А это он уже в студенческие годы. Красные ботинки - это из того самого рок-н-ролла.
А потом он переехал в Калининград. Когда я переехал в Москву, то пару раз приезжал ко мне во время отпусков. Я был рад.
Однажды я проснулся в пять утра, а по скайпу звонит его жена. Плачет и говорит:
- У Серёги рак легкого
То-то же он на сердце жаловался, думал, что это сердце болит! А то еще было, звонил и рассказывал, что у него шея болит и ему электрофорез делают. Оказалось - раковую опухоль выращивали.
Я подумал в первую секунду:
- Ох, рак... это же такое тяжелое заболевание. Останется ли он жить? Надо послать им денег на лечение и сказать, чтобы не возвращали.
А потом подумал:
- А почему она ко мне звонит? Неужели, больше не к кому? Выходит, я для них самый близкий? Они на меня надеятся? Помочь? Взвалить на себя этот груз? А надо ли мне это! Но, стоп, стоп. Раз Господь посылает, значит, зачем-то надо. Да, с другой стороны, если я ему сейчас не помогу, а случись такое у меня, кто мне тогда поможет?
Мысли пронеслись в голове за один миг, а по скайпу я сказал:
- Сегодня же прилетайте в Москву! Будем лечиться!
Ох, и самонадеянным же я тогда был! Думал, что устроить 25-го декабря человека из Калининграда на лечение в Москве это так просто.
Во-первых, Москва отгорожена от остальной России непреодолимым частоколом бюрократических постановлений, бумажек и каких-то "розовых талонов".
Во-вторых, 25-го декабря все, кто может принять какое-то решение, уже отдыхают.
К кому я только не обращался! Ко всем, ко всем знакомым, друзьям, к друзьям знакомых. Мне помогли несколько человек, а особенно - Марат Абдуллаев. Именно он посоветовал обратиться в 62-ю городскую онкологическую больницу, которая находится на Новорижском шоссе, в полуторадесятке километров от МКАДа. Достали "розовый талон" и поехали.
Консилиум. Приглашают меня:
- Вы кто больному?
- Я его друг. Я занимаюсь его лечением.
- Понимаете, у него опухоль очень большая и находится в верхней части легкого, можно сказать, у плеча. Нам необходимо сделать операцию - вскрыть грудную полость, добраться до опухоли, взять кусочек этой опухоли на биопсию. Только потом мы будем знать, при помощи каких химио-препаратов его следует лечить. Но все это - после Нового Года.
- Когда?! Да он за три дня, что находится у меня, прямо на глазах ослаб! Уже по лестнице на второй этаж подняться не может, у него голос пропал. После Нового Года - это после "старого" Нового Года? Да еще несколько дней на госпитализацию, анализы, подготовку к операции... Как раз будет пора выпить по три рюмки и по стакану компота.
Я продолжал:
- Послушайте, ведь я вижу, что вы все - грамотные, опытные люди. Вы же почти наверняка знаете, какой тип рака у него? Давайте начнем химиотерапию сегодня же, если попадем, то продолжим, а если нет - уж тогда и будем действовать по предложенной схеме.
Врачи скрепя сердце согласились. Повели Сергея в приемный покой, он только тогда все и понял:
- У меня что - рак? Я умру?
- Серёга, ты что! У тебя - ну, так, есть какая-то опухоль, надо полечить, ведь у многих проходит.
В палате кроме него был поп. Увидев, что Сергею не очень нравится больничная атмосфера, священник сказал:
- А ты сразу двумя руками креститься должен, что попал сюда, в 62-ю! Я уже где только не побывал! Ты не видал других больниц, а здесь - порядок.
На самом деле, палата располагалась в старом здании, но там было вполне чисто, хорошая постель, тепло. Но больница есть больница, сами понимаете.
И вот, приходит молодой, умный, веселый и циничный врач и приводит Серёгу с требя банками на груди. Трубочки, каттетеры. Объясняет мне и жене Сергея, что да как. Мол, через три дня вытащишь каттетер, да и все.
- Погодите, доктор! А нам что, забирать его? Куда? Домой?
