Ребуха (Часть 2 Принятие) Глава 2. Пора быть честнее⁠⁠

- Витя, это просто невыносимо – сказал я НСОшнику во время завтрака. Только ему разрешено было говорить со мной, и мне соответственно тоже можно было разговаривать только с ним.
Он вздохнул и посмотрев на меня промолчал.
К этому моменту я находился на интервенции уже девятый день. Восемь дней до этого как день сурка, с единственной разницей – каждое утро боль все сильнее.
Я понимаю, что это не из-за этой долбанной крупы, это сильнейшая тяга по дому. А может быть и по сигаретам. Сильного желания курить я не испытывал, но в своих фантазиях о побеге, четко представлял себе, как найду зажигалку и выкурю штук пять сигарет сразу. Даже мысль о том, что меня забирают домой сопровождалась желанием по пути домой курить без остановки. Торопиться нам будет некуда, я буду просить остановить машину и курить минут по пять, без спешки. От этих мыслей становилось значительно тяжелей.
Мимо меня постоянно ходил персонал, но они совсем не обращали на меня внимания. Мне оно и не требовалось.
В один из дней, у Вити было день рождения, у ребят был выходной. У меня все было по-прежнему. Приближалась суббота, а значит и звонки. В этот раз их вряд ли отменят. Но дадут ли мне поговорить? Это был большой вопрос. Я уже привык к пренебрежительному отношению к себе. Мое имя не называлось. На меня нельзя было даже смотреть, не говоря уже о том, чтобы заговорить со мной. На каждом пересчете Витя отчитывался – интервент в коридоре.
Я не чувствовал себя хоть как-то подавленным или униженным. Я чувствовал, что прохожу испытания, и должен его пройти с достоинством. Я воспитывал в себе терпение и выдержку. И иногда был очень горд, что прохожу все это без нытья и просьб снять меня с интервенции.
Но как я ни старался пересилить утреннюю боль на девятый день, она стала совсем невыносимой. Огромные волны тревоги раскатывались в голове, в груди неприятно жгло словно кто-то наклеил невидимый перцовый пластырь. Я был сокрушён. Никогда в жизни не было столь много боли во мне, как в утро субботы – девятого дня интервенции.
Был обычный завтрак.
- Витя, это просто невыносимо.
Я понимал его молчание. Он не знает, чем мне помочь. Интервенцию отменить он не может, к персоналу меня вести тоже мало желания, чем они могут мне помочь? Он молчал и думал о чем-то своем. Я же уже не мог думать, мысли были словно воспаленные. Я готов был уже на все что угодно, хоть бы на проговор к персоналу.  
Я отвернулся в окно, аппетита не было совсем.  
- Может можно, что-либо сделать?
- Можно сейчас подойти к лысому Дмитрию, он в консультантской. – ответил Витя.
Я не хотел к нему. Он мне ничем не поможет, этот человек глух к таким ситуациям. Тем более, я сам не знаю, что мне может помочь. О перекуре, как о средстве спасения я даже и не думал.
- Нет, к нему я не пойду – спокойно заявил я.
- Как хочешь, так то он хорошо помогает – НСО хотел настоять на проговоре.
Мы вышли с лоджии, вовсю шла генеральная уборка. Я стоял и ждал пока вымоют под моим столом. Мимо проходящий Витя затащил меня в консультантскую.
- Что случилось у тебя? – подняв глаза от телефона спросил Дмитрий.
- Боль в груди… Сильная. – ответил я, понимая, что я не могу объяснить, что со мной происходит.
- Врач будет в понедельник после двух – сказал Дмитрий и вновь уткнулся в телефон.
- Эммм, мне, наверное, не врач нужен, а психолог. – забеспокоился я о резком окончании диалога.
- Психолог будет в воскресенье после трех.
На этом наш разговор был окончен, и я ушел на крупу дальше.
Весь персонал вышел на улицу. Мне было жаль, что нет Михаила. Вот он бы, наверное, многое мне объяснил, возможно даже вывел бы курить.
Тут до меня внезапно дошло, что, наверное, можно попроситься покурить. Я обернулся на групповую, там сидел Витя. Он как НСО не участвовал в уборке.
