ShelkovaKatya

Когда на мой день рождения Алëнка подарила вязаные носки, я ничуть не удивилась. Алëнкина бабушка Любовь Васильевна работала в гардеробе нашего поселкового дома культуры и целыми днями вязала на спицах.

То, что она была помешана на вязании, ни у кого сомнений не вызывало. Потому что вещи, связанные руками Любови Васильевны, носили все члены её семьи. Шарфы, шапки, варежки, носки, всевозможные подследники, рейтузы и даже юбки — всё это было создано с большой любовью и от нечего делать.

Однажды родители Алëнки уехали на несколько дней к родственникам и оставили бабушку присматривать за внучкой. В тот день я зашла за Алëнкой, чтобы пойти гулять. Но она сказала, что сейчас они собираются с бабушкой к животным в приют.

Я очень любила животных, и такое событие пропустить не могла. Почувствовав всем своим нутром благородный порыв, я напросилась вместе с ними. Спустя час езды на автобусе мы оказались у обшарпанного забора, на котором красовалась табличка с надписью: Приют для бездомных животных "Дружок".

Зажав между коленей голову одной из собак, Любовь Васильевна ловкими движениями с помощью специальной щётки стала вычесывать с неё шерсть.

Слегка приофигев от такого зрелища, я уже было засобиралась домой. Но Любовь Васильевна сказала, что пока она не закончит, домой никто не поедет. Чтобы процесс шёл быстрее, она выдала нам чесалки и велела делать также.

Потом эту шерсть мы снимали с щёток и раскладывали её на покрывале на солнце. К концу дня у нас собралось два мешка собачьей шерсти. Любовь Васильевна, окинув довольным взглядом нажитое непосильным детским трудом добро, сообщила, что на сегодня достаточно, и мы отправились домой.

От дальнейшего предложения скручивать шерсть в жгутики я отказалась, ссылаясь на то, что мама меня уже заждалась...

Другие истории автора в телеграм канале: Что нового, Кать?

«Катя, сходи к Евгении Владимировне. Пусть поест, пока не остыло!» — сказала мама, укутывая в полотенце банку с супом и пюре с котлетами.

Евгения Владимировна Калошина появилась в нашем посёлке по распределению и первое время жила прямо в детском саду, пока в сельсовете решали вопрос с предоставлением ей жилплощади.
В будни она питалась в детсадовской столовой, а в выходные перебивалась сухим пайком, мечтая о домашней еде.

Когда мы с мамой переехали в этот посёлок, мы точно так же жили в детском саду, и только через месяц получили свою однокомнатную квартиру. Мама сразу прониклась ситуацией и неоднократно делала попытки пригласить свою коллегу в гости. Но Евгения Владимировна оказалась застенчивым человеком и от предложений вежливо отказывалась. И тогда мама решила взять над ней шефство – в прямом смысле слова.

Прихватив авоську с едой, я отправилась в детский сад. Путь туда лежал через детскую площадку. Завидев ещё издалека, что площадка сегодня свободна, я забыла, зачем, а главное, куда меня отправили, и, сломя голову, устремилась на турники.

Отбросив в сторону сумку, я повисла на турнике и кувыркалась, как обезумевший акробат, сверкая подолом своего сарафана на всю округу.

«Катька, что ты делаешь?» — раздалось откуда-то сверху. Я подняла глаза и увидела стоящего на балконе Устинова.

«Не твоё дело! Вообще-то, я в детский сад иду», — я вдруг вспомнила про Евгению Владимировну и подумала, что пора закругляться.

«В гаражах щенки родились. Пойдём смотреть?»

Зря он, конечно, мне об этом сказал, потому что после слова "щенки" Евгения Владимировна снова испарилась из моей памяти.

Свернув в сторону гаражей, мы пошли туда, где бездомная местная собака Лада лежала на старой фуфайке, которую кто-то из мужиков заботливо постелил для неё, и кормила своё потомство. Стараясь не дышать, Устинов и я завороженно уставились на счастливое собачье семейство. Сделав шаг ближе, мы услышали недовольное рычание Лады.

«Наверное, она хочет есть. Надо её чем-нибудь покормить», — предположил Устинов.

Из "покормить" у нас с собой оказалась только еда Евгении Владимировны. Банка с супом и котлеты в ту же секунду были вывалены в траву рядом с собакой. Пока Лада уплетала мамины котлеты, мы гладили щенков и обсуждали, что надо бы взять над ней шефство и завтра прихватить побольше еды.

