MasterYooZ

Однажды в одном далеком небольшом городке жила совсем обычная девочка. Жизнь ее протекала спокойно и размерено, пока однажды не случилось так, что девочка слегка не выспалась. От этого под ее глазами появились еле заметные темные круги. Она не высыпалась и раньше, но сейчас первый раз обратила на них внимание. «Может, кто-то рисует на мне эти тени, пока я сплю», - подумала девочка, обеспокоено глядя на себя в зеркало, и твердо решила разузнать, кто же это рисует на ее веках ночью.

Этим вечером сонная девочка держалась изо всех сил, пытаясь не заснуть, но вскоре после наступления отбоя, не выдержала и провалилась в сон. А наутро круги под ее глазами стали капельку темнее. Каждую ночь девочка ложилась все позже и позже в надежде обнаружить таинственного художника. А тени становились все мрачнее и глубже, превращая ее веки в отвратительные обвисшие мешки. И вот наступил тот день, когда девочка совсем-совсем не спала ночью. Но, к ее разочарованию, она так и не увидела, кто же во тьме растягивает эти страшные темные мешки под ее глазами.

«Хватит ловить этого художника» - решила она под утро и тут же закрыла глаза, пытаясь уснуть. Но девочка так долго старалась не спать, и была такой не выспавшейся, что просто забыла, как это делается. Поэтому она не смогла заснуть ни тем вечером, ни следующим, ни даже следующим после него...

А мешки под ее глазами все чернели, все больше отвисали и вот уже достигли ее груди. Она вся исхудала, иссохла и еле-еле ходила, шаркая ногами. Эти мерзкие мешки наполнились выпавшими ресничками из глаз девочки. А когда у нее выпали все зубы и волосы на голове, также попав в мешки, они увеличились настолько, что теперь касались пола.

В отличие от жалкого скелета, оставшегося от девочки, мешки были здоровыми, разбухшими, лоснящимися от жира. Кожа на них натянулась, и в конце концов они порвались. И тогда из мешков под глазами выбралась новая девочка. Как две капли похожая на предыдущую, до того, как та перестала спать по ночам. Старая девочка ойкнула и упала замертво на ковер, рассыпавшись по нему серой пылью. А новая девочка спокойно легла в кровать и заснула. Только на следующее утро она немного не выспалась и у нее под глазами появилась еле заметная тень.

Ссылка на первую часть

====================================================================================

– Сдаюсь, сдаюсь, – произнесла голова Бернарда на чистейшем современном языке, без тени своего средневекового акцента, – проходите ко мне, – произнеся эти слова, лицо старосты опять скрылось в стене.

Поль Лебо подошел к синей пелене. Минуту он колебался, не позвать ли ему товарищей с собой, но все же решился и сделал широкий шаг вперед, очутившись в незнакомом месте. Ноги ученого почувствовали под собой теплый и мягкий песок, в нос ударил запах высохших на солнце водорослей и морской соли. До ушей донеслись крики чаек и шум прибоя. Повертев головой, физик понял, что они действительно попали на морской берег. Ближе к воде, у самой границы волн стояло обычное офисное кресло. Перед ним прямо над изменчивой поверхностью моря без видимой опоры висело в воздухе с десяток крупных мониторов, показывавших различные места в деревне, в Монпелье и даже в лесу, где стояла капсула. Пенный край прибывавших волн уже касался передних роликов кресла и вскоре должен был забрать его с собой, но стоящего рядом Бернарда это, казалось, ничуть не волновало.

Староста вдруг повел плечами, неестественно согнулся, разогнулся и вдруг предстал перед Лебо в совершенно новом образе. Было похоже, что, он скинул с плеч груз доброго десятка лет, а под его обычной мешковатой одеждой проступила вдруг рельефная мускулатура. Рост старика, уже не казавшегося таким старым, тоже изменился, увеличившись минимум на пятнадцать сантиметров.

– Это мой наблюдательный пост. Располагайтесь, спрашивайте, – с этими словами Бернард махнул рукой, и рядом с ученым начал вдруг расти песчаный горб. Песок быстро стекал с его вершины, обнажая похожее как две капли воды на первое кресло, – У меня есть еще немного времени перед докладом, так что прошу вас, не стесняйтесь.

Лебо смотрел на эту картину с расширившимися от удивления глазами. Десятки вопросов метались в его голове, сменяя друг друга, прежде чем успевали сорваться с губ. Наконец физик произнес:

– И что же, вы здесь один такой?.. Или все люди, которых мы видели, такие же, как вы… такие… – Лебо неопределенно повел в воздухе рукой, пытаясь подобрать нужное слово, – не настоящие?

– Как метко вы выразились, – усмехнулся фальшивый староста. – Да, в основном, здесь, – он выделил особой интонацией это слово, будто вкладывая в него особый смысл, – только ненастоящие люди, такие же бедолаги, как и вы, или актеры, которые им подыгрывают, как я.

Молодой ученый решил пока не акцентировать внимание на том, что староста назвал его ненастоящим человеком, и обратился к более насущным вопросам.

– Значит, есть еще люди, похожие на нас? Кто они? Сколько их? Как здесь появились?

– Да тем же способом, что и вы – при помощи путешествия во времени. Подобных случаев уже более тысячи двухсот, – усмехнулся фальшивый староста.

Картины средневековой жизни на мониторах сменились вдруг нестройным потоком колонок цифр, пробегавших по экранам слишком быстро, чтобы Поль сумел что-то в них разобрать.

– В базе ваша группа числится под номером 1184. – уточнил Бернард. – И в будущем гостей ожидается еще намного больше, – махнул рукой он. – Знаете, писатели вашего мира чрезвычайно сильно популяризовали тему путешествия в другие времена. Зато благодаря выбираемым ими темам мы примерно знаем, когда ожидать новых гостей. Эпоха мушкетеров, ковбоев, древний Египет, великий Рим и прочие популярные в вашей литературе места. Должен сказать, что вы сделали довольно оригинальный выбор, и мы еле-еле сумели все подготовить.

Картина мира молодого ученого трещала по швам. Он запустил пальцы в волосы и принялся расхаживать туда-сюда, пиная песок. Он вспоминал хитрость мастеров на деловых переговорах в городе, вкус пота и земли, который он ощущал, притворно целуя лбы встретившимся ему сервам, затянутые формальности суда и бесконечные ночи в тюрьме. Бернард терпеливо ждал.

– Я не могу поверить, что все встреченные люди — это актеры, притворщики! – наконец взорвался физик. – Все это, – Лебо повел рукой, будто бы указывая на весь виденный им мир, на весь спектр пережитых им с товарищами злоключений, – потребовались бы колоссальные усилия, чтобы создать такие декорации.

– Я понимаю, что вам трудно осознать это, Поль, – вздохнул Бернард, – в тех условиях, в которых вы жили и воспитывались, такое сложно вообразить. Но попробуйте представить общество, устроенное разумно и справедливо. Когда нет необходимости заниматься отъемом чужой собственности или принуждением народа к чему-либо, а с другой стороны, не нужно противостоять им и защищать свободы, свое и чужое имущество. И вот когда человечество живет в гармонии с собой и с природой, тогда список полезных для общества профессий становится исчезающе мал. И тогда людей начинает одолевать скука. Многие реализовывают себя через творчество. Но если ты хочешь получить общественно полезную профессию, то самый простой способ — это стать актером-воспитателем. Тем более, это чертовски весело. Не все, конечно, обладают таким высоким уровнем, как я, – тут Бернард еще раз картинно напряг свои мышцы, позволяя Полю вспомнить, каким сухим стариком он казался ранее, – но волонтеров нам хватит, чтобы изобразить даже среднюю европейскую страну середины 22-го века.

– Но не может быть, чтобы вы повторили все в точности! Вы должны ошибаться, – возразил Лебо, тыча в Бернарда пальцем.

– И, разумеется, мы ошибаемся! – радостно согласился Бернард, – то, что вы стоите тут, главное тому доказательство. Ваши товарищи тоже отмечали несостыковки. Больше всего отличилась София. Она быстро провела вас на место поселения, которое мы не успели отстроить после вашего прибытия, подметила и отсутствие городских запахов, мягкое отношение в суде, слишком хорошую еду в тюрьме и даже немного староватые надписи на стенах камеры. А ваш другой товарищ, Лоренцо, мало того, что распознал повторяющийся фрагмент с тележным колесом в записях звуков города, которые мы вам проигрывали, так еще и разглядел купола лунной колонии невооруженным глазом. И вы все, абсолютно все, отмечали удивительную образованность и мудрость людей, с которыми вы говорили. Но людская природа играет на нашей стороне. Обычный человек склонен не замечать всякие мелочи, а, наткнувшись на что-то, списывать это на ошибки собственного восприятия и самостоятельно придумывать правдоподобные объяснения. Поль, именно ваша феноменальная цепкость ума и внимание к деталям помогли вам меня раскрыть!

Бернард уселся в кресло, сделав в нем из озорства оборот, и уставился на экраны. Пробегавшие по ним цифры пропали, заменившись многочисленными фотографиями старинных книг, свитков и писем. Картинка не была статичной: казалось бы, случайным образом одни из изображений постепенно меркли, уменьшаясь и уходя во тьму, а на их место приходили новые, более яркие образы, всплывавшие откуда-то из глубины веков.

– Признаюсь честно, многое из того, что вы видели, чистой воды импровизация, фантазия. – рассказывал Бернард, не оборачиваясь и продолжая внимательно смотреть на мониторы. – У нас недостаточно источников, чтобы воспроизвести эту эпоху во всей своей уникальности. Не сохранилось даже многое из того, что было известно в ваше время. Мы очень благодарны вам за тот маленький архив, который вы притащили в своем аппарате. Но и вы также обладаете недостаточными знаниями, а потому легко приняли все за чистую монету, – Бернард крутанулся в кресле еще раз и, оказавшись напротив Лебо, подмигнул ему, – Надеюсь, вы не разочарованы?

– Зачем тогда нужен был этот суд? – Лебо недовольно скрестил руки на груди, вспоминая не самые приятные эпизоды своего путешествия. – А медведь-убийца, охранявший капсулу? Вы тоже это подстроили?

