Часть 1. Хэллоуин.
Я договорился встретиться с другом на вечеринке в честь Хэллоуина. Был вечер четверга, а четверг в арабской стране — это как у всех остальных пятница. До встречи оставался целый час и я решил разрисовать собственную руку маркером, изобразив на ней шестерёнки и разные механизмы, чтобы она походила на руку робота. Я закончил, а мой друг так и не объявился и я решил перед вечеринкой купить пивка для рывка. Купил упаковку-шестерку "Corona extra" и бутылочку вина (прихватил на всякий случай). Подъехав к отелю где должна была проходить вечеринка, оставалось немного времени до начала, я выпил бутылочку, спрятал её под сидение своего авто и отправился в отель дожидаться друга там. Вечеринка была очень весёлая — необычно для Фуджейры. На входе продавали браслеты, которые можно было обменять на любую выпивку, в том числе и на вишнёвый сок с водкой в упаковке для переливания крови и даже в шприцах, в честь праздника. Был даже незнакомый DJ. Там была девушка с брекетами, которые здорово сочетались с моей механической рукой. Было весело и поэтому мы много пили. А когда дело дошло до коктейля Лонгайленд я потерял связь с действительностью окончательно . . .
На часах 3:40 или около того...
Проснулся я от стуков в окно и криков на непонятном языке. Я почему-то находился в своей машине в комфортной позе за рулём. Какие-то арабы стучали мне в окно, пытаясь меня разбудить. Сквозь сон я открыл окно узнать, что от меня хотят эти буйные арабы в белоснежных одеяниях во мраке ночи. Один из них закричал на английском: "Выйти из машины, полиция!". Я в ужасе открыл дверь и меня буквально выволокли из машины. Мои ноги подкашивались, реакция была на нуле и я осознал что всё ещё сильно пьян. Их было человек пять, они кричали, что-то спрашивали и один из них вдруг достал наручники. В голове шок, сзади на руках наручники. Меня посадили в багажник джипа CID (департамент расследований) . А в багажник они меня посадили наверно из страха, что я испорчу им обшивку сидений. Но мне было не до этого, я начинал ощущать нотки трезвости. Ключ от машины остался вне моего поля видимости. Тряска в машине, а именно в багажнике, прекратилась возле полицейского участка. Там мне сняли наручники, но на ноги одели кандалы, посадили обратно в другую машину с решетками, благо на заднее сидение, и отвезли в госпиталь. Меня провели по коридору как Ганибала Лектора, чтобы я просто подышал в трубочку, потом мы поехали обратно в участок. На входе забрали телефон и закрыли в тёмной камере со спящим человеком. Человек спал в темноте на полу, накрытый покрывалом на подстилке – другого покрывала. У меня был такой же комплект, любезно предоставленный полицейским. Я все еще был пьян и поэтому заснуть получилось быстро. Наутро меня разбудили крики из соседней камеры и я начал осознавать куда я попал. Мой сосед по камере оказался пакистанцем, никак не говорившим по-английски и тем-более по-русски, поэтому мне оставалось лишь разглядывать аутентичный интерьер. Окно с решетками, две галогенные лампы, две вентиляционные шахты под потолком с решетками (зачем-то) и клетка вместо двери. Ну и пол — кафельный, дверь в туалет состоящая из алюминиевой рамы и уже знакомых покрывал, видимо, для герметичности. Цвет стен ультрамарин с нацарапанными надписями, в основном арабскими и несколько американских F@CKов.
Часть 2.
