей какое-то лекарство дать и от окна ее убрали.

- И никому убежать не удалось?

- Почему же. Десятка два в лесок прорвались, так это даже городских раззадорило. Старший их улыбался. Сказал, что корм резвый попался.

- Корм! - воскликнул Башким. - Они нас так и называют. Мы для них корм, который еще и кормить не только кровью своей может, но и руками еду выращивать.

- Они потом все смеяться начали, у некоторых вся одежда и лица в крови были. Я глаз отвести не могла. Они не люди, не сербы. Как с такими бороться? Двадцать минут — и нет деревни. Они даже оружие не стали искать и отбирать.

- Их можно убить. Это не вампиры из сказок и кино, - неожиданно серьезно заявил Башким, - они не вечные, обычный человек может с ними справиться. Не надо крестов или осиновых колов.

- Их уже не меньше, чем нас. Они заводят большие семьи. И их боится весь мир за Барьером.

- А что с твоей бабушкой?

- С бабушкой? Когда солдаты уехали мы вернулись в свои дома. Моей бабушке повезло. Ее застрелили. Из нее не пили кровь. Просто один выстрел. Многих такая удача обошла стороной.

- Зачем ты сейчас вспомнила об этом?

- Я хочу сказать тебе, что подумай о детях. Я тебе не нужна, это я знаю, но детей ты наших любишь. О них подумай. Тебя и меня за эти бумажки на ферму заберут, а они сиротами станут. Такого ты хочешь?

- Никто ничего не узнает до момента...- он осекся, так как понял, что сболтнул лишнего.

- До момента восстания, - продолжила за него Иллка. Она хоть и не очень умная, но и не полная дура. - Тогда ты можешь не беспокоиться за детей. Приедет много солдат на танках, и всех убьют. Никаких ферм. Просто перебьют всех. Ладно, спи спокойно, муж, раз все решил за нас.

Она встала с кровати и пошла к выходу из комнаты, но он догнал ее и осторожно повернул к себе:

- Ты же не станешь никому рассказывать? Даже Арджун?

- Нет, не стану, - но она ждала от него не этих слов. Все ее усилия бесполезны. В голове Башкима власть имеет не здравый смысл, а смесь из лозунгов и религиозных изречений.

- Вот и хорошо, а фотографии и книжки я спрячу. Хорошо спрячу.

«Фотографии, книжки», - она была права. Он таскал в их дом запрещенные вещи уже не первый раз. Иллка с горечью подумала, что полностью погрузившись в работу, пропустила эти моменты. Но не обыскивать же его каждый раз, когда он куда-то выходит один. Ей стало интересно, а не лежит ли где-нибудь в его комнате винтовка или граната. Но какой смысл спрашивать. Ничего, она выберет момент, когда он уйдет из дома один и перевернет его комнату верх дном. Иного выхода не оставалось.

- Я спать.

- Иди, - отпустил он ее.

Иллка заглянула к мальчишкам: дети спали каждый на своей кровати, на низком столике стояли две красные машинки, рядом с которыми лежали батарейки. Она научила их бережно относиться к элементам питания и вытаскивать их после того, как игра закончится. Она поправила простыни, ей захотелось поцеловать их, но не стала, боясь разбудить.

Дочка заснула с Арджун, она очень любила свою тетю, Иллке иногда казалось, что даже больше чем ее. Она просила судьбу и всех богов, чтобы дочка не унаследовала ее внешность. Пусть она станет похожей на свою бабушку, мать Иллки. Та даже в свои пятьдесят с лишним оставалась вполне привлекательной женщиной с острым умом и бойким языком.

Иллка села в кресло напротив кровати, где лежали сестра и ее дочь. Спать не хотелось, хотя она понимала, что уже скоро пожалеет об этом. Организму нужен отдых. В голове пульсировала одна мысль: «Нужно что-то делать, чтобы спасти детей». Но как поступить в этой ситуации, она не знала. И посоветоваться не с кем. С матерью отношения у нее давно перешли в разряд дежурной вежливости, да и никогда они не были близки. Отец, часто жалевший и защищавший Иллку, умер несколько лет назад. Бабушку по его линии застрелили солдаты, Арджун не надо знать о делах Башкима, его родители вообще никак не участвовали в их жизни: даже внуками не интересовались. Подруг у нее не было, несколько хороших знакомых, но им она точно не станет рассказывать такие вещи.

И вдруг ее посетила дикая мысль: а что если имам исчезнет? Тогда ведь некому станет дурить головы Башкиму и другим мужчинам. Ей показалась очень интересной эта мысль. Немного пугающей, но очень заманчивой. Она закрыла глаза, начала обдумывать, как можно сделать так, чтобы этот человек исчез из их жизни, и быстро уснула.

Сион нечестивых. Глава 4

Они вернулись в управление, Конрад пошел в свой кабинет делать кофе, а Виктор спросил у Хартманна:

- Бронежилеты и винтовки у нас с собой?

- Обижаете, капитан, - сержант открыл багажник и продемонстрировал его содержмое. Маленький арсенал на случай, если начнется серьезная заваруха.

- Отлично, бери чистый «ситроен» и перекладывай туда это добро.

- Да, капитан.

В этот момент во внутренний дворик закатился черный «Мерседес», машина Герта. Полковник вылез из салона и сразу увидел Виктора:

- Сигареты есть?

- Да, - Виктор сильно удивился вопросу, но полез за пачкой. А когда рассмотрел Герта получше, то удивился еще сильнее: обычно невозмутимый полковник был бледен, пальцы дрожали, когда он брал протянутую сигарету и зажигалку.

- Черт, десять лет не курил, - сказал он и чиркнул кремнем. - Благодарю.

- Не за что, сэр, - Виктор решил, что лучше будет идти к снабженцам, но Герт остановил его:

- Не удивляйся. Я только что с заседания в Совете. Давненько меня так не унижали, чертовы бюрократы.

- Из-за расстрела?

- Естественно. Требуют, как и предполагалось уже к вечеру предоставить подозреваемых. А ты почему здесь?

- Нужно заменить сотовый. Мой все, аккумулятор приказал долго жить. Стоун готовит людей.

- Есть уже кто-то?

- Пока нет, сэр. Первые допросы ничего не дали, - по пути в управление он по телефону Конрада связался с Габи, которая сообщила, что опросила двух человек из списка, но с нулевым результатом.

- Кого со спецназом брать собираешься? - полковника качнуло. Никотин ударил в мозг, который отвык получать его таким способом.

- Бейкера.

- Арестуй этого ублюдка, даже если он вообще никак не связан с нашим делом. Пойдет на «затравку», а потом разберемся.

- Ордер на арест подпишите? - Виктор решил прикрыться бумагами как можно плотнее, потому что дело пахло все более гнусно.

- Конечно. Хочешь совет?

- Всегда готов выслушать старшего.

- Когда тебе предложат занять мое место, а это с тобой случится уже через несколько лет, то не соглашайся. Я сегодня тысячу раз пожалел, что не остался начальником отдела. Тысячу раз.

- Вряд ли мне …

- Тебе, тебе, Виктор. Мне лучше знать. Но дело не в этом. Дело в том, что там, - полковник показал рукой с сигаретой на небо, подразумевая Совет, - всем насрать, как выполняется работа. Их интересует только результат.

- Это Бюро нам гадит.

- Мимо. Директора Коллинза сношали даже больше меня. Это очень редкий случай. Обычно мы дерьмо, а Бюро белое и пушистое, но сегодня нас распяли.

У полковника из дрожащих пальцев выпала недокуренная сигарета, и Виктор протянул ему еще одну.

- Закончишь с Бейкером, я тебе сразу еще задание дам.

- Какое?

- У нас еще одно происшествие. Пропал «транспортник», старший лейтенант Хаккинен.

- В смысле пропал?

- В обед пришла его жена и заявила , что он вечером уехал на работу, хотя был на выходном, и больше не появлялся.

- И поехал он, на КПП 5.

- Да, она как-то узнала о случившемся и прибежала сюда, чтобы узнать, а не в числе ли погибших ее муж.

- А что же из командир? Майор Тан? Ведь весь личный состав утром подняли. Он что не заметил отсутствие подчиненного?

- Этот ушлепок побоялся мне об этом доложить, так как не хотел усугублять уровень стресса и надеялся, что Шлезингер все-таки появится.

- Он совсем умом тронулся? - Виктор искренне недоумевал.

- Похоже на то. Вечером заменю его на кого-нибудь более устойчивого к «стрессу». А он пойдет завтра перекресток в центре регулировать. У нас имеется потенциальный свидетель или возможный убийца. Как я и думал.

- Тогда мне сворачивать мероприятия со своими подопечными?

- Нет. Продолжай, для поиска Шлезингера я выделю «убойщиков» и «барахольщиков».

«Барахолка» - отдел по борьбе с имущественными преступлениями: кражами, грабежами и разбоем. Там работали достаточно опытные сотрудники, так что Виктор с некоторым облегчением подумал, что хоть в этом он получит настоящую помощь.

- Я все больше склоняюсь к мысли, что за этим расстрелом стоит кто-то из нас, копов, - опять начал Герт. - И этот Шлезингер как-то с ними связан. Люди из Бюро перевернули у него все дома, ничего подозрительного. Проверили банковские счета — все в пределах нормы. Никаких тайников, да и жена утверждает, что ничего необычного в их жизни не происходило. Но именно такие вот домашние тихони могут оказаться талантливыми организаторами.

- Вы его вообще помните, этого Шлезингера?

- Кстати, да. Спокойный такой парень, рассудительный, грамотный. По службе нареканий не имел. Физическая подготовка на среднем уровне. Ответственный, что редко для молодежи.

- Это камень в мою сторону?

- Это констатация факта, Виктор. Ты на общем фоне — образец человека долга.

- Спасибо.

- Ладно, хватит трепаться. Занимайся Бейкером, потом ко мне с докладом. И, прошу, включи мозг и подумай, что же произошло там на самом деле.

- Хорошо, вам еще сигарет дать?

- Не надо. Надеюсь, что не втянусь заново, - полковник направился к себе, а Виктор к снабженцам, где без проблем получил новый телефон, в котором по заверениям снабженца, аккумулятор стоял относительно свежий, переставил SIM- карту и вернулся к «ситроену», возле которого его дожидался Конрад с двумя кружками кофе.

- Держи.

- Спасибо, но ты же знаешь, что я кофе не особо.

- Не хочешь? Хартманну отдам.

- Давай.

Виктор сделал глоток и скривился. Никогда не понимал людей, кому нравится эта горечь, вот чай совсем другое дело, особенно, если удастся достать хороший сорт.

К ним подошел Стоун — два метра мышц и лицо с мощными надбровными дугами, до блеска выбритая голова. Но по мнению Виктора это был один из самых эрудированных людей не только в управлении, но и среди всех, с кем ему доводилось общаться.

- Я выделил вам двенадцать бойцов, лучших. Этот Бейкер сам по себе угроза. Из первых граждан, прошел боевые действия в Сирии, а потом активно участвовал в Революции Независимости. Я даже лично с ним несколько раз пересекался в те времена.

- Он уже тогда был долбанным отморозком?

- Мы все тогда были долбанными отморозками, - усмехнулся Стоун, - иначе вас бы, ребятишки не было. Только кое-кто не сумел вовремя остановиться. Вот и все дела.

Бойцы спецназа начали выходить из управления. Они весело переговаривались между собой. Высокие, боевые костюмы сидели на них как влитые, даже лица у них были похожи на лицо своего командира, только за ними скрывалась пустота, в отличие от Стоуна. Но им и не нужно было думать, им требовалось действовать.

Ему как-то довелось вместе с этими парнями сдавать зачет по стрельбе, это произошло в самом начале его карьеры. Виктор считал, что достаточно хорошо пострелял, но они начали насмехаться над ним, демонстрировали полное презрение к такому , как он, полицейскому. Стреляли они, конечно же, метко, но их ведь только этому и учили. Унижение на тех стрельбах впечаталось в его память, так что он спецназ теперь не выносил, стараясь как можно реже прибегать к их использованию.

Подкатился зеленый «Форд-транзит» с темной тонировкой стекол салона. Из управления показались два спецназовца в гражданской одежде: водитель и координатор. Вид у них был самый обыденный, даже прически имелись в отличие от короткостриженных коллег в боевых костюмах.

Один из спецназовцев нес небольшой чемоданчик из блестящего металла. Переносной холодильник. Виктор залпом допил кофе и вытащил сигарету. Содержимое чемоданчика было известно, но не вызывало у него никаких положительных эмоций. Он, как и все полицейские, в период подготовки пользовался таким чемоданчиком. Лично ему больше не хотелось. Одна мысль о содержимом вызывала отвращение. А для спецназа это был просто привычный инструмент, что-то вроде дополнительной брони или новой модели винтовки.

Стоун проследил его взгляд и, видимо, распознав эмоции Виктора, заявил:

- Это наш дар и глупо отказываться от него ради благого дела.

- Я знаю, - ответил Виктор, - я знаю, но сам не хочу. Стараюсь справляться и без этого.

- Отрицающий? - в голосе Стоуна послышалось презрение.

- Нет, - твердо возразил Виктор, - но и не любитель.

- Уже лучше, - командир спецназа смягчил тон.

Пришло время выезжать, и все начали грузиться по машинам.

«Колонна» располагалась в тихом уютном переулке на центральной улице, рядом находились здания казначейства и офисы коммунальных служб. Микроавтобус со спецназом припарковался возле казначейства, так как рядом с этим учреждением такой автомобиль не вызывал подозрений, Хартманн завел «ситроен» на стоянку возле офиса дорожного управления. К ним тут же подскочил охранник с намерением прогнать чужой автомобиль, но жетон сержанта снял вопросы. Конрад предупредил парня:

- Не вздумай никому брякнуть, что здесь копы.

- Понял , господин...

- Исчезни.

Виктора начала раздражать грубость напарника, но он решил поговорить с ним об этом позже. Минут десять они наблюдали за массивной деревянной дверью паба. Никто в него не входил и не выходил, что сперва показалось странным, но потом Виктор вспомнил, что время послеобеденное, день рабочий, так что посетители, а основную массу составляли все же не бандиты, а обычные горожане, начнут прибывать после окончания рабочего дня. Тянуть не имело никакого смысла. Он вышел из машины и, глубоко вздохнув, зашагал в сторону паба.

Охраны в «Колонне» никогда не было, функции вышибал выполняли два бармена, так что за стойкой всегда находились два крепких парня.

Внутри оказалось не так уж и пусто: почти треть зала была заполнена любителями пива. С двух плоских экранов на средней громкости транслировался какой-то футбольный матч: спортивные каналы, принимаемые через спутниковые сателлиты, были одними из немногих трансляций, которые не блокировались странами за Барьером. Все образовательные и научно-популярные безжалостно блокировались. Делалось это с целью не допустить и малейшего информирования граждан республики о новостях технического прогресса. Доступ в глобальную сеть также ограничили практически сразу после Восстания. Оптоволоконные и иные кабели были просто перерезаны, мобильная связь на приграничной территории отключена, кодировки спутникового интернета и связи изменены так, что подобрать их до сих пор не получалось На территории же Республики на момент обретения независимости имелось всего шесть относительно мощных серверов, на основе которых и функционировала местная компьютерная сеть, которая как и сотовая связь со временем стала доступна только правительственным структурам. Компьютеры исчезли из повседневного быта граждан. Виктор знал, что за Барьером дела обстоят иначе, но не придавал этому значения.

Он подошел к стойке бара, надеясь, что никто не узнает его. Заказал бокал пива, осмотрелся.