– Мишка ручной и совсем не опасный. Очень умное животное. Он бы вас не тронул. Насчет всех ваших приключений… – Бернард задумчиво поцокал языком, – разве вы еще не поняли? Мы не могли позволить вам творить просто так все, что вздумается. Эти испытания должны были исправить вас, сделать лучше. И, черт возьми, они это и сделали! Поль, посмотрите на себя и на своих товарищей в начале пути. Сколько обиды на мир, сколько зла и предательства даже по отношению друг к другу таилось в вас. Мы считаем, что люди, имеющие такие больные амбиции и пренебрежение к человеческим существам, не достойны нашего общества. – актер укоризненно покачал пальцем. – Но разве вы не заметили, как изменилось отношение ваших товарищей друг к другу и к людям, которые их окружают? Наша задача, как воспитателей, заставлять вас трудиться как в общем смысле, так и над собой. Мы не желаем впускать в наше общество людей, подобных худшим версиям вас. Сначала вы должны достигнуть некоторых стандартов.

Поль Лебо пожевал губами. Старик во многом был прав, если задуматься. Все пережитые невзгоды действительно повлияли на команду положительным образом. Еще не решив, верить фальшивому старосте полностью или нет, ученый решил вернуться к отложенному вопросу.

– Бернард, вы так четко разделяете людей на «вас» и «их», называете нас ненастоящими людьми… Расскажите, что же собой представляют эти ваши «настоящие люди»?

– На Земле сейчас почти и не встретишь настоящего человека, – вздохнул Бернард.

– А где встретишь? – быстро перебил его ученый.

– В основном, в летающих городах Венеры, в большой колонии на Энцеладе , на станции около Нептуна, под куполами на луне и на Марсе, много где, – махнул рукой актер. – Под настоящими людьми я имею в виду людей вида homo harmonious .

– Это отдельный вид человека? Альтернативная ветвь? Я не могу понять, – пробормотал ученый, – как получились такие глубинные расхождения в этой реальности.

– Вы, выдающийся ученый, один из первых в вашем мире, кому удалось собрать машину времени, – вздохнул Бернард, – но и вы, несмотря на свои практические успехи, слабо понимаете фундаментальные законы.

Экраны висящих мониторов вдруг наполнились формулами, графиками и расчетами. Лебо с удивлением обнаружил, что узнает примерно треть из них по своим работам, но остальные были ему непонятны.

– Ваша главная ошибка заключалась в том, что вы полагали, будто любое путешествие во времени создает свою параллельную реальность, – продолжал тем временем Бернард. – Но это не так. Как только осуществилось самое ранее (не по времени отбытия, а по времени прибытия в этот мир) путешествие, возникла параллельная вселенная. В дальнейшем все остальные путешественники из вашей реальности попадают именно в эту, изначальную вселенную, в соответствующее время. И им приходится мириться со всеми изменениями, внесенными более ранними путешествиями. Чтобы создать свою личную ветку, вам придется опять совершить путешествие уже из нашего мира и надеяться, что никто не совершит его на более древнюю дату.

– И какое же было самое древнее путешествие в этой ветке реальности? – спросил все еще впечатленный Лебо.

– О, хороший вопрос! – обрадовался актер, – мы, а точнее наши предки, прибыли сюда очень давно. Наши предшественники не боялись тяжелой работы и не боялись умереть, так и не увидев своих трудов. Поэтому они отправились на пол миллиона лет назад, к гейдельбергским людям. Существуют, конечно, гипотезы, что, возможно, до наших предков какой-то романтик-палеобиолог и путешествовал к динозаврам, но даже если так, он не оставил ни малейшего следа в облике планеты, доставшейся нам.

Изображение на экранах опять сменилось. Сейчас они транслировали различные панорамы Земли с высоты птичьего полета.

– Поль, знаете в чем коренное отличие вас от наших предков? Вы не использовали машину времени, чтобы сделать что-то новое, что-то полезное. Нет, – укоризненно покачал головой Бернард, – вы хотели лишь удовлетворить свои амбиции, почувствовать себя королями, вы желали присвоить себе все те великие открытия прошлого, записанные в памяти вашей капсулы. Я видел вашу схему развития. Она весьма неплоха. Но вы, – Бернард обвиняющее направил указательный палец в грудь Лебо, – жаждали получить признание, которым были обделены в своем мире, почувствовать себя гением, пророком. Вы даже не думали о последствиях своей быстрой индустриализации для простых людей: о социальных потрясениях, о войнах, о вреде экологии. Ведь для вас обычные люди — это просто цифры в расчетах.

Бернард снова крутанулся в кресле и отбросил обвиняющий тон.

– Наши предки вернулись на полмиллиона лет назад, тогда, когда ваш вид современного человека еще даже не сформировался. Они нашли племена примитивных протолюдей и предложили им свою дружбу и помощь, они учили их и учились вместе с ними. Новый человек родился в ходе совместной эволюции двух видов людей, той части людей разумных, которые осознали свои ошибки, и людей гейдельбергских, которые еще не успели их наделать. И здешний современный человек вместо того, чтобы стать видом homo sapience , высшим хищником животного мира, приспособленным только бесконечно захватывать, жестоко завоевывать, поглощать ненасытно, стал абсолютно новым видом, ориентированным на труд, кооперацию и саморазвитие, — человеком гармоничным. Да, поколения предков не увидели результатов многотысячелетней работы, но я уверен, что сейчас они улыбаются, смотря на нас.

Лебо вздохнул и уселся прямо на песок, игнорируя предложенное еще в самом начале беседы Бернардом кресло. Обхватив голову руками, он пытался осознать весь масштаб фундаментальных изменений, всю ту великую жертву, на которую пошли прародители Бернарда.

– И что со мною будет дальше? – наконец глухо спросил он.

– Да ничего особенного, смерть от чумы. – актер произносил эти слова с легкой улыбкой, будто бы они не таили в себе ничего зловещего. – Ваше обезображенное тело зальют известью и похоронят далеко за околицей поселения. Ваши друзья не посмеют прийти на вашу могилу, а тем более откапывать тело. – Лебо со все нарастающим страхом смотрел на так спокойно говорящего такие ужасные вещи человека нового вида. – Ну, примерно такая будет легенда для членов вашей экспедиции, – как ни в чем ни бывало продолжал Бернард. – А на самом деле вы отправитесь в совершенно другое место, где будете продолжать проходить перевоспитание совместно с такими же догадливыми людьми, как и вы. Там вас ожидает совершенно иной подход.

Поль Лебо облегченно выдохнул.

– Да, – предвосхитил его вопрос Бернард, – я знаю, о чем вы не решаетесь спросить. Такие случаи, к сожалению, случаются регулярно. Люди не хотят отказываться от своих взглядов и живут в любезно предоставленной нами иллюзии до конца своих дней. Но вам не стоит унывать, большинство путешественников проходят наш тест и становятся достойной версией себя самого, после чего вливаются в наше общество.

Актер вновь махнул рукой, и перед Полем выросла из песка новая синеватая пелена. Речь Бернарда вдруг стала отрывистой и быстрой, будто он вспомнил о каком-то важном деле.

– Вам туда, Поль. Вас встретят и все объяснят. Поспешите. А меня, как вы помните, уже заждались на совещании.

==================================================================================

Читателям

Я искренне рад тому, что вы читаете эти строки. Скорее всего, это значит, что вы добрались до конца книги, пережив это небольшое путешествие вместе с членами экспедиции. И я надеюсь, что вам понравилось прочитанное.

Как вы, наверное, заметили, по ходу повествования я постарался воспроизвести атмосферу конца XI века. Работая над книгой, я внезапно для себя осознал, как мало мы вообще знаем об этом времени и как мало о нем знаю лично я. Несмотря на старания, в мою работу могли прокрасться ошибки, неточности, распространенные мифы.

Если по ходу повествования вы обнаружили любую ошибку грамматическую ли, логическую, орфографическую или пунктуационную, дыру в сюжете, недостаточную мотивированность того или иного действия героя, историческую неточность или просто лишние подробности, не имеющие никакой сюжетной ценности, прошу вас, укажите мне на них. Если ничего из вышеперечисленного не бросилось вам в глаза, то можете просто указать на, как вам кажется, самое слабое место в книге. Поверьте, я не разочаруюсь в своем произведении, каким бы ужасным оно не оказалось, зато критика позволит мне не повторять ошибки в будущих работах.

Ссылка на первую часть

====================================================================================

Гладкий и холодный камень мостовой, слегка покрытый росой, неприятно давил на голые пятки путешественников. Будущее было таким же туманным, как и это утро. Члены экспедиции хотели было возвратиться на постоялый двор, чтобы отыскать хоть что-нибудь из своих пожитков, но Эмиль, тот самый услужливый мальчик, прогнал их, швыряя камни со свистом и улюлюканьем. Клеймо фальшивомонетчиков порядочно подмочило их репутацию, и у других городских знакомых, приобретенных за короткое пребывание в Монпелье, прием был не лучше. Члены отряда, шпыняемые местными жителями, послонялись пару часов по городу, пока вновь не оказались там, где начали, - на площади комедии. Горожане уже успели проснуться, и теперь вокруг сиротливо стоящих на оживленной площади путешественников равнодушно текла городская толпа.

– Пропусти! Берегись! – Вдруг путники услышали шумные окрики за своими спинами.

Они послушно отошли под тень нависающего второго этажа к стене дома. Мимо проползла тяжело груженая телега, запряженная мускулистым черным быком. Люсьен сперва не обратил на нее особого внимания, но какое-то смутное воспоминание заставило его вновь поднять глаза. Его взгляд прошел по грубо сколоченным доскам тележного борта и вдруг наткнулся на Бернарда, идущего позади нее.

– Ба! – воскликнул удивленно серв, тоже увидевший геолога, – твоя милость, во что ты такое одет?

Бернард, казалось, с искренним сожалением осматривал нынешний вид бывшего заключенного, охая.

– Это цена чистоты перед законом, – вздохнул Робер.

– И куда ты теперь такой дальше, твоя милость?

– Не знаю, Бернард.

– Я помню твою щедрость, – староста почесал голову, над чем-то размышляя. – Но я не богач и не землевладелец. Могу лишь предложить тебе и спутникам кров и стол в обмен на работу.

