После ничего, часть 2
Эссе о разводе, расставании и возможности зрелой любви после разрыва, рассказанное через историю известной вымышленной пары.
Это художественное произведение (fanfiction). Все события и диалоги являются вымыслом и не отражают реальных фактов о реальных людях. Любые совпадения являются случайными.
...Вспоминались тысячи счастливых фрагментов, наполненных заботой друг о друге.
Например, четырёхмесячный lockdown, во время пандемии коронавируса, в конце зимы и в течение весны 2020 года.
Они жили всей семьёй на ферме, в Нэшвилле...Их собственный рай на земле.
Они развлекались, организуя с детьми домашние театральные постановки и музыкальные концерты, пересматривая любимые комедии. Было много шума и веселья...
Потом Лайнел начал записывать новый альбом, а она болталась возле него, иногда даже подтанцовывала и подавала гитары. Частенько приносила бутерброды и витаминные коктейли; пару раз пробовала испечь пироги, приготовить суп или второе.
Ей нравилось, как она себя чувствовала, когда на неё свалилось столько свободного времени. Ей нравилось ухаживать за Лайнелом, носить его футболки и часы напролёт проводить в его музыкальной студии.
Вечерами она усаживалась в комфортное, глубокое кресло, стоявшее в углу его студии, листала книгу или сценарий, вытянув ноги, подвязав махровый халат, с небрежно заколотыми на затылке волосами…Иногда спускала очки на нос и минутами наблюдала за ним: как он, склонившись над гитарой, мурлыкал себе что-то под нос и периодически, торопливо записывал в блокнот…
Тогда она фантазировала, что так, пожалуй, она хотела бы прожить до глубокой старости. Оставить амбиции в прошлом, бродить с мужем по зеленым полям фермы рука об руку, кататься на лошадях, целоваться на скамейке, в тёплых сумерках…
Таких дней у них совсем немного - пусть будет больше.
Но их время, словно божьей рукой поставленное на паузу во время пандемии, снова закрутилось по спирали, набирая обороты и растворяясь в ритме внешней жизни и профессиональных обязательств.
В возобновлённой ежедневной суетливости, в сборах и разъездах по съёмочным площадкам - они потеряли былую концентрацию друг на друге...
Им не хватило сил и желания противостоять ни соблазнам и вызовам внешнего мира, ни своим внутренним потребностям в признании - чтобы сохранить себя как любящую пару.
***
…Да, как-то незаметно и обоюдно, Лайнел и Марион перестали поддерживать свою многолетнюю договорённость: не быть вдали друг от друга более двух недель. Несмотря на плотные рабочие графики и постоянные разъезды – ещё совсем недавно, они регулярно созванивались и навещали друг друга. Чаще, он прилетал к ней, подстраивая своё время…
…Да, они уже несколько лет чувствовали, что прежние их ресурсы почти на исходе и они с трудом сохраняют былую близость. Становилось всё труднее преодолевать расстояния и нарушать отлаженный рабочий ритм, в котором были задействованы целые команды помощников, лишь для того, чтобы провести вместе несколько дней, и снова разъехаться по разным континентам…
…Нужно было бить тревогу в тот момент, когда они перестали выяснять отношения. Когда исчезли нервные, острые реакции друг на друга, когда недовольство перестало выливаться в слова и крик — тот самый крик, который помогал им сбрасывать напряжение от бесконечных разлук.
Должна была подняться тревога тогда, когда они замолчали и полностью ушли в свои профессиональные интересы…
***
Сейчас удивительно вспоминать: когда у них были маленькие дети и плотный рабочий график, они умудрялись повсюду успевать и при этом, почти всегда были вместе.
Они вдохновлялись близостью друг друга. Развивались как семья и были успешны в карьерах.
Обычные, собственно, люди, но… с необычными судьбами голливудской кинозвезды и популярного кантри-, (соул-, рок-, поп-, микс…-) музыканта.
Одногодки, обоим по 37 - в этом возрасте они встретили друг друга. Позади был серьёзный опыт разочарований - в себе и в партнёрах...
