Эксперимент 1184. Глава 7. Земли рода де Монпелье⁠⁠

Предыдущие части

Эксперимент 1184. Глава 1. Кто такой Поль Лебо?

Эксперимент 1184. Глава 2. Фокус с исчезновением

Эксперимент 1184. Глава 3. Четыре паука в алюминиевой банке

Эксперимент 1184. Глава 4. Стартовый пистолет

Эксперимент 1184. Глава 5. Перрон покрытый изумрудной травой

Эксперимент 1184. Глава 6. Темнее черного

====================================================================================

Город слабо напоминал тот современный туристический Монпелье, каким его запомнили члены экспедиции. За почти тысячу лет город сильно разросся, и там, где в современности были уже жилые кварталы, находились только одни небольшие огороды, перемежавшиеся редкими хозяйственными постройками, принадлежавшими горожанами. Впереди виднелась невысокая городская стена, за пределы которой пока не смели выплескиваться жилые дома. На самой стене то тут, то там виднелись защитные башенки. Лоренцо Маркезе огляделся, попробовав найти взглядом башню Бабот — почти единственное, что сохранилось в современности от городской стены. Но на том месте, где она должна стоять, пока виднелся только незаконченный фундамент, окруженный строительными лесами.

Добравшиеся к вечеру до городской стены путники с телегой заплатили входную пошлину и пересекли ворота города. Поначалу пейзаж по сторонам дороги не сильно изменился. Под ногами была все та же разбитая тысячами колес земляная колея, а на обочинах располагались все те же небольшие участки обрабатываемой земли, густо засаженные растениями. Но скоро и показались первые жилые строения. Сперва это были лишь примитивные глинобитные хижины, крытые соломой. Однако ближе к центру города обстановка изменилась. Из-под колес пропала грязь, сменившись камнем брусчатки. Дома стали жаться все теснее друг к другу, и на смену глинобитным хижинам пришли фахверковые постройки.

У городских стен народа было немного, в основном, трудяги, обрабатывающие свои небольшие земельные наделы. Но ближе к центральной городской площади начинала кипеть настоящая деловая жизнь. Каждый встречный что-то продавал, покупал или мастерил, и абсолютно все они невероятно спешили. На одной из боковых улиц Порохова даже успела увидеть настоящую точку фастфуда. Мужчина с тележкой зычно предлагал купить у него «вкуснейшие и свежайшие» пироги с мясом.

Дорога сузилась, их телега, как и прочие возы и всадники, попадавшиеся им на пути, была вынуждены сбавить ход, чтобы безопасно передвигаться в этой толпе. Некоторые горожане, вынужденные прижиматься к стенам, чтобы их пропустить, шипели вслед путникам обидные слова. Но деревенские провожатые тоже за словом в карман не лезли и привычно отвечали городским обитателям. Располагавшиеся вдоль дороги дома сначала поднялись на один этаж, а затем начали расти и вширь, наползая вторыми этажами на улицу и перекрывая небо. Полю Лебо стало казаться, что еще чуть-чуть, бульвар сузится еще немного, сожмет боками побеленных стен их телегу, так что она не сможет двигаться, а затем и вовсе раздавит в теснине.

Но вот мимо путников проплыл последний дом, и они выехали на площадь комедии. Скрывшееся было за стеной домов закатное солнце ударило их по глазам. Впереди плескалась толпа людей, кипел центр цивилизации. Поль Лебо широко раздул ноздри и вдохнул запах города, запах нового мира. Он ожидал, что город будет пахнуть тухлыми яйцами и несвежим сеном, гнилыми фруктами и рабочим потом, дешевым пивом и горьким маслом. Однако, новый мир встретил исключительно приятными запахами: в воздухе витали ароматы свежеиспеченного хлеба и яблочного сидра, со стороны площади к ним примешивался слабый аромат пряностей. «Это знак, – подумал Лебо, – знак того, что здесь быть новому началу». Но эти приятные мысли развеяли донесшиеся грубые окрики мужиков, следовавших по улице за путниками на своей повозке. Они устали ждать, когда те освободят проезд, и решили поторопить растяп.

