Требуха - китайский дракон.Глава 22⁠⁠

Бесполезный член общества

— Эй, ты! Подойди!

Я замер, остолбенел на мгновение и просто не мог поверить. Он был ещё жив и все ещё пытался командовать, хотя уже еле языком ворочал.

Дед Игнат висел на ограждении и острая как копье кованная стрела под тяжестью тела вышла у него из спины, прорвав кожу. Какая мерзкая и отвратительная смерть. Но и человечишка был явно не достоин нормальных похорон.

Под оградкой растеклась большая темная лужи крови, которая стекала с цементной площадки и уходила в землю оставляя разводы. Кишки свисали обрывками из живота и дед побелел как новенькая надгробная плита, но еще дёргался и на меня смотрел. Одно крыло свисало мокрым плащом, а другое... От второго почти ничего не осталось, какой-то маленький рваный треугольник, приклеился кровью к спине. Если бы не знал куда смотреть, то и не заметил бы. Требуха хорошо покушал.

— Ближе, — прошептал дед как змей, гипнотизирующий бандерлогов. Я стоял на расстоянии и подходить не собирался, не буду подчиняться мертвецу. Он понял это и поник.

— Как не хочется умирать... Ты бы знал, длинный.

— Я не хотел..

— Что? — прервал он, — Говори громче! Бормочешь, как осёл...

— Сам виноват! — крикнул я, — Сдохнешь тут в одиночестве.

Он закашлялся, тело затряслось и дед завыл от боли,крыло несколько раз ударило об землю, изо рта пошла бело-красная пена.

— Сдохну, а ты сядешь за убийство в тюрьму и умрешь на пожизненном, затраханый в жопу местными нацистами и СПИД будет стекать со всех твоих дырок.

Столько ненависти было в голосе, столько злобы, но мне даже стало его жалко. Ведь он сейчас умрет, а я нет. Буду жить. Но это не точно.

— Не улыбайся, гнида московская (почему гнида? и почему московская? и не улыбался я, но это тоже не точно). За тобой вернутся, раньше чем я отправлюсь в ад. Не думай, что о тебе забыли, просто сейчас есть вещи поважнее.

— Китайский дракон.

— Что ты шепчешь, урод?

— Дракон! — повысил я голос и ближе подошел, — зачем он вам? Сколько он стоит, что вы так суетитесь и готовы умереть из-за этого кожаного мешка с крыльями? И почему у вас крылья? Это заразно или что?

— Аррр! — он протянул руку попытавшись схватить меня или напугать, но я просто смотрел как он дергается пришпиленный огромной булавкой к тетрадке кладбищенской земли — старый безумный жук. Он понял, что не может дотянуться и замер. Рука повисла плетью и старик приготовился сдохнуть.

***

Когда она увидела ноги рядом с её убежищем, то опознала урода по старым заношенным брюкам и не успела выдохнуть, как человек в грязных очках наклонился, схватил её за волосы и потащил наружу. Она отбивалась и кричала раскидывая листья, но несмотря на свой чмошный вид очкарик был силён и совершенно не боялся её воплей, не думал, что кто-то услышит и придёт беспомощной девочке на помощь. Он выудил её как рыбак рыбку и кинул на спину, на землю, себе под ноги.

Подумал и ударил по лицу с размаху ладонью, вжух сверху вниз прошелся как косой.

— Закрой рот!

Она замолчала и смотрела на него снизу вверх широко раскрытыми глазами.

— Дрянь! Перестань дрожать, смотреть противно.

Она попыталась перестать, но тело не слушалось, а ещё из ниоткуда напала икота.

— Как я вас не люблю, дырки. Всё вам на месте не сидится, блядям. Всё ищете, где бы сесть на член и чем он больше тем лучше. Деревни вымерли, потому что шлюхи попёрли всем скопом в город садиться на пахнущие асфальтом городские члены рабочего люда.

Он плюнул в сторону и скривился.

— Но и рабочими членами вы брезгуете. Вымерло село, потому что бабье ушло нюхать члены в города, вы наверное думаете, что это кривые фиалки или блядские леденцы. Только леденцы от барыг вкуснее рабочих, да? Угадай, что случилось, дальше, дура?

«Не надо, — прошептала она, — не надо, пожалуйста».

Он развел руками и расправил крылья, такие огромные, что они закрыли солнце и воздух, и она закричала по-бабски громко и противно. Очкастому это не понравилось и он пнул ее больно по ягодице, боль прошлась по бедру, как молния:

— А ну заткнись и послушай, что умные люди говорят! Будешь хоть знать свою блядскую историю.

