lookator

Изначально Чащин хотел рассказать о звучащем в голове Голосе.
Или о божественном откровении, явленном буквально на днях. О случайно найденных всеобъемлющих знаниях таинственных Древних. О категоричном приказе мудрых, но бессердечных негуманоидов из глубин космоса. О замшелом пророчестве или, на худой конец, о том, что именно так он выражает свой протест против удушающей глобализации.
Но, во-первых, все это уже было, а, во-вторых, слушать его никто не собирался.
Налетели, сбили с ног и стали остервенело пинать по туловищу.
Спустя пару минут неторопливо подошел участковый.
- Что же вы, гражданин, - сочувственно сказал он, - общественность расстраиваете.
Общественность вытирала со лба пот и мрачно отдувалась.
- Расстраиваете, - с нажимом повторил участковый. - Учетную карту когда еще перерасходовали, а все неймется? Никак социализироваться не хотите, гражданин Чащин, ну никак!
Чащин сидел на асфальте и отряхивался, напоминая большую грустную собаку.
- Вы же понимаете, товарищ участковый, - наконец протянул он, - ну мне же жизненно необходимо... у меня и документы вот есть...
И полез было во внутренний карман, но мужики, все еще стоявшие неподалеку, шикнули на него, а участковый покачал головой:
- Пе-ре-рас-хо-до-ва-ли, - произнес он по слогам . - Еще неделю назад. и не делайте вид, будто вам это неизвестно, позавчера я, в присутствии понятых, изымал у вас излишки. Было?
- Было... - Чащин отпираться не стал. - Так то позавчера... а мне постоянно надо! Вот так, понимаете? Я без этого не могу, загнусь вконец. И так еле живой хожу, лица нет, исхудал совсем, еле ноги носят, на работу сил нет ходить, показатели падают...
Чащин завел привычную пластинку о тяготах, но участковый отмахнулся от него, как от надоедливой мухи:
- Вы мне это, гражданин Чащин, прекращайте! Здесь вам не кружок психоанализа! Все знаю, о условиях ваших у нас уже не одна папка в архиве пылится. И на работу нечего пенять - есть и оттуда документ.
Действительно, участковый вытащил мятый лист желтоватой линованной бумаги, явно выдранный из какой-то тетрадки.
- Вот, старший мастер Березин сообщает, что вы хронически не выполняете план и вообще относитесь к работе спустя рукава. И это не первое заявление, живописующее вас не с лучшей стороны. И это несмотря на прекрасные условия труда, созданные руководством нашего передового комбината!
На последних словах голос участкового окреп, приобрел какую-то тщательно поставленную официальность.
Чащин только вжал голову в плечи и отвернулся.
Участковый закурил папиросу, присел на корточки, огляделся.
- А знаете, гражданин Чащин, как это называется? - вкрадчиво спросил он.- Вредительство! Люди, понимаешь, стараются, а такие контрики, как ты только и могут, что поганить все. Зачем дорожное покрытие попортил?
Чащин вздрогнул и протянул жалобно:
- Ну так а где же еще, товарищ участковый? Я и так специально подбирал место поглуше, тут и не ездит-то никто...
- Не ездит никто... - издевательским тоном повторил участковый. - А это не вам разбираться. И даже не мне. А комиссии по озеленению!
Он значительно указал пальцем вверх.
- А знаете, гражданин Чащин, - продолжил участковый, - сколько раз из-за вашей несознательности комиссия собиралась на внеплановое заседание? А сколько это все стоит, вы знаете?
Чащин отрицательно помотал головой.
- Да ты же народные деньги транжиришь, падла! - вновь переходя на ты, закричал участковый.
Мужики согласно закивали, подошли ближе, ожидая неминуемой расправы.
Но участковый расслабился, закинул в канаву окурок, потянулся. Его широкая спина закрыла мужикам жалко подергивающееся лицо Чащина, они недовольно загудели.
Участковый, как будто только что заметивший зрителей, провел рукой по волосам, обернулся:
- Вот что, граждане. Расходились бы вы по домам, не на что тут смотреть.
И сказано это было так, что мужики, потоптавшись, начали расходиться, а участковый сказал им вслед, спокойно и обыденно:
- В следующий раз увижу самосуд - расстреляю.
Плечи народных мстителей заметно поникли. Чащин кашлянул и спросил смущенно:
- Так и что теперь, товарищ участковый?
Тот подошел ближе, с досадой пнул вывороченный кусок асфальта, пробормотал что-то невнятное и, скорое всего, нецензурное.
- Была б моя воля, так ты бы давно Черную Пустошь озеленял - в лучшем случае, - веско произнес участковый.
Чащин вздрогнул. Поежился.
- Но так как вы, мать вашу, малые народы, на особом счету нынче, - участковый зло сплюнул, - то отконвоирую тебя к нам, напишем бумагу и отправим дело на рассмотрение комиссии. Пока шель-шевель, посидишь в камере, подумаешь.
- Но как же... - заикнулся было Чащин, но участковый продолжал.
- Камера специальная, под вашего брата - деревянная, с цветником. Так что не пугайся. Раньше времени.
Участковый бросил Чащину наручники, поморщился:
- А птиц-то, птиц... когда только налететь успели.
Вокруг шелестели листьями недавно выросшие деревья, о чем-то щебетали птицы, остывал вскрытый корнями асфальт. Чащин задумчиво почесал длинное остроконечное ухо, выбивающееся из-под кепки, и стал прилаживать браслеты.
- Эльфы хреновы... - бормотал, рассматривая птиц, участковый, - без деревьев они, видите ли, не могут. Везде уже понатыркали свои рощи, не пройти, не проехать... Да садили бы что путное, а то ерунду свою... Опять весь июль чихать... Готов?
Чащин с обреченным видом кивнул.
- Ну пошли тогда, - и тут участковый, заглядевшись, не заметил толстый узловатый корень, перегораживающий дорогу, и чувствительно запнулся.
- Здесь будет город-сад, - сказал он и грязно выругался.