- Да! Пусть празднует Новый Год!
Ничего себе! С такими-то банками и трубками - я думал, только в реанимации лежат. Осторожно спрашиваю во второй раз:
- А что ему можно?
- Ему? Вот ему теперь все можно! Это Вы о себе думайте, что можно, а что нельзя. А ему теперь все равно!
- Что, и пить? И шашлык?
- Да, все, что захочет!
Через пару дней, за новогодним столом, Сергей уже повеселел. Потянулся за шашлыком, попросил коньяка. А потом вдруг прокашлялся и, изображая проверку микрофона, заговорил:
- Раз! Раз!!! Раз-два-три! Голос! Голос появился!
Ура! Химиотерапевты попали в точку!
После второго курса он чувстовал себя еще лучше, и я сказал его жене, чтобы она ехала домой. Чего здесь? Мы и сами справимся!
Третий курс он перенес хуже, от четвертого ему было очень плохо - тошнило, рвало, но он понимал, что надо потерпеть.
Ближе к лету началась радиотерапия. И вот, идем мы по парку 62-й больницы на очередной сеанс, а Серёга говорит:
- Смотри, Сталик! Лето!
Я говорю:
- Ну и что? Июнь же! да, конечно - лето!
- А я - живой!
Я отвернулся в сторону, чтобы он не увидел слёзы в моих глазах.
Серёга вернулся в Калининград, пошел на работу. Сходил на концерт любимой рок-группы "Назарет", подарил мне диск с автографом Дэна Маккаферти и начал общаться с батюшкой из церкви.
Осенью ему опять стало хуже. Я сказал его жене:
- Ну, пусть там, в Калининграде прокапают такую же химию, как в Москве! Какая разница, где капать?
Мне, дураку, и в голову не могло прийти, что где-то станут капать не то же самое, что и в Москве. Прокапали два раза и ему стало хуже.
- Давайте тогда опять ко мне, в Москву!
Я к этому времени уже был знаком с главврачом больницы и знал, как и где получить тот самый "розовый талон". (к слову сказать, их теперь отменили, но иногородним от этого не стало легче)
Два курса химиотерапии в Москве и вдруг Сергей приезжает ко мне и с каким-то злым весельем обреченного человека говорит:
- А! Все! Меня выписали! - И рукой сверху вниз рубанул.
- Ты что? Как это - выписали? Тебе что, легче стало? Или что-то другое делать будут?
- Нет! Мне сказали, что теперь я могу идти и лечиться народными методами.
Да как же так?! Я давай звонить Анатолию Нахимовичу, главврачу.
- Как это так? Почему его выписали?!
- Сталик, мы сделали все, что положено. Если будем что-то делать своевольно, а он потом умрет - а умрет он точно, это уже сто процентов, - то потом мы будем виноваты.
- И что? Ничего сделать нельзя?
- Ну, есть один препарат, дорогой, правда. Тарцева. Но он не лечит, а только продлевает.
Я нашел Сергею такой препарат. Написал в ЖЖ и кто-то отдал нам оставшийся после умерших родственников, бесплатно. Потом купил еще пачку с хорошей скидкой, потому что срок годности через три месяца истекал, но по таблеточке в день он бы успел его выпить. Но не успел.
У моей дочери все складывалось хорошо. Закончила институт, вышла замуж. Муж - отличный парень, работящий, спокойный, уверенный в себе. Родилась девочка. Они переехали в Москву, мы помогли купить квартиру, машину. И тут зять потерял работу.
Он так переживал из-за этого, что попал в больницу. Я устроил на лечение, все закончилось благополучно. Возвращаемся с ним из больницы, а дома нас ждет большая радость. Дочь сообщает, что она беременна! Через несколько месяцев УЗИ показывает, что там мальчик. До потолка от радости прыгали!
Через две недели зять звонит:
- Мы приедем, поговорить надо.
Что случилось? Рабочий день, он уже устроился на работу. Почему он не на работе? Почему у него был глухой, непривычный голос?
Приезжают, дочь плачет. Что такое? Разводятся? Какое несчастье? А она:
- Папа, мама, у меня рак! Рак груди.