Весь день я провёл наедине со своими мыслями и в ожидании хоть кого-то из полицейских, чтобы попросить свой законный звонок. Но никого не было. Кстати, крики из соседней камеры почти не стихали, а когда становилось тихо, я пытался снова уснуть и крики вновь начинались. Я снова пытался поговорить с пакистанцем в нашей новой резиденции, и кое-как извлек информацию о его нелегкой судьбе. Причина задержания — распитие спиртных напитков в общественном месте и сон на тротуаре, конец. Около пяти часов вечера, а время я определял по солнцу и теням на видимых зданиях через окно, я наблюдал пролетающие по небу истребители. Дело в том что именно в этот день 2 ноября 2018 года в городе Фуджейра, где я тогда проживал, проходили военные учения, на которые я так мечтал попасть все предстоящие дни. Все полицейские, видимо, были на этом удивительном событии, и по этой же причине я так и не сделал свой законный звонок до сих пор. Потом я стал думать на какой номер я буду звонить. Вспомните сколько вы помните номеров наизусть? Я не смог вспомнить ни одного, кроме телефона моего друга и коллеги Ахмада. Но по поводу правильности его номера у меня были большие сомнения. Я помнил цифры, но не их порядок. Снова затих сосед и я благополучно уснул. На этот раз меня разбудили скрип открывающейся где-то за пределами камеры двери и шум шагов. Я подскочил к решетчатой двери и увидел несколько полицейских. Подозвал одного из них. Они привезли ужин для нас. Я попросил сперва воды, вода в бутылке от минералки закончилась где-то в обед, а уже потом свой законный звонок. Вскоре нас с пакистанцем высвободили из камеры, облачили в кандалы и повели по коридору в офис, в недра полицейского участка. Мне указали на дверь и попросили подождать. Войдя в офис я увидел на полу сидящего человека, на вид — индуса. Он был на полу, потому-что наручники стягивали его руки за спиной, а он разговаривал по телефону, лежащему на кресле, прислонив к нему ухо. Я сел, затем мне принесли бланк с вопросом «На какой номер телефона вы хотите позвонить?». Так как номер я не помнил точно, я написал несколько комбинаций цифр из номера Ахмада. Этот же офицер принёс вслед за бланком и сам телефон, не мой телефон. Он поставил его передо мной и я начал звонить. Я попадал то в магазин, то телефон брала женщина и другие люди, кроме Ахмада. Я сказал офицеру что не помню номер и что мне нужен мой телефон, чтобы взять номер. Он сказал хорошо, но позже. Он вышел, следом зашел другой офицер и начал задавать вопросы о моём задержании. Я рассказал всё как запомнил. Потом я подписал свои показания на арабском языке и меня снова повели в камеру. Я стал просить свой телефон, на что мне ответили «не сегодня» и закрыли знакомую решетчатую дверь у меня за спиной. Расстроенный, я убил несколько тараканов которые попались мне на глаза и лёг спать. Я не видел снов, потому что меня снова разбудили. К нам в камеру завели среди ночи ещё троих задержанных. Того самого индуса из офиса, другого индуса и интеллигентного на вид пакистанца в очках, лет 37ми. Итого: нас уже пятеро в камере 3 на 4. Яркий свет на время отогнал сон. Вид интеллигента сочетался с содержанием. Он единственный из новобранцев, кто говорил по-английски, к тому же работал бухгалтером. Мы наскоро познакомились и он рассказал мне свою историю попадания в цитадель тараканов. Он был задержан в аэропорту Дубая перед вылетом в свой законный отпуск в Пакистан к своей больной матери, по ложному обвинению. Муж его сестры женился втайне от своей супруги на второй жене. У мусульман жениться больше одного раза не возбраняется, но лишь с позволения своей первой жены и остальных жён, если таковые имеются. У нашего товарища-ловеласа это был второй брак, о котором прознала его первая жена, сестра интеллигента. Она на это безобразие ответила ему тем, что забрала детей и уехала в другую страну. Ловелас решил выместить злобу на уход жены на её брате, заявив на него в полицию, якобы интеллигент спёр какие-то документы и ключи от машины. Не машину! Ключи! После этого рассказа мы погасили свет и заснули дружным коллективом.
Часть 3.
На утро в психологическом плане было полегче. Было с кем поговорить о нелепости происходящего. Позже охранник позволил интеллигенту сделать короткий телефонный звонок жене. А я так и не звонил ещё ни разу по нужному адресу, да и номера у меня не было. Лишь позже в обед, перебирая свой бумажник, я обнаружил номер моего офиса на единственной визитной карточке компании, где я работал архитектором. И тоже стал требовать у охранника араба законный звонок. На что тот отвечал «Мафи инглишь – Не говорю по английски», а когда мои новые друзья перевели ему мою просьбу, он ответил, что не имеет права, не положено. Я переживал за свою кошку. Вот уже второй день её некому было покормить. Матерясь на полицию, день подошел к концу и мы все легли спать после невкусного ужина. И вновь, среди ночи сон был прерван новым постояльцем. Шриланкиец-боец. На лице его были старые шрамы, на руке татуха. Своим грубым голосом он поведал нам, что подрался с тремя местными, а потом оказалось, что это были копы. Снова сон.