Лайнел говорил, что справился со своими зависимостями к алкоголю и героину, потому что рядом с Марион перестал чувствовать себя одиноким и ощущать, что с ним что-то не так.
В присутствии Марион ему удавалось временно заглушить невротическое стремление постоянно доказывать своему суровому отцу и миру, чего он самом деле стоит...
Доказывать своей разноплановой музыкой, постоянным совершенствованием своей и без того виртуозной игры на гитаре; мировыми турне, количествами поклонников и фанов; деньгами, недвижимостью и дорогими машинами…
Доказывать, что с ним всё в порядке, что им можно гордиться.
Марион заметила, что после смерти отца с годами у Лайнела усугубилось жёсткое самокритичное отношение к себе и к людям, с которыми он работал в команде.
Она говорила ему об этом: что своим порой беспощадным отношением к себе и к коллегам он напоминает своего гневливого отца, от которого столько страдал в детстве.
Марион знает, что когда Лайнел переживает депрессивные кризисные периоды (они всегда наступают, при выгорании), он словно заползает в чёрную пещеру травматических воспоминаний. Тогда в их доме становится очень тихо. Дети и она (если они не в отъезде) терпеливо ожидают его «возрождения» и «возвращения», стараясь не беспокоить. Они предоставляют ему время и пространство, а сами отвлекаются на повседневные дела.
Чтобы восстановиться, Лайнел дни напролёт пишет музыку, запершись в студии, прерываясь лишь на ночные виражи по полям их фермы, за рулём очередной, недавно купленной машины.
Она хорошо, глубоко знает мужа - они были очень близки, они когда-то много и подолгу разговаривали…
***
Единственный мужчина в её жизни, с которым она говорила обо всём. Лайнел видел её во всех состояниях - близких к неврастении, депрессии, к пограничным переживаниям, к одержимости определённой ролью...
Единственный мужчина в её жизни, которому хватало самолюбия, внутреннего достоинства и мужества выдерживать её многолетнюю активность в откровенных эротических фильмах.
Он лишь однажды тихо спросил её, после секса: «Тебе хорошо со мной?», пару лет назад…
Им никогда не нужны были подтверждающие слова - их тела были слишком выразительны для этого. Они буквально горели чувствами страсти и удовлетворения от близости друг друга.
Это был единственный мужчина в её жизни, с которым ей всегда было так неприлично, стыдно - хорошо в постели. Так не бывает, казалось ей раньше.
Их тела идеально подходили друг другу!.. Какая страшная потеря.
Как это всё-таки важно - чувствовать, а не симулировать оргазм.
…Через несколько лет после свадьбы у них родились две очаровательные дочери, сейчас уже старшего подросткового возраста.
Марион в этот момент подумала об обратной стороне своей мировой известности и лицо её помрачнело.
Как можно столько лет распространять в жёлтых таблоидах сплетни о том, что их брак - по расчёту? Что они поженились ради продвижения своего карьерного роста и поддержания публичного внимания к своим персонам.
Дети разве рождаются без любви?
Наверно Марион наивно ставит вопрос, но она искренне недоумевает: как можно целых двадцать лет жить «по расчёту», беременеть и ещё вместе растить детей?..
***
В сентябре 2025 года она бесшумным призраком бродит по длинным коридорам их дома в Нэшвилле, откуда Лайнел без предупреждения и объяснений переехал в начале лета 2025.
Длинными, узкими пальцами она проводит по стеклу и рамкам многочисленных семейных фотографий и дорогих картин, развешанных на стенах. Медленно, задумчиво переводит взгляд, сопровождаемая невидимым длинным шлейфом тяжёлых, хаотичных воспоминаний...
***
Марион была на съёмках, когда узнала об этом - не от него, нет, а от персонала. И хотя она ожидала этой новости месяцами и как будто психологически настраивала себя…, но в момент столкновения с реально случившейся ситуацией она почувствовала как её буквально разорвало изнутри. С лица спали высокомерие и обида.
Марион мгновенно нашла время и слова - бросилась в свой VIP-trailer, заперлась на несколько часов под видом сильной мигрени и начала многократно названивать ему.