Позже я услышала, как мама жалуется своей подруге, что "спасибо" от Евгении Владимировны она так и не дождалась.

Другие истории автора в телеграм канале:
Что нового, Кать?

В своей жизни я не встречала более терпеливого человека, чем моя мама. То ли за время работы воспитателем в детском саду "Ромашка" она насмотрелась всякого и у неё выработался иммунитет, то ли сама по себе человек такой, от природы, что за все свои закидоны я даже ни разу не получила от неё леща.

Но однажды я всë-таки выхватила. Дело было так. Повадилась к нам ходить Антонина. Антонина — одинокая женщина средних лет из соседнего дома, немного нелюдимая и странноватая по мнению окружающих. Похаживала Антонина в гости на регулярной основе пару раз в неделю точно и исключительно тогда, когда мамы не было дома.

Она появлялась на пороге нашей квартиры, прижимая к себе книжки, где на каждой странице были нарисованы люди, блаженно улыбающиеся в белых одеждах, и называла себя посланником свидетелей иеговы.

Я отродясь не видела таких красочных книг и, впечатлённая глянцем и людьми, излучающими пластиковое счастье, изображённых там, тут же пригласила Антонину на кухню. Напоив её чаем с печеньем, я с открытым ртом и развесив уши слушала библию.

Почему-то говорить маме про эти свои визиты Антонина мне не разрешала, загадочно объясняя это тем, что: «Всему своё время».

Короче, к тому времени как об этом узнала моя мама, я уже подружилась с Антониной и знала всё о счастливой загробной жизни и царстве божием.

Ну, если с мамой всё было понятно — ей "ещё не время", то вот по поводу остальных Антонина никаких указаний мне не давала. Где-то на подсознательном уровне я понимала, что о своём знакомстве с Антониной не стоит распространяться. И я молчала. Потому что умею держать язык за зубами.

А потом, в воскресенье, Антонина позвала меня на собрание в частный дом на окраине посёлка, где была ещё кучка таких же отлетевших людей, уверовавших в то, что они свидетели иеговы.

Мы пели песню: «Пред твоим престолом мы стоим. Нет превыше той любви, что ты к нам проявил, ведь дорогого сына отдал ты за нас!» И все кругом ликовали и веселились, точно так же, как те люди, изображённые на картинках в книгах Антонины.

После такого сил молчать у меня больше не было. Меня так распирало от переизбытка эмоций, что по большому секрету я рассказала про Антонину, про свидетелей и про эти их сборища своей подружке Алёнке.

В этот же день Алёнка слила всю секретную информацию своим родителям, которые незамедлительно поведали моей маме, чем в её отсутствие занимается дочь.

Вечером у нас состоялся серьёзный разговор о загробной жизни, и о божественных песнопениях, и о сомнительных знакомствах, и о том, что нельзя пускать в дом посторонних, и ещё много о чём. После чего в рай мне попадать почему-то расхотелось.

Мама строго-настрого запретила подходить к Антонине, закрыла дверь на два замка, отобрала ключи и сказала посидеть ещё недельку дома и подумать.

Другие истории автора в телеграм канале: Что нового, Кать?

«Приготовиться к запуску корабля!»
«Есть приготовиться!»
«Четыре, три, два, один… Старт!»

Алёнка начала вращательные движения, а я намертво вцепилась в неудобную, толстую ручку перед собой.

В нашем школьном дворе стояла карусель. Карусель была угашена в хлам, но со своей функцией этот кусок железа вполне справлялся. По внешнему виду она напоминала пятиконечную ржавую звезду с отсутствием спинок на половине сидений.

Это было любимое место старшеклассников. Но вход туда нам был строго воспрещён. Обычно мы с Алёной отсиживались в кустах неподалёку и ждали, когда старшие дети наиграются.

В этот раз нам повезло. На горизонте никого не оказалось, и мы, побросав портфели, ринулись покорять космические просторы и играть в Юрия Гагарина.

Я не помню, кому из нас пришла в голову эта бредовая идея, но заключалась она в том, чтобы удержаться на сиденье без спинки, пока карусель раскручивается до бешеной скорости.

Однажды, во время очередного запуска, мы внезапно услышали вопль школьного дворника Семёныча: «Что ж вы творите, черти окаянные?!»
Нам потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что происходит, и уже через мгновение я увидела бегущего к нам и размахивающего метлой Семёныча и удирающую в другую сторону Алёнку.

Семёныч приближался так стремительно, что я перепугалась. Во-первых, того, что сейчас меня отметелят этой самой метлой, и, во-вторых, что об этом узнает моя мама.

