Тихое семейное счастье (4)⁠⁠

Тихое семейное счастье (1)

Тихое семейное счастье (2)

Тихое семейное счастье (3)

-4-

- Вот так оно всё и было, Давид Георгиевич, - закончил я свой доклад. – Хотите верьте, хотите нет. Я бы на вашем месте не поверил, потому что доказательств у меня нет. Но мы с вами живём в изменённой реальности. Только я знаю это, а вы – нет.

Мы находились в его кабинете вдвоем: я настоял на приватном разговоре, и шеф не возражал. Он даже был так любезен, что уступил мне своё кресло, а сам устроился напротив на жёстком стуле. Я не сопротивлялся, у меня просто не было на это сил. Нет, так-то я был в полном порядке, только накатывали на меня приступы слабости и головокружения. Да еще зудели красные пятна на висках.

Шеф поскреб щетинистый подбородок, подмигнул.

- Нет доказательств, говоришь? А если мы попробуем их добыть?

Я совсем не удивился наличию лифта в кабинете шефа; наверное, я разучился удивляться на всю оставшуюся жизнь. Мы вошли в тесную кабинку – без кнопок, без сенсоров, двери закрылись и лифт тронулся – вниз, как я полагаю. Только вот движения совершенно не чувствовалось, мы просто стояли в замкнутом помещении и глазели друг на друга. А потом двери раскрылись – не те, через которые мы вошли, а справа, и я увидел что-то вроде тамбура, посреди которого по полу протянулась красная полоса. Полоса угрожающе мерцала и еле слышно гудела.

- Сейчас будет немного неприятно, - заботливо предупредил шеф. – Приготовься.

И мы перешли черту.

Это не было неприятно. Это было чёрт знает как непонятно и неописуемо. Как будто я попал в нарисованный голокомикс – такое всё вокруг стало статичное, дискретное, словно картинки-эпизоды, сложенные в одну историю. И я проживал эти картинки одну за другой, последовательно, но словно бы через микроскопические паузы: вдох – эпизод, выдох – эпизод, повернуть шею – эпизод, сделать шаг – эпизод… Механические часы, подумал я, секундная стрелка. Она двигается точно так же – последовательно, но рывками, перескакивая из одного своего состояние в другое.

И думал я, оказывается, точно так же, крошечными составными кусочками. Словно у меня в мозгу завелся метроном, задающий ритм битам информации.

У меня закружилась голова, и я ухватился за шефа, чтобы не упасть.

- Дыши глубже, - посоветовал шеф. – Скоро пройдет.

Самому шефу всё было нипочём. Поддерживая меня под локоток, он поднял свободную руку, пошевелил пальцами, и, повинуясь его движению, перед нами возникла сфера. А в ней – клубок червей? комок слизистых тяжей? Чем бы это ни было, оно ворочалось, извивалось, подёргивалось, рвалось и вновь соединялось, вспухало и опадало. Мне даже послышался влажный чавкающий звук, мне даже запах почудился, как из выгребной ямы, и это было настолько отвратительно, что меня затошнило.

- Закрой глаза, - скомандовал шеф. – И дыши!

Я послушался, и мне сразу стало легче. Блевать я, во всяком случае, передумал. А когда я снова открыл глаза, прежнего непотребства уже не было, а была обыкновенная голосфера, пронизанная множеством серых узловатых нитей. Погрузив руки в голосферу, шеф перебирал эти нити, как струны гитары, и под его пальцами нити на краткий миг становились ярко-красными и объемными.

- Не то, не то, - приговаривал шеф. – Ага, вот оно. Видишь?

Я, конечно, видел. Но ни черта не понимал.

- Что это? – спросил я.

- Это? Это, дружок, твоя жизнь. И моя. И всех, кто здесь работает. Или, если тебе так будет понятней, архив. Только настоящий, не подверженный никаким воздействиям. Ты же ведь знаешь, что мы каждые три месяца делаем скан реальности?

Я знал.

- Ну так вот, эта запись отправляется в архив. Вот в этот, - шеф притопнул ногой. – И хранится тут до скончания веков в неизменном виде. Далее. Предположим, случился хроноконфликт, и реальность изменилась – на всех трёх уровнях. Новый скан того же самого отрезка времени точно так же отправляется в архив… но! Эти две записи будут существовать одновременно. Даже если они прямо противоположны и исключают друг друга. Мы можем сравнить их и понять, какая реальность первична, а какая вторична. Поясню на примере. – Шеф подцепил пальцем одну нить. – Это – наша Мира.

