Депутат Самарской Губернской Думы Александр Нефёдов в преддверии Дня Физкультурника встретился с юбиляром спортивной работы Валерием Ивановым.
Заслуженный тренер России 25 декабря отметит 60 лет профессиональной деятельности.
Два Почетных гражданина города посетили спортивную школу олимпийского резерва и вспомнили о волейбольных победах.
Вроде бы все хорошо, но если присмотреться повнимательней...
В 30 г. до н. э. Египет был завоеван римскими легионами и стал провинцией Римской империи. Эти события были частью большой волны завоеваний, вызванной созданием легионарной тактики. Господствовавшая до тех пор на поле боя македонская фаланга имела недостаточную маневренность – в случае нарушения строя (например, при движении по неровной местности) противник мог ворваться внутрь боевого построения, и тогда длинные копья фалангистов становились бесполезными. Кроме того, задние ряды фаланги не могли оказать поддержку передним и во многих случаях вообще не участвовали в сражении. Римляне создали новую маневренную тактику сражений, которая позволяла менять части на поле боя, заманивая при этом врага притворным отступлением, ставящим его под удар свежих частей. Легионарная тактика была фундаментальным открытием, породившим волну римских завоеваний; в I в. до н. э. римляне овладели Малой Азией, Сирией и Египтом.
Египет стал особой «императорской» провинцией, в которой императоры выступали в качестве фараонов. В отличие от других римских провинций Египет управлялся непосредственно императорами через посредство префектов – таким образом, в Египте сохранилась традиционная самодержавная монархия. Эта монархия снова стала сословной, но характер эксплуатации изменился: римляне не переселялись в Египет, как греки, а вывозили богатства Египта в Рим. Египет снабжал Рим зерном, поставляя во времена Августа ежегодно 20 млн модиев (модий - мера объема 8,7 л - PapaSilver) пшеницы – позже эти поставки увеличились. Поскольку римлян в Египте было мало, то они опирались в своем господстве на греков. Греческое население пользовалось привилегиями; египтяне в отличие от греков платили подушную подать, не могли занимать чиновничьих должностей и не допускались в армию; им запрещалось носить оружие.
Традиционная хозяйственная система в целом сохранилась: крестьяне по-прежнему арендовали у государства свои наделы, получали посевное зерно и отдавали в качестве арендной платы от 2 до 5 1/2 артаб (артаба — мера объема, размер от 35 до 55 литров, в более поздние времена артаба равнялась приблизительно 66 литрам - PapaSilver) с аруры (при 10–12 артабах среднего урожая) (арур - соответствовал площади квадрата со стороной 100 локтей, то есть 10 000 квадратных локтей (2735,29 м2) - PapaSilver). Однако римляне принимали меры, чтобы извлекать из Египта больше зерна и увеличили арендную плату с государственных земель. С этой же целью были конфискованы земли храмов, жрецы стали получать жалование от казны, иногда им давались в аренду участки бывшей храмовой земли. Жреческое сословие потеряло прежнее значение до такой степени, что жрецов заставляли отбывать трудовую повинность. Как и в других провинциях, налоги сдавались на откупа, и к недоимщикам применялись жестокие меры – вплоть до пыток и казней.
Период правления императора Августа (30 г. до н. э. – 14 г. н. э.) был временем восстановления экономики. После долгого перерыва Египет вновь пользовался благами мира. При Августе были проведены обширные ирригационные работы, которые позволили получать хороший урожай при уровне разлива, считавшемся ранее недостаточным. На рубеже нашей эры ткач получал 3 1/2 обола в день, а слуга – 2 1/2 обола; стоимость 1 артабы (36 л) пшеницы составляла около 3 драхм (18 оболов). На поденную плату в 3 обола, таким образом, можно было купить 6 литров, или 4,2 кг, пшеницы – по египетским меркам, вполне достаточно для пропитания. Однако население быстро росло; в то время как в 14 г. н. э. оно составляло, по оценке Белоха, примерно 5 млн, в 66 г. н. э., по словам Иосифа Флавия, численность египтян, за исключением жителей Александрии, достигла 7,5 млн. Население Александрии составляло около полумиллиона, таким образом, население Египта равнялось приблизительно 8 млн.