После недолгого совещания предложение деревенского старосты было единогласно принято. Члены экспедиции провели на рынке весь день, распродавая товары Бернарда, а затем заночевали прямо в телеге. Отряд выдвинулся обратно к деревне только с рассветом.

Стояла пора сбора урожая. Расчетливый староста полагал, что в это суетное время лишняя пара рук никак не помешает. Прибыв в деревню, он тут же распределил своих новых подчиненных. Лебо отправился помогать сборщикам колосьев в поля. Маркезе выдали длинную палку с цепью на конце, и он каждый день до боли в суставах околачивал ею зерно. Роберу же, как самому благородному из компании, досталась самая легкая работа — молоть муку ручными жерновами. Работа эта, хоть и не требовала большой физической силы, выматывала геолога морально, потому что была невероятно скучна и монотонна. София же вместе с остальными деревенскими девушками занималась подготовкой шерсти для пряжи.

Вторая ночь в поселении опять накатила на Маркезе волны иррационального страха. Широко открыв глаза и раскинув руки в стороны, он лежал на спине, пытаясь мысленно бороться с темнотой. Он жалел, что рядом нет Лебо, который так здорово поддерживал его в дни заключения, тот ночевал в другой избе. Вдруг ладонь Лоренце почувствовала чужую руку. Тонкие девичьи пальцы, нежно сжавшие его запястье во сне, развеяли чувство бессилия и одиночества. Наутро инженер понял, что по счастливой случайности ночевал в этот раз в одном доме вместе с той самой девушкой, улыбавшейся ему у реки. И эта юная селянка, наконец, подарила ему здоровый сон.

Изнуряющая работа от рассвета до заката давала мало времени и поводов размышлять. Дни слиплись в однородный ком, и члены экспедиции и моргнуть не успели, как наступила глубокая осень. Со временем тела путешественников приспособились к нагрузкам, а фронт работ уменьшился. Работая на износ, им удавалось урывать всего по паре минут разговоров без свидетелей в день. Поэтому значительное время понадобилось для того, чтобы ученые сошлись во мнении, что им теперь необходимо вернуться к капсуле. Постепенно члены экспедиции обзавелись добротной шерстяной одеждой, как у местных сервов, и сделали некоторый запас провизии. Необходимый минимум для похода был набран. Зима уже начинала дышать в спину путникам, поэтому в один погожий день Лебо решил выступать.

– Бернард, мы покидаем вас сегодня, – сказал он однажды утром, подойдя к старосте.

– Очень жаль, – вздохнул старик, – мои двери всегда открыты для вас.

– В лесу мы потеряли некоторую часть наших пожитков, если мы ее найдем, то, возможно, мы не вернемся сюда опять.

Лебо предупредил Бернарда, потому что ему еще не до конца было ясно, что именно им стоит предпринять, когда отряд вновь обретет значительные денежные ресурсы. Поэтому он хотел быть готовым к любому исходу, даже к возможному возвращению в поселение.

Бернард же ничего не ответил физику.

Путешествие по лесу обратно к капсуле заняло трое суток. Освобожденные от тяжелого физического труда ученые почувствовали себя свободными, как никогда. Пробираясь через лес, они не торопились, без стеснения пели веселые песни, а однажды во время привала София и Люсьен даже станцевали зажигательный танец без музыки прямо на лесной полянке. Лоренцо с Полем смеялись и хлопали в такт. С момента их отбытия прошел почти год, поэтому, когда ученые пришли приблизительно к нужному месту, ту самую полянку не удалось обнаружить сразу. Путешественники приняли решение разделиться и обыскать округу.

Поиски затянулись на полдня. Тени деревьев уже значительно удлинились, когда Лебо, отодвигая в сторону очередной куст, напоролся взглядом на странное зрелище. Маркезе, стоя на четвереньках, медленно отползал назад, даже не особо глядя по сторонам. Физик хотел было окликнуть его, но заметил выпученные глаза инженера, неотрывно смотревшие в направлении, откуда он приполз, и выражение ужаса на лице. Ничего не говоря, Лебо постарался так же бесшумно последовать за инженером. Вскоре к их отступлению присоединились София и Люсьен.

Отойдя на безопасное расстояние, Физик поинтересовался у инженера.

– Лоренцо, что же вас так напугало?

– Там медведь! – страшным голосом прошептал Маркезе, словно опасаясь, что медведь все еще может его услышать. – Он здоровый, как дом, и, Богом клянусь, роет нору под нашим аппаратом.

– Так вы видели капсулу? – обрадованно спросил физик.

– Вы не понимаете, там медведь, – обреченно прошептал инженер.

– Ну, мы подождем, пока он уйдет куда-нибудь и проберемся к аппарату, – непонимающе улыбнулся Лебо, – главное, что вы его отыскали.

– Поль, если он роет берлогу, значит медведь будет тут зимовать, – вмешалась в разговор Порохова, – сейчас он далеко не уйдет. Он будет кружить вокруг своей норы всю осень, а потом ляжет спать прямо под капсулой. Мы не можем рисковать и идти к аппарату, потому что он обязательно будет крутиться где-то поблизости.

– Тогда подождем, пока он не заснет, – предложил Лебо. Он все еще не понимал всей глубины проблемы.

– Не выйдет, Поль. Медведь может спать очень чутко. А если он услышит, что кто-то зимой лазит около его берлоги, то выйдет голодный и очень-очень злой. Я не хотел бы это проверять, – вздохнул Робер.

– А во всем виноват ваш чертов РИТЭГ, – вспылил вдруг Маркезе.

– Да причем тут РИТЭГ, – начал раздражаться Лебо. Он видел свою цель очень близко, буквально у себя под носом. И все никак не мог поверить в то, что обычное глупое животное может стать серьезным препятствием на пути у человека, обладавшего тысячелетним багажом накопленных знаний.

– Да при том, что его тепло зимой привлекает всякое зверье, – бросил Маркезе.

– Но можно же как-нибудь его убрать в конце концов. Прогнать или убить? – воскликнул ученый.

– Этот медведь может в одиночку задрать все население такой деревни, как наша. Будь у нас тут полтора десятка королевских егерей с собаками и прочим смертельным инвентарем, мы бы смогли устроить охоту. Но не думаю, что это хорошая идея — показывать нашу капсулу посторонним.

– И что вы предлагаете? – уже обреченно спросил Лебо.

– Вернемся сюда весной. Медведь проснется и обязательно отправится осматривать дальние края своей территории. Так что пробраться сюда будет уже безопасно, – подытожила София.

Обратный путь занял меньше времени. Праздничное настроение команды улетучилось, как воздух из пробитого шарика. Угрюмо ссутулив плечи и даже не переговариваясь друг с другом, они прошагали лесистые холмы и деревенские поля. У самых ворот поселения они встретили Бернарда. Он стоял, скрестив руки на груди, и поджидал путников, будто бы точно знал время их появления.

– Приветствую твою милость Люсьена, мадам Софию и вас, Поль и Лоренцо. – похлопал он их по плечам, как ни в чем ни бывало. – Удалось ли вам найти то, что вы искали?

– К сожалению, нет, Бернард, – устало вздохнул Лебо, – но мне кажется, Бог смилостивится над нами весной…

***

Потянулись холодные и долгие зимние месяцы. Работ в поле не было, а уход за скотом, приготовление пищи и обслуживание инструмента занимали не весь день. Лоренцо Маркезе нашел время, чтобы поближе познакомиться с девушкой, махавшей ему от реки. В заключении он часто вспоминал этот эпизод. У селянки была ладная фигурка и симпатичное лицо, но запомнилось инженеру совсем не это. Больше всего его впечатлили ее широкая открытая улыбка и умные внимательные глаза. В завязавшемся разговоре Маркезе выяснил, что девушку зовут Мария, а также, что он не ошибся на счет нее, она обладала живым умом и интересовалась всеми новыми вещами. Девушка же, после разговора с Маркезе, очень впечатлилась, став считать его чуть ли не кудесником, которому известны все ответы на вопросы мироздания, и старалась впредь проводить все свое свободное время с ним.

Незаметно подступило рождество. Перед великим праздником вместо обычного священника церкви Святого Теодора в деревню приехал монах из самого Монпелье, из монастыря при церкви святого Петра. Он прочитал проникновенную проповедь о рождении и жизни Христа, которую собрались послушать все жители деревни. Такой почетный гость был редок в этих краях, поэтому после службы все сервы выстроились в ряд и дружно попросили его благословения. Они полагали, что в напутствованиях ученого монаха и аскета больше святости, чем в стандартном благословении их приходского священника, и поэтому спешили запастись поддержкой высших сил на следующий год. Ради этого из домов вывели даже стариков, не забыли и о маленьких детях, женщины держали их на руках.

– Benedicto Domini sit vobiscum , – торжественно произносил монах, осеняя каждого жителя крестом.

– Sancte Pater gratias ago tibi , – ответила София, когда очередь дошла до нее.

Монах лишь удивленно поднял бровь и продолжил благословлять прихожан. Но когда последний житель деревни был осенен крестом, и они уже начали расходиться по своим делам, монах догнал уходящую Софию.

– Кто научил тебя так отвечать, дочь моя? – с любопытством спросил он.

– Правила вежливости и почтительное к вам отношение, – улыбнулась историк.

Но монах все не мог поверить, что женщина обучена говорить на латыни. Для проверки он задал пару простых вопросов на латинском, касающихся ее жизни, но Порохова без малейшей запинки ответила ему на этом же языке. Тогда монах перешел на обычные вопросы по теологии, на которые София тоже знала ответы. Их разговор все затягивался, забредая в глубины философии. Беседующие переместились с улицы в одну из изб. Порохова не стремилась специально впечатлить монаха, но она не привыкла скрывать свой интеллект и не видела в этом ничего плохого. Монах же был приятно удивлен глубине познаний этой женщины и полностью поглощен беседой, забыв уже, зачем он ее изначально начал. В конце разговора, чтобы не ударить в грязь лицом, Софии приходилось уже прибегать к знаниям, полученным из работ еще не родившихся авторов, таких как Фома Аквинский или Блаженный Иоанн. Монах уехал из деревни намного позже намеченного срока. По завершению разговора и он, и Порохова остались под сильным впечатлением друг от друга.

