Я .уею, дорогая редакция, оттого и пишу. Мысли путаются, руки движутся, но попробую изложить как умею.
Попала под руку книжка «Свершилось. Пришли немцы!» Идейный коллаборационизм в СССР в период Великой Отечественной войны. РОССПЭН, 2012.
И там, среди прочего «Дневник коллаборантки» Лидии Осиповой, опубликован в эмигрантской прессе в 1950 г.
И вот, запись от 31. 1. 42. Конину они уже ели, окурки собирали, повешенных и убитых видели, золотишко на хлеб меняли, ковер из квартиры классика немцам продали, обращение с советскими военнопленными знают, с голоду половина соседей померла, сами уже опухли, но немцы для них "наши фронтовые друзья". В СССР были конечно всем недовольны, но лично ничего такого не претерпели. Муж профессор, лекции читал, бегали от страха по всей стране, чтобы их "кровавая гебня" не ухватила, осели под Ленинградом. Высокообразованные люди с моральными качествами, делятся друг с другом последним куском и вообще натуральные, именно те, что "со светлыми лицами".
Читаем запись.
"Событий никаких, если не считать того, что число умирающих возрастает с каждым днем. Но мы все к этому привыкли, и это не считается событием. Попробую обрисовать наше существование «с птичьего полета».
На кровати лежит распухший мужчина. Если поднимет колени, то их за животом не увидит. Лицо все заросло. Глаза неестественно блестят. На диване, напротив, лежит такая же распухшая женщина. Только без бороды. Говорят очень слабыми голосами. Всегда на одну и ту же тему: какова будет жизнь, когда немцы победят, война кончится и большевиков разгонят. Имеется уже совершенно разработанный план устройства государства, программы народного образования, землеустройства и социальной помощи. Вообще, предусмотрены все случаи жизни. Горит коптилка в лучшем случае. Чаще освещаются печкой. За стенами разрушенный город. Свистят снаряды. Некоторые падают во дворе. Иногда вылетают все стекла, и тогда приходится вставать и затыкать окна тряпками и картонками. Если нужно встать и пойти в темную и холодную кухню «по нужде», человек терпит елико возможно, потому что встать — это большой и тяжелый труд. И над всем этим превалирует беспрерывное, сверлящее чувство голода. Того голода, который разрывает внутренности и от которого можно начать выть и биться. И непрерывно мозг сверлит одна мысль: где и как достать еды!
И вот как-то в один из таких вечеров я спросила всех наших: М.Ф., Витю, Колю: «А что, ребята, если бы сейчас пришел к нам какой-нибудь добрый волшебник и предложил бы нам перенестись в советский тыл. И там была бы довоенная жизнь, и белый хлеб, и молоко, и табак, и все прочее. Или сказал бы, что мы до конца дней наших будем жить вот так, как сейчас. Что бы вы выбрали? И все в один голос, еще я не успела докончить фразы, сказали: оставаться так, как сейчас. Ну, мы с Колей, понятно. Мы все предпочтем советской власти. А вот Витя, воспитанник этой самой власти. Я спросила у него — почему. Очень спутанно и сбивчиво он смог все-таки дать понять, что там, в прежней жизни, не было никаких надежд, а теперь он видит надежду на лучшее. А М.Ф., которой при советской власти уж не было совсем-то плохо жить, она просто обругала меня, чтобы я не приставала с глупостями. «Всякому понятно, почему».
Может быть, я выживу, и этот дневник уцелеет. И вероятно, я сама буду читать эти строки с сомнением и недоверием. Но было все именно так, как я сейчас записала. Мы предпочитаем все ужасы жизни на фронте без большевиков, мирной жизни с ними. Может быть, потому, что в глубине сознания мы верим в нашу звезду. Верим в будущее освобождение. И уж очень хочется дождаться времени, когда можно будет работать во весь дух. А работы будет очень много. И работники будут нужны. И еще поддерживает мстительное желание посмотреть на конец «самого свободного строя в мире». Испытать радость при мысли, от которой дух захватывает. Только страшно, что резать будут много и, как всегда, не тех, кого надо. Зарежут и нас, вероятно".
Лично мне здесь видится реальная биологическая, звериная ненависть ко всему народу и ко всему народному. Мечты о том, что их возьмут в работники по приведению этого заново "освобожденного" народа к нужным кондициям и тоска по системе, где они будут просвещать, наставлять и показывать светлое грязным тупым и необразованным. Наслаждаясь попутно своей нужностью "цивилизованной нации".
И они готовы сдохнуть, лишь бы не считать себя частью народа.
Интеллектуальный нацизм. Так наверное нужно это все обозначить. И таких как они очень много.