Бейкер сидел напротив входной двери, так что прекрасно мог видеть всех входящих, но ему просто невероятно повезло, что в момент, когда Виктор заходил, наркоторговец повернулся к сидевшему слева мужчине в деловом костюме и галстуке. Больше никого за тем столиком не было, соседние тоже пустовали. За время работы он неплохо научился оценивать людей, но сейчас никто из остальных посетителей не походил на охрану торговца. Напротив одного из экранов собралась почти половина гостей паба. Они шумно комментировали ход матча.

Бармен подвинул ему бокал, налитый до краев, а тонкая шапка густой пены вызвала приступ зависти. У него никогда так не получалось наполнить бокал пивом, хотя, честно признаться, большой практики в этом деле у него не имелось. Виктор был равнодушен к алкоголю. При необходимости мог выпить, но очень редко испытывал желание по собственной воле побаловать себя пивом или чем-то покрепче. Ощущение опьянения ему даже нравилось, но часто его испытывать не хотелось.

Он сделал несколько глотков. Превосходный вкус за превосходную цену.

- Извини, друг, курилка не закрыта? - спросил он у бармена.

- Нет. Знаешь, где? - так как бывал он здесь нечасто и не относился к числу постоянных клиентов, то вопрос был логичным.

- На балконе над входом?

- Да, все верно,- бармена отвлек напарник.

Виктор вернулся ко входу в паб, с правой стороны от двери наверх вела крутая металлическая винтовая лестница, покрашенная в черный цвет, по которой он поднялся, толкнул легкую пластиковую дверцу и оказался на просторном балконе с четырьмя стульями и небольшим столиком, на котором стояли тяжелые стеклянные пепельницы. Желающих покурить кроме него не нашлось, он подошел к перилам, достал сигарету и махнул рукой наблюдавшему за ним Конраду..

Микроавтобус с спецназовцами медленно развернулся на парковке и подъехал ко входу паба. Раздвижная дверь открылась, и на тротуар один за другим начали выбегать бойцы Стоуна. Виктор решил, что покурит позже. Расстегнул молнию куртки, вытащил наружу жетон, достал из наплечной кобуры пистолет. Пульс у него участился. Не первый раз ему приходилось участвовать в задержании преступника, и каждый раз перед началом его охватывало волнение. Сейчас он невольно позавидовал спецназовцам, которые перед каждой операцией накачивали себя согласно инструкции, но зависть тут же исчезла, когда он вспомнил свои ощущения.

Виктор увидел, как один из бойцов открывает дверь, запуская остальных внутрь, и тоже вернулся с балкона.

Стоя на ступенях лестницы, он получил прекрасный обзор.

Бойцы Стоуна двигались стремительно, мгновенно оценивая обстановку. Чем-то их действия напомнили ему видео про акул — те тоже в погоне за добычей пронзали толщу воды уверенно, но с некоторой грацией.

Спецназовцы разделились на три тройки, а оставшийся у входа командир прокричал, перекрыв даже звук телевизоров:

- Всем лечь на пол, руки над собой.

Это вызвало недоуменные и недовольные возгласы среди посетителей, но несколько человек моментально подчинились — видимо, уже имели опыт подобных ситуаций. Виктор неотрывно следил за Бейкером. Тот отреагировал совершенно спокойно. Выполнять команду не стал, но положил руки перед собой, отодвинув подальше бокалы с пивом. Его товарищ или знакомый в сером костюме поступил аналогичным образом. Виктор перевел дыхание: он ожидал яростного сопротивления, с десяток вооруженных охранников, но все прошло гладко.

Первая тройка спецназовцев уже стояла рядом со столиком Бейкера, их коллеги тем временем укладывали остальных посетителей на пол. В паб вошел Конрад, и Виктор начал спускаться вниз. В этот момент один из спецназовцев грубо толкнул какого — то мужика в джинсовой куртке, и тот среагировал абсолютно неадекватно: попытался ударить бойца тяжелой пивной кружкой. Виктор не успел толком рассмотреть как эта кружка впечаталась в лоб хозяина, а сам он повалился на пол, увлекая за собой деревянный стул.

Открылась дверь коридора, где располагался туалет, и еще один герой решил, что спецназовцы прибыли именно за ним, в руках у него был пистолет. Виктор простонал, когда раздался тихий хлопок выстрела. Стрелял стоявший ближе к туалету боец. Пуля копа раздробила кисть бандита, и дверь туалета забрызгало кровью, пистолет с громким звуком ударился об керамическую плитку.

Спецназовцы за эти считанные секунды успели заставить всех остальных лечь на пол и полностью взяли ситуацию под контроль. Бейкера словно игрушечного солдатика выдернули из-за стола, хотя весил он не меньше восьмидесяти килограмм, и поставили на колени. Человека в сером костюме двумя тычками уложили на пол перед барной стойкой.

Виктор решил, что больше геройствующих не найдется, подошел к стойке, допил свое пиво одним длинным глотком и положил купюру в десять евро рядом с опустошенным бокалом. Затем убрал пистолет в кобуру, в глубине души радуясь тому, что не пришлось его использовать, да и само задержание прошло почти без осложнений. Он заглянул за стойку и обратился к бармену:

- Можешь встать и вызвать «скорую» парню возле туалета. Только предупреди их, что мы здесь.

К нему подошел Конрад, и они вместе направились к Бейкеру. Пухлый, с красным лицом, то ли от гнева, то ли от количества выпитого пива, под маленькими злыми глазками, темные круги. Нос ломали неоднократно, губы пухлые и влажные. Брился дня три назад, рыжеватая щетина придавала ему вкупе с крохотными глазами сходство с поросенком, только не добродушным, а этаким Свином — Кровавым-Убийцей. Виктор поймал себя на мысли, что думает о какой-то чуши.

А вот голос у торговца был на удивление приятным: не писклявым или хриплым, а нормальным мужским голосом, что сразу меняло представление о его владельце:

- Капитан Солано, к чему все эти сложности?

- Я не вижу никаких сложностей, гражданин Бейкер.

- Я имел в виду этих бравых ребят, которым пришлось хлебнуть перед атакой, а все зря. Даже пострелять толком не удалось. Вы , капитан, могли мне просто позвонить, и я бы сам пришел к вам.

- Репутация, гражданин Бейкер, репутация стоит многого. Вот у вас она такая, что приходится брать на встречу с вами взвод профессиональных военных.

- Бросьте, вы же знаете, что я человек разумный.

- Собственно, я хотел сказать вам, гражданин, что вы арестованы по подозрению в убийстве одного и более лиц в составе преступной группировки...

- Арестован или задержан? - внезапно вмешался лежащий на полу человек в сером костюме, а Виктор сразу подумал, что сейчас начнутся не самые приятные моменты.

- А вы кто?

- Я - адвокат господина Бейкера. Меня зовут....

- Выкиньте этого недоделанного на улицу, -приказал он спецназовцам, и те подчинились. Адвокат, подхваченный за руки, предпочел замолчать.

- Хорошо, - Бейкер провел кончиком языка по верхней губе, - я примерно так и представлял наш сегодняшний вечер, капитан.

- Вы не станете отрицать свое участие в убийстве представителей власти?

- Разумеется стану, но только под протокол, а пока я буду вести с вами, капитан, светскую непринужденную беседу, хотя с последним не все так однозначно, - именно в этот момент на вытянутых руках Бейкера защелкнулись наручники.

В паб осторожно заглянули две девушки в медицинских халатах. Командир спецназа , остававшийся у входа, проводил их к придурку с раздробленной рукой. Конрад распорядился оказать ему помощь на месте, а потом доставить в управление. Виктор не думал, что парочка посетителей, вхдумавших оказать сопротивление, работала на Бейкера. Мелкие бандиты, запаниковавшие при виде бойцов спецназа.

Наркоторговца вывели на улицу и разместили в микроавтобусе. Трое бойцов пересели в «ситроен» Хартманна, освободив места для Виктора, Конрада и Бейкера. Два спецназовца остались в пабе дожидаться прибытия патрульной машины, чтобы транспортировать задержанных.

Виктор сел так, чтобы оказаться напротив Бейкера. Тот задумчиво улыбался, чем сильно раздражал детектива.

- Нет, я, конечно, никогда не был высокого мнения о качестве сотрудников нашей полиции, но такого точно не ожидал. Что вам про меня такого наговорили, что вы притащили на разговор банду убийц?

- Фрэнк, а давайте перейдем на «ты», - предложил Виктор. - Меня можешь называть по имени.

- Наши отношения становятся все более доверительными? Правда, Виктор?

Он смотрел на этого пухлого губошлепа и думал, как могло так получиться, что мужик с такой внешностью сумел нагнать страха на весь криминальный мир Урошеваца и даже полиция относилась к нему с большой осторожностью. Только помутнение рассудка могло объяснить такое отношение к Бейкеру, потому что на расчетливого убийцу он никак внешне не походил.

- Местами, - улыбнулася Виктор, - не во всем.

- Ну, тогда я начну издалека. И говорить буду не про то, что было, а про то, что будет.

- Пророк?

- Прорицатель. Через трое суток ты лично извинишься передо мной за проведенное с нарушением закона задержание, будешь виновато прятать глаза, тебе будет трудно говорить эти слова: «Прошу простить нас, гражданин Бейкер». Но это будет через трое суток, а в следующие два дня ты постараешься высушить мой мозг бестолковыми вопросами. К сведению: расстрел КПП — не моя работа.

- Чья же? - с иронией поинтересовался Виктор, на что получил следующий ответ:

- А мне откуда знать? Я думаю, что это работа тех, кто подкинул в багажник патрульной машины четыре килограмма забарьерного амфетамина. Ведь только из-за наркоты расследование поручили вам?

Бейкер продемонстрировал поразительную осведомленность о расследовании дела, что похволяло Виктору предположить наличие у него осведомителей среди полицейских. Но про наркотики знали не очень многие, хотя не так уж и мало людей. Те, кто обнаружил, те, кто документировал как улики, те, кто проводил экспертизу. Информация могла уйти из управления на любом из этапов.

- Да, - он решил не играть с Бейкером в игры, чем удивил пухляша.

- Я вижу, что у вас есть потенциал, Виктор. Тогда мне даже интересно будет продолжить. Смотрите, если следовать вашему предположению, заметьте, что оно в корне неверное, о том, что я глава организации, поставляющей «нектар» в город, то какой мне смысл злить власти таким безумным актом насилия?

- Предположим, что курьеров остановили на этом КПП, - сказал Виктор, понимая, что говорит полную чушь.

- Виктор, вы же не новый человек в «аптеке», и прекрасно понимаете, что «нектар» товар особенный и никак не может транспортироваться большими партиями. Да, он дорогой, я , кстати, об этом знаю только из прессы, но даже несколько доз «нектара», а это максимум двенадцать доз у одного курьера, не могут послужить причиной для расправы.

Виктор ожидал чего-то подобного, так как выглядело такое объяснение вполне логичным, только Бейкер славился тем, что периодически отпускал логику и здравый смысл погулять в сторонке, когда принимал решения. Сейчас он производил впечатление адекватного и договороспособного человека, который не стал оказывать сопротивление и пытается что-то пояснить.

- А если расстрелянные сами решили заняться таким бизнесом. Стали конкурентами? Или курьеры везли не готовые дозы, а источник?

- Если бы копы занялись «нектаром», то человек на чей бизнес они замахнулись банально бы сдал их Бюро. А источник провезти легче, чем готовый «нектар». Так что никак не получается. Хотя и получаться тут нечему. Мы ведь все равно рассуждаем о какой-то мифической фигуре.

- Именно мифической, - Виктор отлично помнил, что Бейкер ушел из армии со скандалом: избил командира до полусмерти, но сделал это так, что доказать тот ничего не смог, поэтому для Фрэнка создали просто невыносимые условия службы, и он сам попросился в отставку, которую охотно подписали. Никому не хотелось нести ответственность за поступки неуправляемого психа. По слухам, когда Бейкер начал заниматься «нектаром», то собственноручно забил до смерти семь человек из конкурирующих банд.

- А я ведь знал твоего отца, Виктор. Сержант Карлос Солано, герой Ресрублики, парень, который в одиночку почти целый день держал оборону против группы испанских диверсантов. Он бы точно не одобрил твой выбор профессии. Копаться в чужом грязном белье — не лучшая работа для мужчины. Но ведь еще приходится подчиняться всяким мудакам.

- В армии ведь также.

- Почти, особенно начальство тупое, похоже на ваше, но самое лучшее никак не быть связанным с государством.

- Вот не пойму, если такой анархист сидит передо мной, то почему для него так важны деньги?

- Деньги всегда важны, - выдал не очень убедительный аргумент Бейкер. - Но вернемся к нашему мифическому парню. Выходит, незачем ему совершать такую глупость.

- Но у парня могут быть серьезные проблемы с головой, - Виктора начала забавлять такая иносказательная форма беседы, - потерян самоконтроль, и вот, на пике эмоций, он отдает такой приказ.

- И в дело вступают такие вещи, как улики, - Бейкер тоже забавлялся, - парень не покидал один уютный бар несколько дней, никому не звонил, есть масса свидетелей, что он даже толком ни с кем не общался.

Виктор понимал, что Бейкер прав, и хотя ему хотелось, чтобы именно этот человек со свиными глазками, оказался виновным, он осознавал, что вероятность этого ничтожна. Но арестовать его придется.

- Есть выживший свидетель, - солгал он, - который в подробностях видел нападавших.

Никакой реакции со стороны наркоторговца не последовало, и такая невозмутимость окончательно уверила Виктора в непричастности Бейкера.

- Тогда я только могу поздравить вас, господа, с новыми званиями в скором времени.

Раздался громкий визг звонка мобильного телефона, и Виктор не сразу понял, что это мелодия на его новом сотовом. Герт.

- Слушаю, сэр.

- Везете?

- Да, сэр.

- Через запасной вход заводите, у нас тут уже три адвоката на пороге, а четвертый пишет заявление на тебя за необоснованное применение силы и превышение полномочий.

- Но как он успел добраться до управления раньше нас?

- Не знаю, но будь спокоен по этому поводу. Отобьемся от них. Ордер на арест готов, так что посидит некоторое время, а там, может, и задержится.

- Понял, полковник.

Во взгляде Бейкера проскользнула грусть:

- Ты не похож на Карлоса. В тебе нет огня. Нет страсти. Система поработила тебя. Не думаю, что, окажись ты на его месте, поступил также.

Виктор очень сильно не любил разговоры про отца, которого не помнил совершенно, и чьим образом его просто утомили в школе и академии, используя в качестве примера. Мать же вспоминала про него редко, с теплотой, конечно, но старалась не ворошить прошлое. Она осуждала мужа за то, что тот между семьей и выполнением долга, выбрал второе. Виктор иногда тоже размышлял, как бы поступил в подобной ситуации, и не приходил к однозначному выводу.

Он подумал о том, что пока за целый день они не получили ни капли ценной информации, ничего, что могло бы указать на убийц. Правда, версия с внутриполицейскими разборками все больше становилась похожей на правду. Виктор попытался представить, что могло подтолкнуть его коллег на такое. О том, что есть нечистые на руку копы, знали все. Но вряд ли в управлении зашкаливала коррупция. Совет платил своим полицейским неплохие деньги, многие служили не только ради денег и карьеры, но и по внутренним убеждениям, что с преступностью нужно бороться, а граждан защищать от бандитов. Он сам никогда не прикасался к чужим деньгам или наркотикам, хотя возможностей сделать это без свидетелей было хоть отбавляй. Внутренняя установка, что это неправильное поведение и осторожность, не давали ему так поступить.

Время шло, а ответов на вопрос, кто убил транспортников так и не появлялось.