А через полторы недели из Монпелье в деревню прискакал важный гонец на лошади и разыскал Софию. Он ей вручил настоящее пергаментное письмо, скрепленное красивой сургучной печатью и адресованное аббатом монастыря святого Петра. Ровные каллиграфические буквы короткой записки гласили:

«Люсьен, ваша милость, привет и благословение. Поскольку я был впечатлен рассказанным мне иноком Понсом, бери это письмо и свою жену и поезжай в монастырь святого Петра чтобы быть гостем и собеседником. Хоть иные и говорят, что такого не может быть, я хочу убедиться в этом».

После небольшого совещания с остальными членами команды София и Люсьен решили воспользоваться приглашением, и уже назавтра они покинули деревню. Дорога прошла без неприятностей, и через день они предстали перед аббатом. Угостив путников ужином, он выделил для супружеской четы отдельную келью. С самого утра София проводила почти все время в беседах с образованнейшими послушниками общины. Больше всего эти беседы напоминали ей сложный смешанный экзамен по латыни и богословию, но для Софии уже стало принципиально не ударить в грязь лицом.

Но пока Порохова проводила время за теологическими спорами, Роберу откровенно нечем было заняться. Суть этих бесед он не понимал, да и не стремился понять. Сначала он пытался разделять каждодневные занятия вместе с монахами, но это быстро ему наскучило. Так что после утренней молитвы он обычно просто слонялся по территории церкви, любуясь каменной архитектурой. Однажды он увидел монахов, возвращающихся из подвала с пузатыми бочонками, и заинтересовался монастырским производством. Посетив винокурню и прочие мастерские, он пару дней обдумывал план и вскоре собрал из любезно предоставленных ему материалов простейший куб для перегонки. В грубых чертах он попробовал повторить Шарантский метод , перегнав немного вина. Он не думал, что это изобретение так сильно заинтересует монахов, однако нашел неожиданный отклик в их сердцах. Уже через неделю геолог обучал послушников азам производства коньяка и готовил солод для будущего виски.

После отъезда Софии и Люсьена, Поль почувствовал себя одиноко. Лоренцо днями пропадал со своей Марией, и Лебо стало просто не с кем поговорить. Волей-неволей он стал больше общаться со старостой, в доме которого все это время проживал. К удивлению Лебо, Бернард оказался любопытным собеседником. В отличие от физика, имевшего весьма сложное и противоречивое представление о мире, в итоге им же самим и признанное неверным, Бернард смотрел на мир проще, зато цельнее и, казалось, понимал его на неком глубинном уровне. Зачастую он мог дать простые и верные ответы на сложные вопросы, которыми постоянно задавался Лебо после своего заключения. В современном мире Бернарда бы, пожалуй, назвали дзен-буддистом.

Однажды, после особо впечатлившей его беседы со старостой, Лебо долго не мог заснуть. Он выбрался из кипы шкур, служившей ему постелью, и вышел на улицу, чтобы проветрить гудящую голову. Стояла ясная ночь. Даже легкий ветерок не тревожил покой спящих людей. Только яркие звезды изливали свой далекий свет на заснеженные поля. Вдруг физик увидел два темных силуэта, скользящих вдоль забора, это были Лоренцо с Марией. Инженер нес в руках небольшой кувшинчик с пивом и кусок белого сыра, а держащаяся за его локоть Мария, хихикая, все норовила запустить руку под его одежду и пощекотать инженера. Лебо немного поразмыслил над этой картиной и не стал их окликать. К ученому вдруг в голову пришла мысль, что они могли бы вписаться в эту жизнь и не пытаться переделать мир под себя. Но он быстро ее отогнал и полез обратно в дом.

Выбравшись за частокол, Мария и Лоренцо направились к соседнему невысокому холму. На нем инженер соорудил из снега что-то вроде небольшого подъема, после чего они оба уселись на землю, оперевшись на него спинами. В таком положении было очень удобно смотреть на звезды. Они оба задрали головы вверх, и Лоренцо начал водить рукой по небу, указывая на различные светила:

– А вот эта яркая звезда на горизонте — Сириус, – вещал инженер, – ассирийцы и египтяне описывали ее, как красную злую звезду, и очень ее боялись. Они верили, что она приносит засуху, голод и разорение. Но теперь Сириус стал голубым и совсем нестрашным.

– Это значит, что у нас теперь будет все хорошо? – улыбнулась девушка, положив голову на плечо инженера.

– Да, у нас все будет хорошо, – ответил он, приобняв плечо девушки своей рукой. – А вон там, в созвездии Кассиопея есть одна звездочка. Через 300 лет она взорвется и будет сиять в небе ярче, чем полная луна. Но потом свет этот пропадет, и она навсегда исчезнет с небосвода.

– Ой, так получается, луна — это взорвавшаяся звезда? – хихикнула девушка, прижавшись к нему плотнее.

– Нет, Луна, она как маленькая планета. – инженер начал чертить пальцем по поверхности луны, – Посмотри на нее, там, как у нас, есть континенты и моря. Когда-то я знал их все наизусть. Вот море дождей, море лета, море облаков, океан бурь, – начал перечислять инженер, но вдруг осекся, – хмм… а вот этого светлого пятна в океане бурь я не помню. Любопытно…

– Ты так интересно рассказываешь о звездах, – потерлась девушка носом о его щеку, будто и не заметив замешательства инженера.

– Да, о чем это я, – пробормотал Маркезе переключаясь на новую тему, – а вон там, смотри, начал он водить пальцем по противоположному участку неба, – пока ничего нет. Но лет через 40 там вспыхнет еще одна новая звезда. На самом деле она и сейчас там есть, просто настолько маленькая, что ее не видно глазом. Она начнет гореть очень сильно, и мы сможем ее увидеть…

***

Наступила весна. Снега ушли с полей, а в воздухе разлилось тепло. Из монастыря вернулись София с Люсьеном, оставив аббату и братьям монахам приятные воспоминания о себе. А Бернард начал готовиться к посадке урожая.

Но вместо того, чтобы выйти вместе с остальными сервами в поля, члены экспедиции решились на повторную вылазку к своей капсуле. Бернард, услышав это, ничего не сказал, только покачал укоризненно головой. Кто же покидает общину в такое время. Ученые сосредоточено пробирались по лесу, они совсем не были уверены в успехе этого похода в отличие от прошлого раза. Тонкий ковер коричневых прошлогодних листьев едва прикрывал влажную черную грязь, оставленную после себя сошедшим снегом. Темно-серые угловатые стволы деревьев тянули свои узловатые руки к покрытому хмурыми тучами небу, будто обращаясь к нему в неслышимой молитве. Небольшие почки только начали пробуждаться на ветках и были еще невидимы человеческому глазу. Унылый серо-коричневый пейзаж наводил тоску на путников и не сулил ничего хорошего.

К счастью, ни медведя, ни свежих его следов около капсулы не обнаружилось. Однако медведь оставил память о себе. На полянке, где раньше одиноко торчал аппарат, теперь возвышалась куча обломанных веток и сучьев. Опытный косолапый, покидая берлогу на лето, замаскировал ее вход. В отсутствие мохнатого охранника обнаружилась новая проблема — на свежем когда-то металлически сером с зеленым отливом покрытии капсулы появилось много длинных параллельных отметин. То ли медведь пытался пробраться внутрь, то ли после долгого сна просто разминался и метил территорию. Больше всего царапин было в районе дверцы. Один удар, к сожалению, пришелся прямо на цифровую панель с кнопками. Дисплей ее треснул, а на месте осталось лишь три кнопки из десятка.

– Чертов медведь хотел пролезть внутрь, – воскликнул Робер, от досады ударив кулаком в бок капсулы.

Лебо, ничего не говоря, достал нож и принялся ковыряться в панели.

– Ну что там? – не выдержал Маркезе после пяти минут сосредоточенного молчания.

– Микросхема в хлам, – сплюнул Лебо, – мы не сможем открыть аппарат при помощи кода.

– Поль, вы же предусмотрительный человек, вы должны были продумать какой-нибудь еще способ доступа? – с надеждой спросила Порохова.

– Это и был запасной способ, – вздохнул Лебо, – Основной способ — это электронные карты, которые были при нас. Прибор для их считывания находится глубоко в корпусе аппарата и не должен пострадать. Теоретически мы бы открыли его, будь они сейчас при нас.

– Но наше имущество раздали горожанам! – горько вздохнул инженер, – мы даже не знаем, кому достались наши карточки.

Поляна опять погрузилась в угрюмое молчание. Каждый из членов экспедиции пытался придумать выход.

– София, вы же знакомы с аббатом, – заговорил вдруг быстро геолог. Судя по всему к нему в голову только что пришел некий план. – Вряд ли наше имущество ушло далеко за пределы города. А треть вообще досталась лично Глейму Восьмому. Попробуйте продать прошение, чтобы аббат поспособствовал возвращению хотя бы одной карточки, зря что ли вы развлекали его с братьями всю зиму вашими заумными разговорами? Вряд ли местные понимают всю их ценность. Можно объявить карточку некой семейной реликвией, чтобы у вас был повод ее разыскивать. Не думаю, что аббат откажет вам в такой пустячной просьбе.

Молча согласившись с этим планом, путники в очередной раз возвратились в деревню. Когда они вошли за частокол, Бернард даже не стал спрашивать их о результатах. Уже привычные к периодическим отлучкам своих гостей сервы коротко поприветствовали их и продолжили заниматься своими делами.

Тем же вечером София аккуратно соскребла тупым ножом приглашение аббата с пергаментного листа, который она сохранила. При помощи туши из золы, собранной с камней очага, и небольшого количества животного жира, она смогла изложить свою просьбу в новой записке. А в воскресенье Робер передал письмо приходскому священнику. Но проходили недели, а ответа от аббата все было.

***

Тем временем в деревне вовсю шли полевые работы. Количество дел возрастало и ученые опять были слишком заняты насущными проблемами, чтобы предпринимать что-либо еще. Люсьен все так же занимался помолом муки, но сейчас в этом ему помогала София. Лоренцо чинил крыши после зимнего снега и, постоянно пребывая в поселении, мог видеться с Марией чаще. А Поля обычно брал с собой на распашку полей Бернард, они прикипели друг к другу за месяцы зимнего общения.

