Milumir
Синдром грамматической педантичности
Вот так бывает. Хотел человеку доброе дело сделать, чтобы у людей от спама не так сильно кровь из глаз текла, но выяснилось, что у меня зоопарк в голове...
Герда
Бороздой по спине расцветает узор,
И запястья в объятьях пульсируют.
На ресницах вода, Герда любит хардкор.
Тут дыханием ночь дирижирует.
Среди танца свечей, разрывая нейлон,
Маникюр проникает в искомое.
Жажда брать и давать, затяжной марафон,
Её блюдо — клубника со стонами.
Скачет бешено пульс, гладят руки-тиски
До мурашек под старым халатиком.
Вдруг будильник кричит ей надсадно в виски:
«На работу! Учить математике!»
Утро выдавит прочь ярких снов фимиам,
И ударит реальностью в зеркале:
«Королева мышей массой сто килограмм.
Ну какие тут „ночи с оттенками“?»
Возвращаясь в себя через снов густоту,
«Остаётся вам, ваше высочество,
За сопливые ноздри щипать пустоту
И сосать из горла одиночество!»
Питер 2.0
Улица злится и в окна таращится,
свет фонаря залепил мне пощёчину.
Капли рвут воздух холодными иглами,
небо — свинец и луна обесточена.
Блока эпоха ушла безвозвратно,
на Литераторских — жирная точка.
Последний поэт лицезреет во сне как
Сан-Саныч в гробу царапает строчки:
«Аптека. Торчки. Бутират из окошка.
Канал бороздят шелуха и окурки.
Загрунтован мочой образчик искусства —
две надписи „хуй“ по сырой штукатурке»
Последний спектакль
Отрывной шуршит, худеет календарь,
День за днём бегут куда-то числа.
Было время... и мне очень жаль,
Что в прошлом многого у нас с тобой не вышло.
И может быть, я поздно понимал,
А может — ты не понимала рано.
Я думал, что нашёл, кого искал.
А оказалось — жил в плену самообмана.
Обрывки ролей: то Отелло, то Ромео,
Мозоль в мозгу от смены амплуа!
И ты то золушка, то мира королева,
Но вот Джульеттой так и не была!
Долой спектакли! Занавес опущен!
Кулисы опустели, погасили свет.
В фойе, как в сердце — тихо, сухо, пусто.
Сезон закрыт! Любви на завтра нет!
А для финала... есть же авансцена!
Фанеры нет — забейте **й!..
Пусть в лунном свете одинокого софита
Апофеозом станет этот поцелуй!!!»
Ещё разок бы, а?
Скажите мне, есть ли взаправду на свете волшебная сила,
Что одолеет песок в самых главных хрустальных часах?
Мне бы несколько пригоршней в верхний сосуд перекинуть,
Чтобы снова по тёплому ветру лететь и трепать паруса.
Давайте, как будто сейчас — это мой черновик неумелый?
Давайте решим, что взрослел я и рос до сих пор понарошку.
Я завтра открою глаза поутру — а мне стукнуло семь на неделе,
Бьёт яркое солнце в лицо, и солдатик зелёный потеет в ладошке.
Весь мир — три сосны, два пенька и самшитовый кустик.
И самый из хитрых хитрец на просвет также прост, как янтарь.
Зачем, чтоб понять, твою мать, эти истины две завалящие,
Мне пришлось столько раз поменять на стене календарь?!
Я узнал, что почём, я хочу в чистовик, и айда всё сначала!
Ключ снова на старт, я прошу, отцепляйте скорее двадцатку!
Начинаю обратный отсчёт, а пока же заветное «Ч» не настало,
Я лежу босиком в темноте и дроблёные рифмы жую всухомятку.
Час
Голос правды изрезал глотку.
Псевдоидолы брошены ниц.
Бьёт желание харкать в морды
Вместо целования лиц.
Солнце выжжет их, ветер стреплет
На исходе сезона дождей.
Чу! Земля нарожала деревьев
С удавками вместо ветвей.
Время! И волки в овечьей шкуре,
Тихо блея, испустят дух.
Но последним уйдёт самый лютый —
Гниющий седой пастух.