Антонина Макарова. Эта та, которая, не моргнув глазом, расстреляла за свою карьеру нацистского палача более 1500 человек из пулемёта.
Эта нелюдь более известна под кличкой Тонька-пулемётчица. Брянская область. Локотская республика, созданная нацистами. Все происходило там.
Как и почему эта девушка стала палачом и убивала советских партизан и их родственников? Из всех, кого она расстреляла, смогли установить паспортные данные у 168 жертв.
В последние дни войны ловко выскочила замуж за раненого красноармейца и затерялась. Возмездие свершилось только в 1979 году.
Сначала доброволец на фронте и медсестра, потом окружение, потом выход из окружения, и выбор: к партизанам или к полицаям, потому как на тот момент ее беспорядочная половая жизнь в оккупированном Локте, уже наработала ей дурную славу. Все женщины ее там ненавидели.
Выбор был сделан в пользу коллаборационистов – у них были лучше условия жизни. Проституция и мелкие услуги немцев не устроили. Они искали палача, так как сами не хотели убивать местных партизан, те часто мстили.
И вот напоив для первого раза Антонину, она исполнила первый немецкий приговор. Второй и последующие – уже исполняла по трезвому.
Попутно занимаясь проституцией с полицаями и фашистами, заболела сифилисом.
Как особо ценного работника ее отправили в тыл на излечение (1943 год). Это ее спасло – партизаны ликвидировали в Локотской республике всех пособников немцев.
На лечении Макарова завела роман с немецким поваром-ефрейтором, который вывез её сначала на Украину, а оттуда в Польшу. Когда повара убили, Макарову немцы отправили на принудительные работы в Кёнигсберг. В 1945 году Красная армия освободила Кёнигсберг, где находилась Макарова. В связи с огромным количеством бывших военнопленных фильтрация в это время проводилась достаточно поверхностно. Антонина назвала советским правоохранительным органам свои реальные данные, утаив только факт работы на немцев, и благополучно прошла фильтрацию. Летом 1945 года из-за проблем со здоровьем Антонина оказалась в госпитале. Здесь же она познакомилась с раненым — молодым сержантом Виктором Гинзбургом. Через несколько дней они поженились, и 24-летняя девушка взяла фамилию мужа.
У бывшей карательницы, а теперь контролёра на швейной фабрике в белорусском городе Лепеле родились две дочери. Ни они, ни муж, ни знакомые семьи не знали, чем занималась их мать во время Великой Отечественной. Антонина вела скромный образ жизни, и пользовалась уважением и льготами как ветеран войны, её фотографии демонстрировались в местном музее. Кроме того, женщина выступала перед школьниками в рамках поддержания памяти о войне.
Ещё в годы войны на Антонину Макарову начали охотиться партизаны, потом охоту продолжили органы госбезопасности СССР. Однако розыск вёлся по метрическим записям, в которых она фигурировала как Панфилова. Поэтому пока ей везло, она дышала вольным воздухом. И вот, в 1976 году её брат, ставший к этому времени полковником, перед загранкомандировкой указал в анкете, что у него есть сестра, которая носила в девичестве фамилию Макарова.
Сотрудники КГБ СССР заинтересовались этим фактом. Началась работа по сведению всех точек рисунка в единое целое. В Лепель стали негласно привозить людей, знавших Тоньку-пулемётчицу. Её опознали все. Лето 1978 года для Антонины стало последним летом, сначала на свободе, а потом и в жизни.
... из допросов Тоньки-пулемётчицы:
«Я не знала тех, кого расстреливаю. Они меня не знали. Поэтому стыдно мне перед ними не было. Бывало, выстрелишь, подойдёшь ближе, а кое-кто ещё дёргается. Тогда снова стреляла в голову, чтобы человек не мучился. Иногда у нескольких заключённых на груди был подвешен кусок фанеры с надписью „партизан“. Некоторые перед смертью что-то пели. После казней я чистила пулемёт в караульном помещении или во дворе. Патронов было в достатке… Все приговорённые к смерти были для меня одинаковые. Менялось только их количество. Обычно мне приказывали расстрелять группу из 27 человек: столько партизан вмещала в себя камера. Я расстреливала примерно в 500 метрах от тюрьмы у какой-то ямы. Арестованных ставили цепочкой лицом к яме. На место расстрела кто-то из мужчин выкатывал мой пулемёт. По команде начальства я становилась на колени и стреляла по людям до тех пор, пока замертво не падали все … и немцы мне разрешили снимать с убитых одежду, я выбирала по лучше, а когда поняла, что дырки от пуль и кровь ее портят, то либо стреляла в голову, либо заставляла раздеваться казненных перед смертью, говоря им, чего вы там рыдаете-плачете, девки, чего добру-то пропадать, тебе умирать, а я еще поношу твое платьишко» ... На вопрос, были ли ей известны имена тех, кого она расстреливала, и имен тех женщин и девушек, с кого снимала платья, подследственная Гинзбург (Макарова) ответила:
«нет, а зачем их всех запоминать, больно уж их много было, а я одна ...».