В 46 г. разразился первый после римского завоевания большой голод, цена пшеницы возросла до 7 драхм за артабу Около этого времени впервые упоминается о крестьянах, которые, оказавшись не в силах заплатить налоги, уходили в города. Распространяется подкидывание детей – вероятно, скрытая форма продажи детей в рабство; богачи воспитывали подкидышей в качестве рабов.В 60-х гг. I в. бегство крестьян («анохоресис») стало заметным явлением, вызвавшим обеспокоенность властей. Крестьяне обычно бежали перед сбором налогов, когда оказывалось, что собранная жатва недостаточна для их уплаты. Префект Тиберий Юлий Александр приказал проверить правильность взимания арендной платы, с тем чтобы она соответствовала реальной ценности участков.
В 116 г. на Египет распространилось большое восстание иудеев (их численность в Египте достигала миллиона). Военные действия сопровождались большим ожесточением и опустошением страны. Император Адриан был вынужден издать декрет о значительном снижении арендной платы с «царских земель», а также о рассрочке платежей по недоимкам. По-видимому, восстание 116 г. привело к гибели некоторой части населения и к временному понижению демографического давления; об этом, в частности, говорит понижение цен на зерно. Однако к середине II в. цена снова повысилась и достигла 8 драхм за артабу Как можно судить на основании источников, заработная плата в денежном исчислении осталась на уровне начала века, в зерновом исчислении она упала до 2,3 кг.
В 168-169 гг. в Египте началась большая эпидемия чумы, которая пришла из Месопотамии. Как обычно, распространению чумы способствовало ослабление сопротивляемости организма в условиях постоянного недоедания. Жители бежали из пораженных чумой деревень, и некоторые местности запустели; в Фаюме число плательщиков налогов уменьшилось на треть. Власти поначалу заставляли оставшихся платить за умерших, и это вызывало новое бегство; поля оставались незасеянными, и это должно было привести к голоду. Беглецы из деревень уходили в Александрию или находили убежища среди болот Дельты; в Дельте скопились массы беглецов, живших пастушеством, – буколов. Буколы часто были вынуждены добывать пропитание разбоем, нападениями на богатых землевладельцев и чиновников. В 174 г. буколы восстали, к ним присоединились массы простого народа, восставшие овладели всей страной и осадили римского наместника в Александрии. Военные действия продолжались больше года и совпали с новой эпидемией чумы. От этого времени не сохранилось сведений об общей численности населения, однако имеющиеся сведения об отдельных населенных пунктах показывают уменьшение населения в два раза.
В 191 г. цена артабы пшеницы достигла 18-20 драхм, а оплата оставалась на уровне 24-28 драхм в месяц, т. е. 6-7 оболов в день. На 6 оболов можно было купить лишь 1,2 кг зерна, в 2 раза меньше, чем в предшествующий далеко не благополучный период, – эти цифры были свидетельством голода и разразившейся катастрофы. Тяжелый кризис затронул и зажиточные слои населения. Сбор налогов, прежде приносивший выгоду откупщикам, превратился в тяжелую повинность, распределявшуюся по жребию; сборщики были вынуждены покрывать недоимки своим имуществом и часто разорялись.
Множество свидетельств о запустении земель и нехватке рабочей силы приводят к выводу о значительном сокращении численности населения, произошедшем между 174 и 250 гг. Однако стабилизация, наступившая в середине III в., была прервана новым кризисом: в 268 г. Египет был вовлечен в гражданскую войну, происходившую в Римской империи. «Улицы Александрии были залиты кровью и завалены непогребенными трупами, – пишет Моммзен. – Вызванные этим моровые поветрия свирепствовали страшнее, чем меч; в довершение всех напастей Нил разлился слабо, и к прочим бедствиям присоединился еще и голод. Население так сильно уменьшилось, что, по словам современников, в Александрии раньше было больше стариков, чем впоследствии всех граждан вообще». На основании вычислений по таблицам смертности можно прийти к выводу, что в Александрии вымерло более половины населения.
Гражданская война на севере страны сопровождалась вторжением варваров на юге. 80-е гг. III в. прошли относительно мирно, но в середине 90-х гг. страна была охвачена большим восстанием против Рима. Восстание продолжалось четыре года, были разрушены многие города, в том числе Копт и Бусирис, в конце концов в 297 г. император Диоклетиан после 8-месячной осады овладел Александрией. Войны и вторжения варваров принесли с собой новую демографическую катастрофу. В тех районах, о которых имеются данные, наблюдается резкое уменьшение площади пашни.