Записывала аудиосообщения хриплым голосом и дрожащими руками отправляла текстовые сообщения с повторяющимися вопросами:
«Зачем ты так сделал, Лайнел, зачем ты так со мной?..
Почему мы не можем поговорить и разрешить это, как все нормальные люди?...
Вспомни, мы обо всём могли говорить – мы же обещали это друг другу!..»
«Так значит твои клятвы ничего не значат?..» (дешёвая манипуляция).
«…Что случилось между нами, Лайнел? Что происходит с тобой?
Столько месяцев молчания…Почему ты молчал, если злился?..»
«… Мне нечего скрывать, и я на тебя не злюсь.
Ответь хоть что-нибудь?..»
«Это серьёзно, то что ты делаешь - как ты решаешь в одиночку за нас двоих, за наших детей... Это влияет на всю нашу семью, понимаешь? Так нельзя!..»
«Я не понимаю, что происходит, я словно схожу с ума...»
«Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя…
Ты разрываешь мне сердце…Пожалуйста, давай поговорим!».
Он ответил один раз: «Оставь меня, наконец, в покое…».
Сколько ожесточённости, бессилия и отвращения было в этом коротком сообщении…
Что ж, пожалуй она бы добавила ещё несколько слов, которые он оставил за многоточием: «Я стал тебе больше не нужен...Поэтому всё, что между нами было, потеряло смысл».
Она сама это чувствовала - все эти месяцы, пока они превращались друг для друга в чужих и недоброжелательных людей, начиная скрывать свои мысли, слова и поступки.
***
Прервав съёмки и взяв несколько свободных дней, она тут же улетела в Сидней — к сестре. Марион понимала: только благоразумная, уравновешенная Сиси способна остановить её от тех импульсивных поступков, которые вспыхивали в её сознании один за другим, как быстро сменяющиеся узоры в калейдоскопе.
И Сиси действительно удержала её.
Удержала от безумного плана — сорваться и полететь к Лайнелу.
От фантазии о том, как она поднимется к нему на сцену прямо во время концерта, чтобы он посмотрел ей в глаза и произнёс вслух, что их история окончена.
А она — тут же, на глазах у десятков тысяч зрителей — сможет переубедить его, заговорить с ним о любви, о том, что жалеет обо всём, что разрушила холодностью, что готова всё исправить.
Вдруг ещё не поздно?..
Но рядом возникал другой вопрос:
а если он уже не один? Если ушёл потому, что в его жизни появилась другая?..
Сплетни ходили всегда.
Даже тогда, когда она гастролировала с ним, держась за руку за кулисами, таблоиды настойчиво повторяли: он изменяет ей направо и налево с молодыми поклонницами.
…Но она помнила правду — ту, что принадлежала только им.
Их тепло.
Их влечение.
Ту беззащитную нежность, которую он никогда не скрывал, ту жадную, почти мальчишескую увлечённость ею.
В той близости не оставалось места сомнениям: всё пространство между ними было заполнено их взаимным притяжением.
Она вспоминает, как много они танцевали, за годы совместной жизни, под песни его давнего любимого исполнителя, тоже кантри-певца, Keith Urban, чью разноплановую, чувственную и модную музыку страстно полюбила сама Марион.
Музыкальный мир Keith Urban гармонично и глубоко встроился в их романтические отношения, став их неотъемлемой частью.
Сколько раз Лайнел с чувством напевал ей, например, Gemini ( ссылка: https://youtu.be/NE311WT5AV0?si=s7YgRE8j8xh5PZLF ), или Your Body ( ссылка: https://youtu.be/DTY0wVubnOg?si=VLKOSVADCxgcpA-L ), прерываясь лишь на страстные поцелуи, которыми осыпал её лицо и шею, ласково запуская длинные пальцы в её каштановые кудри. Он считал, что именно эти песни наиболее точно отражают всю глубину и одержимость его физического влечения к ней.
Нет, она никогда не сомневалась в его чувствах.
Никогда — до недавнего времени.
…А сейчас, когда они так далеко друг от друга?..
И всё же — нет, не сомневается.
***