Как раз накануне у нас в гостях была супружеская пара, там жена тоже перенесла рак, но вылечилась. Я видел своими глазами, что у нее был хороший аппетит, она была веселая, сказали бы танцевать - танцевала бы. Я к ним:
- Вы где лечились? В Германии? Дай контакты! А ты не можешь поговорить с доктором, может он посоветует коллег не в Мюнхене, а в Берлине, где живет моя сестра?
На другое утро мне по электронке пришла цепочка писем. То немцы переписывались до полуночи, описывая друг другу ситуацию и советуясь. В итоге у меня был контакт лучшего хирурга-онколога.
Но кроме того я позвонил и в 62-ю больницу. Анатолий Нахимович сказал:
- Сталик, возьми себя в руки, утром приезжайте.
Тем временем дочь рассказала, что она нащупала опухоль еще два месяца назад. Пошла в поликлинику. Ей сказали идти к маммологу. Но к тому моменту маммолога уже "оптимизировали" и она ждала приема больше месяца.
Ведь я спрашивал, пока у зятя не было работы:
- Деньги нужны? Есть у вас деньги? Возьмите, если надо!
А они не брали, стеснялись, но у моей дочери не было нескольких тысяч рублей, чтобы пойти к платному врачу. Ладно, это была наша ошибка, разумеется. Мои дети неправильно поняли слово "скромность", не там ее применили. Но подумайте, а у скольких женщин в России этих денег неоткуда и взять?! То есть, очень многие не смогут попасть к врачу вовремя точно так же, как и моя дочь.
Ведь маммолог сказал:
- Немедленно в онкологию!
И дочь не хотела нас пугать, ездила куда-то там сама, сдавала анализы, а к нам приехала, когда уже точно было известно - рак, третья стадия, метастазы. Два месяца назад рак только начинался, его тогда надо было начинать лечить!
Спасибо вам большое, оптимизаторы, эффективные менеджеры. Низко кланяюсь вам в ножки. Молю Бога, чтобы вам никогда не испытать того, что я, отец, испытал! А случись чего - вы же небожители, вас вылечат.
Я тоже парень не халам-балам. У меня были деньги - копил на квартиру сыну. Я еще и у друзей одолжил, мне все дали, у кого я попросил. Одноклассница звонила:
- Сталик, у меня есть 12 000 долларов, приезжай, возьми!
- Люда, спасибо, я уже собрал достаточную сумму!
А спустя пол часа опять звонит:
- Сталик, у меня еще миллион рублей лежит. Мне из них только пол миллиона к лету понадобятся на свадьбу дочери, а остальные можешь вернуть, когда будут.
- Спасибо, Люда, если понадобятся, я позвоню, приеду.
У этой Людмилы незадолго до этого мать от рака умерла, она понимала, с чем мы столкнулись. Но у нас не было проблем с деньгами, а у десятков миллионов моих сограждан такие проблемы есть. И вы почитайте дальше о том, как лучше не болеть раком, если денег нет.
Мы приехали в 62-ю. Главврач вызывал завотделением химиотерапии Даниила Львовича Строяковского. Карину куда-то увели, а они стали читать документы и смотреть анализы. Мне сказали:
- Сталик, у Вашей дочери очень тяжелая форма рака. Выживаемость такая: за первый год 50%, за три года - 30%, за пять лет - 10%. Кто живет дольше пяти лет, мы считаем здоровыми.
И дальше:
- Приготовьтесь к тому, что дочку Вы уже потеряли. Будем спасть ребенка.
Вы понимаете, можете вы себе хоть на мгновение представить, что я испытал в тот день?
Но я не собирался сдаваться. Карина проходила экстренное дополнительное обследование, а я уже занимался подготовкой визы, билетами, моя сестра договаривалась о приеме у врача, мои сыновья бегали насчет прописки - надо было прописать Карину так, чтобы она могла лечиться именно в этой больнице.
Д.Л. Строяковский вернулся в кабинет главврача с бумагами.