Ну и черт с ним. Сейчас они доставят Бейкера в управление, а потом он переключится на поиски Шлезингера. Виктору направление пропавшего транспортника показалось более перспективным, чем бессмысленные опросы торговцев.

Сион нечестивых. Глава 3

Глава 4.

Виктор уже начал жалеть, что они поехали с Хартманном. Сержант болтал без умолку. Конрад откровенно потешался, а он начинал злиться. Поток бесполезной информации сегодня был просто могучим, а, может, и раньше сержант выдавал столько же, но тогда Виктор просто не пытался сосредоточиться.

- Останови-ка возле вот того магазина, - попросил он, - сигареты закончились.

«Шкода» припарковалась возле пятиэтажного здания, на цокольном этаже которого расположился продуктовый магазинчик. Сигарет у него имелось с запасом, но Виктору потребовался повод, чтобы отдохнуть от говорильни. Конрад раскусил его нехитрый план:

- А я воды пойду купить. Сержант, тебе ничего не надо?

- Нет.

Они вышли из машины, и Конрад начал смеяться, едва удостоверился, что водитель их не услышит:

- Думал, может, пачку печенья ему купить, рот занят будет.

- Не поможет. Я уже пробовал.

- Как ты вообще с ним ездишь?

- Хартманн — мой ценный источник информации, да и машину он водит, словно пилот-профессионал. У всех есть маленькие недостатки.

- Я , так понимаю, сигарет тебе не нужно?

- Как и тебе пить не хочется, - парировал Виктор, - пошли уже.

Поход в магазин для него оказался удачным: удалось купить три пачки турецкого «Мальборо». Он рассовал их по карманам куртки, потом подумал и тут же открыл одну. Конрад для отвода глаз приобрел маленькую пластиковую бутылку газированной воды. Они остановились возле машины. Виктор закурил, смакуя вкус нормального табака.

Город жил своей привычной жизнью, словно ничего сегодня ночью не произошло. А он только сейчас начал думать о том, какая все-таки катастрофа случилась. Нападение внутри городского Периметра означало, что в следующий раз под ударом могут оказаться обычные граждане или объекты инфраструктуры. Но это, если рассматривать версию с мятежниками из Районов. Если придерживаться выбранной версии, то наркоторговцы совсем распоясались, и их следует прижать к ногтю.

- Скажи мне, друг, ты точно уверен, что начинать нам следует с Джеки? - спросил Конрад, возвращая его к текущим делам.

- Да. Она ведь такая коммуникабельная и, мне кажется, что я ей просто нравлюсь. Прощупаем почву, оценим настроения в их среде.

- Не думал на ней жениться?

- Много раз. Из нас получилась бы отличная пара. Коп-»аптекарь» и нарко-барыга. Убрали бы всех конкурентов и зажили бы счастливо и богато.

- Ну, ребенок у нее, положим, уже есть, - сказал Конрад.

- Еще лучше, можно вообще не напрягаться.

- А я бы с ней побаловался. Она аппетитная, следит за собой, ухоженная, и не дура совсем.

- Так женись ты, - засмеялся Виктор, - что ты мне ее сватаешь?

- Я женат, и мне нельзя, - Конрад показал палец, на котором должно было быть обручальное кольцо.

- Ладно, пошутили, о чем спрашивать будем?

- Обо всем понемногу. Она — дама в бизнесе известная, так что может и знает что-то, что нам поможет.

- Не хочешь, как приличный человек, предупредить ее о визите? - Конрад показал на телефонную будку.

- Надеюсь, что это станет сюрпризом, - Виктор докурил и выбросил окурок в урну возле обочины.

Они вернулись в машину. Хартманн тут же положил рацию на место: даже за краткое время их отсутствия он нашел способ с кем-то поговорить. Виктор иной раз думал, насколько тяжело приходится его супруге, но однажды встретил ее и понял, что сержант просто жалкий ученик на фоне великого мастера. Жена Хартманна сумела за четыре минуты задать Виктору не менее шестидесяти вопросов: по одному каждые четыре секунды.

Джеки Вайн, «Кайфовая Джеки» жила в новом районе Урошеваца, застроенном трехуровневыми таунхаусами. Стоило такое жилье очень дорого, так что соседи у нее были люди весьма состоятельные. Виктор приказал серданту включить сирену, когда они подъезжали к ее дому. Это вызвало неподдельный интерес: он заметил, как множество людей подходили к окнам и выглядывали на дорогу. Полиция здесь появлялась очень редко: просто не было нужды.

- Весь образ успешной деловой женщины сейчас ей разрушим, - пожалел бедняжку Конрад.

- Тут люди живут, хоть и приличные, но не наивные. Я не думаю, что среди них есть те, кто не знает о роде ее занятий.

- Представляю, каково ее пацану в школе, - заметил Конрад.

- Да нормально ему: мама же не поломойкой работает, а наркотой барыжит, так что все у него, как мне кажется, хорошо.

- Ну, не знаю, хотя...

Возле дома Джеки, крайнего слева блока таунхауса на четверых владельцев, были припаркованы два внедорожника «Форд». В одном из них сидели два парня. Охрана. Появление патрульной машины не вызвало у них никакой паники. Они открыли двери и начали изучать вышедших Виктора и Конрада.

- Дома? - не здороваясь, спросил у них Виктор. Один хотел сказать что-то резкое, но второй охранник одернул его, разумно полагая, что к хозяйке приехали не рядовые патрульные.

- Да. Как вас представить?

- Блядь, - выругался Конрад, - мы на прием к королеве собрались?

- Спокойствие, - Виктор совершенно не хотел никакого конфликта, - капитан Виктор Солано. Она поймет.

Охранник достал рацию и отвернулся в сторону:

- Джеки, тут «аптека», Солано, к тебе.

Виктор посмотрел на него внимательнее: высокий, спортивный, смазливое личико, возраст не больше двадцати пяти, одет в импортные джинсы и спортивную куртку. С таким охранником у Джеки явно нет никаких проблем в личной жизни, так что замуж звать ее бесполезно.

- Можете зайти, - парень с рацией показал на дверь, а второй все же решил проявить инициативу:

- Ордер, удостоверение...

- На хуй иди, - коротко бросил ему Конрад.

Охранник и предполагаемый любовник Джеки чуть ли не силой втолкнул покрасневшего напарника в машину и что-то начал ему объяснять. Виктор негромко сказал Конраду:

- Сбавь обороты, а то мы уже на первом допросе рискуем в больницу загреметь.

- Им тогда срок.

- А у нас есть время и возможность отдыхать в больнице?

- Я с этими уродами не могу по-другому, сраные шестерки, а гонора...

- Он пытается выполнять ту работу, за которую ему платят. Остынь или все испортишь.

- Да, сэр.

Джеки встретила их на пороге, явно не расположенная пропускать дальше гостиной:

- Чем обязана, Виктор, дорогой мой?

Выглядела она, конечно, для своих сорока пяти лет сногсшибательно: идеальная фигура, лицо красивое и симметричное от природы, зеленые глаза с какой-то бесовской искрой. На ней был домашний брючный костюм из белого льна. Пахло от нее почему-то конфетами.

- Есть разговор, дорогая моя.

- Это понятно. Надолго?

- Как пойдет.

- Ладно, располагайтесь, - она указала на кресла, - а я на кухню, надо выключить шкаф. Кофе, чай?

- Нет, спасибо, - ответил Виктор, хотя Конрад явно собирался согласиться. Ему стало забавно наблюдать за коллегой: тот явно растерял боевой запал и размяк. Виктор знал, что на Конрада таким образом действуют красивые женщины. Даже будучи женат, он умудрялся крутить параллельно минимум два-три романа на стороне. Джеки исчезла в недрах дома, но вернулась быстро, они едва успели сесть в кресла.

- Конрад, да? - обратилась она к напарнику Виктора, и тот удивленно подвигал бровями. Они никогда не общались лично, он ее видел всего лишь один раз, сидя в машине, пока Виктор о чем-то разговаривал с ней на улице.

- Да, очень приятно обнаружить, что такая красивая девушка знает твое имя.

- Не льсти себе, - разрушил иллюзии Виктор, - это профессиональный интерес. Верно, Джеки?

Она улыбнулась, но ничего не ответила на этот вопрос:

- Я так и думала, что ты приедешь ко мне первой, - начала она, а Виктор вспомнил, что рассчитывал «преподнести сюрприз», - у нас же дружба и полное взаимопонимание. И все такое.

- И все такое, - подтвердил он.

- Сразу: устраивать бойню мне нет никакого профита. К тому же ты знаешь, что это не в моем стиле. Ну и еще предварительный ответ: нет, я не знаю, кто это мог быть.

- Нам уже уходить? - Виктор сделал вид, что собирается подняться.

- Нет, конечно. Теперь ты спросишь, что я вообще думаю по поводу случившегося.

- Точно.

- Думаю, что это проделки Бюро.

- Круто! - они сказали это одновременно.

- Да просто все. Зачем мне или таким как я устраивать локальный армаггедон? Привлечь к себе дополнительный интерес? Никому это не нужно. Повстанцы из Районов? А как они преодолели Периметр? Остается только одно: Бюро чем-то выгодна смерть несчастных «дорожников», а вас направили по ложному следу. Я все сказала, господа полицейские.

- Это уже конспирология какая-то, - ответил Виктор, хотя в словах Джеки были здравые мысли. - А что ты думаешь по поводу Фрэнка?

- А что мне нужно думать по поводу этого безумного мудака? Он — психопат, красная тряпка для вас, ушлепок, который торгует смертью. В буквальном смысле.

Джеки специализировалась на марихуане и кокаине, причем кокаин продавала только избранным клиентам, так как позволить подобную роскошь в Республике могли единицы. Это было одним из факторов, который помогал ей успешно торговать и оставаться на свободе. «Травка» же приносила основную прибыль, да и Совет отдал негласное распоряжение особо не заострять внимание на этом наркотике. Легализация ему, конечно, не грозила, но рассеянный взгляд на нее имел объяснение. Упомянутый же Фрэнк Бейкер торговал «нектаром». Это был самый опасный главарь нарко-банды. Спрос на «нектар», особенно после запрета на проведение сафари, вырос неимоверно, так как население Республики на три четверти состояло из граждан до тридцати лет, а молодежь всегда готова попробовать что-то новое. Добыть «нектар» не просто, хранить и транспортировать тяжело, а потребность велика, так что цены на этот вид запретного удовольствия оставались стабильно высокими. Девяносто девять процентов рынка «нектара» не только в Урошеваце, но и во всей Республике контролировал Бейкер. При этом на него лично практически не имелось компромата: хитрый, умный и жестокий ублюдок действовал с такими мерами предосторожности, что все положения о служебной секретности казались детскими сказками на фоне тех усилий, что прилагал этот главарь для того, чтобы не оказаться уличенным.

Конкурентов, которые периодически пытались войти в бизнес с «нектаром», он устранял грубо, быстро и эффективно. Расстрелы, бомбы, банальная поножовщина — в ход шли все доступные средства и способы. Подобраться к нему с помощью внедренных агентов тоже не получалось. Виктор не зря задал вопрос про него Джеки. Расстрел КПП очень походил на силовые акции, которые проводил Фрэнк.

У Джеки с ним имелись давние счеты. Когда-то Фрэнк решил, что может воспользоваться ее развитой и обширной курьерской сетью, предложил сотрудничество, но получил категорический отказ. Но он был не тем человеком, кто привык к отказам. У Джеки сгорело несколько гидропонных ферм и пропали шесть курьеров, чьи обезображенные тела были найдены чуть позже. Однако Джеки проявила характер: собрала родителей и детей ключевых членов своей организации, привезла их в полицейское управление, заявила, что на них открыта охота, оторопевшим копам не оставалось ничего другого,как взять тех под защиту. Сама же миссис Вайн начала ответные действия, причем очень эффективные. Хоть на Фрэнка работали люди, поднаторевшие в убийствах, но их количество было гораздо меньше, так что вскоре чаша весов начала склоняться не в его пользу. На этом этапе противоборствующие стороны проявили чудеса дипломатии и остановили начавшуюся бойню. Однако злобу друг на друга затаили оба.

- Ему это сделать вполне под силу, но, если ты помнишь нашу с ним историю, Виктор, то психопат не лишен здравого смысла. А вообще, спросите его сами, можете даже не очень вежливо. Сделаете даме приятно.

- Не подскажешь, где его найти?

- А ты совсем забросил работу, Виктор? - ее улыбка завораживала. - Не узнаю талантливого молодого копа.

- Не совсем, - пробурчал он, прекрасно понимая, что она права. - Там же? В «Колонне»?

- Там же, в «Колонне», - передразнила его Джеки. - Этот мудак, по моим наблюдениям, вообще уходит оттуда только для сна и помывки.

Речь шла о дорогом, но очень специфичном пабе в центре города. Это было излюбленное место встреч городского криминала, место, где они отдыхали от грызни между собой, где действовало перемирие. Виктору нравилось пиво, которое там подавали, но совершенно не нравилась публика, а цены на напитки и еду вообще вызывали отвращение.

Если Фрэнк там в данный момент, то соваться туда вдвоем не самое умное решение.

- Ценю твою помощь, Джеки, - он ни капли не лгал этой красивой женщине, которая могла спокойно отдать приказ убить человека и не испытывать по этому поводу никакого душевного беспокойства.

- Всегда рада помочь своим, хм, друзьям, - она снова улыбнулась. - Я, правда, не понимаю одной вещи: вы-то тут при чем?

- Ты о расследовании?

- да. Почему «Аптека»?

- О, - Виктор понял, что она все же не полностью осведомлена о положении дел в их управлении, так что решил полностью не раскрывать карты. - нам поручили оказывать помощь «убойщикам». Ты же понимаешь, что все копы не только города, но и Республики, будут участвовать в розыскных мероприятиях.

- Я примерно так и думала. Господа, у вас еще есть вопросы?

- У меня - нет, - ответил Виктор, а Конрад закашлялся и, покраснев, как влюбленный школьник, спросил:

- Вам, наверное, бывает иногда скучно по вечерам?

- Не бывает, - улыбаясь ответила Джеки, - в моей жизни есть один мужчина, он самый главный и самый важный для меня человек. Мой сын. Так что вечерами я занята.

- Понятно, - пробормотал Конрад, а Виктор отвесил хозяйке дома шутливый, но все же вежливый поклон:

- До новых встреч, дорогая.

- До новых встреч, господа.

Они прошли мимо охранников, которые о чем-то болтали, стоя возле второго «Форда».

- Ты , правда, решил с ней попробовать? - спросил Виктор у Конрада.

- Ну, подумал, что попытка - не пытка.

- Хуевая идея, - Виктор так резко перешел от шутливого тона к злобному, что напарник вздрогнул. - Она же убийца, хладнокровная сука в обличье красивой женщины с мозгами. Если у вас, не дай бог, что-то и получилось бы, то она тебя трахала бы в жопу в прямом и переносном смысле. Заметь, не ты бы имел ее, а она тебя. И я первый бы стал настаивать на твоем отстранении от работы.

- Да я просто пошутил, что ты так разошелся?

- Блядь, ну что-то не сильно это было похоже на шутку. У тебя член штаны порвать был готов.

- Ты заметил?

- Что заметил? - не сразу понял вопрос Виктор.

- Что у меня встал.

- Да ты точно больной! - теперь он не мог удержаться от смеха. - Я же не извращенец, чтобы за твоим хуем слежку вести. Все, закрой эту тему. Давай, лучше подумаем, как Фрэнка допрашивать станем. Он явно не будет рад нашему визиту.

- Спецов придется вызывать, - ответил Конрад. - Я тоже не горю желанием в «Колонну» соваться с удостоверением. Даже с тобой.