«Шизик, — подумала она — маньяк, и это его последняя, самая агрессивная стадия. Мишенька, ну где же ты?»

— Вижу, что отвлекаешься от урока. Могу устроить экзамен, где мой портфель?

Он огляделся по сторонам и руки развел:

— Нету. Дома забыл. Из-за тебя столько хлопот, необразованное бабское быдло. Так вот.

Он прошелся два шага вперёд — два назад, как старый учитель, и продолжил гнать свою ересь:

— В городе бабы забыли про рабочие члены и полюбили члены бандитские и барыжные. Что случилось дальше?

Он посмотрел на неё и взгляд у мужчины был совершенно сумасшедший, глаза острые как у волка и безжизненные как у мертвеца. Зрачок за разбитым стеклом рвался из стороны в сторону как бешеный зверь в клетке.

— Дура, — подытожил он и опять пнул девушку, — вымер рабочий класс, как класс. Бабы не хватались за рабочие палки и палок новых не рождалось. Везде только барыги, барыги, барыги, барыги....

Он еще долго перечислял расхаживая взад-вперед и все повторял и повторял: «барыги, барыги, барыги».

— И бандиты, которые их грабили. А бабы трахают обоих! — закричал и расправил крылья на всю ширь, забил ими, закружил листья в череде маленьких листовых смерчей. Он смеялся и хватался руками за живот и пустил струю по штанам и темное пятно образовалось в промежности и пятно расплылось по правой ноге, а он все смеялся и смеялся, а потом вдруг замолк, сложил крылья и упав на неё схватил за горло обоими руками и придушил до звезд в глазах. Она захрипела вдыхая запах чеснока, дешевого одеколона и мокрой земли. Получила пощечину и тяжело задышала глотая воздух, а он уже вскочил на ноги и рассматривал её сверху. Слишком быстрый для своего возраста и слишком непредсказуемый, но Мишка с ним бы справился. Он бы избил его так, что тот до города бы бежал и сам бы в полицию сдался,так бы его Мишка избил.

— Думаешь идиллия? Нет, дура. Такие как ты и здесь всё испортили. Они уничтожили бандитов тем, что ушли к депутатам.

Очкастый вдруг метнулся и ударил ее ногой так сильно и в какое-то специально место на боку, наверное там где почки, что её выгнуло дугой от боли.

— Надоела тупая курица. Оглянись, дура! Ты видишь хоть одного бандита в округе? Да я их двадцать лет не вижу, ни одного малинового пиджака! И знаешь, что самое херовое?

Он наклонился над ней, дрожа от злобы:

— Я никогда не был одним из этих подвидов! Я на всю жизнь остался крестьянином в вымершем селе без баб. А теперь вы и депутатов решили кинуть, суки!

Он с таким страданием произнес это, будто сам был депутатом.

— И не вернется к нам круговорот блядей, потому что в моде программисты! А у меня даже компьютера нет!

Он вдруг набросился на неё и начал бить по щекам, по голове — везде где доставал. Разбил губу, кровь потекла из носа и кожа болела от пощёчин. Она только молилась про себя, делала это как умела, представляла ангела с небес, окутанного сиянием,который улыбался и протягивал ей руку. И больше не будет боли, не будет страха и не будет Миши. Значит не судьба и можно уходить...

— Куда! Я тебе умру!

Её опять били по щекам и трясли за плечи:

— Успеешь сдохнуть, толстая! Поживи ещё!

Перекинул её через плечо, почти без сознания, она потяжелела и взлетел, унося жертву прочь. Из леса осторожно выглядывал лесной кабан, наверное был недоволен тем. что двуногие сделали с его домом.

***

— Убей, прошу.

— Ты еще не сдох? — вырвалось у меня. Мороз по коже от этой старой бабочки на кладбищенской булавке.

— Убей, — хрипел он, — больно. Будь человеком. Хоть сними отсюда, дай на земле сдохнуть.

Я шагнул вперёд и наступил в липкую лужу, сразу назад отпрыгнул и представил, как буду это тело обнимать и вверх тащить, чтобы как-то протянуть сквозь этот металлический прут. Дед тяжелый и будет орать от боли, и будет отталкивать меня и я в конце концов буду весь в крови и блевотине умершего человека — доказательства для полиции неоспоримые. Подумал и трусливо отступил назад.

