Ритуал⁠⁠

Читать без картинок: https://dzen.ru/media/id/5daf0f5b0ce57b00adb81437/ritual-631...

Страница в ВК : https://vk.com/public189072634

Телеграм: https://t.me/maximillianman

Серия "Чертовщина"

Предыдущие эпизоды:

1. Тётя Валя

2. Отец Игнат

В предыдущих сериях: Однажды в квартиру Антона приходит необычного вида Адвокат и забирает тётю Валю в недра земли, за насмешки над Сатаной. Случай сводит Антона с отцом Игнатом, который помогает вывозить людей из оккупированных демонами столиц, и тот предлагает молодому человеку помочь ему.

"Ритуал"

— Твоя мать была ведьмой, покланялась Дьяволу, ну, или Дьяволову, как его теперь пресса называет, — крякнул отец Игнат и откусил хот-дог, из которого потекла горчица с кетчупом прямо мне на ботинок.

Захотелось влепить ему по его старой сухой роже.

— Хочешь вдарить мне, грешник? — прищурился священник и указал пальцем на дверь подъезда советской панельки, — ну бей, бей, ток пойдём в подъезд.

Код он знал, и вскоре мы уже были на этаже, где проживала новая семья моей мамы. Та умерла, когда мне было десять. Я ее почти не видел. Всю жизнь прожил с её сестрой. Почему, мне никто никогда не объяснял.

— Сдала мамаша твоя сеструху свою, — кивнул старик, видимо, умевший читать мысли.

— Так она ж померла, — пожал я плечами, не зная, что ответить, и чувствуя, как поднимается в груди негодование.

— Правда твоя, грешник. Да только не совсем. Тётка все над ней насмехалась, тебя не разрешила воспитывать, отобрала, упекла сестру в психушку. А как власть пришла новая, расквиталась твоя мамка с ней, ох расквиталась. Тело-то она покинула, да только возвратилась в новое. И сегодня у них очередной ритуал. Мамку твою будут в новое тело переселять.

Я сел у батареи и обхватил голову руками. Дядя Стёпа, смирно стоявший в углу, достал пол литра и приложился, занюхав грязным рукавом.

— Там вся семья служит демонам, кто на таможне, кто в муниципалитете. Все продались.

— А я что? Кто я им? Даже если…

Но я не успел договорить, потому что загудел лифт и стал подниматься с первого этажа на наш.

— Не думай ни о чем, Колька, брат твой сводный нужен нам. Не потерян он. Всё. Бог в помощь!

И старик запрыгал по ступенькам вниз, размахивая рясой.

— А чего это вы тут, водку пьёте? — раздался недовольный голос с пролёта выше, где из открытой двери лифта выкатилась пожилая женщина.

Её строгие глаза пристально изучали нас, но потом взгляд смягчился, и она охнула.

— Степан? Антошка? — всплеснула женщина руками, — Вот это да! Идёмте, идёмте скорее за стол! Радость-то какая!

Через пять минут мы уже сидели за шумным столом, где за спинами наперебой спорили два телевизора. Дядя Валера, мой отчим, предпочитал первый канал, а тётя Груня, поймавшая нас в подъезде, его сестра – второй.

Гости все прибывали, и скоро за столом стало тесно. Я никого не помнил, но все мне улыбались, словно знали меня лучше, чем я сам, и только и ждали, когда же я наконец зайду. Беседовали о чьих-то работах, поставках, о том, как все затянули пояса, время не простое. Я старался слушать и думать лишь о том, что мне говорят, следуя совету отца Игната.

Когда все знатно подвыпили, начались и другие разговоры. Стали поминать чертей. Игорь из отдела транспорта, стал жаловаться на то, что пробы мозга на поездах стали отпугивать клиентов. Лиля Борисовна на это всплеснула руками, расхохоталась и поведала про то, как им в суде теперь приходится читать приговор как тут, так и в мире теней, и у неё сознание расслаивается из-за этого. А затем пришёл Колька. Ему было лет 16, прыщавое худое лицо, тонкое, вытянутое тело и огромные очки. Пугливый и нелюдимый он сел в противоположном от меня конце стола.

— Ну что, Колян, подготовился? — подмигнул ему дядя Валера.

Николай поднял глаза на отца и нахмурился.

— Я теперь должен с вами чертовщиной этой заниматься? — воскликнул он громко, так что весь стол сразу замолк. И даже оба телевизора приглушили своих гипножаб.

— Коль, мы кажется…

— Кажется, что вы выманили меня сюда обманом. Я учился и хотел поступать в универ, а теперь я должен что? С чертями вашими водиться? Да вы все скоты продажные, нелюди, для вас совесть – тьфу и растереть!

Он треснул по столу, на котором послушно подскочили тарелки, и выбежал из комнаты. Несколько женщин убежало за ним. Дядя Валера встал, тяжело вздохнул и пошел следом.

— Валер, сиди, праздник же, я попробую, — поднялся Игорь и замахал на отчима руками. Тот пожал плечами и сделал одобряющий знак рукой.