- Сталик, я посмотрел. В мире изучено всего 18 случаев такого рака во время беременности. Есть один способ. Давайте попробуем. Сначала 4 курса химиотерапии. Потом кесарево сечение. После этого еще химия, но здесь понадобится одно лекарство, которого в России пока нет. Оно очень дорого - примерно 5 000 евро за ампулу. Каждые три недели одна ампула в течении года. Потом операция. Потом радиотерапия.
- Как же делать химиотерапию при беременности?
- Начиная с 4-х месяцев плацента не пропускает химию, мы будем применять специальные лекарства, с осторожностью.
В голове все кружилось, мысли путались.
- Я все-таки повезу ее в Германию. Деньги есть, я не могу экономить на дочери, я не могу рисковать.
- Сталик, в Германии вы попадете в руки посредников, с Вас будут тянуть деньги. Вот за то, что мы сегодня сделали, с Вас там возьмут 10-15 тысяч евро, а потом еще и лечение. Достаточно привезти оттуда то лекарство, о котором мы Вам сказали.
- Нет, я поеду.
Но на другой день я все-таки отвез дочь в больницу и ей прокапали первый курс химиотерапии. Еще через день мы были уже в Берлине.
Благодаря сестре и добытым через друзей контактам в Германии мы обошлись без посредников. Хирург направил к коллеге-химиотерапевту. Женщина-профессор, прекрасный английский, доброжелательная, уверенная в своих силах. Посмотрела на документы и спрашивает:
- У вас есть все анализы, мы доверяем нашим коллегам из 62-й, мы знаем их. Что же вы хотите от нас?
- Напишите, пожалуйста, план лечения.
И она стала писать. Слово в слово все то, что написал Д.Л.Строяковский.
Только про то дорогое лекарство не написала. Я спросил, почему она не хочет применить это лекарство?
- Но это очень дорогое лекарство, мы можем попытаться обойтись без него...
- Послушайте, эти деньги где-то здесь, в Германии, печатают, я их раздобуду. А вот дочку мне жена больше не родит!
Я спрашивал, сколько стоит лечиться в Германии, сколько стоит операция, сколько стоит радиотерапия. Она убеждала меня, что наши хирурги, и особенно в 62-й, ничуть не хуже, чем в Берлинской клинике Шерите. Да, радиотерапию лучше пройти в Германии, там аппаратура лучше, поэтому и врачи опытнее - им просто есть, на чем работать. И в конце сказала:
- Ну, если у вас есть желание лечиться, есть деньги, то вам остается только Богу молиться и все будет хорошо! Да? Договорились?
Мы уже уходили, а я вспомнил:
- Куда же деньги заплатить?
- Там, внизу, есть банкомат. Если желаете, заплатите туда 500 евро.
На сэкономленные деньги я повез дочку в Париж и в Рим. У нас было время до следующего курса химиотерапии и судя по словам немецкого врача ее настроение было очень важно. И я решали - пусть посмотрит красивые города, пусть немного успокоится. Кстати, доктор в Германии очень обрадовалась, когда услышала, что мы уже начали лечение. Сказала:
- Молодцы! Правильно!
После первого курса дочь почувствовала, что опухоль уменьшилась. УЗИ подтвердило ее предположение. После второго и третьего сеанса опухоль оставалась в тех же пределах, не росла, но и не уменьшалась. А после четвертого опухоль вновь стала расти и нам сказали срочно делать кесарево сечение. Ребенку в утробе было 7,5 месяцев.
Вот таким мы его увидели в первый раз.
Таким он стал ко дню, когда должен был родиться. Здесь нашему внуку ровно девять месяцев, если считать от зачатия.
Огромное спасибо врачам областного перинатального центра за весь их труд, за щедрость души, за то, что они выходили его, не побоялись взяться за очень сложный случай.
Сразу после рождения внука нам предстояла другая химиотерапия, с применением того самого - нового и дорогого препарата Перьетта, который предстояло привезти из Германии.