От неожиданности и нерадужных перспектив, не дожидаясь, когда космический корабль сойдёт с орбиты, я инстинктивно решила покинуть его раньше времени и медленно разжала побелевшие от напряжения пальцы.

То ли погода в тот день была нелётная, то ли мой парашют не раскрылся, но приземлилась я прямо к ногам Семёныча. Как рыба, выброшенная на берег, я некоторое время лежала на земле, беззвучно открывая и закрывая рот. Помятого, но не сломленного Гагарина на руках доставили домой и собственноручно передали маме.

На следующий день Семёныч выдрал с корнем из земли карусель и оттащил еë на свалку. А на её место в скором времени поставили скамейку.

Другие истории автора в телеграм канале: Что нового, Кать?

Когда мы переехали в нашу первую квартиру, мы радовались, как никогда. Это была старенькая хрущёвка на втором этаже двухподъездного дома. Прежние жильцы убедили нас, что, несмотря на то, что дом находится в промзоне, место здесь тихое, как в мавзолее, но зато в пяти минутах от транспортной развязки — идеальное место для тихого семейного счастья.

На наш вопрос: «Кто соседи?», — мы получили развёрнутыйй ответ, что соседи — вообще-то, люди порядочные! Справа живёт одинокая бабуля, напротив семейная пара, сверху многодетная семья. Ну, а прямо под нами — Валера, который работает вахтовым методом и дома почти не бывает.

И это было действительно так. Судя по всему, Валера был мужик работящий, потому что первые полгода его было не видно и не слышно. Но потом он вернулся с вахты, и наступил праздник. Со всей округи слетелись его дружки-собутыльники, и всей толпой они праздновали возвращение Валеры. С песнями, криками, потасовками.

В общем, весело было всем, в отличие от остальных жильцов. В дни, когда Валера отдыхал от работы, мы коллективно вешались всем домом.

Все свои заработанные деньги Валера пропивал. Пил он по-чёрному. Долго. Вплоть до следующей вахты.

Единственная загвоздка всего этого безудержного веселья заключалась в том, что деньги имеют свойство заканчиваться, а потребность в выпивке — нет. И тогда Валера грустил. Чтобы хоть как-то прожить до очередной командировки, грустный Валера разрабатывал со своими дружками-алкашами бизнес-план.

В основном он заключался в том, чтобы что-то продать. Особо продавать было нечего, и тогда Валера с бизнес-партнёрами выходили на промысел. Воровали всё, что плохо лежало, а потом продавали, тем самым зарабатывали себе на очередную бутылку.

Однажды под раздачу попала наша коляска, которую я, после прогулки с сыном, опрометчиво оставила в подъезде на первом этаже. Эту проблему нужно было решать, потому что гулять с трёхмесячным ребёнком без коляски вообще не вариант. Для пущего эффекта и убедительности муж вооружился реквизитом в виде монтажки, спустился к Валере и популярно объяснил, что за кражу чужого имущества "ничего не быть" может быть только в кино.

Валера оказался мужиком сообразительным и быстро смекнул, что монтажка, штука хоть и дельная, но очень опасная, и лучше коляску вернуть, чем огрести.

В этом доме мы уже давно не живём, но я до сих пор вспоминаю те годы, как кошмарный сон. А потом я как-то встретила Валеру на улице. Он толкал впереди себя коляску и выглядел очень счастливым. Я ещё подумала: «Надо же, а мужик то остепенился».

Другие истории автора в телеграм канале: Что нового, Кать?

Моя младшая сестра ходила в школу с художественным уклоном. Мама сразу поняла, что она — творческая личность, и всячески поощряла её стремление творить. Все стены нашей квартиры были завешаны картинами, превратив её в филиал современного искусства. Повсюду валялись куски ватмана, кисти и мольберт, захватившие стратегически важные позиции в гостиной.

В её возрасте я красиво рисовала только на парте, выводя шариковой ручкой «Катя + Саша», высунув язык от усердия.

Успехи сестры радовали не только маму, но иногда и меня. Особенно, когда на первом курсе объявили конкурс "Мы ищем таланты".

Это было настолько редкое и масштабное мероприятие, что я, как человек с высокими амбициями и мозгом размером с грецкий орех, никак не могла его пропустить. Поэтому в числе первых заявила о своём намерении участвовать.

На вопрос куратора, что у меня хорошо получается, я, не моргнув глазом, ляпнула первое, что пришло в голову: «Рисовать». Меня сразу включили в список участников и попросили принести образцы работ.