Однажды во время сеяния Лебо присел отдохнуть под деревом неподалеку от дороги и случайно увидел, как Бернард возвращается с поля в четвертом часу. Физик мимоходом отметил, что для ужина и молитвы час был слишком ранним, для обеда слишком поздним. Изначально он не обратил на этот случай внимания, мало ли зачем человеку может понадобиться отлучиться. Но физику пришлось вспомнить об этом случае еще через четыре недели.

Сервы шли в ряд по полю и бросали семена в распаханную землю. Среди них был и Лебо. Наблюдая, как хитрые птицы следуют в отдалении за сеятелями и подбирают плохо упавшие зерна, физику в голову пришел один забавный аргумент для философского спора, который он вел с Бернардом тем вечером. Он показался Лебо настолько остроумным, что он немедленно решил поделиться им со старостой. Приблизившись к пашущему следующий участок поля старику, ученый начал было вести обычный разговор. Но вскоре Бернард прервал его и, извинившись, ушел в сторону поселения, сказав, что ему срочно нужно взять заточной камень, чтобы поправить кромку плуга. Из любопытства Физик проверил кромку — она была острой. Тогда ученый решил дождаться старосту и выяснил, что тот отсутствовал для такого пустячного дела подозрительно долго – целых сорок минут.

Цепкий ум физика вспомнил ранее виденную отлучку старика и ухватился и за этот случай. Лебо все гадал, для чего это Бернарду срочно понадобилось вернуться в поселение. Физик решил понаблюдать за ним. И действительно, ровно через неделю Бернард снова отсутствовал в это же время. Лебо пытался вспомнить, отлучался ли староста зимой в этот час, но, когда у них не было дел за частоколом, такое его отсутствие было в разы сложнее заметить. Увидев целых три совпадения, ученый отбросил гипотезу о случайности происшествия. Он долго ломал голову над возможной причиной, но, так ничего и не придумав, в следующий раз просто отлучился чуть раньше Бернарда и занял удобную позицию для наблюдения внутри поселения.

Поль Лебо увидел, как старик спокойно прошагал по деревне и вошел в свою избу. Физик прокрался за ним, и, приоткрыв дверцу, заглянул в нее, но никого не увидел. Тогда он зашел внутрь избы и внимательно осмотрел ее стены, пол и потолок. Не обнаружив никаких потайных ходов, он хмыкнул, сложил руки на груди и сел у очага, показывая всей своей позой то, что намерен долго оставаться на месте. Он прождал все те сорок минут, которые обычно отсутствовал Бернард, а затем прождал еще сорок.

Вдруг участок стены, расположенный между висящими на вбитых гвоздях деревянными тарелками и свисающим с потолка на веревке мешочком с мукой, который до этого ничем особым не выделялся, подернулся синей пленкой, из которой высунулась голова Бернарда.

====================================================================================

Дорогие Читатели, ждите новую главу уже завтра.

Так же я публикую книгу на АТ, где главы выходят немного раньше (https://author.today/work/108929).

Ссылка на первую часть
Эксперимент 1184. Глава 1. Кто такой Поль Лебо?
====================================================================================