У моей сестры в Берлине есть хорошая знакомая, врач, коренная немка, вышедшая замуж за серба и принявшая православие. Она обзвонила все аптеки Берлина и нашла ту, в которой нам согласились продать Перьетту с минимальной наценкой. Я прилетел в Берлин, купил пять ампул и вспомнил о том, что в ЕС существует система возврата налогов "такс-фри". Но аптекарь даже ничего не слышал о специальных чеках, которые надо было оформить. Сестра объяснила ему, он пошел искать информацию в интернете, распечатал бланк, аккуратно заполнил его и мы поехали в аэропорт.
В аэропорту таможенник удивился сумме на бланке и спросил:
- Что это у вас такое дорогое?
Я показал ампулы и объяснил, почему они мне нужны. Неожиданно таможенник перешел на русский (видимо, учил его в школе):
- Если Вы отдадите эти документы здесь, в аэропорту, в следующее окно, то получите только 10-11% от суммы, остальное фирма возьмет себе. Это очень большие деньги, они Вам еще понадобятся. До Вашего рейса еще есть время. Поезжайте обратно в аптеку, отдайте эти документы аптекарю и он должен вернуть Вам 19%.
Надо было видеть лицо аптекаря - на нем было написано все, что он подумал о себе. "Зачем я связался с этими русскими!"
Но когда ему все объяснили и после долгих консультаций с налоговой и таможней он вышел, держа пачку денег в руках и сказал:
- Йа, йа, все правильно, я Вам должен вернуть, вот айн, цвай, драй... и один евроцент!
В итоге лекарство нам обошлось почти вдвое дешевле, чем мы думали.
Лекарство начало действовать чудодейственным образом. Через неделю дочь сказала мне, что она щупает пальцами и понимает, что опухоль распалась на несколько крупинок. Через три недели, когда я вез ее на следующую процедуру, она сказала, что там осталась небольшая опухоль, размером с рисовое зерно. УЗИ подтвердило ее предположение!
Спустя несколько дней позвонил Д.Л.Строяковский:
- Сталик, еще у одной женщины такой же диагноз, как у Вашей дочери. Но у нее все очень запущенно, уже четвертая стадия и метастазы везде. Вы можете помочь ей купить такое лекарство?
Мне позвонила Юлия Белоусова. Я стал ей объяснять. А она говорит:
- Хорошо, я через две недели визу оформлю, слетаю...
Я от возмущения перешел на "ты":
- Ты что? Ты понимаешь, что ты говоришь? Какие две недели? Приезжай ко мне, я дам тебе лекарство, завтра же сделай! Потом слетаешь и привезешь мне!
Мы подружились, стали часто созваниваться и летали в Берлин за лекарством по очереди. Хорошая женщина Юля, у нее отличный парень муж, Дмитрий, у них двое детей-подростков. Мне было очень важно, чтобы Юля тоже осталась жить. А жить она будет столько, сколько будет колоть эту Перьетту. Так говорят врачи, по крайней мере.
Семья Юли и Дмитрия была хорошо обеспеченной, но и их деньги стали стремительно таять. Она звонила мне, плакала:
- Я так хотела достроить этот дом, а теперь его надо продавать, в кризис, за пол цены.
И вдруг однажды она говорит:
- Сталик, а Вы знаете, что на Московскую область поступило небольшое количество Перьетты, государство закупило?
И я пошел в Госдуму, в Комитет по здравоохранению. Пришел, все рассказал. Меня выслушал председатель Комитета, депутат Калашников С.В. и сказал:
- Мы постараемся вам помочь. Идите к моему помощнику, напишите заявление, он будет заниматься Вашим вопросом.
Я пошел к помощнику и схитрил. Пусть простит меня Сергей Вячеславович Калашников, но я вписал в заявление вторую фамилию - Юлия Белоусова.
Через два месяца помощник сообщил радостную весть, что принято положительное решение о закупке лекарства для моей дочери и Юлии. Но теперь, согласно Закону о госзакупках, наш лот выставлен на торги и надо ждать положенное время.
Послушайте, пожалуйста, внимательно, вчитайтесь в эти строки. Это - лекарства от рака. От рака люди, порой, умирают за считанные недели. Сгорают, как спички. Но лекарства от рака надо закупать по Закону о госзакупках. И ждать положенное время. Ни одним днем раньше!