Конечно, площадь комедии, на которой стояли сейчас члены экспедиции, пока не обрела свое название. Это прозвище прилипнет к ней намного позже, к концу XVIII века, с открытием театра. Сейчас же она просто называлась центральной городской площадью. Взору путников открылась городская гордость – целых два каменных здания: церковь святого Петра и городская ратуша.

Путешественники сначала не узнали здание церкви, она пронесла сквозь столетия только свое название, но не внешний облик. Ученым, неоднократно бывавшим на этом самом месте, она запомнилась как роскошное сооружение, украшенное огромной круглой мозаикой по центру нефа, с высокими сводами, подпираемыми готическими ребрами, двумя внушительными шипастыми квадратными башнями по бокам и двумя круглыми поменьше, придававшими храму сходство с крепостью. Современный же облик храма был гораздо скромнее. Но на фоне примитивных домов из дерева и глины она смотрелась гораздо выгоднее, чем будущее ее воплощение на фоне современного мегаполиса. Церковь казалась впечатляющим, неземным сооружением, построенным чуть ли не самими богами. Софии стало даже как-то жалко этот храм. В их мире его ждала нелегкая судьба, грядущие столетия религиозных войн будут раз за разом разрушать это прекрасное здание, только чтобы воздвигнуть на его месте собор еще величественней.

Городская ратуша не сохранилась до наших дней, поэтому члены экспедиции не могли сравнить ее с будущим вариантом. Сейчас это было прямоугольное двухэтажное строение с высокой двускатной крышей, не очень искусно сложенное из серого камня. Несмотря на то, что зданию было немного лет, оно было построено согласно романским архитектурным традициям, а только зарождавшаяся готика проглядывала в облике здания исключительно в высоких стрельчатых окнах. У строения не было пока еще того элемента, который так четко прослеживается в привычном современному человеку облике ратуш прочих европейских городов, — часовой башенки. Сейчас ратушу можно было охарактеризовать как «большой каменный дом», что, однако, уже было неплохим достижением для местных зодчих.

Распрощавшись со своими проводниками, принявшимися искать покупателей на свои нехитрые товары, группа путешественников отправились в сторону постоялого двора. Заезжий дом имел очень выгодное расположение близ центра города, поэтому путники еще до темноты успели подойти к его воротам. Постоялый двор оказался именно двором: по одну сторону которого располагались стойла для лошадей, по другую всякие хозяйственные постройки. А прямо впереди возвышался очень прилично выглядящий фахверковый двухэтажный дом, который и служил гостиницей.

Как только члены экспедиции вошли во двор, не прошло и минуты, как боковая дверь здания отворилась, и им навстречу поспешил мужчина в белом фартуке. Середина головы его сверкала широкой лысиной, но этот недостаток волос он с лихвой компенсировал роскошными каштановыми бакенбардами и усами. Хозяин трактира поприветствовал путников и проводил их внутрь здания. Он оказался очень оборотистым человеком, довольно быстро воспринял акцент членов экспедиции и, пересказывая всякие городские сплетни и дорожные байки, как бы невзначай интересовался, кто они и откуда.

Люсьен Робер рассказал ему придуманную на такой случай историю:

– Раньше я с помощниками трудился в славном городе Венеции. Я занимался и ремеслом, и торговлей, так что мне удалось сколотить неплохое состояние. Но из-за моих злопыхателей я был вынужден втайне покинуть город, взяв с собой двух лучших мастеров — Поля и Лоренцо. Ранее в торговых делах мне часто приходилось сотрудничать с представителями вашего чудесного города, и поэтому я был наслышан о мудрости и справедливости вашего сеньора. Но, к сожалению, до этого дня я ни разу не бывал тут лично. Решив перебраться сюда, в торговом городе Падуя я нанял доброго человека, согласившегося показать нам дорогу до Монпелье за небольшую плату. Он был достойным человеком и честно выполнял свои обязательства. Увы, его поразила смертельная лихорадка, когда мы гостили в Марселе. - Геолог перекрестился несколько раз, молясь за душу несуществующего проводника. – Остаток пути мы решили проделать сами, и это было большой ошибкой. Господь наказал нас за гордыню, и мы заблудились в дороге и застряли в лесу. Наши кони пали от недостатка корма, и почти все пожитки были утеряны. Мне удалось сохранить только монеты, вырученные за продажу моего дела, и некоторые личные вещи. Каждый день мы молились святому Николаю, пока однажды в ответ на молитвы не услышали колокольный звон и не вышли обратно, к христианам.

