За чистой энергией без выбросов углерода скрывается огромный объём радиоактивных отходов (РАО), которые будут опасны для жизни сотни и тысячи лет. Проблема их хранения и утилизации становится всё острее: по данным МАГАТЭ, в мире накоплено более 400 тысяч тонн отработанного ядерного топлива, и этот объём растёт ежегодно. Пока одни страны строят новые АЭС, другие десятилетиями борются с последствиями прошлых решений.
На фоне климатического кризиса атомная энергетика позиционируется как спаситель – стабильный, безуглеродный источник энергии. Но насколько это правда? Действительно, в момент работы АЭС не производит парниковых газов. Но что происходит с топливом «после»? Отработавшее ядерное топливо (ОЯТ) – это не пепел, который можно развеять по ветру. Это высокоактивный материал, который сначала годами остывает в бассейнах выдержки прямо на территории АЭС, поглощая собственное тепло распада. Дальнейшая судьба его спорна. Одни страны, как Франция и Россия, выбирают репроцессинг – химическое извлечение урана и плутония для повторного использования. Это сокращает объем отходов, но порождает свои потоки жидких радиоактивных отходов и повышает риски распространения материалов для ядерного оружия. Другие, как США, планируют прямое захоронение.
И здесь возникает главный парадокс. Мы называем технологию «зеленой», но до сих пор не имеем в мире ни одного действующего постоянного хранилища для самых опасных отходов, которые она производит. Все они находятся на временном хранении – по сути, в ожидании решения. Можно ли считать автомобиль экологичным, если у него нет тормозов, а мы просто надеемся, что они когда-нибудь появятся? Атомная энергетика дает нам энергию сегодня, но перекладывает колоссальную часть затрат – финансовых, экологических, технологических – на плечи десятков будущих поколений. Это не «зеленая» энергия. Это энергия в кредит, выданный на сотни тысяч лет. И расплачиваться по этому кредиту придется нашим потомкам.

Озеро Карачай - самое радиоактивное место на Земле

Если искать символ безответственного отношения ядерной индустрии к своей «тени», то лучше озера Карачай не найти. В 1950-х годах советский ядерный комбинат «Маяк», спеша выполнить план по наработке оружейного плутония, начал сбрасывать жидкие высокоактивные отходы в ближайший, ничем не защищенный водоем. Озеро стало гигантским открытым резервуаром с коктейлем из радионуклидов. Его берега со временем «светились» с такой интенсивностью, что час, проведенный там, мог убить человека.
Но вода – не статична. Уровень озера колебался, обнажая радиоактивные донные отложения, которые ветер разносил на километры, заражая все новые территории. Власти десятилетиями пытались «законсервировать» чудовище, которое сами же и создали. Озеро начали засыпать – процесс, растянувшийся на годы. Сегодня над Карачаем возвышается монолит из бетонных блоков, призванный сковать радиацию в своих объятиях. Но можно ли доверять этому саркофагу? Ученые признают: под ним продолжается миграция радионуклидов в грунтовые воды. Это не решение проблемы, а лишь ее отсрочка, попытка спрятать скелет в шкафу, который слишком велик, чтобы его не заметили. Карачай – это вечное напоминание, что природу нельзя безнаказанно превращать в мусорный бак, даже если этот бак кажется очень большим.

Хэнфордский комплекс - американский кошмар

По ту сторону океана, в штате Вашингтон, разворачивалась похожая драма, лишь с иным акцентом. Хэнфордский комплекс – гигантский завод, где производился плутоний для атомной бомбы, сброшенной на Нагасаки. Здесь, в патриотическом порыве и в условиях строжайшей секретности, родилась своя экологическая катастрофа. Огромные объемы жидких отходов закачивались в 177 подземных резервуаров-танков, которые проектировались как «временное» решение. Временное – это на 20-30 лет. Но прошло более 70. Стальные танки, стоящие в агрессивной среде, давно проржавели. По официальным данным, десятки из них уже протекли, отравляя почву и грунтовые воды, которые медленно, но неумолимо несут свой радиоактивный поток в великую реку Колумбия.
Сегодня Хэнфорд – это крупнейший в США комплекс по очистке окружающей среды и самый дорогой суперфанд в истории страны. Десятилетия и сотни миллиардов долларов уходят на попытки перекачать и остекловать эти отходы.