Вот у меня и у Юли еще оставались деньги, мы могли покупать это лекарство самостоятельно. Но людей, которые могут позволить себе такие покупки, хорошо, если считанные проценты. А остальные?!
Дождались! Нам выдали по три ампулы на руки. Остальные ампулы пообещали выдать потом. Но спустя два месяца мы пошли в аптечный пункт, а... лекарств нет, не поступили. Я снова полетел в Берлин. Через месяц опять нет. И опять. Я уже не стал беспокоить депутата, а позвонил его помощнику. Тот возмутился:
- Как это так? Для вас закуплено на весь курс лечения! Я выясню.
Выдали по две ампулы. И опять нет. Опять слетал в Берлин, опять позвонил в Госдуму. Выдали еще по две ампулы.
На третий раз поднялся большой скандал и оставшиеся ампулы выдали все сразу.
Знаете, как выдавали эти лекарства? Без паспорта, без подписи. Пришел Дмитрий, "я - муж больной Юлии Белоусовой" и ему выдают три ампулы стоимостью 900 000 рублей. Понимаете, кому и зачем нужна мутная вода в этом деле?
Да ровно тем, кто торгует этими лекарствами по интернету: http://aptekamos.ru/apteka/price.html?id=75337&r=1
Эти лекарства не должны продаваться врозницу. Считайте, что каждая ампула - заигранная у кого-то. Понимаете, да? Есть люди, которые сами решают, кто должен видеть красно солнышко, кто должен гладить ребенка по головке, а кто нет. И перераспределяют годы и месяцы жизни тех, у кого нет денег в пользу тех, у кого деньги есть.
ДАЛЬНЕЙШАЯ СУДЬБА 62-й больницы
Онкологических больниц много. Есть такие, где врачи чуть менее равнодушны, есть такие, где равнодушны чуть менее, чем полностью. Многие смирились с тем, что их пациенты не получают лекарств, оперируются на допотопной аппаратуре, не имеют возможности сделать КТ.
62-я больница - замечательная. Помимо Карины и Юли в этой больнице за прошедшее время вылечились несколько моих знакомых. Мой близкий друг, тоже врач из Ферганы, повез сына в Израиль. Я убедил его вернуться и лечиться здесь, в 62-й. Мой друг, сам КМН, реаниматолог, поначалу очень переживал. Но когда мы пришли с ним в больницу и хирург показал на компьютере видеозапись операции, где из сантиметровых трубочек то скальпели выходят, то "швейные машинки", то пинцеты, зажимы какие-то - в общем, это все было похоже на фантастику, на фильм из будущего, только тогда мой друг сказал:
- Да, я и не мечтал такое увидеть! Аппаратура у них, конечно, сильнейшая.
Вот, что его сын написал мне, цитирую:
Моя история:
В Питере, в частной клинике, поставили диагноз "опухоль желудка". Предложили выжидательную тактику - будет ли прогрессировать опухоль. Но родители убедили, что нужно ехать в Израиль- за высокими технологиями (дообследоваться и там же прооперироваться, если нужно). Поехал. Там продублировали все те же обследования в том же виде, только денег слупили в разы больше. Предложили операцию. Пока ждал результатов их обследования, вернулся в РФ и обследовался в 62-й московской онкологической больнице. Заключение и действия израильтян были такими же, как и в 62-й-нужно оперировать. Операцию предложили такую же (лапароскопическое удаление опухоли), но только в Израиле за это заломили сумму в 22 тыс. долларов, да ещё и с оговорками, что это "не окончательная стоимость", что она ещё может возрасти в зависимости от различных обстоятельств (типа удлинение продолжительности операции, необходимость " внутриоперационных" обследований и пр. ) В платном отделении 62-й операция обошлась мне в 100 тыс. руб. Результатом доволен. Больница понравилась: грамотный, доброжелательный персонал, современное оборудование, чистота и уют. Большое спасибо главному врачу больницы Махсону Анатолию Нахимовичу за организацию работы и спасибо лечащим врачам доктору Канеру Юрий Юрьевичу и Юрий Дмитриевичу.
Фамилию Юрий Дмитриевича не знаю.