- Какая именно? – уточнил я, но шеф отмахнулся.

- Неважно. Просто Мира, как явление природы. Смотри внимательно. Видишь?

Очевидно, он дал увеличение, потому что тоненькая ниточка по имени Мира вдруг распухла до размера древней бельевой веревки – видел я такую в музее. И ещё я видел, что нить эта – двойная. Две нити, похожие на узловатые лианы, тянулись параллельно друг другу, потом резко сближались, сплетаясь в один узел, а дальше шла только одна нить.

Я ткнул пальцем в узел и вопросительно взглянул на шефа. Тот кивнул.

- Правильно. Именно в этот момент Мира-1, которую помнишь только ты, внесла глобальные изменения в свою жизнь. В результате в прошлом появилась Мира-2, которую помню я и все остальные сотрудники… а для Миры-1 на этом всё закончилось. Ни в настоящем, ни в будущем ей места не стало, её заменила… скажем так, прокачанная версия её же самой. Но в прошлом она осталась, об этом чётко свидетельствуют архивные записи. И они же доказывают, что ты не врёшь, не сошёл с ума, а говоришь правду, одну только правду и ничего, кроме правды.

- Чёрт возьми, - пробормотал я, с уважением и опаской разглядывая сферу. – Но как это возможно? Я имею в виду – сохранение всех версий реальности?

- Долго объяснять. Да и не поймёшь ты, я ведь и сам не до конца понимаю. Но если коротко, упрощенно… Это место защищено антиэнтропийном полем. Здесь ничего не происходит, ничего не меняется. Попади сюда человек без мультика, он застынет, как муха в янтаре. Или как человек в глубоком криосне: не живой и не мёртвый… И в таком виде просуществует до конца Вселенной, а, может быть, и переживет его. Антиэнтропия, и этим всё сказано.

- Киттянские штучки, - неприязненно буркнул я.

- Что-то вроде этого, - согласился шеф.

Он подцеплял пальцами то одну нить, то другую: увеличивал, придирчиво изучал, хмыкал, качал головой. Он, без сомнения, был занят очень важным делом, но я всё же рискнул отвлечь его вопросом, который не давал мне покоя с тех самых пор, как я очнулся на больничной койке.

- Шеф, а что будет со мной? Я имею в виду, когда мы исправим все эти безобразия. Я изменюсь? Или, может, вовсе исчезну? Если так, то я бы не против пересидеть этот горячий момент в каком-нибудь бункере. Например, здесь, под защитой антиэнтропии.

Шеф ответил не сразу, продолжая копаться в архиве. Потом вынул руки из сферы, отряхнул ладони и вздохнул.

- Не думаю, - сказал он. – Не думаю, что мы будем что-то исправлять (Я вытаращил глаза, не веря своим ушам) Дело в том, что… Короче говоря, есть некоторые признаки того, что твоя предприимчивая подружка Мира-1 не натворила безобразий, а исправила некий хроноконфликт, который мы проглядели.

- Не может быть! А даже если так – гнать наших аналитиков в шею, бездельников!

- С какой это стати? Конфликт, насколько я понял, был очень локальным, он затрагивал в основном Миру, практически не вызывая возмущения статполя. Кроме того, по времени он находился очень близко к нам. Слишком близко, я бы сказал. И наши аналитики просто физически не могли его засечь. Хоть это-то ты понимаешь?

Я понимал. Я знал, что легче всего увидеть хроноконфликты, случившиеся в далёком прошлом. Это как с мощным телескопом: через него прекрасно видно Луну, но если вы переведете телескоп на воробья, сидящего на дереве, вы ничего не увидите.

- И потом, - продолжал шеф мечтательно, - мне лично Мира-2 нравится гораздо больше, чем Мира-1. Хотя… они друг друга стоят, что уж тут говорить! - Он хохотнул. - Но в любом случае решать будем не мы с тобой, а соответствующая комиссия… Ладно, пойдём, тебе нельзя слишком долго находиться в антиэнтропийном поле, это вредно для мозгов.

Мы вернулись в кабинет шефа, и он поспешил занять своё кресло. А я остался стоять.