Я послушал еще усатого толстяка про трудности в кинопроизводстве, где теперь продвигалась только демоническая повестка, и совершенно невозможно стало творить, и пошел на кухню сам. Там дело уже дошло до драки.

— Все, кто сейчас не выступают в той или иной форме против демонов – трусы. Трусы и предатели человечности. Они – пособники зла, и мне противно, отвратительно, что среди них мои друзья, родные и близкие, — кричал Колька, — Вы просто не можете себе представить какое разочарование я испытываю, глядя на вас…

— Да кто знает, что там на самом… — начала возражать Таня, жена кинопродюсера, затягиваясь сигаретой.

— Моя подруга провалилась в недра прямо на улице! — Николай почти запищал, отходя от кухонного стола и хватаясь за подоконник. — А ее родителей заставляют говорить, что она уехала к подруге во Владик!

— Слушай, я вижу, что тебе плохо, ты не справляешься, — поднялся из-за стола Игорь, — мне тоже трудно, но я как-то держу это в себе.

— Справляетесь? Да вы привыкли жить заткнувшись! Вы никогда и не выражали своего мнения, у вас и нет его, — верещал Коля, залезая на подоконник и раскидывая руки, инстинктивно желая казаться больше. — Вы примитивные куски мяса, у вас и органа-то такого нет, сопереживать. Вас только и заботит, как бы ваша жизнь не перестала быть прежней!

На этих словах не выдержал стоявший в дверях крепкий детина – капитан полиции Виталик. Он бросился к подоконнику, открыл окно и дернул в него Николая. Тот пошатнулся, но инстинктивно зацепился за портьеру и удержался.

— Что же ты, сука, делаешь, — завопила двоюродная сестра отчима – тётя Оля, бросаясь к Виталику и разбивая о его голову салатницу.

К тёте Оле подскочила Таня и врезала по лицу, задев Колю, который на этот раз не удержался и выпал из окна. В наступившей неразберихе я подбежал к окну и увидел, что за ним был балкон, где в автомобильных покрышках лежал Николай и смотрел в небо.

Через комнату я вышел к брату и присел рядом.

— Дело есть, — тихо произнёс я, поглядывая как за окном дубасят друг друга родственники.

— На ферму проклятий хочешь устроить? Или в дом боли? — огрызнулся Николай.

— Я ток недавно обо всём этом дерьме узнал, — кивнул я на Игоря, разбивавшего о голову Виталика табурет, — тётку нашу забрали, за то, что она над мамой насмехалась. Вот я и узнал. До сих пор правда, не пойму, бред это все алкогольный или нет.

— Тебя батя ко мне подослал, ведь так? — прорычал Колька.

— Опять не угадал. Святой отец меня прислал. Тоже странный тип, скорее сидельца напоминает.

— А как ты тогда сюда вообще попал? Мысли-то твои прозрачные как водяра. Ты и одной остановки на автобусе не проедешь… — произнёс он, задумчиво потирая ушибленный локоть.

Но я не успел ответить, потому что на кухне появился отчим, разнял дерущихся, погрозил нам с Колей кулаком и позвал в комнату.

— Пора, — вздохнул сводный брат, поднимаясь, — начинается.

Со стола в зале сняли скатерть, и это оказался вовсе не стол, а необычной формы гроб. На полу уже были нарисованы символы, и дядя Валера стоял в серой рясе и необычной повязке из перьев на глазах посреди комнаты, с ожиданием поглядывая на рассаживающихся. Нас с Колей протолкнули в первый ряд, и мы сели как раз у ножек гроба.

Несколько родственников сняло крышку и оказалось, что тот пуст. В коридоре же послышалось какое-то движение и между нами прошла девушка, тонкая и нежная, словно и не из этого мира вовсе. Отчим раздел её до гола, накинул прозрачную вуаль, отчего тело девушки тоже сделалось прозрачным. Родственники загудели. Звук, который они издавали, был чем-то похож на горловое пение, но рты никто не открывал. Я поймал взглядом дядю Стёпу, он стоял в углу комнаты с бутылкой в руке и смотрел куда-то сквозь меня. О чем он думает? Понимает ли, что происходит? А я? Я понимаю?

Пока я размышлял, девушка легла в гроб, и тётя Оля с Таней принялись украшать её, накладывая на лицо и тело краску и куски ткани. Дядя Валера раскрыл старую на вид книгу и принялся читать что-то на языке, напоминающем язык Мордора из Властелина Колец. За его спиной из телевизоров появилось две тени, и родственники загудели громче. Тени эти приняли облики демонов, отпихнули от гроба Олю с Таней и принялись кромсать тело девушки. Я зажмурился. Коля схватил мою руку и крепко сжал. Звук был отвратительный. Казалось, что я пытаюсь сомкнуть перепонки, но в нос ударил и запах, отчего я почувствовал, как теряю сознание.

Когда я открыл глаза, демонов не было, всё вокруг гроба было в крови и остатках несчастной девушки. Медленно, хрустя костями, из гроба поднялась мама. Такая, какой я помнил ее на фотографиях.

— Ну, привет сынок, — произнесла она то ли мне, то ли Кольке и рассмеялась, — как же давно мы не виделись! Теперь ты всегда будешь со мной.