Снова утро. Из-за сна на полу начали болеть кости и поэтому спалось не очень. Окончательно очнувшись, мои нервы перестали выдерживать и я стал подзывать каждого, кто появлялся за пределами камеры. Мне нужен был звонок. Один из копов подошёл ко мне и сказал, что меня сейчас отпустят и мне стало легче, я успокоился, до того момента когда осознал, что мне наврали. Где-то в обед нас всех начали выводить из камеры. Лишь шриланкиец боец оставался на нашем посту, дожидаясь своей очереди. Мы все попрощались с ним и поспешили наружу. Снаружи нас ждали кандалы. Нас всех, включая наших шумных соседей прицепили попарно: кого — кандалами, кого — наручниками, посадили в микроавтобус и куда-то повезли. По пути один таксист, не зная, что сзади едет бобик с заключёнными, долго не давал нам проехать из-за водительской неграмотности. Наш водила, дядька-араб около 50 лет, начал нервно ему сигналить. Таксист вяло уступая, приоткрыл окно чтобы поворчать в ответ. Когда наш водила открыл окно и стал орать на него арабские ругательства, он чуть не потерял управление. В общем, нас привезли в здание суда с задней стороны. Там что-то вроде подземного гаража для пары автомобилей и пропускной пункт с обыском, ведущий в камеру ожидания и другие помещения данного заведения. Интерьер камеры ожидания тот же, цвет стен другой, а надписи те же, на арабском и других языках, кроме русского. Жаль, что нечем было нацарапать. Нас вызывали по одному и настала моя очередь идти в кабинет прокурора. Меня повели по коридору к лифту, а затем через здание суда в уютный кабинет с диваном, креслами и рабочим столом. В комнате было трое. Араб, сидевший за большим столом с компьютером, ещё один араб сидел рядом с ним и индус в кресле с блокнотиком. Первое, что я увидел когда я зашёл и сел на диван, в центре комнаты на журнальном столике стояла не полная коробка пива "Corona extra" (5 бутылок). В пустую нишу от шестой бутылки кто-то засунул бутылку вина. Получился комплект. Рассказал им всё как было, пил и отключился, с кем не бывает, упуская пивко для рывка. Но им почему-то было интересно всё об алкоголе в центре комнаты, чем мой короткий рассказ. В конце удалось договориться сделать телефонный звонок. Главный араб повелел конвойному, чтобы я сделал телефонный звонок. И меня повели обратно в комнату ожидания, но перед этим я сделал свой звонок. С собой у меня был только номер офиса, пришлось звонить туда. Это был обед и трубку взял кофе-бой. Шриланкиец разносящий напитки. Зная не совершенство его английского языка и почти клиническую тупость, я попросил его взять листок бумаги и записать всё, что я скажу. А именно: что у меня проблемы и я в тюрьме, и попросил что бы кто-нибудь съездил ко мне домой и покормил кошку. Затем меня поторопили и я отключился. Потом нас всех собрали и повезли в другое место, а именно: в настоящую тюрьму.
Часть 4.