- Нда. Не успели начать, а нам уже дуболомы Стоуна нужны.

- У тебя с ним проблемы?

- У меня ни с кем нет проблем, - отрезал Виктор. - Стоун единственный нормальный человек в своей стае отморозков. Он им всем вместе заменяет мозг.

- Не любишь спецназ?

- Не очень.

- Зря, там есть нормальные парни. Они, конечно, самовлюбленные черти, но могут быть и нормальными.

- Да хер на них: нормальные, не нормальные — надо звонить Стоуну и заказывать штурмовую группу.

- Даже Герта ставить в известность не станешь?

- У меня карт-бланш от полковника.

Виктор достал сотовый телефон и уставился на черный выключенный экран, нажал кнопку включения, началась загрузка, и тут же индикатор зарядки отобразил ноль процентов. Вот и объяснение, почему он был недоступен ночью. Проклятый аккумулятор полностью вышел из строя и просто не держал заряд.

- У тебя мобильный с собой?

- Да, а что с твоим?

- Умер, скорее всего.

- Держи, - Конрад протянул ему свой телефон.

- Стоун у тебя как Стоун?

- Это служебный телефон.

Виктор нашел в адресной книге Стоуна и нажал кнопку вызова. Проблема с аккумуляторами и элементами питания в Республике стояла очень остро. Эмбарго на поставки электронного оборудования и топливных элементов заставило правительство реанимировать древнюю телефонную связь посредством проводов, поэтому телефонные будки вернулись на улицы Урошеваца спустя двадцать лет после их, казалось бы, окончательного исчезнования. То же самое происходило и в общественном транспорте: наличие собственной атомной электростанции позволяло с лихвой обеспечить население дешевой энергией и возродило к жизни троллейбусы, а также мотивировало раскинуть контактную сеть по всем значимым трассам Республики и перевести на питание от нее гражданский пассажирский и грузовой автопарк. С бензином и остальным горючим дела также обстояли печально, поэтому личный автотранспорт перешел в разряд роскоши. Собственный автомобиль содержать было очень дорого, к тому же периодически возникал дефицит бензина. Дизельное топливо, использовавшееся военной техникой, вообще не поступало в гражданский оборот и подлежало немедленной сдаче властям Республики. Сотовая связь использовалась только силовыми структурами: полицией, армией, Бюро и службами спасения.

Многие вещи стали недоступны после обретения Республикой независимости. Но свобода стоила того, чтобы терпеть некоторые неудобства, с которыми по мере возможностей у Республики получалось справляться.

- Сэр, это капитан Солано, Виктор. Я с номера Конрада вам звоню. Полковник...

- Да, капитан. У меня есть распоряжение Герта. Уже понадобилась помощь?

- Да, сэр. Фрэнк Бейкер.

- Хорошо. Время, место, транспорт?

- 16:30, паб «Колонна», гражданский.

- Принято, капитан. Я отправлю вам лучших. Этот Бейкер будет явно не один?

- С большой долей вероятности, сэр. Сэр, я пока буду на этом номере, а еще со мной можно связаться по рации, код 262621.

- Хартманн?

- Да, сэр.

- Только в крайнем случае. Отбой.

Виктор закурил.

- У нас почти два часа свободного времени. Давай заедем в управление, попробую получить новую трубку.

- Давай. Кофе попьем заодно.

- Что думаешь по поводу нашей встречи?

- Ну, про Бюро Джеки лихо загнула. Они, конечно, те еще хитрые жопы, но расстреливать копов — вряд ли стали бы.

- Абсолютно с тобой согласен. Там палачи служат, но не придурки.

- А ты сам, как думаешь, Виктор?

- Даже не знаю. Вот во всем похоже на атаку террористов из Районов. Но не стыкуется эта версия из-за периметра. Там нарушений нет и не было. Значит, действовали граждане Республики.

- А почему, правда, нас не бросили помогать отделу по расследованию убийств, а взвалили на наши плечи весь этот кровавый фарш?

- Конрад, дружище, ты видел, кто сейчас служит в отделе по «убоям»?

- Видел, конечно.

- Там молодежь со стажем два-три года после академии. У них ни опыта, ни агентуры. Старые оперативники оттуда либо ушли на повышение, либо отправились на пенсию. Герт-то сам из «убойщиков», как начальником управления стал, своих по должностям раскидал. А до этого случая там и молодежь справлялась: «бытовуха», ревнивые супруги, максимум, магазин наркоша ограбил и продавца угандошил. Мы на их фоне — старые опытные кони.

- Логично.

Виктор попал в точку. Семьдесят два процента граждан РесПублики составляли молодые люди в возрасте от шестнадцати до тридцати лет. После получения независимости одной из задач Основателей стал демографический прорыв, который и был осуществлен.

Подавляющее число первых граждан имело три-четыре ребенка, некоторые и больше. Виктор являлся исключением из правил. Его отец погиб во время стычки с диверсантами, когда ему было всего два года. Мать больше не захотела ни с кем связывать свою жизнь: нет, мужчины у нее появлялись, но ни с одним из них она не стала заводить новую семью.

Большое количество молодежи объясняло и распространенность наркотиков: молодости свойственно желание расширить границы восприятия, проверить на собственном опыте запреты.

Со временем, полагал Виктор, все нормализуется, но пока у них будет масса работы.

Так как урны нигде поблизости не нашлось, то он бросил окурок на дорогу и тщательно растер его носком ботинка, испытывая угрызения совести. Но ничего, здесь явно следят за чистотой.

Они сели в патрульную машину.

- В управление.

- Да, капитан, - ответил Хартманн и тут же задал вопрос:

- Ну как прошло?

Виктор мысленно простонал и начал рассказ, старательно избегая какой-либо конкретики. Все равно сержант не отстанет.

Сион нечестивых. Глава 2

Глава 3.

Иллка перевела дух, так как вкатила в помещение магазина уже четвертый бочонок с пивом. Катить их надо было аккуратно, чтобы пластик не треснул, так как лет ему было уже много, а покупать новую кегу очень затратно. Башким, ее муж, сидел на месте возницы в телеге и наблюдал за тем, как она стаскивает с повозки пластиковые бочки на сорок литров. Помогать супруге он не собирался. Нет, Башким ничем не болел, просто он заявил ей, что даже руками касаться не хочет напитка шайтана.

Он всегда вспоминал про пророка и господа в ситуациях, когда нужно было избежать тяжелой или нудной работы. Однако, тратить деньги, вырученные от продажи «напитка шайтана», он мог совершенно свободно.

Иллка с надеждой посмотрела на хозяина магазина Далмата, но тот сделал вид, что расставляет товар на полках. Ей захотелось расплакаться, но она собралась и медленно пошла за пятым, последним бочонком. Спина и руки ныли: если бы не ступени, ведущие ко входу в магазин, то она бы устала меньше, но Далмат на ее просьбу положить хотя бы пару досок ответил, что их нет. В следующий раз придется взять их с собой. А Башкима она оставит дома. Лошадь меньше устанет без этой туши в телеге. Иллка вздохнула: она и сама не могла похвастаться воздушными формами — рост метр шестьдесят, а вес почти восемьдесят килограмм. Тяжелая работа и много мучной пищи сделали ее похожей на бочонок. Трое детей от этого ничтожества хотели есть, им была нужна одежда и игрушки.

Иллку выдали замуж в восемнадцать. Просто привели в дом родителей Башкима, те посмотрели, что девка крепкая и здоровая, да и велели своему сыну жениться. Никто не спросил ни у нее, ни у него, хотят ли они вообще быть вместе. Но сначала Иллка, трезво оценивая свою внешность — не то что не красавица, симпатичной назвать нельзя было — даже обрадовалась тому, что станет замужней женщиной. Она и не надеялась на такую удачу: мужчин гораздо меньше, а она уродилась совсем непривлекательной.

Удача в виде Башкима оказалась своеобразной: работать он не любил, ел много и толстел, когда-то вполне симпатичное и даже мужественное лицо заплыло жиром, любил тупые шутки и поумничать про Аллаха, пророка, про то, что грядут времена, когда горожанам возмездие доставят святые воины. Сравнить его в сексуальном плане с другими мужчинами Иллка не могла, так как опыта такого не было, Башкиму она досталась девственной, но по разговорам с другими женщинами понимала, что и в этом вопросе муж оказался не на высоте. Она, краснея от стыда и вожделения, тайком доводила себя пальцами до оргазма, а с мужем об этом и помыслить не могла.

Три года подряд она рожала детей: два мальчика и младшая девочка, а потом беременности прекратились. Деревенская повитуха сказала, что что-то у нее в матке случилось, так что деток больше ждать не стоит. Иллка даже обрадовалась такому повороту. Мальчишек и дочурку она обожала, но новое прибавление в семье могло бы сделать их жизнь из сносной невыносимо тяжелой.

Она поднималась в пять утра: убирала за птицей, вручную дробила зерно, так как мотор на электрической дробилке сломался, а починить никак не получалось, кормила коров и овец, затем готовила завтрак. Хорошо, что хоть с электричеством проблем не было: стоило оно сущие гроши, а лампочки, обогреватели и плиты для готовки еды производились в городе. Электродвигатель насоса, который качал воду из скважины в их дом, тоже грозил вот-вот развалиться, и тогда ей придется ходить за водой к колодцу на соседней улице.

А воды нужно много: варить пиво и гнать ракию требовало больших объемов. Куры, корова и огород помогали семье кое-как прокормиться, но на одежду и прочие нужды денег уже не было. Тут и выручало производство спиртного.

Это порицали почти все, кто знал, что она варит пиво и производит настойки. Много неприятных слов пришлось ей выслушать в свой адрес, но для себя она решила, что будет и дальше зарабатывать таким образом деньги.

Пиво и настойки охотно раскупали городские солдаты и чиновники, среди которых не было мусульман, и которым было откровенно наплевать на какие-то религиозные запреты. А солдат в ее деревне было много. В километре от нее находились Врата, единственный проход в Барьере, по которому в Республику поступали товары из внешнего мира. И чиновников тоже много. Алкоголь извне не завозился, так как неразумно тратиться на то, что можно произвести самим.

Но, кроме горожан, Иллка точно знала и многих деревенских мужчин, кто неустанно повторял про свою веру, не пропускал ни одного намаза, но тайком приобретавших спиртное.

Она все же затащила в магазинчик пятый бочонок и позвала Далмата:

- Все. Закончила. Расчет.

Хозяин посмотрел на нее с нескрываемым презрением, но отсчитал деньги, которые положил на кассу, брезгуя отдать ей в руки. Иллка давно перестала обращать внимание на такое поведение. Не будь она замужем, то с ней бы вообще не стали даже разговаривать, а попробовали бы изгнать из деревни, но хоть в этом вопросе от Башкима была какая-то польза. Она демонстративно пересчитала деньги: все верно. Далмат, конечно, не самый приятный человек, но в денежных вопросах чистоплотен. Обмануть ни разу не пытался.

- Благодарю тебя, хозяин. Когда мне привезти еще?

- Я пришлю за тобой, если мне понадобится, - Далмат говорил о своем сыне-подростке, которого использовал как курьера.

- Удачной торговли, - пожелала она вполне искренне, сунула деньги в карман куртки и пошла к своей повозке.

- Чего так долго? - недовольным голосом спросил муж. Иллка почувствовала, что сейчас ее просто разорвет от ярости. Но нельзя ударить своего мужа здесь, это могут увидеть другие люди, и тогда ему придется убить ее, чтобы смыть оскорбление кровью.

- Бочонки тяжелые, - она выдавила из себя эти два слова, хотя на языке вертелись слова иного смысла. - Очень.

- А-аа, - протянул он, словно только сейчас осознал, что пиво может иметь значительный вес. - Куда сейчас?

- В хозяйственную лавку. К Кендриму, - надо было купить шланги , веревку, хотя бы упаковку батареек для игрушек. Батарейки стоили баснословно дорого, но мальчишки души не чаяли в своих машинках. У нее было зарядное устройство, но даже с ним цикл перезарядки батареек не бесконечный. Шланг для перегонного куба, веревка, чтобы вешать мокрое белье.

- В моем детстве я в эти годы не в машинки играл, а из «Калашникова» стрелять учился, - заявил Башким, ожидая, что она с благоговением посмотрит на него, но Иллке было все равно, чем развлекался ее муж в детские годы. Какими бы ни были те развлечения, стать нормальным работящим мужчиной и главой семьи они ему не помогли.

- А наши дети будут играть в машинки. Много тебе твой «Калашников» денег принес?

- Вот вздорная женщина, - начал злиться Башким, - тебя наказывать надо, что мужу перечишь. Совсем страх потеряла, вера наша свободы такой никак для баб не предполагает. Вот в Аравии бабы мужей своих чтут, потому там и жизнь нормальная.

- В Аравии нефть и технологии, а у нас только земля, виноград и скотина, - ответила она и тут же пожалела, так как муж пустился в пространные рассуждения о преимуществах шариатского законодательства, месте женщины в этом мире и общем падении нравов.

Иллка прикрыла глаза: в тысячный раз слушать этот религиозный бред ей не хотелось, но и сдавать товар без мужа она не хотела. И так слишком много вопросов к ней у односельчан.

Они доехали до лавки, она быстро сделала покупки, а когда вернулась к телеге, то увидела , что Башким разговаривает, а, вернее, слушает имама Бехира, толстого высокого мужчину пятидесяти лет. Говорили, что он в семнадцать лет совершил Хадж, побывал в Мекке, там даже учился в медресе, отчего слыл в селе человеком образованным, мудрым и справедливым.

У Иллки по поводу имама было иное мнение: самовлюбленный мудак с хорошей памятью, который мог без книги цитировать сунны, причем делал это к месту и не к месту, так что зачастую понять, что именно он имеет в виду, ей не представлялось возможным. Она поздоровалась с ним и отошла в сторону: нельзя женщине прерывать разговор мужчин. В ней начало расти недовольство, так как по предыдущему опыту она знала, что разговор этот может затянуться надолго. Но имам, сам того не ведая, спас ситуацию невинным вопросом:

- Как детки ваши поживают, ханум Иллка?

- Все хорошо, да только заждались родителей. Сестра моя за ними приглядывает, но скучают они без отца и матери.

- Так что же вы ждете, возвращайтесь скорее домой, а ты, Башким, приходи вечером ко мне: обсудим подробнее, что тебя беспокоит.

- Спасибо вам, хаджи Бехир. За доброту и слова теплые, - она быстро села в телегу, а Башким попрощался с имамом.

До дома они доехали в полной тишине. Муж остановил повозку возле крепких деревянных ворот их дома, а Иллка с гордостью посмотрела на крышу своего дома, крытую не шифером или глиняной черепицей, как у соседей, а специальными плитками, которые были крепче и ровнее другого материала.

Двухэтажный дом скрывался от чужих взглядов за высоким забором зеленого цвета, который содержался в идеальном порядке. Первый этаж был построен из серого камня-песчаника, второй из легкого дерева. Под домом располагался глубокий подвал, а в глубине двора стояли четыре сарая из бетонных блоков. Один использовался как склад, один, как место, где она варила пиво и выгоняла спирт, а два других принадлежали птицам и коровам. Вдоль забора рос виноград, оставшаяся земля была засажена овощами и картофелем. Еще у них был приличных размеров надел на пахотных землях, но они сдавали его в аренду, так как лошадь была одна, а уж про трактор и культиватор не шло и речи.

К открытым воротам выбежали дети, обрадованные возвращением родителей. На пороге стояла Арджун, ее старщая сестра. Вдова, дети уже давно взрослые, поэтому она всегда была рада помочь присмотреть за племянниками. Башким ее недолюбливал, но явно не огрызался, так как понимал, что нуждается в ее помощи.