Кризис, начавшийся в конце II в., перерос в интерцикл и затянулся на столетие. Он совпал с общеимперским кризисом и привел к значительным изменениям в политической и социальной сфере. Египтяне, так же как жители других провинций, получили римское гражданство и формально были уравнены в правах с римлянами и греками, жителями Александрии. Египетские города, так же как италийские, стали самоуправляемыми муниципиями. В экономике частный сектор полностью восторжествовал над государственным.
В начале IV в. в деревне преобладали крупные помещичьи хозяйства, по данным из Гермопольского нома, 8% землевладельцев принадлежало 3/4 всей земли, а 2/3 всех собственников владели лишь 8% земель.
Существенные перемены произошли и в этнокультурной сфере: исчезла из обращения старая иероглифическая письменность, почти исчез и ее упрощенный вариант – демотическое письмо, вытесненное новой коптской письменностью на базе греческого алфавита. На смену старым богам постепенно приходило христианство.
Из книги "Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока". Автор Нефедов Сергей Александрович
https://history.wikireading.ru/270372
Древнеегипетские меры:
Модернизацию 19 века часто отождествляют с вестернизацией, с перениманием европейской
техники и промышленности, экономических, социальных и политических порядков передовых стран Запада.
Одним из проявлений модернизации были изменения в социальной структуре общества, связанные с появлением новых социальных групп и классов. Модернизация породила промышленный пролетариат, промышленную буржуазию и интеллигенцию, и хотя можно спорить о том, что эти группы существовали в какой-то форме и раньше, но несомненно, что в процессе модернизации они многократно увеличились количественно и приобрели новое качество.Ключевым моментом в этом процессе социальных изменений было появление интеллигенции, той социальной группы, которая была носительницей новых знаний — знаний, которые разрушали старое общество.
Как отмечает Дж. Фишер (Fisher G. Russian Liberalism. From Gentry to Intelligentsia. Cambridge (Mass.),1958. P. ix, 48–49, 120–125.,) слабость буржуазных средних классов привела к тому, что в России роль главной «прогрессивной силы» играла не буржуазия (как было на Западе), а интеллигенция (как в развивающихся странах). При этом русская интеллигенция была политически независимой и более активной, чем на Западе; она встала во главе народных масс, привлекая их лозунгами политического и социального равенства.
Интеллигенция росла вместе с распространением образования, и ее рост находил свое
выражение в росте числа учащихся и студентов. За 1860–1880 годы число учащихся средних школ увеличилось более чем в 4 раза, с 17,8 до 69,2 тыс.; число студентов высших учебных заведений возросло с 4,1 до 14,1 тыс. Появились технические школы и вузы — непосредственное проявление технической революции. В реальных училищах в 1880 году было 13,2 тыс. учащихся, в технических вузах — 6,1 тыс. В классических вузах также давалось образование западного образца, и формирующаяся русская интеллигенция изначально воспитывалась в сознании интеллектуального, технического, экономического и социального превосходства Запада. По самому своему происхождению интеллигенция была «западнической», она была пропитана западной культурой, и ее политической программой была либеральная программа переустройства общества по западному образцу — сюда входили, в частности, политические свободы, парламент, свобода предпринимательства и вероисповедания. При этом естественно, что российская интеллигенция в значительной степени формировалась из тех народов империи, которые были более близки западной культуре, чем православные великороссы. В 1886 году среди студентов российских университетов было 15 % евреев, квота поляков составляла 20 %, и, кроме того, было много немцев и финнов.
«Россия находится на уверенном, устойчивом пути прогресса и реформы, — писала в марте 1865 году газета „Нью-Иорк таймс“. — С новыми провинциальными учреждениями и распространением средних школ и газет… она скоро обучит массу интеллектуальных и организованных граждан, которые будут полностью способны к управлению». Считалось само собой разумеющимся, что «интеллектуальные граждане», получившие западное образование, должны стоять у руля управления обществом и переделывать его в соответствии с европейскими стандартами. Такое «общественное мнение» выражало не только стремление к модернизации, но и претензии интеллигенции на обладание властью. Для интеллигенции борьба за модернизацию была вместе с тем борьбой за свои групповые интересы. Однако реальность была такова, что власти не прислушивались к интеллигенции. Овладев западными знаниями, интеллигенты чувствовали свое превосходство над окружающими, что вступало в противоречие с их реальным, не слишком высоким положением и с отсутствием возможности влиять на власть.