Но технология постоянно сталкивается с проблемами, а сроки окончания работ переносятся снова и снова. Хэнфорд – наглядный урок того, как легко создать проблему, решение которой оказывается несоизмеримо сложнее и дороже, чем сама первоначальная цель.
177 подземных резервуаров, предназначенных для «временного» хранения жидких радиоактивных отходов, давно превратились в бомбу замедленного действия. Коррозия сделала своё дело: десятки танков проржавели и дали течь. Трихлорид этилена, стронций-90 и цезий медленно, но неумолимо просачиваются в почву и грунтовые воды, направляясь к реке Колумбия.

В поисках вечного пристанища: технологии и иллюзии

На сегодняшний день мировая практика обращения с радиоактивными отходами (РАО) сформировала многоуровневую систему, основанную на принципе глубины и долговечности изоляции. Для низко- и среднеактивных отходов, чей период потенциальной опасности исчисляется сотнями лет, применяется относительно отработанная методология приповерхностного захоронения. Эти отходы цементируются, битумируются или остекловываются, помещаются в инженерные барьеры (стальные контейнеры, бетонные монолиты) и размещаются в приповерхностных хранилищах, где за ними осуществляется мониторинг. Эффективность такой изоляции считается достаточной для периода полураспада большинства содержащихся в них радионуклидов.
Однако главный вызов связан с отработавшим ядерным топливом (ОЯТ) и другими высокоактивными отходами, которые сохраняют опасность сотни тысяч лет. Универсальным и наиболее проработанным в научном сообществе решением признано геологическое захоронение.

Его концепция предполагает размещение остеклованных или керамизированных отходов в специальных инженерных барьерах на глубине от нескольких сотен до тысячи метров в стабильных геологических формациях. В качестве принимающих сред рассматриваются граниты, каменная соль, глинистые сланцы и вулканические туфы. Ключевая идея заключается в создании системы многочисленных барьеров – как инженерных (контейнер, буферная глина), так и природных (сама геологическая среда), – которые должны дублировать друг друга в случае выхода из строя одного из них. Пионером в реализации этого подхода стала Финляндия, где проект «Онкало» находится на финальной стадии реализации и должен стать первым в мире действующим геологическим хранилищем.

Неудачные и спорные проекты: авантюризм в решении глобальной проблемы

История поиска решений для РАО изобилует авантюрными предложениями. Яркий пример — идея захоронения отходов в зонах субдукции, например, в Марианской впадине. Предполагалось, что контейнеры будут погружаться в мантию вместе с тектонической плитой. Однако эта концепция была отвергнута научным сообществом. Процесс субдукции занимает миллионы лет, и за это время контейнеры неминуемо разрушатся в морской воде, приведя к рассеиванию радионуклидов в океане. Непредсказуемость тектонических процессов и прямое нарушение международных конвенций, запрещающих сброс радиоактивных отходов в океан, сделали этот метод неприемлемым. Этот пример доказывает: решение проблемы РАО — не в попытках избавиться от них, а в разработке методов безопасного, контролируемого и обратимого хранения.

Перспективные разработки: трансмутация и новые горизонты

Параллельно с пассивной изоляцией научное сообщество исследует активные методы уменьшения радиотоксичности и объема самых опасных отходов. Наиболее многообещающим направлением считается трансмутация – процесс «выжигания» долгоживущих изотопов (таких как плутоний, америций, кюрий) в реакторах на быстрых нейтронах или в специальных установках – акселераторах, управляемых подкритических сборках (ADS). Теоретически это позволяет сократить срок опасности отходов с сотен тысяч до нескольких сотен лет, что уже является технологически обозримым периодом для контроля. Однако на пути массового внедрения трансмутации стоят колоссальные technological challenges, включая экстремальную стоимость создания парка таких реакторов, сложность выделения отдельных изотопов для «облучения» и образование новых, пусть и менее опасных, радиоактивных продуктов. Другим направлением исследований является совершенствование матриц для иммобилизации отходов.
Наряду с боросиликатным стеклом, изучаются керамические материалы Synroc (синтетическая порода), чья кристаллическая структура более устойчива к выщелачиванию и радиационному повреждению в долгосрочной перспективе. Эти разработки, хоть и не решают проблему кардинально, но повышают надежность первой линии обороны – инженерного барьера.

Полная версия статьи и инфографика доступны по ссылке https://vistat.org/art/zapechatat-na-tysjacheletija-v-poiska...