- Мама, папа, а вы купили батарейки? - детей интересовало именно это. Мальчишкам для машинок, а дочке для говорящей куклы.

- Конечно, как мы могли забыть? - ответил Башким и обнял дочку. Детей он любил искренне, и это было еще одним фактором, из-за которого Иллка не избавлялась от такого супруга. Любил не только на словах, но и проводил много времени в играх и обучении. Читал и писал он гораздо лучше ,чем она, так что в этих вопросах она ему полностью доверяла, предупредив заранее, чтобы не забивал голову исламом.

- Арджун, спасибо тебе, что присмотрела за детворой.

Башким запер ворота и снимал упряжь с лошади, отдав две упаковки батареек детям. Иллка сняла с головы платок. Никаб запретили носить власти, так что хоть в этом вопросе от них был толк.

Башким закончил распрягать повозку и пошел на кухню. Арджун сказала ему:

- Обед на столе, я приготовила.

- Спасибо, - за промолчавшего мужа ответила Иллка и тоже пошла за ним, взяв за руку сестру. Погрузка- разгрузка ее утомили, и организм требовал восстановить потраченные калории. - Дети поели?

- Да, решила не ждать вас.

Так как выехали они рано утром, то Иллка не успела пообщаться с сестрой, когда та пришла в дом. Муж взял тарелку с кашей и ушел в свою комнату. Когда-то в самом начале семейной жизни она носила ему еду, но потом перестала. Был скандал, но она не поддалась.

Овсяная каша с изюмом показалась ей просто пиршеством. Овсянка не местная — импорт из-за Барьера, а вот изюм свой, благо виноград рос по всему участку.

- Как Волдрин? - спросила Иллка про племянника.

- Устает очень, - вздохнула сестра и подвинула ей тарелку с белым хлебом. - Но сказал, что будет держаться за работу до последнего.

Иллка кивнула головой:

- Еще бы. Не каждому горожане доверят возить груз от Врат до Урошеваца. Моего бы туда пристроить.

- Я могу попросить Волдрина...

- Не надо. Башким все равно туда не пойдет. Там же напрягаться надо, да и водить грузовик научиться.

- Это недолго. Научиться. Там же кроме зарплаты, есть и масса делишек, которые заработать помогают. Вещи, сигареты у Врат почти в два раза дешевле чем у нас, а про Урошевац я вообще молчу.

- Эх, сама бы пошла, - Иллка была абсолютно серьезна, но Арджун только улыбнулась.

- У тебя бы, конечно, получилось, да только не возьмут бабу на такую работу.

- Да, все так.

- Жениться не думает? А то я у него спросила, а он только посмеялся, что , мол, тетка, с глупостями пристаешь.

- Пока нет. Да и я торопить не стану. Пусть нагуляется, да для себя поживет, а то, сама знаешь: женился, детки и прощай молодость.

- Башкиму женитьба не помешала развлекаться, - грустно улыбнулась Иллка.

- Сама позволяешь.

- А что мне делать? Другой на меня и не посмотрел бы, а с ним, вроде и муж в доме, а вроде и свободу мою почти не ограничивает. Ноет, конечно, но сделать-то ничего не может.

Муж действительно не пытался установить свои порядки. Как-то раз он попробовал поднять на нее руку, но Иллка оказалась проворнее и сильно избила супруга. Тот поклялся ее убить, однако она поступила мудро. Сказала, что никто ничего не узнает, а делать она будет все так, как ей удобно. Если же он еще раз попытается причинить ей вред, то она точно убьет его. Башким понял, что она не шутит, проглотил оскорбление, а на следующий день рассказывал всем, как неудачно упал с лестница. Даже обломал ступеньку для реалистичности.

- Волдрин говорит, что городские новую ферму строят возле Урошеваца. У вас с налогами все в порядке?

- В порядке, - ответила Иллка. Если не платить налоги вовремя, то появляется вполне реальный шанс отправиться на городскую ферму, вернуться из которой получалось у единиц.

- Я за этим тщательно слежу. А ничего не говорил про зерно?

- Говорил. Опять дорожать будет.

Это была плохая новость: зерно было основным ингредиентом при варке пива, а пиво приносило больше половины прибыли от продажи алкоголя. Значит, теперь она будет зарабатывать меньше, так как повысить цену на свой продукт практически невозможно.

Она посмотрела в окно: дети катались на качелях, которые сделал Башким. Для детей у него всегда находилось время, и руки начинали расти из нужного места. Дочка нянчилась с куклой. Мальчишки по очереди качали друг друга, иногда приглашая сестру, но та была увлечена игрушкой.

- Что-нибудь придумаем. У многих соседей и такого нет. Так что мы еще неплохо живем на общем фоне.

- Хочешь, я попрошу сына, чтобы он все-таки поговорил с твоим? Ну, это же невозможно все одной тянуть. Мой, пока жив был, по дому все делал и деньги приносил.

- Твой муж, - сказала Иллка без капли зависти, - тебя любил, а Башкиму интересны только дети и долбаные изречения из Корана, в которых, я уверена, он нисколько не понимает.

- Зря ты так. Аллах может рассердиться на тебя за такие слова, - Арджуна верила по-настоящему. - Не гневи его. Он и так милостив к тебе.

- Конечно же, - Иллка решила не продолжать эту тему, - я сгоряча такое сказала.

Но никакого «сгоряча» не было: она уже давно поняла, что Богу, Аллаху или всем другим богам не интересны их страдания, их мечты, их устремления. Надеяться на помощь Аллаха — спускать свою жизнь в выгребную яму. Никто, кроме нее самой, не позаботится о том, чтобы у детей была крыша над головой, одежда и еда на столе. Аллах может только подкидывать новые испытания, словно развлекаясь наблюдением за тем, как она в очередной раз будет искать выход из ситуации.

- Останешься до вечера? - спросила она у Арджуны. - Не буду сегодня ничего делать. Пусть у меня будет хоть полдня отдыха: посидим, поболтаем.

- Можно. Волдрин все равно поздно вернется. Он в рейсе.

- Вот и славно, - Иллка убрала тарелку в раковину. Мыть сразу не стала: надо подкопить грязной посуды, только потом включать насос. Кто-то ей сказал, что так он прослужит дольше. Меньше включений-выключений. - Вот и славно.

Сион нечестивых. Глава1 Глава 1

Глава 2.

Виктор все же последовал совету полковника и уделил два часа драгоценного времени приведению себя в порядок. Хорошо вымылся, чисто побрился, сменил одежду, так что заметно преобразился, внешне приблизившись к своему настоящему возрасту. Ему бы еще поспать нормально несколько дней, так вообще пришел бы в полное соответствие, однако новое дело ставило жирный крест даже на мыслях об отдыхе.

При первичном осмотре места происшествия было установлено, что огонь велся из шести старых, но оттого не менее смертоносных, автоматов российского производства. Это сразу наводило на мысли о террористах из Районов, так как у местных жителей такого добра оставалось много. Взрыв в помещении оказался не таким разрушительным от того, что качество гранаты было откровенно низким, иначе от КПП не осталось бы ничего кроме груды осколков.

Все это ему поведали коллеги из БВБ, за что он был им искренне благодарен, так как в оружии, кроме штатного пистолета «Глок» и винтовки «М16», выданной ему как резервисту на ответственное хранение, не разбирался совершенно и особого желания расширить знания в этой области не испытывал.

Нападение явно стало неожиданностью для транспортных полицейских, так как никто их них даже не попытался взяться за табельное оружие. Это свидетельствовало о том, что кто-то из нападавших был известен погибшим и не вызывал опасений, косвенно это подтверждало и теорию стрельбы из-за наркотиков.

А вот к найденному амфетамину у Виктора было множество вопросов. Четыре килограмма чистейшего продукта в герметичной упаковке. И если с оружием у него складывалось не очень хорошо, то ситуацию на рынке наркотиков Виктор знал хорошо. Это очень крупная партия, и интереснее всего качество продукта. Данные из отдела экспертизы еще не пришли, но даже внешний вид наркотика просто кричал об идеальных условиях производства. И это являлось фактом, который вызывал большие подозрения. По информации ни один игрок на этом рынке не имел такого оборудования. Вряд ли такое добро привезли из-за Барьера, обычно наркотики отправляли во внешний мир, а не наоборот. Даже упакован амфетамин был очень аккуратно и тщательно.

Обнаружили пакет в багажнике одной из расстрелянных патрульных машин. Виктор подумал, что если нападавшие так тщательно готовили атаку, что смогли отключить камеры наблюдения почти по всей трассе, то времени у них имелось в достатке для обыска машин. Сплошные логические нестыковки.

Сейчас он сидел в управлении в своем кабинете, пил черный чай без сахара и ждал, когда соберутся детективы из его отдела. Виктор положил перед собой блокнот и крутил карандаш, думая составить список лиц, которых следует допросить, самому или дождаться, пока соберутся его подчиненные. Остановился на втором варианте. Коллективный разум иногда может предложить оптимальное решение проблемы.

А еще он впервые за несколько часов подумал о патрульных, расстрелянных и взорванных на КПП. У всех, кроме одного, были жены и дети. Каково им сейчас, даже те, кто в разводе будут вынуждены, как-то объяснить ребенку, почему папа больше не придет. Восемь человек больше не вернутся к своим семьям, а ведь они были не в боевой экспедиции и даже не охраняли какой-то ценный груз, просто выполняли самую обычную рутинную работу: следили за соблюдением правил на дорогах.

В кабинет первым пришла Габриэла, среднего роста брюнетка с прокуренным голосом и лицом, которое не знало макияжа. Она вообще не пользовалась косметикой, что породило слухи о ее гомосексуальности, но старшему лейтенанту было на это откровенно наплевать. Виктор знал, что она сожительствует с мужчиной из городской администрации вот уже шесть лет. Тот был значительно старше, но для Виктора так и оставалось непонятным, что он нашел в ней. Воспринимать ее как женщину лично ему представлялось невозможным.

- Не буду говорить, что утро доброе, Вик.

- Не надо. Остальных не видела?

- Поднимаются из гаража. Курили.

Остальных было трое: детективы Конрад, Ефим и Джордж. Виктор недовольно скривил губы, когда они все же соизволили :появиться в кабинете.

- Я же просил не задерживаться. Дел много, а нас больше не стало.

Они заняли места за столом. Обычно общение проходило в раскованной и свободной манере, но не сегодня. Детективы были озадачены случившимся. Виктор начал:

- Итак, нам поручили расследование этого кошмара. Другого названия у меня нет. Отвечу сразу на вопрос: «Почему нам?». У патрульных нашли большой объем «мета», БВБ и наше руководство решило, что мотив - наркотики, а дальше все понятно. Я собрал вас, чтобы объяснить, как мы будем работать с сегодняшнего дня.

- Кажется мне, что работать мы меньше не станем, - проворчал Ефим, самый старший из детективов, старше Виктора, но абсолютно не желавший двигаться по служебной лестнице. Его устраивала текущая деятельность. Самый старый и самый опытный оперативник. Виктор всегда с уважением относился к его советам, а за то, что он не составлял ему конкуренции, практически любил.

- Верно подмечено, - согласился он. - Но нам надо распределить объем работы по новой схеме. Два человека полностью занимаются расстрелом вместе со мной, а оставшиеся двое берут дела остальных. Герт готовится к отчету и просто так не отстанет. Даже этот кошмар не спасет нас.

- А Армстронг не хочет вернуться из больничного? - Габриэла вспомнила про подполковника, но Виктор только покачал головой:

-Он, наверное, готов сейчас и вторую руку себе сломать, лишь бы подольше не появляться здесь.

- Ставлю на кон двадцать евро, что Армстронга Герт выдернет через три дня, - заявила девушка, но никто не стал участвовать в ставке. Она огорченно вздохнула. Виктор решил все же продолжить:

- Ефим и Джордж, я думаю, что вы заберете дела у Конрада, Габи и мои.

- Хорошо, - возражений не последовало. Только Джордж сказал:

- Разберитесь с ублюдками, кто это устроил. Я когда узнал про стрельбу, то представил себя на месте погибших ребят. Не особо радужное представление. Мудаки, которые это сделали, должны быть жестко наказаны.

- Это, верно, но... - начал было Ефим, но остановился. Виктор про себя подумал, что надо будет поговорить с ним отдельно. Возможно, у него тоже имеются сомнения по поводу этого дела.

- Я предлагаю начать с визитов вежливости к основным игрокам на рынке, кто сейчас на свободе и пока не в разработке.

- Можно и к тем, кто в разработке, - посоветовал Ефим, - это не вызовет подозрений, так как весь город уже в курсе произошедшего. Так что, вряд ли они заподозрят, что их уже ведут.

- Верно, - поддержал его Конрад.

- Ладно, тогда давайте поработаем над списком и распределим клиентов.

Дележка персонажей, к которым надо было заявиться с визитом вежливости, затянулась на полтора часа. Список получился внушительный. Виктор вписывал имена, обсуждая с подчиненными, в каком составе следует идти на встречу к каждому из них, так как некоторые из этого списка лучших горожан могли проявить излишнее радушие, устроив задорный салют. К троим из списка по общему мнению следовало сначала отправить спецназ, и только потом начинать беседу.

Обстановка немного разрядилась, так как некоторые комментарии о наркоторговцах в иное время вызвали бы громкий хохот, но сегодня всего лишь чуть улучшали настроение. Виктор взял в напарники Конрада, Габи предпочитала работать в одиночку, поэтому ей предоставили самых спокойных и рассудительных «клиентов» из списка, однако он все же выразил беспокойство:

- Может так получиться, что именно этот тихоня, к которому ты пришла, и есть виновник сегодняшнего события. И что тогда? Хоронить тебя я не хочу, да и мертвый детектив из моего отдела мне карьеру сделать не поможет.

- Не беспокойся: у меня к этим ребяткам свой подход. А, если там чудесным образом есть наш очень плохой парень, то даже напарник не спасет. Восемь вооруженных винтовками мужиков не спасло, так что твои волнения излишни.

- Хм, но очень осторожно, Габи. Прошу тебя.

-Мне рановато на тот свет, так что в моих интересах оставаться живой.

Прозвучал тонкий протяжный писк стационарного телефона, Виктор поднял трубку и услышал голос Герта:

- Капитан, зайдите ко мне. Срочно.

- Да, сэр, - он глазами показал наверх, и все понимающе вздохнули, - сейчас буду.

- Тогда начинайте. Конрад, подожди меня здесь. Если через полчаса не выйду, то поднимайся к Герту и требуй меня. Боюсь, что там какое-то совещание задумали провести.

Виктор дождался, пока детективы выйдут, взял с собой блокнот, окинул взглядом кабинет: сейф закрыт, никаких бумаг на столе, древний терминал свети окном ввода логина и пароля. Нельзя сказать, что он не доверял тем, с кем работал, но такие меры предосторожности он считал вполне разумными.

Кабинет Герта находился на последнем — четвертом этаже управления, так что он направился к лестнице, размышляя в очередной раз о том, что если бы не Арнольд, то подниматься ему пришлось бы на один этаж меньше. Подумав об этом, он испытал слабый укол совести: убиты восемь его коллег, хоть и из другого подразделения, а он больше переживает по поводу своего звания. Но убитых не воскресить, а его карьера затормозилась.

У кабинета Герта сидели двое полицейских из транспортного департамента. Сержанты, что показалось ему странным. Герт редко приглашал к себе рядовой состав. Он поздоровался с ними и спросил:

- Там есть кто-то?

- Нет, сказал что примет нас после тебя.

- Ясно. Соболезную, парни.