Таких, вернувшихся к нормальной жизни пациентов, я лично знаю еще несколько человек. Ну, что там говорить, вот, посмотрите на мою дочь, это фотографии с дня рождения моего внука:
Это она с мужем и нашим внуком.
Это с главврачом 62-й больницы Махсоном А.Н.
А это, рядом с моим зятем и внуком, Даниил Львович Строяковский.
Мы пригласили этих людей на наш праздник, потому что это и их праздник тоже. Потому что эти люди стали для нас родными. Потому что не будь их золотых рук, я не был бы так счастлив:
На днях дочь звонит:
- Папа, ты знаешь, что 62-ю больницу закрывают?!
Позвонил главврачу. Не то чтобы закрывают - оптимизируют. Наверное, примерно так же, как "оптимизировали" врача-маммолога, из-за отсутствия которого мы пропустили самое начало заболевания моей дочери, почему пришлось потом делать две операции, такую сложную химиотерапию, радиотерапию. Ладно, слава Богу, у нас все хорошо закончилось - были лекарства, были знающие врачи, было оборудование. А что будет с теми, кто заболеет после нас?
Я понимаю, что найдутся люди, которые скажут "Раз нам такое лечение недоступно, так пускай ни у кого не будет". Запомните - после таких слов вы встали на одну доску с теми оптимизаторами, которые убивают наше здравоохранение. У оптимизаторов найдутся деньги на Израиль-Германию-Америку, а случись санкции - для них "решат вопросы", но у вас-то вообще не останется ни одного шанса, потому что раз закрывают ЛУЧШУЮ больницу, то ли потому, что неугомонный Махсон А.Н. кому-то мешает, то ли потому, что кому-то понадобился роскошный земельный участок в 14 км от Москвы, я не знаю, я не могу придумать ни одну причину, по которой хоть кому-то могла в голову прийти идея прикрыть ТАКУЮ больницу. Такие больницы не закрывать надо и не оптимизировать, а распространять их опыт. Но опыт заключается в том, что главный врач не должен давать спокойной жизни чиновникам - выбивать, требовать, доставать. А рядом с таким главврачом сами собой появятся золотые головы, как химиотерапевт Строяковский, к которому очередь будет стоять в любой стране, где бы он не работал, как хирург Бурлаков, как лаборанты - ведь лаборатория 62-й одна из лучших в Европе. Представляете, на всю Европу есть всего две лаборатории, рейтинг которых выше, чем у лаборатории 62-й больницы. И вот такое надо оптимизировать, да? Убивать, гробить? Неужели эти люди не понимают, что разрушать такую больницу равноценно строительству газовой камеры?! Они не думают, что ладно - люди, подумаешь там, людишки какие-то - Бог все видит?! Не боятся они его? Или свечками откупятся, храмами? Эй, ребята, чиновники, радетели за наш бюджет!!! Да вот ведь - люди, и каждый человек и есть ХРАМ! Не надо строить храмы, не отмолят там ваши грехи, лучше помогите детям, чтобы их матери живы были. Да, эти дети, может быть, вам и спасибо не скажут, но зато вы сами будете чувстовать себя честными людьми! Или вы не знаете, какой это кайф, удовольствие быть в ладу со своей совестью вам неведомо?!
Я бы не стал делиться с интернетом нашей личной историей, не стал бы показывать вам наши семейные фотографии.
Но наша история перестала быть личной. Потому что теперь моя дочь здорова, но заболеть может любой человек, запомните это. Теперь это ваша история. Сейчас от вас, дорогие читатели, тоже кое-что зависит.
Распространяйте, бейте во все колокола! Социальные сети стали значительной силой, давайте использовать нашу силу в полную мощь.
Уважаемые журналисты! Если вам понадобится, то мы готовы к общению, готовы все рассказать еще подробнее, чем рассказано здесь. Вам все расскажут и десятки других больных, поправившихся, а за умерших - расскажут их родственники. Запомните, и вы сами, и ваши родные могут оказаться как на этом свете, так и на том, а решает это, увы, не всегда Господь Бог - иногда и чиновники. Так помогите им принять правильное решение!
Написать автору статьи