Не ожидавший такой откровенности трактирщик только ахал и охал в нужных местах, побуждая Робера рассказывать дальше. Он был опытным собеседником и, казалось, переживал все невзгоды путешествия вместе со своими гостями.

– И что же вы планируете делать дальше? – поинтересовался он у Робера, когда тот наконец закончил.

– Если господь будет благосклонен, я планирую предложить свои услуги одному из глав ремесленных цехов этого вольного города. – ответил геолог.

Члены экспедиции догадывались, что хозяин постоялого двора будет собирать слухи и специально заранее подогревали заинтересованность цеховых глав к себе.

В день, когда прибыли путешественники, на постоялом дворе гостил только аббат монастыря Сан-Мигель-де-Кюкса, который должен был утром съехать, продолжая свое путешествие в Рим. Поэтому хозяин с радостью сдал им целых три отдельных комнаты с кормежкой. Согласно их фальшивому статусу Робер мог легко отправить Лебо и Маркезе ночевать в комнатах для прислуги, но он хотел показать трактирщику свое особенное отношение к своим дорогим «ученикам и помощникам», а также надежность своего финансового положения, ведь снять три комнаты было отнюдь не дешевым удовольствием.

Войдя в свою комнату, Маркезе увидел настоящую двуспальную деревянную кровать с неплохо изукрашенной резной спинкой. Из прочей мебели имелись стул и небольшой столик. На столике стояла небольшая каменная чаша со огарком свечи в ней. Инженер, не задумываясь, отдал бы все свое снаряжение, лишь бы получить такую в прошлую ночь. Обойдя комнату, Лоренцо пощупал матрац, тот был набит мягко пружинящей шерстью. Из окна виднелось наполовину ушедшее за горизонт солнце. Обстановка нравилась инженеру гораздо больше, чем та, что была в деревне. Он с облегчением почувствовал, что кошмар той пережитой ночи сегодня не повторится.

Вскоре после заката в комнату постучал мальчишка, работающий помощником трактирщика. В одной руке он держал подсвечник, похожий на тот, что был на столе у Маркезе, в другой поднос с едой. Поинтересовавшись, не нужно ли чего-нибудь еще гостю, он, оставив еду, удалился. Ужин инженера состоял из полной деревянной плошки каши с мясом, кувшина пива и пятка яблок.

На время трапезы Маркезе решил присоединиться к Роберу в его комнате. Похожая мысль посетила и Лебо, он столкнулся с физиком в коридоре. Сидя за тесным столиком в спальне геолога, инженер увлеченно орудовал ложкой, иногда вставляя слово-другое в дискуссию, которую оживленно вели София с Полем. Если бы не трое суток вынужденной диеты Маркезе был бы уверен, что не сможет съесть столько каши, сколько ему принесли. Но вскоре его ложка уже черкала по деревянному дну миски. Еда оказалась намного приличнее той, что ели сервы. Монпелье не зря был центром торговли приправами, они были настолько доступны здесь, что трактирщик мог позволить добавлять их в еду для своих гостей.

– Значит, берём малого? – подытожила дискуссию Порохова.

– Да. И, Люсьен, не забудьте про трактирщика, – добавил Лебо.

Согласившись с приблизительным планом действий на завтра, члены экспедиции разошлись по комнатам, чтобы выспаться и набраться сил для нового дня.

====================================================================================

Дорогие Читатели, ждите новую главу уже завтра.

Так же я публикую книгу на АТ, где главы выходят немного раньше (https://author.today/work/108929).