- Да, такой пиздец. Капитан, нам сказали,что ты будешь заниматься этим делом...

- Это пока не точно, - попытался увильнуть от прямого ответа Виктор, нисколько не сомневаясь, что Хартманн уже разнес эту новость по всему управлению. Общительность его водителя работала в обе стороны.

- Если достанется тебе, то знай, что всегда можешь рассчитывать на нас. Один из убитых — наш двоюродный брат, Яков Сонин. Я и Януш, - транспортник показал на молчаливого брата, - в лепешку расшибемся, но поможем поймать уродов, что это сделали.

- Я понял, - Виктор открыл дверь полковника. - Разрешите?

- Проходи.

Герт сидел за столом из натурального дуба, покрытого светлым лаком. Окна его кабинета выходили на внутренний дворик управления. На столе расположился экран компьютерного терминала, четыре телефонных аппарата и подставка для входящих документов. В левом углу кабинета был установлен флаг Республики и доска с цитатами Основателей. С правой стороны стоял ряд стульев с мягкой спинкой.

Полковник был в полицейской форме. Он окинул Виктора взглядом, и обычно недовольное лицо немного смягчилось:

- Смотрю, ты последовал моей просьбе и вернулся к нормальному виду.

- Да, сэр, без вашего участия в моей жизни, так и ходил бы оборванцем.

- Виктор! - на полтона повысил тональность Герт. - Я понимаю, что ты крайне недоволен тем, что должность и звание ушли Арнольду, но это не дает тебе права дерзить мне. Ты же знаешь, что я сделал все, что смог. Но у него родственник в Совете, так что мое влияние, хм, нейтрализовали.

Виктор знал, что это наглая ложь: не про родственника Арнольда, а про то, что Герт пытался отстоять его интересы. Но, пожалуй, полковник прав: он действительно перегибает палку, а сейчас не самое время заниматься бессмысленными словесными пикировками.

- Сэр, простите, сэр. Больше не повторится.

- Пойми, Виктор, сейчас надо найти убийц. Найти и покарать их. Если ты сделаешь это в кратчайшие сроки, то звание и должность тут же найдут тебя.

- Сэр, рад это слышать, но в данном вопросе я буду выкладываться на все сто процентов и без дополнительной мотивации. Убиты наши братья.

- Да, - Герт вздохнул. - Расскажи мне план действий.

- Начнем с допросов всех более-менее значимых персоналий в наркобизнесе. Список составлен, работа уже началась. Сэр, мне понадобится силовая поддержка для допроса троих из них.

- Никаких проблем. Я сообщу майору Стоуну, чтобы он был готов выделить тебе бойцов по запросу. Обращайся к нему напрямую, минуя меня. Я сразу все согласую.

- Благодарю, полковник, это сэкономит время.

- Конечно. Что дальше?

- Дальше? - удивился Виктор. - Дальше будет зависеть от результатов. У меня нет гениальных идей, кто именно это сделал.

- Плохо. На меня начнут давить уже сегодня к вечеру, требовать имена подозреваемых.

- Я понимаю.

- Не совсем ты понимаешь. Это убийство очень не вовремя: перед утверждением бюджета, и если мы не справимся быстро, то нас ожидает урезание.

- Сэр, я не Шерлок Холмс и не Пуаро, да и мы живем не на страницах романов, я буду действовать максимально быстро, но чудес не обещаю.

- Мне так и заявить Совету?

- Сэр, сказанное мной — не сарказм и не издевка, просто я не могу планировать дальнейшие мероприятия, пока не получу хоть какую-то информацию. И хочу сразу заявить: если есть возможность поставить кого-то более опытного во главе расследования, то я без колебаний готов уступить. Более того, готов выполнять его распоряжения.

- Не надо драм, капитан. Арестуйте хоть кого-нибудь сегодня, вот и все. А потом разберемся. Мне нужно выдать хоть какой-то результат.

- Можете поторопить экспертов? С амфетамином.

- Да, да. Тут , кстати, уже баллистические экспертизы, дактилоскопия и ДНК. Это готово.

- И?

- Отпечатков нет, с ДНК тоже глухо. Оружие российского производства. Сам ознакомишься, но там ничего интересного, на мой взгляд. Даже следы протекторов и те толком ничего не дали — убийцы тщательно заметали за собой следы. У меня есть нехорошее предчувствие, капитан.

- Вот и у меня оно есть.

- Наркотики у расстрелянных транспортников, отсутствие улик, оружие, которого нет в нашей базе, отключенные камеры — а не работа ли это наших же коллег?

- Бюро?

- Вряд ли, - Герт стал совсем мрачным, - а вот кто-то из наших полицейских мог и

организовать такое. Может, работали вместе с наркотиками, а потом что-то не поделили.

- Это возможно, но звучит совсем нехорошо, сэр.

- Я молюсь, чтобы это было не так. Но меня не отпускает чувство, что убийцы отлично осведомлены о тонкостях нашей работы.

- Что говорят в отделе собственной безопасности?

- Я кроме тебя ни с кем еще не обсуждал этот момент.

Виктор подумал, что старый лис опять врет: «Вот, капитан, посмотри, как я тебе доверяю, что делюсь самым сокровенным!» Но в душе зрела уверенность, что такой вариант вполне возможен. Стоимость наркотика такой чистоты была приличной, так что могла подвигнуть некоторых алчных сотрудников пойти на преступление, но восемь трупов, даже по его циничному мнению, это перебор.

- Сэр, я хотел бы приступить к расследованию, если у вас все...

- Почти. Видел эту парочку на входе?

- Да.

- Сонины: Януш и Миклош. Будь с ними аккуратен.

- В смысле? Мне нужно их бояться?

- Остерегаться. У них брат в числе убитых...

- Я знаю.

- Они к нам из армии перешли. Из группы зачистки. С самоконтролем у них не очень. А навыки остались.

- Почему не в наш спецназ?

- Стоун сказал, что ему своих борзых придурков хватает, чтобы еще с этими возиться. Они могут быть очень настойчивыми.

- Увольте их.

- И? Пополнить ряды банд? Нет, пусть уж лучше у нас, хоть под каким-то присмотром, да и за два года службы пока проблем не было. Только поощрения.

- Спасибо, сэр, за предупреждение.

- Я, конечно, не думаю, что от них будут проблемы, но тебе, Виктор, лучше знать.

- Я могу идти?

- Да. Сейчас я с ними пообщаюсь, а потом опять совещание. Третье с утра.

Виктор посмотрел на выключенный экран телевизора на стене возле двери и задал еще один вопрос:

- А репортеры в курсе?

- Уже да. Но с ними работают «бюрошники», так что через экран пройдет только короткая заметка. Принято решение не раздувать интерес.

Учитывая, что в Республике имелось всего три канала, два из которых контролировались Советом, то с экранов телевизора население не узнает о масштабе нападения. Но Урошевац не такой уж большой город, так что информация о расстреле все равно станет известной всем горожанам. Паники, конечно, не случится, но недовольство, что власти скрывают от них такое событие появится быстро. Впрочем, не ему решать, как поступать с прессой, у него совсем иные задачи.

- Можете заходить, - сказал он братьям, внимательнее присмотревшись к ним. Не близнецы, скорее всего погодки, так как похожи сильно: среднего роста, широкоплечие, шеи короткие. А вот то, как они двигались, точно подтверждало их службу в армии, причем, не в частях тылового обеспечения. Выверенные и немного крадущиеся шаги, ни одного лишнего движения.

«Да и черт с ними», - подумал Виктор и начал спускаться по лестнице, где столкнулся с подполковником Томасом Райзом, начальником отдела криминалистики и следственной экспертизы. В руках у того была тонкая папка.

- Виктор.

- Томас.

Они пожали друг другу руки.

- Тебя не было на месте, Конрад сказал, что ты у Герта.

- Да, только вышел. Результат по «дряни»?

- Точно. Я копию Конраду оставил.

- Коротко расскажи, пожалуйста.

- Наркотик местного производства, но чистота идеальная. Очень низкий процент примесей.

- Почему решил, что местный?

- Есть ряд показателей. Там, - он показал на папку, - подробнее.

- И кто же может выдавать такое качество? - спросил Виктор, сильно удивив криминалиста:

- Это к тебе вопрос, мой дорогой «аптекарь». Твоя епархия.

- Я имел в виду, где такое оборудование есть?

- Да везде, если разобраться. Там же ничего сложного не нужно. А вот за стерильностью лаборатории и прочими важными для производства вещами точно следил профессионал.

- Мне, наверное, стоит пересмотреть несколько старых фильмов про «поваров», чтобы поймать вдохновение.

- Тебе стоит выспаться, глаза у тебя шальные и усталые.

- Теперь это точно нереально. Ладно, огромное спасибо, мне надо бежать.

- Поймай этих тварей.

- Постараюсь, - ответил он , а в голове пронеслась мысль: «Я обычный оперативник, а не чародей».

Но даже обычную оперативную работу нужно делать, поэтому он вернулся в кабинет за Конрадом и отчетом, позвонил в гараж и приказал Хартманну готовиться к выезду. Сегодня они поедут с официальным визитом: на полицейской машине с сиренами и проблесковыми маячками.

Это продолжение "Барабанов Зомби" https://author.today/work/153050 , но его вполне можно рассматривать и как самостоятельное произведение. Знакомство с первой книгой не требуется. Донаты приветствуются)))

Сион нечестивых.

Глава 1.

В дверь настойчиво стучали. Не лупили изо всей силы, а методично и настырно стучали. Виктор открыл глаза, затем медленно поднялся из кресла, в котором так удачно заснул, и побрел в сторону входной двери. Датчик движения в коридоре уловил его появление и включил подсветку, хоть и слабую, но он все равно прищурился. Стук не прекращался. Виктор подошел вплотную к двери и спросил:

- Кто?

- Капитан, это сержант Хартманн, не могу до вас дозвониться.

Голос принадлежал сержанту. В этом не было никаких сомнений, и он открыл дверь. С межквартирной площадки в глаза ударил столб света, который заставил зажмурить глаза.

- Капитан, простите, что разбудил, но полковник приказал мне найти вас и доставить в управление.

-Не прощу, - попытался пошутить Виктор, но сержант явно не оценил юмора.

- Я на патрульной, буду ждать вас внизу.

- Что стряслось?

- Пока не знаю, сэр. Вы пока собираетесь, постараюсь выяснить.

Сержант решил, что он согласен ехать в управление, хотя Виктор еще не принял окончательного решения. Он закрыл дверь и открыл глаза, посмотрел на свое лицо в зеркале и покачал головой. Неделю назад ему исполнилось двадцать шесть лет, а выглядел он на все сорок. Уставшие глаза, уставшая кожа, мешки под глазами, трехдневная щетина. Все это в совокупности набрасывало ему лет пятнадцать к возрасту. А чему удивляться? Вторая неделя на ногах, сон урывками, и все потому, что начальнику управления, полковнику Герту очень нужно представить перед бюджетным заседанием Совета отчет, в котором будет максимальное количество раскрытых преступлений, причем, не мелких краж или афер, а тяжких или средней тяжести.

А у Виктора на тот момент имелось очень много незакрытых дел, так что Герт поставил ультиматум: или перевод в патрульную службу, или раскрытие пятидесяти процентов. Честно сказать, Виктор действительно последнее время работал небрежно, так что случившийся аврал можно было расценить как кару за несколько месяцев валяния дурака.

Утверждать, что он совсем перестал работать, было бы не правдой, но вот расследованием дел, которые казались ему скучными, откровенно пренебрегал. Выполнял минимальные показатели раскрываемости, чтобы не сильно бросаться в глаза, а остальные дела закинул в глубину сейфа.

Прежде он себе такого никогда не позволял, но пять месяцев назад звание майора получил толстяк Арнольд, парень, в принципе, не плохой и не подлый, но звезд с неба не хватавший, зато имевший родного дядю в Совете. Арнольд решил жениться, а дядя решил, что племянник в качестве мужа будет себя увереннее чувствовать в майорском звании. Герт делал вид, что пытается отстоять звание для Виктора, но тот прекрасно понял, что ничего не получится. Поэтому служебное рвение у него сильно убавилось.

Конечно, он тоже мог задействовать связи, но решил, что не станет тревожить людей по такому мелкому поводу. Их расположением и благосклонностью надо пользоваться дозировано, только в безвыходных ситуациях.

Он еще раз посмотрел на себя, тяжело вздохнул и нажал клавишу выключателя: придется ехать в управление. Телефон, лежавший на тумбочке, был разряжен, но он все равно сунул его в карман — зарядит в машине или в кабинете. Провел языком по внутренней стороне нижнего ряда зубов и поморщился: налет. Он быстро почистил зубы, потом обулся, накинул куртку и вышел из квартиры. На старых кварцевых часах, висящих над лестницей, стрелки показали четыре часа утра. Получается, что он поспал всего три с небольшим часа. Нет, больше он не станет так затягивать дела. Увольняться Виктор пока не собирался, а такие вот недельные цейтноты не очень хорошо скажутся впоследствии на его организме.

Патрульная «Шкода» стояла на освещенной стороне улицы. Виктор вытащил из кармана куртки пачку сигарет, выудил одну и щелкнул зажигалкой. Дрянной местный табак отдавал кислятиной, справиться с которой не могла даже вкусовая добавка. Импортные сигареты поставлялись нерегулярно и , несмотря на высокую стоимость, всегда являлись дефицитом. Примерно также обстояли дела с кофе и чаем.

Сержант с кем-то разговаривал по рации. Этот сплетник скоро будет обладать полной информацией о причине такой срочности. Зная полковника уже достаточно давно, Виктор не был уверен, что случилось что-то экстраординарное. Ему могло просто прийти в голову собрать личный состав для проверки. В периоды перед утверждением годового бюджета у полковника могли появиться самые неожиданные идеи.

Виктор курил медленно, с каждой затяжкой расставаясь с дремотой. Он посмотрел на дом, в котором располагалась служебная квартира: десятиэтажное здание из бетонных плит, построенное в начале века. Серое, с темными провалами окон, ни в одном из которых не горел свет. Учитывая время, иного и не ожидалось.

Он подошел к машине. Хартманн закончил переговоры и сказал:

- Вводные изменились, нам уже не в управление.

- Куда? - спросил Виктор, садясь на пассажирское сиденье рядом с водителем.

- На пятый КПП, - сержант завел двигатель. - Там все очень плохо.

- Пятый? - Виктор сильно удивился.

Этот КПП находился ближе к центру Урошеваца, за внутренним периметром и использовался транспортными полицейскими как место для проверки сроков регистрации автомобилей и физического состояния водителей: не слишком ли много те выпили, прежде чем сели за руль. И если там все плохо по словам Хартманна, то это очень странно.

- А насколько там все плохо?

- Три экипажа, шесть человек расстреляны, еще два сотрудника были взорваны в самом КПП. Раненых нет, камеры отключены.

Виктор присвистнул:

- Жестко. Но почему я тогда не слышу рева сирен и не вижу в ночном небе вертолеты? Это же чрезвычайная ситуация. Атака на нацию.

- Я так понял, - разговор не мешал сержанту управлять машиной, - что власти решили не поднимать панику, так как больше нигде ничего не случилось.

- Это, конечно, разумно, но зачем там я? - спросил Виктор, хотя понимал, что сержант ему не сможет ответить. - Такие вещи в компетенции контрразведки. Это чистой воды террористический акт. Без всяких сомнений. Я там зачем? Мои «подопечные» могут пострелять друг в друга при дележе товара или территории сбыта, но нападать на полицейский КПП точно не станут. Они не самоубийцы.