- У тебя всё? – довольно-таки благодушно поинтересовался шеф. – Или есть ещё вопросы?

Есть ли у меня вопросы? Да их у меня вагон! И в придачу целая тележка претензий! Например, такая – неужели этой наглой авантюристке всё сойдёт с рук? Неужели её никак не накажут? Ведь и за меньшее люди лишались не просто должности, а – свободы!

- Комиссия, - напомнил шеф. – Компетентные люди, не чета нам с тобой… Да что ты так взъелся на девочку, Алекс? Тебя-то изменения не затронули, ты-то у нас в полном порядке.

- В порядке? – Я с трудом сдерживал рвущееся наружу бешенство. – Я в порядке? После того, что она со мной сделала? Вы хоть представляете, что мне пришлось пережить?

Шеф внимательно посмотрел на меня, знаком велел сесть.

- Понимаю, - негромко сказал он. – Это тяжело… А как это было, Алекс?

Как это было? Я прикрыл глаза, вспоминая, и меня снова затрясло от ужаса.

- Это аид, - хрипло сказал я. – Царство мёртвых из древнегреческих легенд.

***

… После заряда парализатора люди встают. Встал и я.

Я бродил по бескрайней серой равнине, словно усыпанной пеплом, и такое же серое пепельное небо нависало надо мной. Ничто не оживляло этот пейзаж – ни кочка, ни камешек, ни моя тень. Солнца, Луны и звёзд тоже не было. Просто бесконечная идеальная плоскость снизу, бесконечная идеальная плоскость сверху, и я между ними, как амеба между предметными стеклами микроскопа.

Я помнил всё, что со мной произошло, помнил Миру-2, целящуюся в меня из парализатора, но воспоминания были тоже тусклыми и серыми, как этот мой мир. И никакая эмоция не оживляла их. Гнев, отчаяние, надежда, смирение… Нет, ничему этому не было места здесь.

Я не чувствовал ни тепла, ни холода. Ни голода, ни жажды. Я вообще ничего не чувствовал, ни о чём не думал и не переживал. Я был бесплотной беспечальной тенью в царстве Аида.

Единственное, что я ощущал, это время. Оно медленно текло сквозь меня, просачиваясь тягучими каплями сквозь мою душу: секунды, минуты, часы. Дни.

Сколько их ещё было в этой клепсидре, я не знал. И мне было всё равно, хоть всё время мира. Я просто вёл счёт мгновениям, сам не зная, зачем.

Когда последняя капля четвертого для впиталась в серый пепел, всё кончилось. На меня огромным комом обрушились все утраченные ощущения, все эмоции, и это было едва ли не страшнее, чем предыдущее бесплотное существование. По крайней мере, там мне не было больно.

Я корчился раздавленным червём, захлёбываясь вернувшейся жизнью, я кричал, а вокруг меня возрождался материальный мир, и это был настоящий ад.

А потом я попал в рай.

В блаженном изнеможении я лежал между чистыми простынями на больничной койке, весь опутанный проводами датчиков, а рядом стоял врач и одобрительно кивал, глядя на монитор.

- Легко отделался, парень, - весело сказал он. – Голова не болит?

Голова не болела, только страшно зудели виски. Врач пообещал, что это пройдет, что я скоро встану, и убежал, а я устроился поудобнее и задремал.

Я никуда не торопился, я знал, что опоздал. Рой и Мира, Мира-2, уже отправились в своё Средневековье, уже изображают из себя мудрых добрых волшебников, только это не имело никакого значения. Я собирался в прошлое, к старту Миры-1, чтобы выбить из неё всю дурь, и восстанавливал силы.

А утром меня вызвал к себе шеф.

***

- Что это было? – спросил я, закончив рассказ. – Что за чертовщина? Я никогда не слышал, чтобы парализатор вызывал галлюцинации.

- Ты был в тюрьме, - сказал шеф.

- Я был в… где?

Шеф вздохнул, покопался в ящике стола и бросил передо мной два металлических диска, украшенных короткими антеннками. Зуд на моих висках тут же усилился.