Это противоречие побуждало интеллигенцию к активным попыткам переделать действительность, искать союзников, пропагандировать свои взгляды через прессу и возбуждать другие недовольные социальные группы, чтобы, воспользовавшись их помощью, добиться своей цели. Интеллигенция выступала в роли проводника идей модернизации и инициатора борьбы за модернизацию — и хотя она была еще малочисленна, за ней стояло мощное диффузионное воздействие западной культуры, ей придавали силы технические и военные достижения Запада.
Основным способом распространения «западнических» идей были публикации в прессе. Журналисты и литераторы симпатизировали этим идеям уже в силу своего образования, которое подразумевало знакомство с европейской культурой. Большинство российских газет пореформенного периода придерживалось либеральной ориентации — постольку, поскольку это позволяли цензурные условия.
Пропаганда содействовала привлечению союзников, и первым союзником интеллигенции стала та часть дворянской аристократии, которая после реформы 1861 года перешла в оппозицию и взяла на вооружение лозунги английского аристократического либерализма. Другим, более радикально настроенным союзником, стало разоряющееся мелкое дворянство. Формирование интеллигенции протекало в условиях кризиса, который охватил русское дворянство после реформы 1861 года.
Многие оставшиеся без средств существования мелкие дворяне пытались поправить свои дела, устроившись на государственную службу. Если прежде потомственные дворяне пренебрегали должностями низших чиновников, то теперь началась конкуренция за эти должности. Среднее
образование давало значительные преимущества при поступлении на службу; лица, закончившие университет, могли сразу же претендовать на места до x класса. Дворянская молодежь — не только русская, но в значительной степени польская мелкая шляхта — устремилась в гимназии, училища и университеты. Около половины учащихся, как в средних школах, так и в вузах, составляли дети дворян и чиновников. В основном это были выходцы из низших слоев дворянства: для детей аристократии существовали особые привилегированные училища.
Таким образом, разорившееся мелкое дворянство становилось одним из главных источников формирования интеллигенции. Но наплыв разоренных дворян привел к «переизбытку кадров». В то время как численность учащихся возросла в 4 раза, число чиновничьих мест (включая неклассные) увеличилось в 1857–1880 годах лишь на 8 %, с 119 до 129 тыс. Если даже добавить к этому 52 тыс. мест в земствах, то очевидно, что канцелярии были неспособны вместить
резко возросший поток претендентов. Студентам 1870-х годов, указывал Ю. Бергман, нередко приходилось страдать от безработицы.
Терпя нужду, студенты в процессе обучения знакомились с западными общественными идеями, что не могло не вызвать критического отношения к существующим порядкам. Таким образом, кризис элиты привел к тому, что наряду с основным, либеральным течением «западнической» оппозиции, появились радикальные «западнические» группы. Дворянские амбиции студентов усиливались сознанием превосходства, полученного от приобщения к западной культуре; в сочетании с молодостью и бедностью это способствовало росту радикализма и появлению отрицавших традиционные порядки нигилистов.
Нигилисты не просто заимствовали европейскую идеологию, но брали свои идеи из ее радикальных течений, таких, как социализм, марксизм, бланкизм. Примерами таких процессов могут служить история «хождения в народ» и террористическая кампания «Народной Воли».
Отмена крепостного права резко повысила авторитет самодержавия в глазах народа и укрепила распространенный в среде крестьян миф о справедливом царе. Даже в тех случаях, когда крестьяне поднимали восстания, они восставали не против царя, а против местных властей, скрывших «истинную волю» царя (как это было в Бездне в 1861 году). В этих условиях народники иногда (как было в Чигирине в 1877 году) прибегали к обману, распространяя «царские манифесты», призывавшие к восстанию против помещиков. Это был метод провоцирования конфликтов внутри традиционного общества, применявшийся интеллигенцией, в частности в европейских революциях 1848 года. Однако все попытки поднять крестьян на восстания закончились неудачей.