Наш микроавтобус заехал через ворота с задней стороны тюрьмы, возле гиперцентра «City Center» и остановился возле невзрачного входа. Нас завели внутрь, выстроили в коридоре в ряд и стали снимать кандалы. Потом разули, попросив сложить обувь в целлофановый пакет. В этом коридоре надежды выйти уже почти не остаётся, однако кое-кому повезло. Везунчиком стал тот самый интеллигент. Его жена прислала адвоката и он доказал невиновность её мужа. Все вяло порадовались за него и нас стали по одному в комнату для личного досмотра. Попросили раздеться до гола для осмотра на предмет проноса чего-либо из вне. После повели в саму тюрьму. Охранник открыл железную дверь и мы вошли. Я начал здороваться со всеми кого увижу. Я не ожидал увидеть столько людей внутри. Тюрьма представляет собой большой внутренний двор с решётками вместо крыши, окружённый коридорами по которым, никуда не торопясь, прогуливаются зэки. Коридор этот прямоугольной формы, шириной метра 2, по нему можно прогуливаться нарезая круги. По краям коридора двери в камеры, общий душ с кабинками и такие-же туалеты. Камеры были открытыми, лишь прикрыты дверьми. Любой мог зайти в любую камеру и так же выйти. Я стал медленно прогуливаться по тюрьме. Со мной все здоровались и спрашивали откуда я и за что сюда попал. Я размышлял о том, как нелепо я сюда попал и о том, как мой внешний вид соответствует месту. Всё дело в том, что за день да задержания я подстригся налысо. И теперь я, лысый, прогуливался по арабской тюрьме с разрисованной рукой в майке Рика и Морти. Тут все курили сигареты, тут и там. Я стрельнул сигарету у одного из местных постояльцев. В основном все прикуривали от сигарет других, так как зажигалки были только у смотрителей. И вот прогуливаясь не более пяти минут, меня нашёл Хасан. Он подойдя, спросил: — Это ты русский? Я ответил, что да. Он с улыбкой сказал, что тоже русский. Но по-русски он не говорил, так как был рождён здесь, в эмиратах. Он рассказал, что его мама родом из Чечни, а отец — араб. Хасан был похож на русского, крепкого телосложения парня с густой, длинной бородой и добродушной улыбкой. Короче мы сразу подружились. Он начал рассказывать о том месте куда я попал. Он был тут уже четыре месяца и знал о местном быте. Из первого о чем я узнал от него было следующее. Он указал знаком на одного худощавого индуса, сидящего на общем дворе на корточках неподалёку, спиной к нам и сказал «Видишь этого типа, так вот не приближайся к нему и не трогай его». Я спросил : «Он что, какой-то маньяк-убийца, психопат?» Хасан, улыбаясь : «У него на теле какие-то язвы, он чем-то болен и может заразить тебя». После перекура он спросил, не нужно ли мне позвонить. Я воскликнул, что да, и очень! Он позвал за собой. Мы пошли по коридору, окружающему общий двор. Повернув за угол, я увидел телефонные аппараты, закреплённые на стене, окна которой выходили на всё тот же общий двор. Мы подошли к одному из них, Хасан снял трубку и стал звонить, по ходу спрашивая номер по которому я хочу звонить. Опять пришлось звонить в офис. Он переговорил с кем-то, а затем стал диктовать кому-то данный мной номер и передал мне трубку. Пошли гудки. На этот раз трубку на том конце провода взяла секретарша нашего офиса, и я попросил её соединить меня с кем угодно, например, с Макнилом Каникулой (филиппинец и мой непосредственный начальник). Но его не оказалось на месте. Я попросил соединить меня с любым кто рядом. Трубку взял Вэнмар, мой коллега инженер (тоже филиппинец). Я рассказал ему вкратце, что я в тюрьме и почему сюда попал ,и снова попросил покормить кошку, и дал инструкции где взять ключ. Ещё я взял номер Ахмада, записав его пальцем на пыльной стене, чтобы не забыть. Он спросил не нужно ли чего, я сказал что пока не нужно и мы распрощались. Затем Хасан снова стал кому-то звонить и попросил меня не отходить. Он кратко переговорил с кем-то и передал мне трубку. Я услышал женский голос. Это была мать Хасана. Она говорила со мной по-русски почти без акцента. Она с материнским теплом стала утешать меня и успокаивать. Сказала, что верит в то, что я попал в тюрьму по ошибке, ведь именно так, по ошибке, попал в тюрьму и её сын Хасан. От разговора с этой доброжелательной женщиной на душе стало легче. Я сказал, что очень рад знакомству с такими людьми как она и её сын и что мне жаль, что наше знакомство произошло при таких обстоятельствах, и мы распрощались с ней. После этого я поблагодарил Хасана за звонок и тёплый приём, и по моей просьбе мы отправились на экскурсию по исправительному заведению.
Часть 5.