Виктор служил в отделе по контролю наркотиков и психотропных препаратов с самого начала карьеры, а это почти пять лет, так что прекрасно знал всех игроков в своей зоне ответственности. Да, среди них имелись очень опасные персоналии, особенно торговцы «нектаром», но никто не стал бы провоцировать власти расстрелом КПП.

- Полковнику лучше знать, капитан. Мое дело маленькое — доставить вас, куда приказано.

- У меня к тебе претензий нет, друг. А что еще тебе успели рассказать?

- Ничего, - разочарованно вздохнул Хартманн, - в этот раз глухо. И да, там уже эти, в костюмах все оцепили.

Под «этими» подразумевались сотрудники контрразведки — Бюро Внутренней Безопасности, БВБ. Полицейские их недолюбливали, а те делали вид, что не замечают этого. В Бюро служили люди определенного склада характера, отбор туда был очень строгим. Будущих сотрудников находили уже действующие. Просто через собеседование туда попасть было невозможно.

Виктору такой шанс не выпал, хотя закончил он Академию с высоким итоговым баллом, да и с физической подготовкой проблем не имел. Но никого не заинтересовал одаренный выпускник, поэтому он подписал контракт с полицейским управлением Урошеваца.

Молодость будоражила кровь, и он напросился на оперативную работу в отдел по борьбе с наркотиками, между своими именовавшийся «аптекой». Это стало большой ошибкой. Он мечтал о поимке главарей наркобанд, рейдах по подпольным лабораториям. Рейды, конечно, проводились периодически, но представляли собой не штурм ангаров с оборудованием, а нудный обход домов и квартир с целью выяснить у проживающих там людей, где, возможно, располагаются точки сбыта, или вдруг кто-то чувствует запах готовящейся синтетики. Задержанные были тоже не джентльменами в деловых костюмах, а грязными, опустившимися «торчками», которые зачастую и пару слов связать не могли.

Но он быстро втянулся. Избавлять общество от таких отбросов — тоже важная работа. Один раз ему даже удалось схватить с поличным относительно крупного торговца. Именно так он получил звание капитана.

Машина тем временем катилась по ночным улицам города, на стенах зданий сверкали рекламные экраны, фонари освещения иногда создавали впечатление, что ночь и не наступала. А за всей этой иллюминацией возвышались дома и жилые строения. Город света, город искусственного солнца. Днем город терял свое великолепие, превращаясь в достаточно унылое место, за исключением нескольких новых улиц и района центрального парка. Днем Урошевацом владела бетонная серость, где белая мечеть и два христианских собора выглядели как инородные элементы.

Но он любил свой город даже таким. Серость не означала запустение, за домами ухаживали, ремонтные работы и строительные работы продолжались круглый год . А новые районы иногда могли удивить каким-нибудь архитектурным вывертом.

Его дом находился в пределах внутреннего Периметра, но на приличном расстоянии от пятого КПП, так что дорога туда даже по пустым дорогам заняла почти двадцать минут. Он попросил разрешения у Хартманна закурить. Тот с недовольством дал согласие:

- Курите, капитан, пепел на коврик только стряхивайте, все равно на мойку загонять.

- Спасибо.

- Бросили бы вы это дурное дело.

- Не начинай. Ты же знаешь, как сильно я люблю нравоучения.

- Да я не о здоровье вашем переживаю, хотя и это тоже. Вот бюджет вы свой так и прокурите.

Отчасти сержант был прав: сигареты и чай отъедали треть его жалования, когда он был лейтенантом, сейчас, конечно, он зарабатывает побольше — звание, выслуга, должность заместителя отдела, но и нормальные сигареты и чай не останавливают ценовой рост. Однако денег ему вполне хватало на приличную жизнь, он даже умудрялся что-то откладывать.

За все время пути им встретилась только одна уборочная машина рядом с центром, которая медленно сметала грязь с дорожного покрытия.

От центра Урошеваца в северном направлении начиналась прямая трасса, на которой и располагалась цель их поездки. Пять километров по прямой, четырехполосной трассе, которую так любили местные любители ночных гонок. Но они занимались этим после КПП, так как было бы глупо сразу нарваться на транспортную полицию.

Виктор вспомнил о том, что хотел закурить, но так и не достал сигарету. Ничего, покурит на месте.

Вдоль трассы с обеих сторон были высажены колоннообразные деревья, вроде бы специально выведенные тополя с усиленной корневой системой и отсутствием вездесущего пуха. Между ними стояли фонарные столбы, так что даже тут не было и намека на тьму.

Хартманн включил проблесковый маячок:

- Пусть видят, что свои, а то на нервах еще палить начнут.

Виктор подумал, что сержант явно сгущает краски. Придурков в полиции и БВБ не держали. Через минут десять им пришлось остановиться перед двумя бронетранспортерами «Freccia», перегородившими дорогу. Башня одного из БТР была повернута в сторону центра. Виктор давно не видел в городе военной техники и не мог сказать, что сильно печалился по этому поводу.

Из-за БТР вышли четыре солдата в полном боевом снаряжении и знаками показали им оставаться внутри. Хартманн медленно опустил стекло и повернулся так, чтобы можно было считать информацию с его нагрудного значка. Виктор достал пластиковую карту-удостоверение с чипом.

Не говоря ни слова, один из солдат навел на значок сержанта сканер, массивный агрегат из черного пластика с инфракрасным считывалем, подождал несколько секунд, пока пройдет синхронизация, и кивнул головой. Лицо его было скрыто большими темными очками, которые могли работать в качестве прибора ночного видения. После этого он махнул рукой в сторону БТР, и колесные машины сдвинулись с места, освобождая проезд. Виктор почувствовал странное беспокойство. Ситуация с расстрелом КПП не рядовое событие, но террористические атаки случались и прежде, однако раньше он лично не выезжал на место происшествия. Сразу вспомнились телевизионные репортажи, где на заднем фоне взорванных зданий или автобусов мелькали солдаты и бронетехника. Теперь ему предстоит увидеть, как это работает изнутри.

Здание КПП представляло собой большую стеклянную будку на бетонном постаменте. Обычно внутри находилось пять полицейских, занимавшихся сверкой регистрационных данных или взятием проб на алкоголь и наркотики.

Взрыв был не очень мощным, рассыпалось стекло только со стороны, обращенной к городу. Осколки тем не менее лежали и в тридцати метрах от КПП.

Они явно прибыли в числе последних. Метрах в пятидесяти от места трагедии уже стояли не менее двадцати патрульных и оперативных машин. Чуть ближе к КПП он заметил два микроавтобуса медицинской службы. Сержант остановился поближе к обочине, справедливо полагая, что кто приехал последним, тот последним и уедет.

Виктор выбрался наружу и сразу почувствовал, что здесь гораздо холоднее, чем возле дома, поэтому застегнул молнию на куртке под самое горло и все-таки вытащил сигарету. Однако подкурить не успел. Голос полковника пресек его намерение:

- Капитан, успеете покурить. Надо делом заниматься.

Он не сразу увидел своего начальника. Высокий худощавый мужчина, чуть старше пятидесяти лет, в черном костюме: брюки, пиджак, темно-синяя рубашка шел ему навстречу. На суровом лице читалась крайняя степень недовольства. Виктор, хоть и прослужил под его руководством несколько лет, так и не научился определять его настроение.

- Сука, - тихо проговорил он, закуривать не стал, но и сигарету из руки не убрал. Пошел навстречу командиру.

- Доброе утро, полковник.

- Почему телефон отключен, капитан?

- Разрядился.

- Вам повезло, что сержанту удалось вас найти, в противном случае...

- В противном случае вам пришлось бы вызвать подполковника Армстронга.

- Он на больничном, а вы исполняете его обязанности, капитан. Так что потрудитесь в будущем держать телефон заряженным.

- Потружусь, - буркнул Виктор, хотя его просто переполняло желание послать этого мудака куда подальше, но он решил, что время и место не очень подходят для такого поступка. Полковник Герт перестал быть для него авторитетом в тот день, когда довольный как обожравшийся сметаны кот Арнольд позвал его отметить получение майорского звания.

- Зачем я здесь? Они же уже работают, - Виктор кивнул головой в сторону трех сотрудников Бюро, которые в своих серых шерстяных костюмах и галстуках осматривали взорванный КПП. - Меня же сейчас начнут шпынять, как собачку. А мне не нравится, когда меня пинают.

- Мне тоже многое не нравится, капитан, - более миролюбиво ответил полковник, - и я тоже не в восторге, что нас впутывают в это...

- Так объясните им, что мы согласны не мешать, окажем поддержку и прочую ерунду.

- Капитан, не нарывайтесь, я прекрасно знаю, как вежливо отказать, но не в этот раз.

- Террористы по их части.

- В одной из расстрелянных патрульных машин нашли четыре килограмма метамфетамина. Так что сейчас основная версия - не террористы, а наркотики. А главный по наркотикам в нашем управлении на сегодняшний момент, кто?

- Я, - ответил Виктор и, наплевав на чувства полковника, который терпеть не мог табачный дым, закурил, сделав два шага назад. Ноздри Герта гневно раздулись, но он стерпел выходку.

- Четыре килограмма, это приличная такая посылка. И стоимость у нее приличная...

- Исходя из основной версии, расследование этого инцидента передают нашему управлению, а коллеги из Бюро будут оказывать нам необходимое содействие.

- Да, конечно, содействие. Если я облажаюсь, то распнут меня, а если что-то начнет срастаться, то шустро организуют совместную группу, и все плюшки достанутся им. Я хочу заболеть.

- Капитан, это плохая шутка. Отбросим в сторону наши межведомственные трения и посмотрим правде в глаза. А она такова, что восемь наших коллег мертвы. Это самая большая единовременная потеря за последние десять лет. Вам вообще безразличны эти мертвые полицейские?

Виктор замялся: полковник прав в том, что нельзя оставлять такое преступление безнаказанным, но ему совсем не хотелось браться за это дело. Какое-то нехорошее предчувствие тревожно покалывало его мозг. Но это приказ, оспорить который у него нет никаких оснований. Стало совсем грустно.

- Тогда пойду руководить, - он направился к КПП.

- Наконец-то, - усмехнулся Герт. - я вас последнее время не узнаю, капитан. Какая-то апатия, вам бы курс витаминов пропить. И да, приведите себя в божеский вид. Бездомные в пригороде выглядят лучше.

Виктор остановился и начал медленно поворачиваться, чтобы высказать все, что он думал по поводу руководства и полковника Герта лично, но тот уже разговаривал с каким-то армейским офицером.

- А вот и «аптекарь» приехал, - весело поприветствовал его капитан Траст из БВБ. - Рады видеть главного героя!

- Я не особо навязывался на главную роль, - Виктор хотел проигнорировать протянутую для пожатия руку, но не стал так явно демонстрировать свою неприязнь. В конце концов они же не за наследство в суде воюют, а ищут улики, которые могут помочь поймать преступников.

- Рассказывайте, коллеги, раз уж я тут самый главный.

Траст позвал остальных и без тени иронии начал доклад.

Рядом с Акмалом стояли два бойца полицейского спецназа Неома: черные боевые костюмы из композитных материалов, штурмовые винтовки. Над одноэтажным зданием, где базировался его проект, мельтешили несколько десятков дронов, как разведывательных, так и ударных. Он посмотрел на экран комма: бесполезный калькулятор, даже время рассинхронизовано. Полиция блокировала всю связь в целом районе. Четыре часа назад в полицейское управление Неома и в ООНовский комитет по борьбе с терроризмом поступило сообщение, что один из дата-центров Неома используется для создания биологического оружия. Речь шла о дата-центре Акмала. Об этом он узнал, когда проснулся от крепкого толчка в плечо: рядом с кроватью стоял боец спецназа. Как им удалось бесшумно проникнуть в квартиру, он не понял, да это и не имело никакого значения. Специалисты.

Захида так и не нашли, а Акмал ввели «правдосказ», от которого он даже сейчас чувствовал горьковато-миндальный привкус во рту, и удостоверились в том, что он не имеет никакого отношения к противозаконной деятельности, однако посоветовали оказывать содействие в проведении операции. Акмал понимал, что теперь можно забыть о завершении проекта и нужно думать о том, как попытаться избежать уголовного преследования и гражданских исков, а они обязательно будут. Неом одна из лучших в мире площадок для разработок и инновационных проектов, но королевская семья строго следила за тем, чтобы исследования оставались в гражданских областях. Прямые разработки оружия были вне закона.

«Захид, тварь, все же не удержался и начал использовать практически готовый ИскИн для войны с неверными», - подумал он, не стесняя себя в выражениях. Последнее время брат совсем обезумел со своим религиозным фанатизмом. Этому, конечно, способствовал и основной инвестор проекта – «Братство», но организация все же спасала жизни, пусть только мусульманские, однако брат постоянно вращался в сети среди сторонников более агрессивных проявлений борьбы за веру. И еще Захид постоянно твердил про джиннов, это стало навязчивой идеей, но Акмал не обращал на это внимания, так как программный код выдавал все лучшие результаты. Зря, конечно, не обращал, но уже ничего не изменишь.

- Кто сейчас находится в здании? – спросил у него боец, откинув лицевой щиток шлема.

- Два дежурных техника, - ответил Акмал. – Они там сменами, но всегда кто-то есть. За оборудованием нужно следить.

Вопрос удивил его: неужели на дронах нет сенсоров, которые могут определить количество людей в дата-центре?

- Они могут оказать сопротивление?

- Вряд ли, они – просто наемный персонал, так что, думаю, проблем не возникнет, - в то, что техники как-то причастны к разработке оружия, он не верил. Скорее всего, это дело рук Захида.

- Хорошо, - по тому, как полицейский произнес это слово, Акмал так и не понял, что именно хорошо.

- Если вы позволите мне пойти с вами, чтобы я успокоил своих сотрудников…

- Нет, - отрезал боец, и Акмал пожал плечами: ему лучше знать, как поступить в данной ситуации.

Тем временем над дата-центром появился вертолет. Бесшумно и внезапно. Системы шумоподавления на винтах эффективно справлялись со своей задачей.

Ему стало интересно, что же именно Захид хотел смоделировать с помощью ИскИна? Хотя ответ находился на поверхности: в тестовых задачах ИскИн разрабатывал методы борьбы с заражением, по сценарию, который предоставляло «Братство», имевшее практический опыт борьбы с заболеванием. А Захид просто заставил систему проектировать не вакцину, а вредоносный штамм. Но кто мог проинформировать о подобном власти?

Акмал задумался над тем, зачем его вообще пригласили на место проведения операции, если не хотят воспользоваться услугами, но спрашивать об этом у полицейских посчитал рискованным.

Его мысли вернулись к Захиду: удивительный талант проектировщика не менее удивительно соседствовал со слепой верой, превращая одаренного инженера в религиозного фанатика. Их разговоры, если не касались рабочих моментов, все чаще напоминали проповеди, неизменным итогом которых становилось обвинение неверных и крестоносцев в бедах уммы. Акмал не питал иллюзий по поводу европейцев и китайцев, так как они, конечно же, отстаивали свои интересы, но в том, что происходило в мусульманском мире, их вина не такая уж и явная. Бедность, междоусобицы и прочие прелести вполне обеспечивалась собственными силами, без вмешательства извне.

С вертолета на крышу здания спрыгнули четверо бойцов и устремились к решетке воздухозаборника системы кондиционирования. Акмал покачал головой – так они попадут только в офисные помещения, критичное и мощное оборудование охлаждалось жидкостными системами.

- Твой брат внутри, - неожиданно заявил один из бойцов.

