Манекен списанный
Стояли на крыше фабрики Алафузова
Стояли на крыше фабрики Алафузова
Вид с крыши заброшенной фабрики Алафузова. Казань
Заброшенные фарфоровые заводы – это целый мир забытых и покрытых пылью тарелок, чашек, статуэток. На полках красуются цветастые сервизы, стеллажи забиты необыкновенными фигурками, на складах уже запечатана в коробки посуда для магазинов. Это хрупкое богатство разворовывается и беспощадно разбивается непрошенными гостями.
Когда-то в этих стенах можно было найти ценные и редкие экземпляры. За старинные фарфоровые диковинки коллекционеры были готовы платить большие деньги, о чем быстро прознали мародёры. Поэтому сейчас мало чего осталось от былого величия и ассортимента фабрики. Но все еще можно прогуляться по фарфоровым руинам и оценить масштаб производства.
Лично мне больше по душе пришлась посуда. Чисто с практической точки зрения. Я не ценитель всяких интерьерных безделушек и считаю статуэтки, фигурки, декоративные тарелочки откровенными пылесборниками. У себя я такое стараюсь не собирать, даже если очень красиво и очень хочется. Но вот на заброшенном заводе полапать такое сокровище – непередаваемое удовольствие. Даже если оно искалечено временем и людьми.
Как и большинство процветающих когда-то фабрик, наш фарфоровый завод был основан еще в царское время, в конце XVII века. Изготовление фарфора на тот момент в России только развивалось, а потому монополию почти на всё производство успела захватить одна дворянская чета. Завод, на котором нам удалось побывать, принадлежал известной династии, державшей в своих руках целую фарфоровую империю и не пускавших больше никого в свой бизнес.
Во всех крупных городах работали фирменные лавки и ярмарки, продававшие красивую посуду и предметы декора. На каждом изделии было клеймо, являвшееся гарантом подлинности и качества. Цены варьировались от демократичных до овер высоких. Но самую обычную глиняную посуду с яркой росписью могли позволить себе простые люди со средним достатком.
Сами заводы постоянно расширялись. Появлялись конструкторские отделы и лаборатории, внедрялись новые технологии. Фабрика быстро завоевала доверие и признание, продукция отличалась высоким качеством и красивым оформлением. Ну и альтернатив особо не было. Очень скоро фабрика стала официальным поставщиком царского двора. Сырье использовали заморское: каолин - из Англии, шпат и кварц - из Скандинавии.
Первая Мировая нанесла сильный удар по производству. Продажи упали, фарфоровые кошки никому не нужны, хорошее сырье поставляют с катастрофическими перебоями. После войны еще восстанавливающуюся и неокрепшую фабрику добил второй удар – революция. Большевикам нужно было время, чтобы запустить в оборот такое большое количество отобранных производств. Как и многие другие заводы, фабрика простаивала, оборудование ветшало.
Но в скором времени конвейеры снова заработали, только теперь под красным знаменем. Изменилось не только название, но и содержание. Посуда теперь отражала не самобытность русской культуры, а политические веяния того времени. Роскошные дорогие сервизы заменили продукцией народного потребления. На кружках красовались партийные лозунги. Стоимость выровнялась и соответствовала среднему достатку граждан.
Но приходили и новые модные тенденции. Например, шинуазри – типа китайский фарфор с тематической росписью. Или цветастая посуда с медальонами, изображающими девушек, цветы, всякие балладные мотивы. Короче постоянно появлялись какие-то новые модные стили, все как в одежде.
Росло производство, росли продажи и объемы выпуска. Завод давал работу более чем 2 тысячам людей. Но началась Вторая Мировая Война. Часть оборудования успели вывезти, остальное, вместе с цехами сравняли с землей. После войны восстанавливали почти с нуля. Завод быстро встал на ноги и набирал обороты. Рос ассортимент, создавались новые разнообразные дизайны. За эксклюзивными сервизами стояли в очередях. Но после развала союза, фабрика начала загибаться. В конце 90-х пошли банкротсва и перепродажи, простои и долги – все радости нового времени. Окончательно производство заглохло в 13 году.
Завод основательно разграбили еще в первые пять лет. Никого не смущала даже охрана с огромной собакой, регулярно делающая обходы. Посуду и фигурки грузили в багажники нагло припаркованных прямо напротив завода машин. Ну а потом на авито и мешке начали появляться объявления с советскими сервизами и фарфоровыми безделушками. Часть осела на рынках типа Юноны.
Но даже спустя столько лет на заводе все еще есть что посмотреть. Осталось много заготовок и простой посуды. Старое оборудование и конвейерные линии. Печи. Склады. Большой интерес представляет конструкторское бюро и лаборатория. Можно найти много информации по макетам продукции. Описаны технологии изготовления. Чертежи и пробы цвета заботливо отсортированы по папкам. На столах все еще стоят старые мониторы, на стенах висят календари, на подоконниках за шторами дремлют засохшие растения. В сервантах множество образцов, а в актовом зале такая атмосфера, будто час назад здесь проводили собрание. В раздевалках в шкафчиках висят халаты, стоит сменная обувь. И есть такое ощущение, что люди просто вышли на обед, а в кабинетах творческий беспорядок и вовсю идет рабочий процесс.