Осужденных бесстыдно раздели прямо в зале суда, выдав им взамен нечто вроде бесформенных мешков с отверстиями под руки и головы. Оставшееся на постоялом дворе имущество, скорее всего, тоже уже подверглось разграблению. Членов экспедиции провели со второго этажа ратуши прямо в подвал, где и располагались тюремные камеры. София Порохова, из различных источников знавшая, какой ужас творился во многих тюрьмах на протяжении истории, ожидала увидеть мрачное, холодное подземелье из своих кошмаров с ржавыми цепями, болезнями и паразитами, редкой кормежкой и жуткими крысами, размером с хорошую кошку, кусающими заключенных во сне. Но пока что каменный коридор, по которому шлепали босыми ступнями ученые, освещался веселым живым огнем и был сухим и чистым
Не похоже было, что в тюрьме, кроме пришельцев были и другие узники. Каждого члена команды развели по отдельным камерам. Когда же настала очередь Софии заглянуть в свою темницу, за открывшейся глухой дверью она увидела тесный каменный мешок, врядли превышающий в ширину и высоту два метра. У дальней стены располагалась грубая деревянная лежанка с наваленной на нее грудой соломы. Арочный потолок нависал так низко, что, стоя у стены, София уже задевала его головой. В остальном в камере было пусто, только на полу стояло два горшка — один с водой, другой для справления естественных потребностей. Дверь закрылась за спиной женщины, и свет в комнате померк, сжался до узкого и слабого луча в щели между дверью и полом.
Опасения историка насчет плохой еды не оправдались, оказалось, что узников кормили весьма неплохо. Утром и вечером ей выдавали по миске ржаной каши, которая полностью убивала чувство голода. По церковным праздникам тюремщики добавляли к каше еще крохотный кусочек мяса или яблоко.
Главными врагами Софии за время заключения стали безделье и отсутствие человеческого общения. Изнывая от скуки, она наощупь изучила каждый дюйм стен своей камеры. По всей видимости, здание ратуши и ее подвалы за срок своей жизни подвергались нескольким перестройкам. Последние строители, явно желая сэкономить хороший камень при возведении темницы, сделали из него только стену, отделявшую коридор ратуши от заключенных. Остальные три стены были сработаны из мягкого песчаника. Многочисленные предшественники Пороховой за долгие годы использования тюрьмы оставили на этом податливом камне уйму надписей: различные даты, имена, кресты, молитвы или банальные непристойные рисунки.
Проводя много времени во тьме и тишине, глаза историка слегка приспособились к тому малому свету, который пробивался из-под двери. День за днем она изучала оставленные ее предшественниками надписи. Она выяснила, что самая ранняя дата — 1014 год, она предположила, что примерно в это время, видимо, тюремные помещения и были перестроены. София зачем-то подсчитала кресты на стенах, их всего было 187 штук. Также ее удивило, что женщины города Монпелье чаще всего называют сыновей Жерар, или что Жерары больше других склонны совершать правонарушения и разукрашивать своими именами стенки темницы. Среди множества имен и чисел историк не находила дат позднее 1063-го года, но ответ на вопрос, почему эта камера пустует уже 20 лет, она так и не смогла найти.
От нечего делать Порохова размышляла об исписанных камнях целыми днями, пытаясь себя развлечь бессмысленными подсчетами или составлением забавной статистики, пока однажды ей в голову не пришла одна идея. Припомнив во всех подробностях, как их вели по коридору тюрьмы и заводили одного за другим в соседние камеры, женщина начала действовать. Порохова разворошила свою лежанку и нашла среди сена несколько случайно в него попавших маленьких прутиков. Затем она собрала с пола немного каменной пыли и втерла ее в глинистый раствор, скреплявший блоки песчаника между собой. Мысленно поблагодарив древних египтян с их тягой к монументальному строительству, она приступила к работе. София зажала самый короткий прутик между ладоней, приложила его конец к выбранному месту и, слегка надавливая, начала совершать вращательные движения.
Не имея опыта, она была чересчур старательна поначалу, и ладони ее покрылись мозолями уже на третий день работы. Но София не унывала, у нее появилась цель, и, что еще важнее, появилось каждодневное занятие. Только сейчас она узнала, как важно для нее было иметь такое в прошлой жизни. После заживления ладоней она была более аккуратна и не спеша продолжала углублять отверстие. Прошло пару недель, прежде чем она столкнулась с новой проблемой. По ощущениям, она прошла не меньше половины стены, но самый длинный из ее прутиков уже сточился и не мог достать до дна отверстия. Несколько недель ушло у нее на то, чтобы придумать надежный метод скрепления палочек между собой. Но ответ все не находился, и уныние опять захватило девушку.
Однако, не прошло и месяца, как ей улыбнулась удача: настало время менять старую солому с ее лежанки. Чуть только за стражником закрылась дверь, как девушка бросилась перетряхивать свою постель. Найдя несколько подходящих веточек, она вновь принялась за работу и вскоре после очередного поворота прутика в ладони он просто ухнул в пустоту.
Через образовавшееся отверстие она услышала, как обитатель камеры завозился, обеспокоенный неожиданным звуком.
– Поль? Поль? – неуверенно позвала она, приложив рот к отверстию.
Потянулись томительные секунды ожидания и вот она услышала его:
– София?! Неужели это вы? А я уже думал, что мыши вздумали добраться до моего завтрака.
После пары месяцев одиночества Софии было крайне приятно услышать голос знакомого человека. Она болтала с ним о всякой ерунде и не могла остановиться. Чувство, которое она испытывала, было чем-то сродни опьянению. Поль испытывал те же ощущения.
Прошли, наверное, не одни сутки, прежде чем София опомнилась и рассказала Полю о том, как можно проделать отверстие в стене. И вот уже они оба занялись новыми дырами: Лебо хотел связаться с Маркезе, а Пороховой был доступен Робер. Во время одного из перерывов, когда они с физиком просто сидели, прислонившись к стенке каждый со своей стороны и лениво переговаривались, Лебо вдруг стал серьезен.
– София, меня все еще грызет то, что мы попали в эту ситуацию из-за моих монет.
– Но вы же не могли в наше время достать в таком количестве настоящие монеты этого времени, – попыталась отмахнуться историк, – не удивительно, что копии были несовершенны.
– Я не мог собрать всю сумму, поэтому я приобрел лишь одну монету, как образец, и сделал точную копию, – с горечью в голосе объяснял Лебо. – Я никак не могу понять, в чем была моя ошибка.
А Пороховой вдруг все стало предельно ясно. И она тут же, ища подтверждения своей теории, завалила Лебо вопросами:
– Поль, вы же не разбираетесь в нумизматике так?
– Да...
– И вы покупали монету на каком-нибудь онлайн аукционе?
– Да.
– И, конечно же, не поскупились на самый дорогой лот, надеясь получить идеальный образец?
– Да, но как вы узнали?! – с каждым новым вопросом физик удивлялся все больше.
– Да будет вам известно, несчастный вы дурак, что в нумизматике хорошие и редкие монеты ценятся высоко, но больше всего ценятся монеты с каким-либо дефектом, двойной чеканкой, или, например, аутентичные подделки. Вы осознаете, что ваша дурацкая конспирация погубила дело? Надо было лишь дать заниматься деньгами нормальному специалисту или хотя бы мне! О боже, какая же это глупая ошибка.
Историк разрыдалась. Когда она осознала, какая мелочь лежала в основе их злоключений, ей вдруг в тысячу раз стало жальче тех лет, которые предстояло провести в каменном мешке.
После этого разговора Лебо был как в воду опущенный. На все вопросы историка он отвечал односложно, подолгу молчал. Как глава экспедиции, он достаточно тяжело переживал свою ошибку. Порохова страдала тоже, именно себя она считала виноватой в провале миссии, а теперь, когда она переложила вину на Поля, совесть начала заедать историка. Однажды она подумала, что ей незачем скрывать события давно покинутого ею мира, и решилась все рассказать:
– Поль, – тихим грустным голосом позвала она.
– Да, – глухо и бесцветно отозвался физик. В последнее время он всегда разговаривал таким голосом.
– Я должна вам признаться, что за обыском, за слежкой и за нападением на лабораторию стояла я, – выдала она на одном дыхании и сжалась в ожидании бури.
– Да? – тем же равнодушным тоном отозвался Лебо.
– Поль, простите меня, – признание лилось из историка, пытаясь пробить барьер апатии удрученного ученого, – я очень хотела заполучить секрет вашего изобретения после того, как Корчевский рассказал мне о своей поездке. Мне удалось вступить в команду, но это не приблизило меня к нему, и тогда я решила нанять для помощи частного детектива. Боже, как я жалею, что связалась с этим идиотом! Сначала он должен был незаметно обыскать вашу лабораторию. Детектив должен был получить свою оплату только тогда, когда данные оказались бы в моих руках. Первоначально он решил, что это легкая работа, но не найдя данных быстро, этот тупица просто пришел в ярость и учинил форменный разгром в институте.
София, испытывая всю большую нервозность от молчания Лебо, встала и прошла пару кругов по камере, чтобы успокоиться, а затем продолжила свою исповедь:
– Я не была в курсе, какой информацией обладают Робер и Маркезе, поэтому я организовала за ними слежку. Человек, нанятый мной, провалился и в этом. Оба объекта его раскрыли! Заставлять его следить за вами я не решилась. Попытка ввести его в команду под видом порекомендованного мной специалиста тоже была неудачной. Поймите, Поль, я была в отчаянии! Господи, я была такой дурой, мне следовало нанять другого человека после первого же провала. В день, когда мы отправились в прошлое, детектив должен был лишь припугнуть вас пистолетом. Но все опять пошло не по плану. Сначала в лабораторию приперся наш неразлучный дуэт прилипал, а затем этот придурок захотел выкурить нас из капсулы, бездумно лупя по цифровой панели. Видит бог, я пыталась его остановить!
Историк, наконец, выговорилась, и в обеих камерах повисла звенящая напряженная тишина.
– Ну и мразь же вы! – зло процедил сквозь зубы физик и отошел от отверстия.
Больше он не откликался на зов Софии. Лебо не хотел иметь никаких дел с предательницей, ему стала равнодушна ее судьба. Вместо этого ученый с тройным упорством продолжал проделывать отверстие в камеру инженера.
Через несколько недель упорной работы и рук, истертых до кровавых мозолей, его прутик, ввинтившись в очередной раз в стену, встретил на пути лишь воздух. Небольшой камешек, прилипший к шву кладки и слегка подтолкнутый палочкой, оторвался и упал, звонко стукнув по каменному полу.
– Что? Кто здесь? – услышал Лебо далекий голос резко подскочившего на постели инженера.
– Лоренцо, я тут. Вы слышите мой голос? – позвал он его.
– Поль, Поль, Поль, Поль, Поль, Поль, Поль, Поль – забубнил Маркезе, каждый раз искажая тон, с которым произносил он его имя.
– Лоренцо?! – обеспокоенно окликнул его Лебо, не понимая еще, что происходит.
– Я очень рад, что вы навестили меня в моих кошмарах, – Лоренцо обнаружил источник звука и буквально прижался к открывшемуся отверстию, будто пытаясь просочиться сквозь него в другую камеру. От долгого молчания голос его звучал хрипло и глухо, – я уже думал, что кошмарам хватит фантазии только на колеса и жернова смерти.
– Я с вами, Лоренцо…
– Поль, вам стоит понять, что вы мне только кажетесь, вас не существует, а, может, никогда и не существовало, – внезапно доверительно сказал инженер, – но это не важно! Темнота ошиблась, она привела вас ко мне, чтобы мучить мою совесть, но это, наоборот, шанс для меня!
– Друг, не сходите с ума! – попытался вразумить его Лебо.
– Я во всем сознаюсь, признаюсь, сознаюсь, признаюсь, – продолжал без паузы, бубнить Маркезе, словно и не слушая возражений Поля. – Каждый день я слышу ее колесницу над моей головой, – вдруг страшным голосом зашептал инженер, – она появляется ровно в одну и ту же секунду, нет, это не может быть смертный! В предрассветный час проносится она по городу, пожиная трупы грешников, умерших ночью. Но я сейчас все вам расскажу, и она не возьмет меня! Не сможет меня взять!
«Бедняга, – подумал Поль Лебо, – ему досталось больше всех, кажется, долгое пребывание во тьме и одиночестве свели его с ума».
– Поль, – продолжал тем временем Маркезе, глупо хихикнув, – а я крал ваше изобретение у вас из-под носа каждый день.
Физик, до этого почти переставший слушать бессвязные речи Маркезе про смерть якобы проносящуюся по площади комедии, а вместо этого размышлявший, как он мог бы помочь бедному инженеру, обратился весь во слух.
– Я хотел использовать ваше устройство в своих корыстных целях. Каюсь, я выступил змеем искусителем и подговорил Люсьена помогать мне. Не смейте судить его, во всем виноват лишь я! – сорвался внезапно на крик инженер. Успокоившись, он продолжил, – Каждый день мы бережно пожинали те крохи информации, которые вы давали нам сборкой вашего устройства. Несколько раз мы пытались обманом выудить у вас чертежи, но вы были нам не по зубам. Но послушайте! – начал он опять кричать, – Господом Богом клянусь, что ни я, ни Люсьен не причастны к тому варварскому обыску или злосчастному нападению. Вы слышите меня?!
– Я вас услышал, – сухо произнес Лебо и отошел от отверстия.
Он слышал, как инженер за стенкой умоляюще звал его некоторое время, а потом принялся бродить по камере, споря с кем-то невидимым, на разные лады убеждая его, что теперь темнота не может его забрать, так как он успел очистить совесть перед Лебо. Физик просто предоставил инженеру дальше сходить с ума в одиночестве.
Лебо неторопливо уселся на своей лежанке и уставился в темноту. Мысли его находились в смятении. Ему только что воткнули второй нож в спину. Второй с половиной нож, если считать молчаливое пособничество этого труса Робера. Физика охватила черная меланхолия. Вся его команда, как оказалось, состояла из корыстолюбивых предателей. Самым приятным воспоминанием физика был тот момент, когда после демонстрации устройства он видел разгорающийся огонь интереса в глазах человека. Теперь этот момент был осквернен. Он обманывал сам себя, видел только то, что хотел видеть. Он должен был разглядеть в людях ненасытный огонь алчности.
В свое время он, пытаясь обезопасить своих родных и дорогих ему людей, предпринял все меры, чтобы сохранить изобретение в тайне. Но, оказывается, нужно было опасаться совсем не этого.
Несколько дней Лебо провел без сна и почти без движения. Он не брал принесенной ему еды, только несколько раз прикладывался к кувшину с водой. Перед его невидящими глазами во тьме камеры проносились видения из его прошлой жизни. Он вспоминал знакомство со своим учителем, Гобеем Этьеном. Но видение совместной работы и удачного партнерства тут же сменилось безобразной ссорой, после того как он предложил ему поучаствовать в экспедиции. Затем пред его внутренним взором проплыли лица всех его коллег и близких знакомых, которые насмехались, негодовали, недоумевали, издевались над его предложением. Каждый пророчил десятки коммерческих использований его устройства, но ни один не соглашался на способ, предложенный самим физиком. Он вспомнил то время, когда отчаявшись и исчерпав практически все свои знакомства, пригласил вступить в предприятие почти уже неизвестных ему людей. Но он испытал настоящий триумф, когда эти люди, его нынешняя команда, вдруг согласились с ним работать. Лебо в тот момент чувствовал себя пропащим человеком, поставившим все на зеро в казино, но выигравшим баснословный приз. В действительности, обращаясь к людям, все меньше связанным с ним дружескими узами, он просто достиг того предела, когда эти люди сочли морально приемлемым для себя обманывать его.
Физик долго анализировал свое поведение и в итоге нашел ответ. Ранее Лебо был уверен в том, что его модель общества не имеет изъянов, что любой разумный человек должен разделять ее. Но теперь он понял, что ошибался. Ведь буквально во всем его прошлом мире не нашлось такого человека, который бы согласился с ней, несмотря на все его поиски.
Придя к такому заключению, физик встал и размял ноги. Затем он жадно проглотил лежавший на полу уже как четыре часа холодный завтрак, потворствуя внезапно вернувшемуся к нему аппетиту, и принялся ходить кругами по камере. Приняв окончательное решение, он наклонился к первому отверстию.
– София! София! – позвал он.
– Да, Поль? – немедленно откликнулась женщина, будто ждавшая его обращения.
– Я должен… – Лебо вдруг поперхнулся и откашлялся. – Несмотря на то, что вы сделали, я должен сказать, что понимаю ваши мотивы и прощаю вас, – твердо закончил он.
– Поль, я и не смела надеяться… – только и смогла произнести София.
– Я должен был догадаться, что любой здравомыслящий человек не пойдет за мной, уже тогда, когда отказался мой учитель Этьен. Даже несмотря на то, что он был большим фанатом медиевистики и тем самым человеком, который зародил во мне идею путешествий во времени, рекомендовав к прочтению «Янки при дворе короля Артура» и прочую подобную литературу.
– Поль, я очень вам признательна, – облегченно сказала историк
– Подождите, я еще не закончил, – прервал ее ученый, – есть кое-что, что я скрыл от вас. Вы сумели мне открыться и теперь я должен сделать ответный шаг. Аппарат для перемещения во времени был готов задолго до нашего знакомства. Сперва я хотел путешествовать в нем с Гобеем. Но после его отказа я безуспешно пытался найти команду. С каждым отвергнутым предложением я все больше злился на несправедливость этого мира, не видя в этом закономерности, хотя злиться мне надо было на самого себя. Получив ваше согласие, которое я и не надеялся получить, я так боялся все испортить, что скрыл факт наличия готового аппарата и решил затягивать его «постройку» так долго, как только возможно. Поймите София, я всего лишь хотел ощутить дух командного единства. Но теперь я понимаю, насколько я был не прав. Ваши действия были оправданы и закономерны.
Софию тронули его слова. Она прониклась жалостью к молодому физику, который лишь хотел творить и изменять мир вместе с верными товарищами.
– Мне очень жаль, что я так поступила с вами, Поль, – всхлипнула она.
– Передайте мои слова Люсьену, пожалуйста, если вы уже пробились к нему. Я знаю, что он совершил и прощаю его тоже. А сейчас я должен сказать это Лоренцо.
После этого разговора, высказав друг другу все накопившиеся претензии и получив прощение, команда продолжила общение через проделанные отверстия в стенах.
Софии все еще было немного неловко говорить с Полем, и поэтому она больше времени проводила у отверстия ведущего к узилищу Люсьена, пробывшего в изоляции дольше всех. Несмотря на самый долгий срок, проведенный в одиночестве, Робер меньше остальных впал в уныние. При разговорах он даже пытался развлекать и поддерживать Софию. У него с историком оказалось несколько общих интересов. Порохова поняла, что ей очень интересно слушать Робера. Над рассказом о том, как он в свое время устраивал каверзы археологами, претендовавшим на один из его участков, она могла смеяться до боли в животе, хоть и слушала его уже в десятый раз. При разных вкусах в музыке и фильмах им нравилась одна и та же литература, так что они всегда имели возможность как рассказать друг другу что-то новое, так и поговорить о чем-то знакомом и любимом ими обоими. Однажды София, проснувшись утром, осознала, что уже не смогла бы переносить заключение без бархатного голоса этого смешливого толстячка.
Лебо же много времени проводил у отверстия в камеру Маркезе. Как мог он отвлекал его от мыслей о своей скорой кончине и сумасшествии. Он пытался помочь победить рациональному сознанию инженера его глубинные страхи. При помощи физика опытным путем выяснилось, что в камере Маркезе есть небольшой вентиляционный ход, ведущий на площадь комедии. И повторяющийся стук колес, слышимый из этого хода, скорее всего принадлежал какому-то работяге, разъезжавшему на телеге ни свет ни заря. К тому же, после начала общения с физиком, инженер не был так уверен в сверхъестественной повторяемости звука.
Чтобы отвлечь инженера от мрачных мыслей, физик день за днем пересказывал Маркезе свое исследование тахионных полей. Уже отпал всякий смысл хранить его в секрете. Инженер поражался оригинальности доказательств и стройности мысли молодого ученого. После пары месяцев терапевтических разговоров Лоренцо уже был совершенно адекватен, как раньше, и даже почти избавился от неприятного ощущения, накрывающего его в темноте. Вместе с интересом к физике к Лоренцо возвратился и интерес к жизни.
Дни в заключении проходили за днями, пока однажды вместо завтрака к членам экспедиции в камеры не вошли вооруженные горожане. Ничего не объясняя, они грубо стащили заключенных с лежанок и толчками выдворили их на улицу, захлопнув за ними дверь.
Члены группы стояли в предрассветном сумраке на пока еще пустой площади комедии, щуря непривычные к свету глаза и вслушиваясь в звуки пробуждающегося города. Сеть лжи и предательства, пустившая корни в их команде, распуталась, и, несмотря на свое бедственное положение, члены экспедиции были теперь уверены друг в друге и смотрели на поднимающийся день с надеждой.

