Спишь, собака! (С) Покровский⁠⁠

Военнослужащего бьют, когда он спит. Так лучше всего. И по голове - лучше всего. Тяжелым - лучше всего. Раз - и готово!

Фамилия у него была - Чан, а звали, как Чехова, - Антон Палыч. Наверное, когда называли, хотели нового Чехова.
Он был строен и красив, как болт: большая голова шестьдесят последнего размера, плоская сверху; розовая аккуратная лысина, сбегающая взад и вперед, украшенная родинками, как поляна грибами; седые лохмотья, обмотав уши, залезали на уложенный грядкой затылок; в глазах - потухшая пустыня. Герой-подводник. К тому же боцман. Двадцать календарей.
Ненасытный герой. Он все время спал. Даже на рулях. Каждую вахту. Он спал, а командир ходил и ныл - пританцовывая, как художник без кисти: так ему хотелось дать чем-нибудь по этому спящему великолепию. Не было чем. Везде эта лысина. Она его встречала, водила по центральному и нахально блестела в спину.
Штурман появился из штурманской рубки, шлепнув дверью. Под мышкой у него был зажат огромный синий квадратный метр - атлас морей и океанов,
- Стой! Дай-ка сюда эту штуку. Штурман протянул командиру атлас. Командир легко подбросил тяжелый том.
- Тяжела жисть морского летчика! - пропел командир в верхней точке, бросив взгляд в подволок.
Лысина спело покачивалась и пришёпетывала. Атлас, набрав побольше энергии, замер - язык набок, и, привстав, командир срубил ее, давно ждущую своего часа.
Атлас смахнул ее, как муху. Икнув и разметав руки, Чан улетел в прибор, звонко шлепнулся и осел, хватаясь в минуту опасности за рули - единственный источник своих благосостояний.
Рули так здорово переложились на погружение, что сразу же заклинили.
Лодка ринулась вниз. Кто стоял - побежал головой в переборку; кто сидел - вылетел с изяществом пробки; в каютах падали с коек.
- ПОЛНЫЙ НАЗАД! ПУЗЫРЬ В НОС! - орал по-боевому ошалевший командир.
Долго и мучительно выбирались из зовущей бездны. Долго и мучительно, замирая, вздрагивая вместе с лодкой, глотая воздух.
С тех пор, чуть чего, командир просто выбивал пальчиками по лысине Антон Палыча, как по крышке рояля, музыкальную дробь.
- Ан-то-ша, - осторожно наклонялся он к самому его уху, чтоб ничего б
ольше не получилось. - Спи-шь? Спишь, собака...