Из этой экскурсии я узнал следующее. В трёх углах огибающего общий двор коридора, были ниши глубиной метра три, в них находились телевизоры. Каждый из них работал с восьми утра и до отбоя в 11 – 12 часов ночи. Каждый телевизор показывал только определённый канал. На одном шли только индийские фильмы, второй вещал только боевики и фантастику, третий показывал только мелодрамы. К этому мы ещё вернёмся. В четвёртом углу коридора была глухая металлическая дверь, ведущая наружу, а слева от неё решётка с горизонтальным отверстием и столешницей под ним. Видимо через него передают подносы с едой или что-то вроде того. Хасан показал пару магазинчиков, в которых можно приобрести сигареты или то, чем можно перекусить печенье, чипсы, рулеты с химической начинкой, кофе в пакетиках и другие атрибуты нездорового питания. Магазин — это лишь название. Выглядит это так. Вы заходите в одну из обычных камер, предназначенную на 10-12 человек, находите продавца. Его обычно все знают. Здесь его звали Джой, пузан-коротышка то ли китаец, то ли филиппинец. Он спрашивает у вас что вы хотите купить, а он отвечает есть или нет в ассортименте то, что вам нужно. Оказалось, можно даже купить алкоголь! Алкоголь! То, что запрещено в свободном доступе в стране и то, из-за чего я сейчас в тюрьме. Мне не хотелось пить, у меня было другое, очень примитивное желание. Я вот уже второй день хотел в туалет, но всё откладывал момент, надеясь на домашний уют туалета. Но надежды на комфорт растаяли, вместе с моими силами сдерживать позывы природы. И я спросил у продавца, есть ли у него бумага или салфетки. Ничего из вышеперечисленного в ассортименте не оказалось. Что показалось странно. Пришлось идти в туалет без обмундирования. В туалете, очень кстати, оказался гигиенический душ, вроде тех, которые вы можете встретить в любом туалете арабской страны. После я постирал свою майку и сходил в душ, в отдельной душевой кабинке. Это Хасан посоветовал перед походом заодно принять душ освежиться. Он одолжил полотенце и гель для душа а так же майку, чтобы я постирал свою. В общем я был чист и свеж, и мы продолжили экскурсию. В коридоре, у дверей в душевые, были размещены 2 продолговатых умывальника, каждый 4 - 5 метров длинной с дюжиной кранов. Мне легче план нарисовать. . .
Как видно на плане, в комплексе нет ни одного окна, кроме двора, где вместо крыши только решётка и небо. Можно лишь догадываться, как тут жарко летом в 45ти градусную жару. Для исправительного заведения самое то. Условия, которые напрочь отбивают желание сюда возвращаться. Идём далее. В нашем блоке было 10 камер по 10 – 12 человек в каждой. Кстати, по рассказу Хасана, во время моего тут пребывания, осуждённые были распределены по камерам не равномерно. Ибо в одной комнате проживал лишь один человек. Не вор в законе, а уже знакомый худощавый индус с язвами. В то время, когда больной попал сюда, его подселили в камеру с другими ребятами, после чего у некоторых несчастных тоже начали появляться язвы и они все разбежались кто куда по разным камерам. Теперь когда экскурсия подошла к концу я попросил Хасана помочь мне с койкой–нарами. Он сказал что обязательно поможет, но не сейчас. Было время молитвы и ему нужно было идти в мечеть, так что он ушёл. Я блуждая по коридору, заметил скопление заключённых у второго телевизора. Человек 10 собралось посмотреть как Киану Ривз захватывает нашу планету с другими пришельцами. Я присоединился к ним и тоже стал смотреть. Фильм отвлекал от мыслей о месте, куда я попал. Потом мысли о том сколько я тут пробуду, снова выходили на первый план. В суде мне сказали, что слушание по моему делу будет проходить в среду, а было лишь воскресенье. Потом снова удавалось отвлечься и цикл повторялся. Не досмотрев фильм, я вышел во двор. Прикурив очередную сигаретку, я подсел ко взрослым дядькам, которые играли в шахматы. Через минуту меня стали подзывать зеки, сидящие неподалёку. Их было трое. Проявляя вежливость, я подсел к ним и стал болтать с ними. Они спрашивали за что