- Бывают, Алекс, такие должностные нарушения, которые караются выговором или увольнением. А бывают такие, которые вполне можно назвать преступлениями. Когда, например, человек возомнил себя Богом и пошел вершить высшую справедливость налево и направо. Тогда вот, - шеф кивнул на диски. – Ты слышал такое выражение: тюрьма меняет людей? Так вот, она их действительно меняет. Чаще всего хватает одного года. Видишь ли, все эти эмоции, чувства, нереализованные желания… Они не отсутствуют, они накапливаются. А потом возвращаются, когда срок заключения заканчивается. Разом возвращаются, как ледяной душ из ведра. И чем больше человек был одержим своей преступной идеей, тем тяжелее ему приходится. Подобный концентрат эмоций, он словно бы выжигает вкусовые сосочки души, после него всё кажется пресным, ненастоящим. Картон и пластик вместо деликатеса. Преступник, отбывший свой срок, уже просто не в состоянии испытывать эмоции в полную силу, переживать накал страстей. Он продолжает любить, сочувствовать, сердиться… ненавидеть даже! Но всё это вполсилы, приглушенно. Роль на сцене, которую он должен отыграть, - вот чем становится его жизнь. Жестокая, но иногда необходимая и единственно возможная мера.

- Понимаю, - хрипло сказал я и откашлялся.

Смог бы я выдержать целый год такого бесплотного существования? Да запросто! Смог бы выдержать то, что скопилось бы в моей душе за этот год? Господи, да мне и четырех дней хватило! Это я ведь умом понимал, что Миру-1 надо остановить и наказать, а душой… А в душе мне было всё равно. Безразлично. И, лёжа на больничной койке, я вытравливал из себя это безразличие, распалял себя, как распаляют бойцового пса перед битвой. Я вспоминал и буквально по крупицам собирал свои эмоциональные отклики на эти воспоминания. Я не знал, что со мной происходит, но интуитивно понимал, что поступаю правильно и мысленно подбадривал себя: давай, давай, ещё немного! Ты должен чувствовать - чуть ярче, чуть глубже, чуть сильнее!

Мне повезло – я справился.

- И за что же меня судили? – криво улыбаясь, спросил я. – Какое преступление я совершил? Напомните, шеф, а то у меня память напрочь отшибло.

Шеф поморщился.

- Да никто тебя не судил, - с досадой сказал он. – Тебя нашли в резервном стартовом зале, под пультом. Мира позаботилась о том, чтобы устроить тебя со всеми удобствами.

- Мира-2, - зачем-то уточнил я.

- Да, конечно. Тебя обнаружил кибер-уборщик, на следующий день после старта Роя и Миры…

- То есть меня не искали? – перебил я. Шеф пожал плечами.

- Не особенно. Видишь ли, все знали о вашем любовном треугольнике; знали, что Мира выбрала Роя, а ты бешено ревновал. В общем, я не удивился, что ты ни на свадьбу не пришел, ни в командировку проводить. А что ты на вызовы не отвечал… ну, бывает, напился с горя… Короче, нашли мы тебя, и радуйся. На пси-подавителях, - шеф снова кивнул на диски, - был выставлен таймер на четыре дня. Два из них уже прошли, так что мы решили не вмешиваться – это было самое разумное решение в данной ситуации, поверь.

- Верю. И рад, что я не преступник. А как насчет Миры? Что первой, что второй? Их не назовешь невинными овечками, они преступили закон и должны за всё ответить!

- Обе сразу? – ухмыльнулся шеф. – Алекс, мальчик мой, но это физически невозможно! Или одна, или другая – выбирай.

- Мира-1, - подумав, решительно объявил я. – В конце концов, с неё всё началось, именно она заварила всю эту кашу. Вот пусть теперь и расхлёбывает. Полной ложкой! Даже если она устранила хроноконфликт… Шеф, вы же понимаете – это была случайность. Счастливая случайность! Один шанс на миллион! Нам просто повезло, что наш мир уцелел. И мы обязаны…

- Нет, - отрезал шеф. – Алекс, ты тупой? Или у тебя и в самом деле память отшибло? Я же человеческим языком тебе сказал – судьбу Миры-1 будет решать специальная комиссия. А пока я запрещаю тебе всякую самодеятельность. – Он набрал какую-то комбинацию на стационарном мультикоме. – Вот! Я отозвал твой доступ. Теперь к стартовому залу ты и на пушечный выстрел не приблизишься. Доволен? Можешь отправиться в отпуск.

Я заскрипел зубами, с ненавистью глядя на Давида нашего Георгиевича.