На этом этапе проблем не возникло. Я взяла дома несколько рисунков сестры и принесла их в техникум. На восторженные охи куратора: «Браво, Катя! Я и не знала, что ты так умеешь рисовать!», я скромно промолчала. До этого момента я и сама об этом не знала. Отборочный тур был успешно пройден. Я и ещё несколько человек стали кандидатами на участие в творческой компетенции.

Дальше задача усложнялась. Мне предстояло предстать перед публикой и изобразить что-то, что будет хотя бы отдалённо напоминать работу художника. Но это меня не останавливало. Желание урвать кусочек славы было настолько велико, что о последствиях я предпочитала не задумываться.

Звёздный час приближался, а я ничего не делала и целый месяц страдала фигнëй, вместо того чтобы предпринимать какие-то шаги.

За пару дней до конкурса я спохватилась. Было очевидно, что на конкурсе я опозорюсь. Но отступать было некуда.

Я кинулась умолять сестру научить меня рисовать. На что получила исчерпывающий ответ: «Катя, ты вообще что ли, дура?»

Несмотря на весь этот театр абсурда, надо отдать ей должное, сестра согласилась помочь. Два дня, ночные посиделки, кисти, краски, и… я стала художницей. Почти…

Конкурс прошёл. Я стояла посреди актового зала, бледная, как полотно, и с дебильной улыбкой прижимала к груди приз зрительских симпатий "за оригинальность".

После этого я окончательно потеряла интерес к любому виду искусства и держалась подальше от участия в конкурсах. Любых. На всякий случай.

Другие истории автора в телеграм канале: Что нового, Кать?

Однажды в студенческие годы мы с Надькой решили подзаработать. У нас было целых два месяца лета, чтобы доказать миру, и себе в том числе, что мы — не какие-нибудь там эти, а работоспособные студенты. По нашим подсчётам, этого времени должно было хватить, чтобы обеспечить себя модными шмотками на ближайшее будущее.

Где найти работу, не имея ни образования, ни опыта работы, мы не знали, поэтому отправились на биржу труда. Для двух молодых и целеустремлённых девушек в центре занятости нашлись вакансии вожатых в летнем школьном лагере и официанток в летнем кафе.

Надька сказала, что работа с детьми — это "полное фуфло", и что вытирать сопли малолеткам она не собирается. В этом она была права, поскольку её единственный опыт общения с детьми заключался в том, что она сама была одним из них. «А вот в кафе — это совсем другое дело!», — убедительно кивнула Надька. «Здесь всегда сытно, вкусно, и можно неплохо заработать только на одних чаевых».

Выбор оказался очевиден. За один день мы прошли всех врачей, получили медицинские книжки и вышли на свою первую работу в кафе "Сказка" неподалёку от городского пляжа.

Зарплату обещали невысокую, но мысль о щедрых чаевых вселяла уверенность.

Лето выдалось жарким, и мы, как две колхозные лошади, целыми днями носились между столиками, разнося мороженое, холодные напитки и шашлыки.

Хозяин кафе, небольшого роста армянин по имени Артур, не сводил с нас глаз. Как только мы попадали в поле его зрения, он делал нам замечания, и то и дело подгонял: «Надээжда, пятый столик убэри!», «Катэрина, шевэли ногами, гости заждалис».

Всё шло своим чередом. Мы уже успели привыкнуть к постоянной слежке Артура и даже за его спиной подшучивали над ним, но однажды я уронила поднос и разбила всю посуду, находящуюся в нём. Долго себя ждать ушлый Артур не заставил, он нарисовался буквально из ниоткуда и сразу же сообщил, что за разбитую посуду он высчитает из зарплаты.

К концу дня, выжатые как лимон, мы с Надькой плелись домой, рассуждая о том, что работа официанток не так уж и проста, особенно если учесть, что за всё время чаевые нам ни разу так никто и не оставил.

Но мы решили не сдаваться и как бы ни было сложно продержаться пару месяцев, потому что шкура не убитого медведя была уже поделена, а новые шмотки сами себя не купят.

В расчётный день Артур нам выдал по 720 рублей — ровно половину нашей зарплаты, объясняя это "штрафами за косяки".

Забирая свои заработанные деньги, Надька заявила Артуру, что ноги нашей здесь больше не будет, что его кафе — "полное фуфло", и вообще, ловить здесь нечего. Впервые в жизни я была полностью согласна с Надькой.

Другие истории автора в телеграм канале: Что нового, Кать?