я здесь и правда ли, что в России можно жениться без приданого. Я сказал им, что это действительно так, при условии, что желание обоюдное. Потом появился Хасан. Он угостил меня манговым соком и рулетом с полу-химической начинкой. Я был очень рад его видеть. Ведь я не знал как объяснить этому зэку, что при наличии судимости в его возрасте (около 40) и незнании русского языка, у него очень мало шансов найти себе достойную девушку для женитьбы. Немного позже мы отсели от них в сторону. Хасан сказал что обычно он тут ни с кем не говорит так долго и что очень рад знакомству со мной. Я ответил тем же. Он рассказал за что сел сам. У него в доме работала кухарка из Африки. И вот как-то раз, он, заходя в комнату к своему младшему брату, увидел как эта девушка-кулинар фотографирует его младшего брата на смартфон и отправляет фотографии куда-то в сторону африканского континента. Следующие свои действия Хасан объяснил тем, что у чеченской крови очень высокое октановое число и поэтому она очень взрывоопасна. Он схватил девушку чтобы выхватить телефон, чем вероятно очень её напугал. После того, как телефон был у него в руках, он отпустил девушку. Она убежала. Как оказалось — в соседний дом, откуда она и позвонила в полицию. Вот и всё что он натворил. Потом он рассказал что больше половины сидевших здесь сидят за алкоголь, а вернее: за его употребление. Для мусульман за употребление любого количества алкоголя предусмотрено наказание от четырёх до шести месяцев тюрьмы и 80 ударов палкой бонусом. На этом я остановлюсь поподробнее. Приговор «избиение палкой» исполняется следующим образом. Бьющий палкой палач-законник зажимает подмышкой священное писание мусульман Куран и этой же рукой начинает лупасить ценителя крепких напитков. Это сделано для того, чтобы палач не входил в кураж избивая повинного и не переходил черту жестокости. Я подумал, как хорошо быть христианином. Потом Хасан увидел кого-то и попросил подождать. Через минуту он позвал и меня. Решалась судьба моего ночлега. А именно камеры куда меня, по своей просьбе хотел определить меня Хасан. Место распределял распорядитель или смотрящий. Персонаж очень колоритный кажется звали его Тарек. Тарек был очень крепким, почти двух метрового роста парнем со шрамами на лице и с низким басовым голосом. «Это ты за него просишь?» спросил он у Хасана, указывая на меня. Он подозвал меня и ещё одного марокканского парня, за которого тоже кто-то попросил. Тарек подозвал нас и угрожающим голосом сказал: «По просьбе моих друзей, я позволю вам спать в лучшей камере, в камере где сплю я сам. Но вы вылетите оттуда, если будете шуметь, нарушать порядок или сорить при первом проступке». Я из уважения к его авторитету, а также габаритов его телосложения, безоговорочно принял выгодные условия и пообещал, что проблем не будет и поблагодарил за щедрое предложение. Потом, ещё немного поговорив с Хасаном на разные темы, мы пошли смотреть мою койку. Это была камера №5. В этой же камере находился и магазин, где я ранее приобрел пачку сигарет. Зайдя внутрь я встретил на входе марокканца, а также Тарека, разговаривающего с толстяком в арабской кандуре. Я подошёл к нему и спросил, где я могу лечь? Обернувшись, Тарек не сразу меня узнал, из-за чего мне стало немного не по себе. Я выдохнул с облегчением, когда он сказал: «А это ты, Рашн!». И он стал показывать мне и марокканцу возможные варианты. Одно вот на втором этаже кровати, а вот второе место на полу между кроватей. И там и там были лишь матрацы без подушек и покрывал. Зависла пауза. Реакция Тарека не заставила долго ждать и он начал не одобрительным тоном: «Вы знаете сколько человек, каждый божий день просят меня перевестись сюда ко мне, не вонючую, чистую камеру? Все желающие готовы спать на голом полу! Я остановил его нарастающий гнев тем, что подошёл ближе и пожав ему крепко руку и поблагодарил его ещё раз. Затем повернулся к марокканцу и сказал: «Я сплю наверху!». И я вышел из камеры победителем и с адресом своего нового ночлега.
Часть 6.