====================================================================================
Дорогие Читатели, ждите новую главу уже завтра.
Так же я публикую книгу на АТ, где главы выходят немного раньше (https://author.today/work/108929).

Предыдущие части

Эксперимент 1184. Глава 1. Кто такой Поль Лебо?

Эксперимент 1184. Глава 2. Фокус с исчезновением

Эксперимент 1184. Глава 3. Четыре паука в алюминиевой банке

Эксперимент 1184. Глава 4. Стартовый пистолет

Эксперимент 1184. Глава 5. Перрон покрытый изумрудной травой

Эксперимент 1184. Глава 6. Темнее черного

Эксперимент 1184. Глава 7. Земли рода де Монпелье

====================================================================================

Проснувшись еще до предрассветных сумерек, помощник трактирщика Эмиль поднялся с кухонного пола и потянулся. Сперва он помог конюху запрячь коней в карету преподобного аббата, а затем отправился в булочную на соседней улице. Забрав свежий хлеб, он наполнил три кувшина пивом из бочки и принялся разносить завтрак новым гостям постоялого двора. С помощниками его милости не возникло никаких проблем, но, когда он постучал в дверь самого Люсьена, вместо него открыла мадам Робер в одном нижнем платье.

Не стесняясь своей наготы, она цепко схватила мальчишку за плечо и втянула его внутрь комнаты. Самого его милости в спальне не оказалось, и Эмиль, вообразив себе всякие непристойности, начал спешно придумывать планы отступления, позволившие бы ему сохранить лицо, не обидеть мадам Робер и не вызвать гнева его милости Люсьена. Не то, чтобы он был против разделить постель с Софией, но это грозило ему очень серьезными неприятностями как со стороны его мастера, так и со стороны благородного господина. Плана, удовлетворившего бы все три пункта, всё не находилось, и Эмиль, просто зажмурив глаза, стал молиться деве Марии. Святая Богородица сжалилась над помощником трактирщика. Вместо того, чтобы тащить его в постель, София прижала мальчишку к стенке и, не отпуская его плеча, засыпала разнообразными вопросами про город и его жителей. Испытывая огромное облегчение от того, что беда прошла мимо, Эмиль с радостью выбалтывал слухи и мелкие бытовые подробности. Мальчишка даже не задумывался о том, что мадам спрашивала у него факты, известные даже несмышленым детям. Помощник трактирщика насторожился бы, если бы вопросы коснулись гостей постоялого двора, но как раз они мадам Робер не интересовали вовсе.

Тем временем Люсьен, заранее спустившийся вниз, отдельно расспрашивал самого хозяина постоялого двора. После полутора часов разговоров историк отпустила парня, и в комнату вернулся геолог. Коротко обсудив добытые сведения с подошедшими физиком и инженером, команда уточнила план действий. Первым для посещения был выбран глава кузнечного цеха.

Подходя к нужному адресу, члены экспедиции издали услышали звонкие удары металла о металл. Ворота подворья кузнеца оказались открытыми, и можно было видеть открытый плетеный навес, служивший местом работы ремесленника. Передняя стенка навеса полностью отсутствовала за исключением одинокого столба посередине, подпирающего крышу, так что можно было спокойно разглядеть кипящую внутри работу. Остальные три стены навеса были полностью увешаны разной формы клещами, маленькими и большими молотками и кузнечными бойками. На самом почетном месте висела доска с нарисованным на ней красным щитом, на котором лежал кузнечный молот, окружённый парой кузнечных клещей. Инструменты на щите венчала небольшая золотая корона. Под стенами стояли пузатые корзины с углем и рудой, бочонки с водой и маслом. Посередине кузницы стоял глиняный горн с засыпанными в него зажжёнными углями. Молодой парень, находившийся позади него, поочередно опускал и поднимал пару тяжелых кожаных мехов. С каждым его движением из жерла горна вырывался высокий сноп искр. Сбоку от раскалённого жерла стоял мужчина, клещами державший что-то, зарытое в угли. Около столба, поддерживающего крышу, лежала неподъемная деревянная колода с вбитым в нее массивным металлическим предметом. Больше всего эта штука напоминала путникам полукруглую шляпку болта, если бы этот болт был метр длинной и толщиной в руку. Около этой примитивной наковальни стояли, позевывая, два плечистых молодца.

Вдруг мужчина, работавший с горном, так резко вынул светящуюся малиново ярким цветом заготовку из огня, что пара горячих искр последовали за ней и разбились о его кожаный фартук. Ловким движением он перенес заготовку на колоду. Два молотобойца немедленно принялись совершать мощные и размеренные удары по куску металла, будто были совсем не людьми, а промышленными аппаратами. Кузнец регулировал силу и частоту их ударов окриками, перемещая при этом заготовку своими клещами. После серии ударов металл остыл, и кузнец снова закинул его в горн.

– Теперь берите молотки на полфунта легче, – скомандовал он парням, поворачиваясь к молча наблюдавшим за ним гостям.

– Эй, как там вас! Хватит глазеть, – раздраженно бросил он, утирая лоб.

– Люсьен. – отрекомендовался за всех Робер, будто бы не замечая грубых слов ремесленника, – всегда приятно наблюдать за работой мастера.

– Сейчас времени на тебя нет, – уже менее неприветливо сказал кузнец, – приходи через три дня или иди к Жерару на Бурелли.

– Ты уверен, что доверишь это дело Жерару? – поднял бровь геолог.

В руке Робера блеснул желтый блестящий кругляшек монеты. На ее аверсе красовался облаченный в роскошную мантию и сидящий на троне в сиянии собственного нимба властный мужчина. Подняв правую руку и сложив пальцы щепотью, будто собираясь перекреститься согласно православной традиции, он, казалось, тяжелым взглядом суровых глаз, смотрящих прямо на кузнеца, спрашивал, действительно ли он достоин такого подношения.

– Целый безант ! – ахнул кузнец.

Он зычно крикнул что-то, и из дома выбежал как две капли воды похожий на него мужчина, только лет на пятнадцать помладше. Они коротко переговорили, и мастер отошел в сторону с гостями, оставив работу своему сыну.