«Хождение в народ» закончилось арестом 1600 человек и двумя большими судебными процессами, на которых около двухсот народников были осуждены на различные меры наказания. Во время «хождения в народ» нигилисты сумели вовлечь в свои организации некоторое количество крестьян, но и в этот период большинство революционеров составляли представители элиты. Из числа 1665 революционеров, арестованных полицией в 1873–1879 годах, дворян было 28,2 %, духовных лиц — 16,6 %, военных — 13,4 %; дети крестьян и мещан составляли по 13,5 %. 87 % народников 1870-х годов были моложе 30 лет. Руководящее звено организации «Народная Воля» (154 человека) на 38 % происходило из дворян, на 10 % — из духовенства, на 7 % — из купеческого сословия. Две трети этих профессиональных революционеров учились в вузах, но половина из учившихся была исключена по причине нехватки средств или противозаконной деятельности.
Из книги Нефедова С.А. "История России. Факторный анализ."
http://readli.net/istoriya-rossii-faktornyiy-analiz-tom-2-ot...
В военном отношении Франция середины 18 века отставала от Пруссии и Австрии. Однако во второй половине столетия волна военных преобразований дошла и до Франции, и здесь была предпринята решительная реформа артиллерии, связанная с именем генерала Ж.-Б. Грибоваля. Грибоваль долгое время служил в австрийской армии под началом генерал-фельдцейхмейстера князя Лихтенштейна, поэтому в своих преобразованиях он широко использовал австрийский (а также прусский и русский) опыт. Так же, как Лихтенштейн, Грибоваль свел всю артиллерию к нескольким стандартным образцам. Орудия стали отливаться цельными и потом рассверливаться, вес пушек был существенно облегчен, но главное — были усовершенствованы лафеты (которые получили железные оси и чугунные втулки колес) и механизмы наводки. Позднее, с 1800 года, французская артиллерия так же, как и австрийская, стала «ездящей», 6- и 8-фунтовые орудия стали столь же подвижными, как 3-фунтовые полковые пушки.
Прежде батареям полевой артиллерии редко удавалось сменить позицию на поле боя, теперь появилась возможность маневра артиллерией и сосредоточения ее на участке прорыва. Появление мощной мобильной артиллерии привело к переменам в тактике. Новые орудия позволили увеличить дальность картечного выстрела с 200 до 300–500 метров. В то же время дальность ружейного выстрела по-прежнему составляла 200–220 метров; таким образом, картечь новых орудий поражала пехотинцев прежде, чем те успевали выстрелить. Сила артиллерийского огня в 6–10 раз превосходила силу огня пехотных линий.
На смену линейной тактике шла тактика рассыпного строя и колонн. Рассыпной строй, заменивший прежнюю линию, был менее уязвим для картечи, и солдаты могли стрелять не торопясь, прицельно. Для того чтобы сделать стрельбу более прицельной, приклад
ружья стали вытачивать изогнутым, как у охотничьих ружей. Кроме того, некоторые солдаты («егеря») были вооружены нарезными ружьями, «штуцерами». Штуцер стрелял на 700 метров, но его было трудно заряжать, поэтому скорострельность составляла всего лишь один выстрел в 4–5 минут.
Главным элементом новой тактики была колонна—боевой порядок, созданный французской революцией. Его появление было связано с глубокими преобразованиями социального строя Франции и с введением всеобщей воинской повинности. До революции французская армия была в основном наемной, и (поскольку наемники обходились дорого) ее численность составляла лишь 172 тыс. солдат — меньше, чем в Австрии и Пруссии, армии которых пополнялись посредством рекрутирования.
Когда в 1792 году Австрия и Пруссия объявили войну французскому революционному правительству, оно было вынуждено мобилизовать все силы страны и пошло на беспрецедентный шаг, введя всеобщую воинскую повинность. Если рекрутские наборы давали одного солдата с 10 или 20 дворов, то всеобщая повинность ставила под ружье всех молодых мужчин, и один лишь набор 1793 года дал 450 тыс. рекрутов. В 1794 году численность французской армии достигла одного миллиона солдат! Эту армию необходимо было снарядить и вооружить, и якобинская диктатура превратила страну в огромный военный лагерь, живущий по законам регулируемой экономики. Всезерно, кроме небольшого «семейного запаса», подлежало сдаче в государственные хранилища, рыночная торговля прекращалась. Население городов снабжалось из государственных амбаров по карточкам.