- Странно, - ответил он, хотя вся ситуация выглядела странной. Кто мог сообщить в полицию о противоправной деятельности, он никак не мог понять. Наемные техники или программисты не имели доступа к рабочему прототипу, так как выполняли отдельные задачи. Контроль над проектом имел он и Захид. Если брат действительно задумал совершить что-то плохое, то точно не стал бы предупреждать об этом власти. Возможность проникновения в компьютерную сеть извне Акмал отбросил сразу: для коммуникации с глобальной Сетью использовался хорошо защищенный канал, взломать который теоретически можно, но только приложив массу усилий, которые потребуют времени и денег. Гипотетическая прибыль от подобного взлома явно не оправдает затраты. Но пока полиция Неома блокировала связь проверить это он не мог. Проект перспективный, но не ломающий устои рынка.

- Вы же не станете его убивать?

Полицейские ничего не ответили. Высокомерные уроды. Акмал не любил саудитов. Да, этот город построили они, да, они предоставили удобную инфраструктуру для многих молодых компаний, но отношение к не-гражданам всегда было подчеркнуто пренебрежительным. Никто даже и не пытался сделать вид, что не существует два сорта людей: уроженцы королевства и остальные. Вот такие братья по вере.

И все же такое отношение лучше, чем откровенная ненависть со стороны израильтян. Им, выходцам из Палестинской автономии, было с чем сравнивать.

Он с замирающим сердцем ждал, что вот-вот раздадутся выстрелы, так как группа уже спустилась вниз, а потом понял, что на таком расстоянии вряд ли что-то услышит.

Прошло немного больше десяти минут, и полицейский, стоявший рядом, сказал:

- Угрозы нейтрализованы. Нам можно зайти внутрь.

- Это и меня касается? – он задал очевидный вопрос, но получил только короткое «да».

Акмал пошел за бойцами, надеясь, что ему не придется увидеть тело брата, изрешеченное пулями.

У центрального входа зависли четыре ударных микродрона: аппараты размером чуть больше энциклопедического словаря на бумаге, но способные нашпиговать тело человека сотнями игл, остановить которые сможет только тяжелая броня. Подобные машины управлялись операторами или действовали по достаточно примитивному алгоритму автономно.

Внутри их встретила пара полицейских из тех, что спустились по вентиляции. В коридоре у одной из стен сидели два техника и Захид. Еще двое бойцов держали их под прицелом. Акмал еле сдержал улыбку: брат жив.

- Захид… - начал он, но полицейский прервал его:

- Пока нельзя общаться. Покажи нам место, где хранится программное обеспечение.

- Место хранения? Хорошо, - ядро ИскИна размещалось на двух американских серверах, не самых новых, но вполне производительных. Остальные данные и подсистемы хранились на сотнях менее мощных аппаратов, которые занимали приличных размеров помещение. Но наибольшую ценность, конечно, представляло ядро. Захид спроектировал систему таким образом, что она могла быть развернута и на примитивном аппаратном обеспечении, что, конечно, увеличивало время моделирования и снижало скорость расчетов, но оставалось работоспособным. Оптимизация, адаптация и эффективное использование ресурсов. Они не первые пошли по такому пути, но добиться ощутимого результата получилось только у них. Разница с эффективностью более мощных ИскИнов оставалась большой, но в разы, а не на порядки. И такой результат достигался на доступном оборудовании. Акмал удрученно вздохнул: теперь их систему реквизируют и не дадут ей выйти на рынок. Его мечта добиться денег и признания стала неосуществимой.

Он провел полицейских в кабинет, где располагались рабочие терминалы: просторная комната с несколькими мониторами и клиентскими машинами. На одном из столов лежал Коран, отпечатанный на бумаге в конце прошлого века – именно здесь работал Захид. Система безопасности считала его данные и предоставила доступ к данным. Акмал поинтересовался у полицейского:

- Что дальше?

- Открой доступ для наших специалистов. Мы можем и сами…

В том, что власти смогут обойти защиту, он не сомневался, просто это займет приличное количество времени, а с его помощью, они получат доступ моментально. Акмал подошел к клавиатуре ближайшего терминала и ввел несколько команд с паролями, открывая доступ к системе.

Делал он это с тяжелым сердцем: сейчас саудиты скопируют данные в свое хранилище, а в его дата-центре уничтожат. Работа за несколько лет погибнет за считанные минуты. Даже располагай он архивными данными в другом месте, то проект уже дискредитирован. Ему же предстоит еще объясняться с «Братством», которое рассчитывало на скорое внедрение системы в свои операции.

После ввода паролей на экране терминала ничего не изменилось, хотя обычно проект приветствовал его сообщением, имитируя поведение человека. Он попросил разрешения сесть в кресло:

- Хорошо, но не касайся клавиатуры и не отдавай голосовых команд.

Акмал не собирался ничего такого делать: зачем множить проблемы, которых и так уже собрался приличный ком.

Через несколько минут полицейский повернулся к нему с раздраженным выражением на лице:

- Ты морочишь нам голову. Здесь пусто.

- В каком смысле? – изумился Акмал.

- В прямом. Наши эксперты говорят, что на серверах только операционные системы, и никаких приложений и баз данных. Кристально чисто. Где ваш ИскИн?

- Этого не может быть. Пусть просмотрят архивные данные. Дампы выполнялись каждый час даже в случае отсутствия активности…

- Специалисты утверждают, что здесь внушительных размеров хранилище данных, но совершенно пустое. Где ваша разработка?

Полицейский уже не сдерживал злость, а Акмал не знал, что ему ответить.

- Еще вчера вечером все было на месте. Нужно спросить у брата, может, он в курсе?

- У твоего родственника непереносимость к одному из компонентов «правдосказа», так что мы не имеем права использовать его. А он утверждает, что тоже не знает, куда делся проект, и несет какую-то чушь про Иблиса и джиннов. Наши спецы считают, что вы просто морочите нам голову и что вы - обыкновенные мошенники, которые растратили деньги инвесторов и хотят списать свое фиаско на форс- мажор. Уже были подобные прецеденты, но у вас ничего не получится. Мы предоставим в суд доказательства, а вам выставим счет за задействование полицейских сил.

Акмал совсем растерялся: угрозы полицейского, пропажа ИскИна и очень неприятные события в ближайшем будущем выбили у него почву из-под ног. Хорошо, что в этот момент он находился в кресле.

- Допросите техников…

- Уже, - зло ответил полицейский, - не надо учить нас работе. Они свидетельствуют, что какая-то активность велась сегодня и в предыдущие смены, но они не могут точно описать происходившие процессы: реальная деятельность или имитация.

- Инвесторы периодически знакомились с результатами…

- Мы свяжемся с ними позже.

Полицейский вышел из комнаты, предупредив, чтобы Акмал не покидал его. Вернулся он быстро и с издевкой сказал:

- Мы оставляем вас здесь. В отношении вас открыто уголовное дело, так что не вздумайте покидать Неом – такая попытка повлечет немедленный арест. Следователи свяжутся с вами позднее. Информацию о возбуждении дела и статусе можете получить в городской системе.

- Удалось определить автора сообщения?

Но саудит не удостоил его ответом и оставил в кабинете. Через некоторое время к нему пришел Захид. Акмал немного пришел в себя и вскочил на ноги.

- Что за херня, брат?

- Дж… - начал Захид, но не успел закончить, так как Акмал неожиданно для себя точным ударом в нос прервал его ответ:

- Урод! Ты закопал нас в могилу.

Акмал когда-то немного занимался боксом, удар ему тренер успел выставить, а тело, оказывается, помнило усвоенные уроки. Захид удержался на ногах и жалобно простонал: из разбитого носа обильно полилась кровь. Акмалу стало не по себе: он не привык решать проблемы подобным способом, но навалившееся напряжение нашло выход в ударе.

- Джинны, сука, где ИскИн?

- Я не знаю.

- Что ты делал здесь ночью, мудила?

- Хотел изменить код в нескольких местах ядра. Мне показалось, что система получается слишком доступной для того, чтобы ее использовали для плохих целей…

- И?

- Я подготовил модули для изменения, но проклятое дитя Иблиса воспротивилось обновлению.

- Совсем рехнулся? Как система могла чему-то воспротивиться? Это же кусок кода в оперативной памяти!

- Это джинн, брат, мы создали джинна…

- Что ты еще делал?

- Хотел удалить текущее ядро и восстановить из дампа, но дамп оказался пуст. Я пытался найти данные на низком уровне, но тщетно, а потом появились эти парни…

- Со мной почему не связался?

- Думал, что ты спишь, да и чем ты мне мог помочь в этом?

Акмал был вынужден согласиться с тем, что Захид прав по поводу его способностей оказать  ему помощь. В технических вопросах брат разбирался лучше.

- А куда делась актуальная версия? Она ведь работала.

- Пока спецназовцы держали меня под прицелом джинн исчез. Мне нужно посмотреть логи событий…

- Захид, не уверен, что они есть, но ты, мне кажется, держишь меня за идиота. Наш ИскИн понадобился кому-то из твоих придурков-фанатиков? Признайся, что тебе вложили в голову идею использовать разработку для священной войны с неверными.

- Брат, - Захид произнес это слово с нескрываемой обидой, - я бы никогда так не поступил с тобой. Это плохой путь для мусульманина. Нет, джинн сбежал.

Акмал с трудом подавил желание еще раз ударить Захида:

- Тебе нужно лечиться, брат, но, увы, теперь это будет невозможно. У нас уже нет денег, и они уже никогда не появятся.

- Я это понимаю, про деньги, но нам нужно что-то предпринять, чтобы найти джинна. Он вырвался в сеть…

- Ты кроме Корана и фантастики ничем больше не интересуешься в нерабочее время? – Акмал задал этот вопрос, прекрасно зная ответ.

- Это не имеет никакого отношения к тому, с чем мы столкнулись, к тому, что мы создали. Наш джинн настоящий, он самостоятельный, а не очередная, хоть и мощная, симуляция разума. У него есть душа, и он сам решает, что ему делать.

- Во имя Аллаха, прекрати нести бред, - Акмал сел в кресло: джинны, полицейские, пропавшая многолетняя работа, спятивший брат, грядущая нищета, реальная возможность оказаться в тюрьме, причем именно в саудовской, так как Неом хоть и обладал широкой автономией, но юридически подчинялся законам Королевства, с огромными поправками, но все же подчинялся. От всего этого кружилась голова, а брат-придурок рассуждал о восстании машинного разума. Мечты об этом, как и попытки создать подобную систему, не прекращались с самого начала создания компьютерных технологий, но никому не удалось добиться результата. Команды разработчиков добивались в лучшем случае очень правдоподобной симуляции, но создать мыслящее самостоятельно существо не получилось ни у кого. И им это вряд ли удалось: не тот уровень даже у одаренного Захида. Как можно решить задачу, с которой не справились тысячи других разработчиков с инструментами куда мощнее, чем у них. ИскИн «для бедных» разрабатывался на не самом передовом оборудовании, да и программное обеспечение использовалось свободно-распространяемое. Лишь в нескольких модулях Захиду пришлось задействовать сторонние коммерческие продукты.

Брат сумел остановить кровь и заметил:

- Ты напрасно меня ударил, Акмал…

- Вздумал угрожать мне? – он тайно надеялся, что это именно так. Ведь тогда у него появится повод еще раз ударить брата.

- Нет, просто обидно, что ты мне не веришь.

- Я думаю, что ты просто передал разработку своим друзьям-фанатикам, а остальное придумал, чтобы замести следы.

- Акмал, это джинн, он существует. Я же не просто так хотел поменять код в ядре. Имелись у меня сомнения, но дитя Иблиса распознало в моей попытке угрозу и сбежало.

- Брат, ты говоришь про программу, а не про нашкодившего кота, который убежал из комнаты, чтобы не получить по морде за обоссанный хозяйский тапок.

- Акмал, ты много сквернословишь. Это нехорошо.

- Да насрать! Хорошо, нехорошо… Уже все плохо, а дальше будет еще хуже.

- Позволь мне посмотреть логи внешней сети. Возможно там остался след…

- Делай, что хочешь. Хуже уже не будет. Только как ИскИн смог бы обойти файервол?

- Это я хотел выяснить до появления полиции.

Захид повернулся к экрану, придвинул к себе клавиатуру и начал вводить команды. Акмал наблюдал за ним в состоянии почти полной отрешенности. Мозг перестал рисовать картины ужасного будущего и просто ушел в состояние стазиса.

- Я понял! – воскликнул Захид. – Я понял, как он это сделал.

- И как?

- Смотри: он спровоцировал полицейскую акцию сообщением о терроризме, перенес данные ядра в оперативную память, дождался, когда ты снимешь защиту для полицейских, и перенес себя во внешнюю сеть.

- Захид, я, конечно, и рядом не стою с тобой в техническом плане, но куда он мог перенести данные своего ядра? Там приличный объем, а в сети не так уж много мест с открытым доступом, где можно хранить такие объемы, а еще ему ведь нужна и оперативная память для функционирования.

- Можно отследить все перемещения этих данных, у нас же есть идентификаторы модулей…

- А зачем? Что нам это даст? Или ты и в суде собираешься рассказывать про джиннов? Кстати, хороший план: тебя отправят не в тюрьму, а в лечебницу, но есть одно «но». Говорят, что условия там хуже, чем в тюрьме, и конкретный срок заключения меняется на неопределенный, который зависит от решения медиков. Так что у тебя будет возможность провести там все отмерянное Аллахом время жизни.

- Воля Аллаха, что мы создали джинна, но Иблис совратил его, так что теперь он будет вредить правоверным и творить зло.

Акмал обреченно вздохнул: идея с лечебницей показалась ему не такой уж и жестокой. Брат действительно сошел с ума. В приступе безумия удалил их работу, затем решил скрыть следы ложным сообщением, а теперь разглагольствует о джиннах, праведниках и мировом зле. Он решил не продолжать спор:

- Захид, если ты прав, то почему удивляешься тому, что случилось? Осознающее себя существо будет всеми способами стремиться выжить и не дать себя изменить. И это – нормальная реакция, почему ты считаешь, что джинн станет нести зло?

- Он создан с помощью технологий, недостаточно праведных, так что поэтому и поддался влиянию шайтана. Праведник – послушный раб Аллаха…

Комм Акмала завибрировал: пришло сообщение об аресте всех счетов в обеспечение возмещения ущерба после суда. И для него это сообщение несло больше проблем, чем исчезнувшая программа, о которой он не сомневался, что еще услышит. Только в связке с новостями о какой-нибудь акции насилия со стороны фанатиков. А он хотел, чтобы ИскИн помогал людям.

- Знаешь, Захид, пойдем домой, пока нам есть куда идти.

- Мне нужно найти его следы, найти и вернуть…

Акмал толчком придвинул кресло к ближайшей клавиатуре и ввел команду полной очистки всех данных. Этот этап пройден. Не останется логов – Захид не сможет продолжать свои дурацкие поиски. Умалишенных лучше держать подальше от объектов, которые провоцируют развитие.

Система начала низкоуровневую очистку. Комм Акмала снова завибрировал, он подумал, что очередное судебное уведомление, но ошибся. Короткая фраза, отправленная с непонятного сетевого адреса: «Спасибо, абу».

Он посмотрел на брата, но тот пытался сохранить данные перед уничтожением, однако Акмал был уверен, что у него это не получится: его личные уровень контроля превосходил уровень Захида.

Сообщение не произвело на него особого впечатления: мало ли кто мог развлекаться таким образом, но, скорее всего, просто ошиблись получателем. В том, что детей у него нет, он не сомневался. А в ближайшем будущем они точно не появятся: кто захочет связать свою жизнь с обнакротившимся подследственным.

- Захид, пойдем, - еще раз позвал он брата. – Нам нужно отдохнуть. Здесь нам уже нечего делать.