– Так что вы хотите? – прямо спросил глава цеха.

– Корыто из железа, – взял быка за рога геолог. – Длиной в полтора локтя, шириной в половину, глубиной в две ладони, и чтобы было не меньше трети ногтя в толщину. А еще три железных пальца длиною в локоть.

– Н-да, – почесал голову кузнец, – заказ сложный, но он не стоит целого безанта.

– Мне нравится твоя честность, – улыбнулся Робер, – я плачу не только за заказ, я плачу за срочность, за качество, за то, чтобы мои заказы у тебя всегда исполнялись первыми. А я еще не раз обращусь к тебе.

И геолог, щелкнув пальцем, кинул мастеру монетку, которую тот ловко поймал.

– Пошлешь человека на постоялый двор, как будет готово, – бросил он через плечо, не дожидаясь ответа мастера.

Кузнец с расширенными глазами смотрел на удаляющихся гостей. Затем он, спохватившись, попробовал монетку на зуб. Она оказалось настоящей. Таких странных заказчиков у него еще не было.

Вечером того же дня Робер с товарищами посетил лавку главы цеха бакалейщиков, где приобрел буассо отборной рассыпчатой соли. На следующий день у главы цеха штукатуров были приобретены пара бушелей просеянного кварцевого песка и мела. У главы цеха парикмахеров была выкуплена неиспользуемая земля на окраине города. Когда-то там располагалась цирюльня, но после удара молнии строение сгорело, и никто не решался его восстанавливать, опасаясь дурной приметы. В последующие дни у цеха горшечников была заказана небольшая керамическая лодочка со щелью в треть пальца шириной на дне. А у гильдии сапожников были заказаны меха оригинальной конструкции, Маркезе пришлось целый день втолковывать мастеру их устройство. К тому же цех портных озадачили пошивом плотной и прочной рабочей одежды.

Одного за другим Люсьен обходил видных торговцев и мастеров Монпелье. У каждого он обязательно совершал мелкие, а иногда не очень заказы. При расставании он обязательно намекал на дальнейшее сотрудничество и будущие покупки. Сырье и оборудование приобретались, как для текущего проекта, так и впрок. Если цеху совсем нечего было предложить членам экспедиции, Люсьен договаривался о найме рабочей силы или аренде земли. За каждый заказ он расплачивался золотом, всегда давая его несколько больше, чем нужно.

Именно Лебо был автором стратегии такого поведения. Она была призвана достигнуть одновременно двух целей. Первая очевидная цель заключалась в том, чтобы получить необходимые ресурсы для организации собственных производств. А вторая скрытая была призвана легализовать их в городской рабочей среде. Получившие более чем достойную оплату ремесленники должны были стать заинтересованы в благополучии своих деловых партнеров в надежде получать все новые и новые выгодные заказы. Конечно, когда группа путешественников откроет свои мастерские и прочно обоснуется в городе, ученый планировал постепенно прекратить переплаты, но мастерам совершенно необязательно сейчас знать об этом. Таким образом, члены экспедиции в короткое время обрастали множеством деловых связей и превращались из непонятных иностранцев, прибывших в город на грязной крестьянской телеге, в уважаемых людей, с которыми выгодно иметь знакомство любому более-менее влиятельному жителю города.

Лебо полагал, что заручаться поддержкой ремесленников и мастеров необходимо в первую очередь, ведь именно их жизнь и работа скоро подвергнутся радикальным изменениям со стороны пришельцев. Поддержка знати и духовенства отодвигалась на второй план, на то время, когда члены экспедиции смогут делать поставки уникальных товаров.

Казалось, план сработал превосходно, главы цехов радостно встречали Робера. Те же, к которым он еще не приходил, волновались — вдруг богатый иностранец сочтет их дело слишком незначительным. Пока геолог с историком занимались деловыми и светскими визитами, у инженера и физика была своя задача. Они очистили выкупленную площадку от остова сгоревшего здания и соорудили на этом месте добротный навес при помощи нанятых горожан. В этой работе им также помогали несколько умелых мастеров. прикомандированных к группе согласно договоренности со старостами их цехов. Лебо и Маркезе уже завезли все необходимое сырье и подготовили оборудование. Остался только последний шаг — надо было заплатить налог и получить разрешение на открытие мастерской.

Для этого Люсьен отправился в ратушу. Шел он туда в хорошем расположении духа, дела их команды продвигались очень неплохо. Меньше, чем за две недели, удалось наладить деловые связи с местными умельцами и открыть свое дело. В ратуше его встретил неприметный человек в зеленом кафтане — клерк, ведущий налоговый учет мастерских и лавок. С Робером он разговаривал очень почтительно и, не напрягая занятого человека излишними формальностями, заверил его, что в скором времени все необходимые бумаги будут готовы. Видимо, даже до него дошли слухи о том, что Люсьен Робер является важной птицей. Клерк почтительно принял от геолога плату за открытие мастерской и пошлину за покупку земли, Робер по привычке расплатился с ним золотом, после чего проводил посетителя до дверей ратуши. Люсьен, обрадованный таким скорым решением вопроса, поспешил присоединиться к своим товарищам на постоялом дворе.

Этим вечером члены экспедиции праздновали свой первый небольшой успех: на столе у них лежала запеченная дикая утка, купленная с утра и приготовленная Эмилем по особой просьбе Софии, а в кружках плескалось хорошее вино. После вечеринки путешественники разошлись по комнатам набираться сил. Завтра им предстоял тяжелый день, но трудности их не пугали.

Когда вся гостиница уже мирно спала, Лоренцо Маркезе все ворочался в своей постели. Он уже почти заснул, но в полудреме ему приводилось, будто бы во время завтрашнего запуска производства жидкое стекло расплескается, и небольшая капелька раскаленного раствора попадет прямо ему на глаз. В судорогах дикой боли видимый им мир померкнет, и Маркезе останется до конца дней один на один с бесконечной темнотой.

Сон сняло как рукой. Инженер лежал в холодном поту, слыша, как его сердце глухим барабаном отбивает удары. На своем прошлом производстве он привык быть защищенным от таких недоразумений. В его голове лихорадочно кружились, сменяя друг друга, маски сварщика, пластиковые очки, стеклянные шлемы пилотов и прочее защитное снаряжение для глаз. Если с защитой тела превосходно справлялись кожаные перчатки и фартуки, виденные им у работников кузнечного цеха, то глаза защитить было нечем.

«Единственный доступный в это время прозрачный, прочный и недорогой материал — стекло — невозможно было получить, пока не было начато его производство», – с грустью подумал инженер, перевернувшись на левый бок. «Но производство нельзя начинать, без доступного стекла», – осознал противоречие в своих рассуждениях инженер, поворачиваясь на правую сторону. Он лег на спину и начал обдумывать возможность ведения первых опасных работ вслепую, закрыв глаза мокрой тряпицей. Раздавшийся с улицы неожиданный шум не дал ему закончить свои рассуждения.

Он сел на постели и увидел красноватый отсвет факелов на промасленной бумаге, которой закрывались окна на ночь. Вдруг на своем этаже он услышал треск выбиваемой двери и визг Софии. Мгновенно сориентировавшись, инженер подскочил к двери и резко распахнул. Уже занесший ногу для удара мужчина явно не ожидал этого. По инерции он продолжил движение и, потеряв равновесие, ввалился в комнату, слегка задев бедро инженера. Сообразив, что нападающих много, Маркезе выскочил в коридор. Как обычно, он действовал решительно в случае опасности. Увернувшись от пары рук, инженер побежал в противоположную от лестницы сторону, справедливо рассудив, что противников там будет меньше.

Пробегая мимо комнаты геолога, он краем глаза увидел, как два здоровых мужика крутят руки Роберу, который по всей видимости пытался загородить собой проход. А в глубине комнаты промелькнул нечеткий силуэт Софии, одетой в одно лишь белое ночное плате и испуганно вжавшейся в угол. Маркезе мгновенно сообразил, что если он остановится сейчас, то не сумеет им помочь, а только попадется сам, и даже не сбавил хода.

Он уже пробежал мимо последней двери, дальше коридор кончался небольшим тупичком с симпатичным растением в кадке под небольшим окошком. За спиной инженера все ближе раздавался топот чьих-то обутых в сапоги грубых лапищ. Маркезе, не сбавляя темпа, подпрыгнул, развернулся в воздухе и, приняв форму эмбриона, врезался плечом в окно. Он изо всех сил надеялся, что оно окажется не очень крепким. И действительно, под его ударом рейка лопнула с треском, и бумага хрустнула, прорвавшись. Инженер уже летел во внутренний дворик. Коснувшись земли, он сразу перекатился. Но приземление все равно оказалось неудачным, плечо отдалось тупой болью. На место, куда изначально упал Маркезе, громко приземлился горшок с цветком. Инженер очень надеялся, что его преследователь не решится повторить такой отчаянный маневр. Несмотря на травму, он вскочил на ноги, подпрыгнул к краю забора и, подтянувшись со стоном боли, оказался на той стороне.

– Держи его! – гулко разнеслось у него за спиной, но было уже поздно.

Маркезе уповал на то, что люди с факелами во дворе не успели увидеть, куда он побежал, и что у него есть некоторая фора. Инженер примерно час петлял по улицам, чтобы запутать следы, пока не почувствовал невыносимую усталость. Отыскав, как ему казалось, неприметный закуток между двумя зданиями, он прислонился к холодной стене, пытаясь отдышаться. Шестеренки в мозгу бешено крутились на полной мощности, ему срочно нужно было найти укрытие, вспомнить хоть одно безопасное место в этом чуждом ему мире. Но верного ответа пока не приходило в голову.

Вдруг темнота опустилась на его глаза. Он рухнул на землю, придавленный упавшим на него сверху чьим-то грубым телом. Маркезе чувствовал мешковину на лице, и чей-то острый локоть больно впился ему в спину. Руки инженера неделикатно вытащили из-под его тела и принялись вязать веревкой за спиной. «Попался», – только и успел подумать Лоренцо.

====================================================================================

Дорогие Читатели, ждите новую главу уже завтра.

Так же я публикую книгу на АТ, где главы выходят немного раньше (https://author.today/work/108929).