— Извини, постарайся умереть сам, а я кого-то вызову. Скорую или полицию.

— Не могу. Крылья держат, не дают сдохнуть.

Он поднял руку и попробовал дотянуться, схватиться за крыло, но не смог и рука упала.

— Хоть крыло вырви, прошу.

Мне реально было его жаль, но всегда есть «но».

— Помоги, прошу.

Кто-то летел. Я перестал думать о судьбе старика и прислушался. Хлопали крылья, очень большие крылья со стороны села и я уже видел фигуры далеко на горизонте. Они приближались и дед тоже услышал их. Прислушался и открыл пасть:

— Сюда! Он тут! Сюда!

Их было очень много и они свернули на звук, скорректировали полёт, а я побежал. Смех старика за спиной дал немного ускорения, но не форы.

«А-ха-ха! Он бежит к ЖД! А-ха-ха! Ловите его!»

Когда же ты сдохнешь!

***

— Сначала я хотел сломать тебе палец, но потом передумал! — кричит Юра Безотчества подлетая к речке, — решил оставить для Пещеры целенькую. И нужна ты еще живой и не заплаканной! Поэтому отнесу тебя в любимую свою пещеру и обождёшь там!

Девка не отвечала, он встряхнул ее, сделал вид, что сейчас уронит вниз, но она даже не испугалась. Отключилась.

Пещера в которой он хранил свои сокровища была спрятана в скале за речкой. Очень удачно скрыта кустами, а зимой проход завален снегом. Туда никто не ходил, даже когда село было живым. А вот Юра там всё детство провёл в одиночестве. Особенно когда одноклассники обижали он убегал к речке, переплывал её и сидел в пещере дотемна. Никто и никогда не раскрыл тайну пещеры. Один раз сосед Ванька увязался за ним — Юра отогнал его камнями из укрытия, метким попаданием разбил голову и отвадил желание следить за ним на всю жизнь.Теперь он хранил там свои игрушки и сокровища.

У речки Юрий заметил странное и пошел на спуск. Летать он научился очень хорошо, много тренировался и тренировал своих людей, но многое зависело от крыльев и стараний.

Там внизу на берегу ходил взад вперед один из неудачников, который летать так и не научился — отец Пётр. Давно нужно было его прибить, но слишком исполнительным он был до сегодняшнего дня, а за сегодня уже вторая ошибка. Рядом на песочке лежал лысый насчет которого были даны точные указания.

Юрий ястребом метнулся вниз положил девку на песок и подошел к священнику, который уменьшился почти вдвое. Неубиваемый лысый безразлично лежал и смотрел на воду.

— Я не понял.

Дед рухнул на колени опять пополз к нему.

«Я не виноват. Я не виноват.»

— Почему этот еще не с русалками?

"Он так сказал. Он виноват, не я. Сказал, что так нужно и ты поймешь. Он всё объяснит. Сказал, что нужно придержать лысого и искать резчика.

— Что?

Священник заткнулся и с ужасом смотрел на побелевшего хозяина.

— Повтори, что ты сказал.

— Искать резчика, — прохрипел отец Пётр, — он сказал, что резчик здесь и дать ему людей. Всех отдать. А этого не топить, как пса, потому что нельзя..

— Резчик здесь? — Юра Безотчества даже осмотрелся и плечами пожал, -Где?

— Убежал. То есть улетел. То есть я не знаю. Я с этим был. Не надо.

Человек в очках полез в карман и вытянул длинные ножницы с зелеными ручками. Полюбовался на них и медленно положил назад.

— Я правильно понял? Ты упустил эту жирную (Он указал на лежащую без сознания девчонку) а кто-то там(он махнул рукой) упустил Резчика? А не много ли тупости и предательства для одного дня?

— Не надо, — рухнул священник оземь, но ползти к Юре побоялся, только лбом стучал,- девка вот она, лысого притоплю — только скажи. А Резчика я не видел, может нет его. Может ошиблись они, летучую мышь увидели и напугались.

Юра выслушал его внимательно и передумывал наказывать. До выяснения.

— Девку с тобой оставлю. Посмотрю, что там у них. Крестом за неё отвечаешь .

— А с этим что?

— Утопить, я же понятно приказал.

От автора - Продолжение для тех, кто ждёт.

Телеграм-канал с новостями - https://t.me/severmisha.

Весь Требухашка - https://author.today/work/series/17972