С точки зрения теории военной революции, это был пример до крайности милитаризованной военно-бюрократической диктатуры «революционного правительства». Военным министром этого правительства был Лазар Карно — знаменитый военный инженер и создатель тактики колонн. Имея огромную, но плохо вооруженную и обученную армию, Карно предложил строить атакующие войска колонной и бросать их в штыковую атаку — без единого выстрела.
Передние ряды колонны погибали под вражеским огнем, но, шагая по трупам, колонна в конечном счете прорывала тонкую стрелковую линию противника и одерживала победу. Таким образом, новая тактика представляла собой сочетание стрелковых цепей в первом эшелоне и глубоких колонн во втором эшелоне. Переброшенная к намеченному месту прорыва артиллерия должна была подавить батареи противника и ослабить его пехоту, стрелки прицельно выбивали офицеров, знаменосцев и артиллеристов; затем подтянутые из глубины колонны одна за другой устремлялись в штыковую атаку, пробивая линию противника своей массой. Позднее приемы боя были усовершенствованы и за стрелками иногда появлялись три шеренги пехоты, как в старой линейной тактике. Колонны двигались за этими шеренгами, выбирая место для атаки.
Французская армия обладала двумя особенностями, отчасти обусловленными ее массовым характером. Эта армия состояла в основном из свободных крестьян, которые не стали бы терпеть палку в руках капрала, — поэтому в армии Наполеона не было палочных
наказаний. Храбрость солдат возбуждали орденами и медалями, награждения сопровождались прибавкой жалования, возможностью стать сержантом, офицером и даже маршалом; некоторые наполеоновские солдаты действительно носили маршальский жезл в солдатском ранце. Другая особенность французской армии состояла в отсутствии обоза. Снабжать армию столь колоссальных размеров в те времена можно было лишь с помощью военной диктатуры. Когда якобинский военный режим рухнул в термидоре 1794 года,армия осталась без продовольственного снабжения, и Карно приказал ей довольствоваться реквизициями, то есть грабежом завоеванных стран. Лишь в 1807 году Наполеон отчасти восстановил обоз, но и после этого императорская армия жила в значительной степени реквизициями. В условиях войны эти реквизиции были бесконтрольными и постоянно переходили в мародерство; солдаты (часто поощряемые генералами) беспощадно грабили население. Возможность грабежа была еще одним стимулом для французских солдат — они знали, что победа может принести им не только славу, но и богатство.
Тактика колонн была фундаментальным открытием, она стала новым всепобеждающим оружием французской армии — и именно этому оружию был обязан своей славой Наполеон Бонапарт. Империя Наполеона была современным образцом «регулярного (полицейского) государства», в котором абсолютизм (под действием революционной традиции) был закамуфлирован конституцией, предусматривавшей существование Государственного совета и двух законодательных палат. В действительности все вопросы решал император. Символом его регулирующей деятельности стал «Кодекс Наполеона», который провозглашал равенство всех граждан перед законом и уничтожение сословных привилегий. В своей экономической политике Наполеон следовал заветам Кольбера и теории меркантилизма; национальная промышленность была защищена высокими таможенными пошлинами, но при этом деятельность предпринимателей регламентировалась: правительство прежде всего старалось обеспечить заработок рабочим. После падения Наполеона современники вспоминали о его правлении как о «золотом веке» всеобщей занятости, высоких заработков и дешевого хлеба.
Волна французских завоеваний вызвала волну заимствования французских инноваций. Сражавшиеся в линиях русские были разгромлены при Аустерлице, а пруссаки — в двойном сражении при Йене и Ауэрштедте. Разгромленная Пруссия сразу же приняла тактику колонн, ввела у себя всеобщую воинскую повинность, открыла доступ в офицеры не дворянам и практически запретила телесные наказания. «Отмена крепостничества, — признавал прусский король, — стала в результате действия соседних правительств делом чрезвычайной необходимости». В октябре 1807 года правительство Пруссии объявило об освобождении крепостных.
Французская армия при поддержке народов уничтожила сословные привилегии и насадила конституционный строй почти во всех государствах Западной Европы. «Самое могучее оружие, которым пользовались до сих пор французы, — писал Александр 1 в 1804 году, — это общее убеждение, что их дело есть дело свободы и счастья народов».
Из книги Нефедова С.А. "История России. Факторный анализ"
http://bukabooks.com/kniga/96886/istoriya-rossii-faktornyy-a...