Мы снова спустились на две ступени на общий двор и стали играть в настольную игру родом из Индии. Задача игры состоит в том чтобы щелбаном загнать шашку в лузы расположенные по углам квадратной игровой доски. Мы с Хасаном продули 2:0 в командной игре против уже знакомых зэков, желающих жениться на русской красавице даром. Потом я научил их играть в Дурака. Кстати один из зеков снова выиграл. «Дуракам везёт» сказал Хасан на чистом русском. Около девяти вечера всех начали сгонять на общий двор для переклички. После того как все осужденные оказались внутри, нас стали выводить через единственный выход. На выходе стоял смотрящий счетовод. После переклички дверь во двор запирают до утра. Мы с Хасаном прошли одни из первых и пошли нарезать круги по людному коридору. Как вдруг впереди послышались крики и суета. Мы ускорили шаг что бы ничего не пропустить. В глубине кипиша стоял Тарек сжимая в мускулистой руке пульт от телевизора, по которому шёл футбол. Он кричал чьё-то имя «Азиз! Азиз!» из толпы появляется Азиз. Тарек спрашивал его, умеет ли тот настраивать каналы. Азиз ответил что не знает, но знает того кто может знать. И назвал он имя Пракеш. Тарек стал зазывать из толпы Пракеша. Из недр толпы явился Пракеш и отвечает что не знает, но знает кто может знать. Как оказалось что кто то переключил телевизор на футбол хотя телевизор предназначен только для мелодрам и скрылся в неизвестном направлении. И теперь дюжина крепких парней остались без драматических фильмов. Это происходило с улыбками на лицах не считая Тарека который прожигал взглядом толпу. Но было видно что все заключённые глубоко уважали его и дружески шутили как и сам Тарек, подсознательно понимая всю нелепость этого "воровского беспредела". А за тем я услышал своё имя, но не от Тарека, а со стороны клетки для раздачи еды. Подойдя ближе я увидел за решёткой охранника. Увидев меня спросил не я ли Александр Орлов? Я ответил что да это я. Собирай вещи сказал охранник тебя отпускают! . Я забрал майку с Риком и Морти котрая сохла после стирки, отдал последнюю визитную карточку Хасану, попрощался с ним и поспешил к выходу. В дверях меня уже ждал охранник. Выходя, я ещё раз пожал руку Хасану и попрощался со всеми кого смог увидеть в закрывающуюся дверь. Я одел майку поверх майки, которую мне подарил Хасан и мы пошли с охранником по коридорам тюрьмы. Открывая очередную металлическую дверь, охранник вдруг спросил: «А где ты работаешь?» удивлённый моему досрочному уходу от правосудия. В один момент, гордость за место где я работал раздуло до неприличия. Тогда я работал на группу компаний принадлежащих местному принцу Фуджейры. Я очень благодарен ему и его подчинённым за быстрые действия спасательной операции меня из тюрьмы. На выходе я снял тюремные шлёпанцы с эмблемой Facebook и цифрой 42, одел свои кроссовки, достав их из пластикового пакета и поспешил в сторону двери на улицу. Там ждал меня всё тот же охранник. Когда я подошёл к нему он спросил: «Видишь вон там ворота?». Я ответил что да, а он говорит: «Гоу – иди». Я на радостях пожал ему руку и пошёл в сторону ворот. Врата распахнулись и я вышел на свободу с кучей эмоций которыми я заполнил данный текст. Не веря в происходящее, я слышал как за моей спиной закрылись врата зиндана и я стал думать как попасть домой.
Самый очевидный вариант было поймать такси. Но у тюрем трудно поймать такси. Сообразил что рядом торговый комплекс и там всегда есть такси и я побрёл в его сторону. Дойдя до стоянки такси, я сел в первое такси из очереди и услышал в нём пакистанскую музыку. Я сходу: «Выключи радио!» Таксист сделал потише. Я снова: «Выключи радио!» Таксист: «Почему?» Я в ответ: «Потому что я только вышел из тюрьмы!» Таксист тут же выключил родную ему одному музыку со словами – Хорошо! Хорошо! Куда едем?
Добравшись до дома я обнаружил что кошку так никто и не покормил ;( Она была рада моему возвращению и одновременно возмущена такой долгой разлуке, свидетельством чего были фикалии на подушке.