- Ладно,- процедил я. – Хорошо. Тогда я требую наказать Миру-2. За нападение на сотрудника СТТ, за причинение ему физического, психологического и морального ущерба. Тюрьма не тюрьма, но отстранение от хронополётов она заслужила.

- Нет, - снова повторил шеф.

- Да почему – нет? – вскакивая, заорал я.

- Да потому! – заорал в ответ шеф, и это было так неожиданно, что я сел, с испугом глядя на начальство. – Потому, - повторил шеф уже нормальным голосом. – Во всяком случае, не сейчас. Их миссия слишком важна для судеб землян, мы не имеем права вмешиваться в процесс. Даже просто выйти на связь мы не можем, это вызовет скачок напряжения поля Шрёдингера. Сейчас – не можем. Но через два года, когда философ покинет своих гостеприимных хозяев…

- Да, конечно, - с горечью откликнулся я. – Через два года они вернутся героями, один из которых будет к тому же героем беременным… и кем я тогда буду выглядеть, со своей жалобой? Мелким сутягой? Ревнивым дураком? Мстительным подлецом?

- Да уж, - с сочувствием сказал шеф. – Паршивая перспектива намечается. Но за два года, думаю, ты остынешь, поумнеешь. Опять же, работа, новые интересные задания. Ты и думать забудешь про такие пустяки. И вообще, парень, ты слишком предвзят к девушке, которая борется за своё существование. Говори спасибо, что вообще жив остался.

Он смотрел на меня с таким невинным видом, так наивно хлопал длинными ресницами, что я сразу же заподозрил неладное. Давид свет Георгиевич явно намекал на что-то, и ждал, что я этот намёк разгадаю. Я разозлился – ненавижу эту манеру умничать! А потом меня вдруг осенило, и я в замешательстве уставился на шефа.

- Подождите, - медленно проговорил я. – Это что же получается? Мира-2 явно ждала меня… и хорошо подготовилась. Оглушила парализатором, нацепила пси-подавители, оттащила в резервный зал и затолкала под пульт… То есть, она знала, что я собираюсь вернуться к Мире-1? Сорвать её экскурсию, не позволить изменить прошлое… Но она ведь понятия не имела о существовании Миры-1! Или…

- Ну? – подбодрил меня шеф. – Смелее! Дай волю фантазии!

- Давид Георгиевич, - шёпотом проговорил я. – Она сохранила память после изменения реальности. Она помнит сразу два варианта своего прошлого. Мира-1 не исчезла, она существует в одном теле с Мирой-2 и... Но это же невозможно! Это же раздвоение сознания, шизофрения чистой воды! Она же псих, Давид Георгиевич!

- Отчего же? – тоже тихо спросил шеф. – Ты что-нибудь слышал о химерах?

Я схватился за голову и застонал.

- Привыкнешь, - утешил меня шеф. – Поработаешь с моё и привыкнешь, обещаю.

Он взглянул на часы и приказал мне быть свободным. Совершенно официально приказал, но я медлил.

- Ну, что ещё? – нетерпеливо спросил шеф.

- Я не понимаю, - медленно проговорил я.

- Удивил, - фыркнул шеф. – Ты всегда был тугодумом.

- Мира-1… ну, та, которая Мира-3… Она разговаривала с Мирой-0. Сидела совсем рядом, даже поцеловала её… футляр с кристаллозаписью передала. Но ведь нас учили, что это невозможно, что мы просто физически не можем приблизиться к себе-прошлому. Или это тоже неправда?

- А вот это как раз правда, - вздохнул шеф. – И я понятия не имею, как эта чертовка обошла один из фундаментальных законов природы. Может, она ещё себя за волосы из болота может вытащить? Но это так, шутка. А если серьезно – ты уверен, что это была именно Мира? Я имею в виду Миру-3.

- А кто же ещё?

- Ну, не знаю. Какая-нибудь другая девушка. Помощница Миры-1.

- Да кто же в своём уме согласился бы помогать этой авантюристке? – удивился я. – Где бы она нашла второго такого психа? Это же неполное служебное минимум, даже учитывая, что Мира-1 могла запудрить мозги своей помощнице, обмануть её.

- Не знаю, - повторил шеф с задумчивым видом. – Но очень надеюсь, что мы всё узнаем. Через два года.

На том мы и расстались. Шеф уткнулся в документы, а я отправился домой.