Сочельник⁠⁠

- Глашка, Глаш! Ну, быстрее, пришли уже, быстрее обувайся, говорят Николаша козлом обрядился!

- Кто по нутру, тем и обрядился, - засмеялась она, - смотри какой платок братец подарил, все парни мои, глаз не отвести!

- Ой, счастливая ты, мне вон от бабки покойной еле мамка выдала, эх!

- Марусь, ты чего? Ты ж итак красивая, никаких платков не надо! Девки вечно ж шепчутся, по тебе аж сам Федор сохнет, это я только платками да бусами хороша, думаешь, не слышу как мамка плачет, что дочка страшная вышла, кому мол такую… - Глашка всхлипнула, по щекам потекли слезы.

- Ты чего выдумала? Реветь в Сочельник, ну-ка не дури, вырастешь еще какой красавицей, ты у мамки одна, за тебя какое приданое дадут, да хоть и Федор, и тот не стерпит. Ты мне брось тут! - Марфа обняла Глашу, на улице было слышно смех и крики веселой компании, ждали только их.

***

Марфа, правда, была очень красивой девушкой, глаза синие, как озера глубокие, косы пшеничные, стройная и гибкая, словно молодая березка, голосок звонкий, ямочки на щеках. Все парни на нее засматривались, вот только сватать не спешили, ничего за душой нет, сирота, изба почти развалилась, да младших детей семеро по лавкам. А Глафира наоборот, поздняя дочка, мать от вдовца родила, ее братьям уж по 40, помогают мачехе да Глаше, дом светлый, гостинцы из города возят, сундуки приданым полные.

В Глашку мальцы вишней кидали и дразнили: «Страшна-толста богатая невеста», а Марфу тетка отлупила за проказы младших, так и встретились они под дубом вековым на краю села, плакали да обнимались, так и сдружились: Маруся мелких от Глаши отгоняла да подзатыльники отвешивали, а Глаша в тяжелые зимы им хлеб тайком от матери носила, да с малышами сидела, пока подруга стирать на речку ходит. Все уж привыкли, что никуда они друг от дружки, кто-то рассорить пытался, да не вышло.

- Марусь, матушка с ума сходит, еще сундук брат привез, я как замуж пойду, тебе один подарю, только б за картежника не выдали.

- Ой, насмешила, Глаш, у меня семь ртов приданого!

***

- Коляда, Коляда,

Старики да малята,

Открывайте шире двери,

Все кто верит и не верит!

Девушки надели самые красивые платки, щеки на морозе пылали румянцем, парни облачились как могли в зверей, Николаша, правда, нашел шкуры козла с мордой и рогами, Ванька обрядился медведем, кто-то с рогами быков, кто-то с рожами, вымазанными углем. Хозяева тешились, слушали ряженых, щедро угощали пирогами и блинами, многие и чарочку подносили, на втором часу компания захмелела.

- Марусь, ко мне Николаша жмется, - хихикнула Глафира, - Может, мне кажется, но прям рядом вьется!

- Так радуйся, он же давно тебе нравится.

- Вот только так быть не может, я знаю, что он по тебе сохнет, - стала серьезной Глашка, - Странно это.

- Ты не выдумывай, но если чего не то, меня держись, поняла? - Глаша неуверенно кивнула.

- А что это тут девушки скучают? Али мы им не по душе? - Ванька в шкуре медведя внезапно возник сзади, - Красавицы, петь будем?

***

Последний дом был бабки Нюры, идти никто не хотел, то ли знали, что она будет ругаться и прогонит, то ли верили, что все же местная колдунья, еще и нашлет чего, но градус принятого сыграл:

- А, чего нам бояться, поди тоже человек, чего нам бояться?! - сказал кто-то из пьяных парней.

Пока шли через узкий мостик над ручьем, все разбились парами, Глаша с Николашей, а следом Марфа с Ванькой.

Она четко видела, как «Козел» что-то шептал подруге, а у той подгибались ноги, словно она пьянела с каждым шагом, так нельзя, вот же какой, надо помочь!

- Так нужно, сегодня она его, а ты моя, мы так решили, ты ничего не изменишь! - это шепчет «Медведь», Иван ли? Слова сами в голове возникают, - Наши вы, наши, не противтесь.

Марфа пытается пошевелиться, догнать подругу, одернуть, убежать, да не может, впереди все их ребята, но никто ничего не замечает, кричать не получается, как онемело все. Что же такое? Глянь на ноги Николаши, а то и не ноги совсем. Копыта козьи! У Ваньки лапы медвежьи, так то, поди, и не Ванька! Чего делать-то? И рукой не двинуть, и не закричать, куда бежать, как оправиться, как очнуться?! Вспоминай!

- Нечисть они молитвы да мат, страх как не любят, - хохочет бабка, - Помяни слово мое, коли встретишь, так молись, не помнишь, так матюгайся, хоть и нехристи, но матерщину нашу не любят, эдока вот диковина! - покойная баба Мара полоумная всплывает.

Молитв на ум не пришло:

- Парень тискал в Коляду,

Хотел глянуть на пи*ду! - заорала Марфа как можно громче. Все обернулись, парни покраснели, Козел с Медведем застыли.

- Хуй не суй свой Сатана,

Я у Матушки одна! - заорала Глаша.

- Что медведь, а что козел,

Недоебанный ушел!

Воздух заискрился, фигуры зверей растаяли, корчась от гримас, парни стояли в шоке от крепких слов, девчонки хихикали, Марфа подбежала к Глаше и обняла крепко:

- Ты копыта видела?

- А ты лапы? Мне ж не показалось?

- Девки, откуда слова такие, ну, даете! А где Ванька с Колей?

***

- Давай погадаем? Марусь!

- Не хватило тебе?

- Зеркало хорошее, бабкино!

Две свечи горят в предбаннике, зеркала установлены:

- Суженный мой ряженый, приди ко мне наряженный! Я что-то вижу, - волнуется Глаша.

- Моя ты, навсегда, - в лабиринте появляется козел и смеется, - Кто мне любовь да сердце обещал? Не ты ли?