- Витя, попробуй спросить за меня на перекур – попросил я жалостливым тоном - Не могу уже терпеть.
- Ты что? Нет конечно, ты интервент. Нельзя! – напугался Витя.
Он вообще на дух не выносил, когда его просили лезть против шерсти персоналу. На то была его природная нерешительность и сомнения. Нередко даже таким образом над ним подшучивали, дабы он вывел из себя персонал и навлек на себя их гнев.
Но и отказывать он не мог. Поэтому грустно вздохнув, посмотрев на меня в надежде, что я передумаю, Витя вышел на улицу.
Не было его минуты три. Это достаточно долго для такого рода решения. Обычно он возвращался секунд через двадцать.
Мне за это время стало наплевать. Это была попытка, не пытка. Вернулся Витя и спросил, у тебя сигареты с собой?
Вставая из-за стола, я кивнул. В душе стало значительно теплее. Я не курил восемь дней. За весь мой никотиновый стаж это рекорд. Да и сложно было представить в социуме подобную ситуацию, при которой меня бы лишили сигарет на столь долгий срок.
На улице кроме лысого, стоял еще и Миша. Этот факт меня приятно обрадовал.
- Давай, рассказывай – улыбаясь сказал Миша, подкуривая мне сигарету.
Я стоял и смотрел на него. Миша прости, но я не могу подобрать слова. Я не могу объяснить, что со мной происходит.
- Тебе и не нужно подбирать слова, ты должен просто говорить все, что у тебя в голове. Пускай все выходит. Это и называется проговор.
В голове была пустота. Я стоял и молча смотрел на Мишу, а он на меня. Я чувствовал себя полный идиотом.
- Нечего сказать, да? – вновь улыбнулся консультант.
Я, осторожно подбирая слова, рассказал ему о списке своих страхов. Он попросил меня называть самые важные. Но их как будто стерли из памяти. Я смог вспомнить только страх быть высмеянным. И больше ничего. Я совсем забыл про свой самый главный страх – страх негативной оценки. Что обо мне подумают, что-то совсем плохое.
Страх быть высмеянным – это естественный страх – ответил мне Миша. С ним не нужно бороться.
И тут я рассказал, по то, как я выращиваю свое достоинство. Про то, что я должен через боль и силу пройти эту пытку.
Миша напрягся.
— Это не так работает. Это называется на зубах. Ты не выращиваешь достоинство, ты вновь противишься самому себе. На зубах идти нельзя, ничего хорошего из этого у тебя не выйдет. Тебе нужно изменить свое отношение к ситуации. И причем так изменить, чтобы тебе было комфортно. Когда ты научишься менять свое отношение, ты научишься управлять своими чувствами.  С того момента тебе больше не понадобиться прибегать к помощи дополнительных средств, таких как алкоголь и наркотики.

Я стоял и кивал, мои мысли были заняты одним вопросом «дадут ли мне выкурить еще одну сигарету?»
Нет, не дали. После этого диалога мы зашли внутрь, и я сел за крупу. Теперь мысли немного устаканились, я вспомнил про свой главный страх и внезапно осознал все слова, которые мне сказал Миша.
Страх негативной оценки заставлял меня всю жизнь провести под маской. Я не смогу вспомнить ни единого случая, когда, будучи в трезвом состоянии кому ни будь сказал такие фразы как «я устал, я не могу это сделать, я не умею, я не готов» и прочее. Я настолько боялся выглядеть слабым, или некомпетентным в каком-либо вопросе, что полностью подавлял здравый смысл. Разумеется, из-за этого иногда я терпел поражения, а иногда попадал и вовсе в неприятные ситуации. Я рисовал другого себя в глазах людей, а они разочаровывались во мне, когда моя маска слетала. Моя жизнь – ложь. А алкоголь мой способ сбежать от этой лжи. Пора быть честнее.

(Эта история - личная история выздоровления, с неким художественным оттенком. Все имена и события происходящие здесь художественный вымысел, все совпадения с реальным - случайны)