На самом деле я принесла с завода около 300 фотографий, смогла отсортировать и удалить лишь 100. Остальное всё хорошее, все нужно. Хотелось бы показать гораздо больше, но не позволяют рамки публикации. Не смотря на это пост, как всегда, получился достаточно объемным и спасибо, если дошли до конца.
Вот так теперь выглядят эти исторические руины.
Сегодня мы расскажем про старую заброшенную бумажную фабрику "Ляскеля" при одноимённой гидроэлектростанции, построенной ещё финнами в 1899 г. в Карелии.
В этот раз нас занесло в Питкярантский район республики Карелия, где в посёлке Ляскеля севернее Ладожского озера находится одна из каскада малых Карельских гидроэлектростанций с заброшенной бумажной фабрикой, построенных ещё финнами.
Старая фотография фабрики 1959 г. за авторством Е. А. Блейхмана, найденная на сайте старых фотографий pastvu.com.
Свою историю комплекс бумажной фабрики и МГЭС берут со стоявшего на берегу реки Янис (финское название Янисйоки) небольшого финского лесопильного завода, который в 1898 г. было решено перепрофилировать под выпуск древесного сырья для бумажной продукции.
Так в 1899 г. на Ляскельском пороге реки Янисйоки появились первые сооружения малой Ляскельской гидроэлектростанции мощностью 0,6 МВт, оснащённой шведским оборудованием, после ввода которой в эксплуатацию продолжили строить и сам деревообрабатывающий завод.
К началу 1905 г. предприятие уже выпускало столько сырьевой древесной массы, что рынка для её сбыта попросту не хватало и тогда было принято решение построить здесь же бумажную фабрику "Ляскеля", которая стала выпускать готовую бумажную обёрточную продукцию, рынок сбыта которой был гораздо обширнее нежели просто сырья.
После Советско-финляндской войны в рамках подписанного 12 марта 1940 г. Московского мирного договора, Советскому Союзу отошло 11% территорий Финляндии и эта фабрика перешла в собственность СССР.
Старая фотография фабрики 1948 г. в государственном каталоге старых фотографий на сайте goskatalog.ru.
Но в 1941 г. началась Великая Отечественная Война, в ходе которой сооружения комплекса ГЭС и фабрики получили сильные разрушения.
После окончания войны началось восстановление комплекса и уже в 1946 г. ГЭС и фабрика снова вступили в эксплуатацию. Ассортимент продукции тогда был расширен газетной и обойной бумагой.
В 1958 г. бумажная фабрика "Ляскеля" вместе с заводом "Харлу" вошла в состав единого Целлюлозно-Бумажного Комбината.
Ну а после распада СССР ЦБК стал испытывать недостаток финансирования, заказов тоже не хватало, а предприятие начало работать в убыток и к 2003 г. остановило свою работу и сменив несколько хозяев разграблено и брошено.
ГЭС же повезло гораздо больше. После остановки фабрики она была законсервирована, но впоследствии её решили реконструировать, заменить все гидроагрегаты и в 2011 г. уже модернизированная автономная МГЭС вновь вступила в работу, выдавай мощность 4,8 МВт со средней выработкой более 25 000 000 кВт/ч. На саму ГЭС нас естественно никто не пустил, так что мы просто посмотрели на её плотину и автомобильный мост через реку. И направились к заброшенной фабрике.
В наш визит река была неполноводной и пороги смотрелись не так эпично, как это бывает здесь в другие времена года.
А вот уже показался самый узнаваемый вид здания самой фабрики "Ляскеля".
По камням мы перебрались на тот берег.
Благо здесь постоянно ходят люди и уложили доски на самых неудобных участках.
Просто представьте эти базальтовые скалы когда река полноводна и с плотины идёт сброс.
И вот мы у стен фабрики.
И сразу же направляемся внутрь.
Хотя там смотреть давно не на что.
Всё оборудование было распилено на металл почти два десятка лет назад.
Зато можно залезть на крышу.
Которая уже успела обрасти деревьями.
Немного видов из окон.
Там вдали видна территория самой ГЭС.
От туда по одному из каналов из под здания вытекает бурный поток.
А этот вид на портал реки под зданием просто завораживает.
Снова пустые разбитые цеха фабрики.
Стрит-арт с индустриальными мотивами на старом заводе
Автор: Ztwins, фестиваль «Морфология улиц»
Где: Тюмень, «Дом печати» (Осипенко, 81)
Однажды нам стало скучно, решили посмотреть окрестности. И самый лучший вариант прогулки — за подобной табличкой
Видок та был довольно-таки интересный
Будка охраны
Территория поближе
Вход в самую интересную часть
Рецепшн
Цой жив!
Комната битого стекла
Поднимаемся выше
Политсрачи не обошли стороной даже сгоревшую фабрику
А вот тут начинается "мистика"
Надписи эти здесь неспроста.
Особый антураж добавляет состояние стен и потолка после пожара
Немного побродив по сгоревшей части, призрака мы услышали
Он ходил по лестничному пролёту и самым тёмным комнатам
Вот он
Нет, не в джинсах, а на полу
Сильный сквозняк превращает егозу в музыкальный инструмент и заставляет выть загробным голосом
А свисающие кабели бьются о стены и пол
Акустика пустого здания делает своё дело: эти стуки вместе с воем егозы создают впечатление, что по зданию ходит призрак и воетПошли дальше
К сожалению, лимит картинок в посте кончился, поэтому небольшой бонус оставлю в комментах